RARUS'S GALLERY

Мы видимъ, какъ многообразны причины, двлающия книгу редкостью, и если число редкостей 3-й, 4-й и 5-й категорий не возрастаетъ ежегодно очень сильно, то новыхъ редкостей 2-й категории появилось за последнюю четверть века и появляется масса, а потому составление точнаго общаго указателя русскихъ книжныхъ редкостей представляется деломъ крайне затруднительным; скорее можно составить списки редкостей по известнымъ отделамъ, но такой разносторонний указатель, какимъ былъ, например, Списокъ Геннади, является по теперешнимъ временамъ задачей не легкой. Впрочемъ все зависитъ отъ того, какъ относиться къ делу и какия при этомъ ставить себе цели. Указанная задача будетъ не легка, если за нее возьмется серьезный библиографъ, и съ другой стороны нетъ ничего легче и проще, какъ составить Списокъ русскихъ книжныхъ редкостей, наилучшимъ примеромъ чего служить не такъ давно вышедшая въ Москве въ двухъ частяхъ книжка г. Н. Б. подъ этимъ именно заглавиемъ. Въ ней прежде все- го заглавие не отвечаетъ содержанию, ибо большая часть списка г. Н. Б. занята изданиями только распроданными. Какъ справочникъ, указывающий цены антикварныхъ каталоговъ, хотя иногда и очень односторонне, книжка эта имеетъ свой raison d'etre, но въ роли „опыта библиографическаго описания редкихъ книгъ" (какъ значится на заглавномъ листе) ей не следуетъ выступать, темъ более, что авторское деление книжныхъ редкостей вполне не установившееся. До сихъ поръ я говорилъ о делении редкостей по кате-гориямъ, для которыхъ существуютъ известныя рубрики, но дать те или другие общие признаки для распределения редкостей по степенямъ или классамъ невозможно. Въ каждой изъ перечисленныхъ категорий, при одинаковыхъ, повидимому, условияхъ, книжныя редкости могутъ быть въ глазахъ любителя самаго разнообразнаго достоинства и ценности, такъ что степень или классъ каждой редкости необходимо определять самостоятельно. Некоторые библиографы делятъ редкия книги на просто редкия, очень редкия и редчайшия. Съ одной стороны такая терминология порядкомъ произвольна, такъ-какъ никоимъ образомъ нельзя установить точныхъ признаковъ, по которымъ книгу можно было-бы отнести къ одной изъ этихъ группъ. Но съ другой стороны къ указанной терминологии поневоле приходится прибегать, чтобы отметить взаимное соотношение редкостей. Геннади вооружается противъ нея (стр. 5), какъ неопределенной, и рекомендуетъ свою „условную" и „безусловную" редкость; относительно такой-же неопределенности условныхъ редкостей упомянуто уже выше. Я лично нахожу очень удобными определения: редка, очень редка, редчайшая, но не для характеристики или деления редкостей по такимъ группамъ, а какъ самостоятельный признакъ степени или класса редкости. Действительно, у того-же Геннади, напр., отмечены: подъ № 94—Кумь Mamвей или превратности человеческаго ума. 4 ч. М. 1803; подъ № 96—Опыть о просвещении относительно къ Poccиu. Пнина.Спб. 1804; подъ № 110—Пансальвинъ, князь тьмы. M. 1809. Это редкости, по Геннади, безусловныя, но встре¬чаются оне на рынке нередко и не по дорогой цене, тог¬да какъ попробуйте вы, напр., найти: № 112—Родословный словарь Спиридова. № 113—Лушеньку. 6-е издание. М. 1811; № 168—Хронологический списокъ русскихъ сочинителей Плетнева или № 213 —Каталогъ Петровскихъ изданий Бычкова, 1867. И те и другия звания-редкости, но какъ-же степень ихъ редкости не различать при описании терминами: редка, очень редка, редчайшая. Такимъ образомъ, если эта терминология и произвольна, однако она, разумно примененная, освещаетъ для меня гораздо полнее сравнительную редкость ряда описываемыхъ книгъ, чемъ Геннадиевская отметка „условная" или „безусловная" редкость, и я оставляю эти термины для определения классовъ или степеней. Впрочемъ, хотя Геннади и возражаетъ противъ определения книги „очень редка" или „редчайшая", но въ списке своемъ самъ иногда употребляетъ теже эпитеты (напр. №№ 12, 23, 71, 85, 150, 152, 242). Точно также невозможно установить соотношения или пропорциональности между категорией и классомъ съ одной стороны и денежной антикварной оцен¬кой съ другой. Здесь первую роль играетъ личный взглядъ на книгу самого продавца, чемъ и объясняется то явление, что очень часто одна и таже книга ценится у разныхъ торговцевъ по разному, причемъ подобное колебание ценъ достигаетъ иногда до 100%. У самихъ торговцевъ есть на этотъ случай специальный терминъ—„делать цену". Затемъ иногда бываетъ, напр., что известное издание стоитъ всего 5—10 руб., но найти его несравненно труднее, чемъ рядъ другихъ, тоже редкихъ, съ оценкою 50—100 руб., а между темъ за первое все-таки дороже 5—10 руб., нельзя ни дать, ни взять. Это особенно применимо къ мелкимъ печатнымъ произведениямъ. Въ разценке антикварныхъ книгъ несколько устойчивее стоятъ цены на знаменитыя или достаточно известныя редкости, но если попадется для продажи или покупки какая-нибудь малоизвестная редкость, то можно быть увереннымъ, что здесь будетъ столько ценъ, сколько оценщиковъ. Кроме того на разценку влияетъ и своеобразная мода, увеличивающая число собирателей определенныхъ книгъ, созидающая конкурренцию и подымающая цены. Такъ давно прежде въ большомъ спросе были массонския книги; потомъ интересъ къ нимъ утратился, спросъ исчезъ совершенно, и цены пошли внизъ; теперь вновь появляются собиратели массонскихъ книгъ, и продажная стоимость ихъ постепенно возрастаетъ. Летъ 8—10 тому назадъ было очень мало собирателей родословий русскаго дворянства. Въ каталоге Шибанова № XXXIV, изданномъ въ Феврале 1890 года подъ № 51 значилось: Бороздин?,. Опыть историческаго родословия дворянъ и графов?, Бенкендорфовъ, Дивовыхъ, Игмаймвыхъ, дворянъ и графовъ Матюшкиныхъ, Нащокиныхъ и графовь Скавронскихъ. 6 книжекъ. Обл. За все, 10 руб. Несмотря на отличную сохранность эти родословия не продались до 1892 года, когда они вновь проходятъ въ каталоге № XLIII подъ №№ 23—27, съ оценкою по 2 руб. Теперь они долго не застоялись-бы, да и цена каждаго не менее 4 —5 руб. Русския художественныя издания XVIII века прежде были въ большомъ спросе и цене, а такия-же XIX века въ загоне; теперь—наоборотъ. Потомъ въ настоящее время стали интересоваться, не въ примеръ прошлом), отдельными оттисками статей, помещенныхъ въ различиыхъ изданияхъ и собирать ихъ. Находятся даже специальные собиратели оттисковъ, подобно тому какъ въ 50 или 60-хъ годахъ прошлаго столетия былъ въ Москве оригиналъ, приобретавший книжки толь¬ко миниатюрныхъ форматовъ, не обращая внимания на ихъ содержание. Впрочемъ въ №№ 10—11 „Известий" книжныхъ магазиновъ Товарищества М. О. Вольфъ за 1902 годъ, на стр. 158 въ отделе „Вопросы и ответы" напечатанъ вопросъ № 19 „Кто изъ читателей „Известий" имеетъ собрание книгъ-миниатюръ?" Если подобный вопросъ могъ возникнуть, то, вероятно, спрашивающему известны какия-нибудь данныя на этотъ счетъ, и, следовательно, можно думать, что собиратели книгъ — крошекъ не перевелись. Внутреннее содержание редкости не имеетъ связи съ ея оценкой, хотя въ настоящее время антикварии и удостоверяютъ, что многия ничтожныя по содержанию редкости, которыя летъ 20 тому назадъ имели много поклонниковъ, вроде пресловутаго „Описания вши", теперь совсемъ или очень долго не находятъ сбыта, даже и по дешевой цене, и что въ общемъ собиратели стали более обращать внимания на суть редкой книги. Это доказываетъ, глав-нымъ образомъ, упадокъ чистой библиомании, но все-таки содержание не устанавливаетъ цены, и для дорогой оценки не требуется, чтобы книга была особо интереснаго или нигде более не встречающегося содержания. Напр., Гоголевский „Гансъ Кюхельгартенъ" въ отдельномъ издании 1829 года съ фамилией Алова или „Душенька" въ 6-мъ издании 1811 года, несмотря на всю ихъ общеизвестность и десятки другихъ издании, ценятся все-таки чуть не на весъ золота, такъ-какъ существуютъ въ 3—4 экземплярахъ. Необходимо заметить еще, что библиофилы, собирающие библиотеки по известнымъ лишь отделамъ, внутри этихъ отделовъ берутъ обыкновенно все подходящее имъ по содержанию, не обегая сочинений плохихъ и даже ничтожныхъ, если только они трактуютъ, хотя-бы вкривь и вкось, объ интересующемъ владельца библиотеки вопросе. При такомъ програмномъ собирательстве и редкостное „Описание вши", можетъ быть, кому-нибудь понадобится, но лишь какъ часть известнаго целаго, а не въ качестве самостоятельнаго библиографическаго перла въ Березино-Ширяевскомъ или Бурцевскомъ вкусе. Затемъ у насъ встречаются иногда безспорныя редкости, стоющия, однако, въ продаже сущие пустяки 1—2 руб., вроде, напр., брошюры „Несколько словъ о г-же Медведевой". И вотъ здесь происходитъ конфликты съ одной стороны и надо такую книжку зарегистровывать въ разрядъ редкостей, а съ другой эти грошевыя редкости возбуждаютъ, благодаря своей цене, скептическое или даже совсемъ от- рицательное къ себе отношение. Темъ не менее, если книж¬ка подлинно редкая, то цена не должна смущать насъ, если наша задача—обозрение известныхъ редкостей вообще. Другое дело, если я описываю редкости, выбранныя изъ целой библиотеки. Тогда лучше обойти молчаниемъ эти дешевые раритеты, отмечая лишь редкости более или менее ценныя, благодаря чему составъ ихъ получитъ более изысканный характеръ. Самый дорогой русской книгой является ныне Пуmeшecmвиe изъ Петербурга въ Москву Радищева, 1790 г. Летъ 15—17 тому назадъ оно таксировалось еще невысоко—около 100 руб. (Шибановъ, каталогъ 1-й № 175—1885 г.) Съ техъ поръ цена его возросла во много разъ и достигла теперь до 600—700 руб. Въ 1888 г. въ № 56 „Русскихъ Ведомостей" появилась публикация, въ которой предлагали даже 1500 руб. за экземпляръ Радищева, (объ истории, которая связана съ этой публикацией, разсказано дальше) но впрочемъ эта последняя цена, заявленная при исключительныхъ обстоятельствахъ и не для действительной покупки, такъ и осталась единичнымъ случаемъ, хотя последний по времени экземпляръ Радищева, проведенный чрезъ антикварный каталогъ (В. И. Клочкова, № 207— 1896 г.) былъ оцененъ въ 1200 руб., но, по слухамъ, проданъ дешевле. Говоря о ценности антикварныхъ книгъ, какъ редкихъ, такъ и вообще распроданныхъ, надо иметь въ виду, что при установлении цены огромную роль играетъ сохранность экземпляра и его девственный видъ. Такие экземпляры таксируются обыкновенно несравненно выше подержанныхъ. Многие любители прямо требуютъ подобной сохранности, заявляя, что и ценой не постеснятся, только-бы получить девственный экземпляръ. Точно также по-вышаетъ цену бывшая принадлежность продаваемаго экземпляра какому нибудь знаменитому лицу, съ его ех-libris'oмъ или въ особенности съ его собственноручными пометками, благодаря чему экземпляры самыхъ обыкновенныхъ книгъ обращаются въ ценныя редкости, равно какъ и экземпляры съ автографами знаменитыхъ авторовъ или издателей. Напр., наивысшая антикварная цена простого экземпляра перваго издания „Ревизора" 1836 будетъ около 4 руб.; въ 50-мъ каталоге П. Шибанова значился подъ № 69 экземпляръ этого издания съ автографомъ Н. В. Гоголя и пометками А. Н. Верстовскаго, но уже съ оценкою въ 25 руб., за каковую цену онъ и былъ проданъ. Подобныхъ-же примеровъ мы встретимъ пропасть, просматривая антикварные каталоги. Итакъ въ книжной редкости надо различать: категорию, классъ или степень и ценность. Для отнесения той или другой редкой книги къ известной категории есть достаточно точные признаки, обусловливающие причину редкости, но для класса и ценности нетъ никакихъ общихъ положений, причемъ нетъ и взаимнаго соотношения или пропорциональности между этими факторами, такъ-что всякая редкость вполне, такъ сказать, индивидуальна по ея классу и ценности.