RARUS'S GALLERY

Турки в свою очередь организовали эскадру под командованием капитан-Паши, которая стояла на рейде у Константинополя, также готовясь плыть к архипелагу.  Я не упустил случая полюбоваться видом отплытия эскадры капитан-Паши и, когда увидел, что он был готов встать под парус, спустился по проливу на "Прасковье". Оба наши корабля, когда они проходили мимо, приветствовали Великого Владыку, находившегося в своей загородной резиденции, затем салютовали порту и турецкому флоту; турки в ответ приветствовали нас со всей помпой, которую полагалось продемонстрировать по этому важному и торжественному случаю. Капитан-Паша получил последние распоряжения султана, вернулся на борт корабля, и весь флот поднял якоря. Все торговые здания были украшены флагами в знак приветствия флагу капитан-Паши, который в свою очередь салютовал сералю. Трудно увидеть более впечатляющее зрелище: порт, пролив были покрыты бесконечным множеством баркасов и лодок, берега Азии и Европы наводнили толпы народа. Я покинул наш корабль в самом разгаре действа, когда бушевали дружные "ура" и клубился дым орудий; раскаты залпов еще долгое время неслись над проливом. Мы провели еще несколько дней в Константинополе развлекаясь, и приближение момента нашего отъезда не вызывало ничего, кроме сожаления. Мадам Марини приехала в Бююк Дере, чтобы иметь побольше времени для жарких прощаний со мной, которые были бы, возможно, еще более жаркими, если бы предусмотрительность опытной женщины не заставила ее заблаговременно подыскать на мое место другого, который, прельщенный ее ветреностью, занял ее спальню еще до того, как наш бриг поднял якорь. К десяти часам утра мы проплыли мимо сераля, затем мимо семи башен и вошли в Мраморное море. Уже к вечеру перед нами открылись Дарданеллы, пролив более обширный, нежели Константинопольский, но менее живой и обжитый. Лишь на берегу Европы скромно предстает взору Галиполи. Несколько минаретов являются единственным его украшением, остальная часть побережья начисто лишена поселений; и эта земля, бывшая ареной стольких великих событий, некогда наполненная знаменитыми городами с огромным населением, теперь представляет собой пустыню. Этот прежде величественный пролив используется флотом не более, чем опасный торговый проход у стен Константинополя. Только руины и руины: древнего Ламзака, стольких театров и знаменитых памятников - все они исчезли под действием опустошающего времени и переворотов, и больше не найти следов искусства и богатства древних греков. По берегам пролива тихо и пустынно. Два форта, укрепленных большими орудиями: один - на азиатском берегу, другой на европейском, построены рядом с Сестом и Абидосом у места впадения Дарданелл в Средиземное море. Кажется, что они защищают вход в пустыню и одиночество. Наш бриг бросил якорь в ожидании восхода солнца и благоприятного ветра, и чтобы избежать течения. Словно чтобы придать больше игры нашему воображению, в котором сходились в бою греки и персы, генуэзцы и мусульмане, рядом с бригом московитов бросил якорь какой-то американский фрегат. На следующий день очень свежий ветер быстро унес нас от этого прекрасного мавзолея греков и даже позволил проплыть нам перед надгробным памятником величию Трои и столь многих героев. То есть, мы различали только нечто вроде арки и развалины, видимо стен, которые были единственными остатками Трои Александра, построенной на некотором удалении от Трои древней. Сколько воспоминаний воображения! Видя все эти места, которые занимали твой ум в детстве, приходишь в состояние сна наяву. К полудню нашим глазам открылся Тенедос и турецкий флот, среди которого развивался флаг двух наших кораблей "Азии" и "Прасковьи". Мы приветствовали капитан-Пашу, но, так как он находился в этот момент на борту одного из наших кораблей, нам пришлось некоторое время лавировать, прежде чем нам ответили на приветствие. На следующий день мы увидели вдалеке слева Митилену и к вечеру вошли в бухту Смирны. Утром поднимающееся солнце показало нам город, который роскошно раскинут вдоль берега, гирляндой украшая часть гор. На рейде стояло множество кораблей всех наций; мы сошли на берег и направились устраиваться к нашему консулу Марасини, у которого была очень гостеприимная матушка и весьма любезные сестры. Одна из них была очень хорошенькая, и за ней с полным на то основанием я не преминул поухаживать, однако, соблюдая все законы чести. После того как мы изучили город, его прекрасные окрестности, несколько деревень, принадлежавших европейским торговцам, мы наняли лошадей и нескольких янычар и направились в Эфес. По дороге в одной кофейне, где шесть или восемь вооруженных мужчин кое-как следят за порядком на дорогах в округе и слишком дорого просят за чашку кофе в своем заведении, я повздорил с одним из этих господ и дал ему пощечину. Он, вероятно, ответил бы мне выстрелом, если бы один из наших янычар не подоспел мне на помощь. Потом через переводчика он внушил мне быть в следующий раз более осторожным, иначе мой фирман султана мне больше не пригодится, ибо я буду просто убит. Мы прибыли на знаменитую равнину, усеянную развалинами - элегическое свидетельство былого великолепия Эфеса. На более чем четырех квадратных верстах видны только остатки акведуков, колонн, театров, огромных зданий, одно из которых было школой философии, другое - храмом, посвященным то ли богу языческому, то ли Богу, которому поклоняемся мы, - руины перемешались. Обряды, процессии священников знаменитого храма Эфеса, нарочитая простота первых отцов церкви - теперь все, что здесь происходило, существует только в истории. Море, которое прежде омывало подножие этого священного города и приносило в храм Дианы дары всех наций, отступило и оставило между своими водами и руинами Эфеса широкое пространство суши. Здесь не встретишь и намека на более поздние поселения, создается впечатление, что даже турки боятся пренебрегать столь возвышенной памятью и чтут святость храма Дианы и церкви св. Иоанна. Мы были совсем одни среди этой груды руин, окруженные остатками города, который был ареной для помпезной роскоши и для кровавых переворотов, для процветания и бедствий. Можно еще без труда различить архитектуру многих памятников. Часть руин, которая находится в северной части города, и даже некоторые развалины невдалеке от южной части сохранились намного лучше, это то место, откуда видна церковь св. Иоанна, первая из христианских церквей. Она еще сохранила две гранитные колонны огромной высоты, другие украшения, оставшиеся со времен храма св. Софии в Константинополе, ворота, называемые вратами преследования, сохранились почти невредимыми. Они украшены превосходной сохранности барельефом, представляющим вакханалии. Эта часть города, прибежище первых христиан, надолго пережила южную, жители которой еще в течение веков поклонялись Диане. Я вспомнил, что на ипподроме в Константинополе существует бронзовая колонна, в виде трех перевитых змей, это фрагмент одного из оснований знаменитого храма Дианы. В течение двух дней мы исходили эти развалины вдоль и поперек, в течение двух дней мы жили одни среди стольких мертвых.