RARUS'S GALLERY

11 тетрадей в издательских печатных обложках. 11 хромолитографий с ручной подкраской. Спб.: печ. А. Мюнстер, 1853. Заглавный лист по рисунку Яхонтова и 11 видовых иллюстраций выполнены в технике хромолитографии Бореллем и подкрашены от руки. Три раскладных плана Петергофа. Планы и чертежи сельских домов, церквей, мельниц и др. В полукожаном перелете эпохи. Крышки оклеены зеленой бумагой. На передней крышке переплета вытиснено золотом: «Петергоф 1853.». Корешок и уголки из темно-зеленой кожи. На корешке золототисненые фамилия автора и краткое название книги – «Петергоф». Форзацы из бумаги «под павлинье перо». 44,5x30 см. Большая редкость!

Тетр. I: Заглавный лист. - [4] с., 1 загл. л., 1 л. - оглавление рисунков и планов;

Тетр. II: Планы г. Петергофа. - [2] с., 1 л. ил., 3 л. план.;

Тетр. III: Деревни и сельские строения. - [2] с., 1 л. ил., 14 л. план, черт.;

Тетр. IV: Сельский приказный дом. -[2] с., 1 л. ил., 8 л. план, черт.;

Тетр. V: Караулки и дома колонистов. - [2] с., 1л. ил., 13 л. план., черт.;

Тетр.VI: Инженерные сооружения. - [2] c., 1 л. ил., 7 л. план, черт.;

Тетр. VII: Водяная мельница. - [2] c., 1 л. илл., 8 л. план., черт.;

Тетр.VIII: Павильон Озерки. - [2] с., 2 л. ил., 4 л. план., черт.;

Тетр. IX: Бельведер. – [2] с., 1 л. ил., 6 л. план., черт.;

Тетр. X: Церковь во имя св. царицы Александры. - [2] c., 1 л. ил., 7 л. план., черт.;

Тетр. XI: Дача в сельском вкусе. - [2] c., 1 л. ил., 7 л. план., черт;

Библиографические источники:

1. Обольянинов Н. «Каталог русских иллюстрированных изданий. 1725-1860». Спб., 1914, № 1290.

2. «Международная книга». Каталог №8: Русские иллюстрированные издания XVII-XIX столетий. №423.

3. Антикварная книжная торговля П.П. Шибанова в Москве. Каталог №119: Новые приобретения. М, 1905, № 192. Большая Редкость! Все тетради в печатных обложках! … 100 рублей.

Бабигон или Бабий гон - название местности в Петергофе, где располагалась загородная резиденция Николая I. При нем в 30е-50е годы ХIX века происходит интенсивная застройка и благоустройство территории Бабигонских высот и долины Большого Сампсониевского канала. Как раз в эти годы на канале появляются многочисленные мocтики, а в долине - искусно спланированные зеленые насаждения и пруды с живописными островками. Тогда же осуществляется «облагораживание» деревень, находившихся на территории Бабигонских высот, которые, по мысли Николая I, должны были быть превращены в чистенькие и аккуратненькие образцовые селения. В 1843 году в петергофское дворцовое правление приняли на работу советником Александра Павловича Кожевникова, которому поручили обстоятельно разобраться с положением крестьян. Занявшись этим вопросом Александр Павлович составил рапорт по результатам исследования, в котором писал:

«… постройки по деревням большей частью в безобразном виде...».

Рапорт возымел действие, и уже на следующий год А.П. Кожевников доложил о ремонте 60 домов, проведении дорог и постройке Сельского приказного домика с заведенными при нем хлебопашеством и огородами. В 1853 году Кожевников издал описание столь любимого семьей Николая I места под скромным названием «Рисунки сельских зданий на Бабигоне». Издание содержит 11 живописных видов местности, прекрасно литографированных и раскрашенных. Наверное, не в последнюю очередь и за этот замечательный альбом в 1855 году младший советник Александр Павлович Кожевников «за отличие, не в пример другим» получил чин действительного статского советника, что соответствовало генеральской должности. Колкость «не в пример другим» была адресована старшему советнику дворцового правления Александру Федоровичу Гейроту (автору книги  «Описание Петергофа». СПб, 1868- который очень добивался генеральского чина (стал генералом в 1862 году). Издание не предназначалось для продажи. Отсутствует в РГБ и РНБ. Один экземпляр хранится в б-ке музея «Петергоф». Н. Обольянинов в свсем «Каталоге» отметил это издание «звёздочкой», т.е. он описывал ее по каталогам, а не de visu. Отсутствует книга и в описаниях известных собраний петербуржцев П. Губара и С. Марковa. Красивое издание, относящееся к всегда привлекательным для библиофилов дореформенным иллюстрированным описаниям местностей и сёл. Большая редкость!

Еще в начале XX века с дорог и дорожек, идущих вдоль Ропшинского канала Лугового парка Петергофа, открывался изумительный вид на Бабигонскую возвышенность. На гребне возвышенности видны были только три постройки архитектора А.И. Штакеншнейдера: двухэтажный Сельский домик, церковь Святой царицы Александры и Бельведер, а крестьянские дворы некоторых бывших деревень петергофского дворцового правления находились на верхнем плато и не портили снизу вида на творения известного зодчего. В XVIII веке крестьянские постройки, разбросанные по несколько дворов среди болотистых и лесных массивов вдоль фонтанной системы и на Бабигонской возвышенности, объединялись одним общим названием Бабигоны. Крестьяне Бабигон находились в ведении петергофской Конторы и обязаны были работать на уборке парков и дворцов царской резиденции. Указом Петра I от 20 октября 1724 года их отправляли на работу в петергофский парк с суточной оплатой в летнее время 5 копеек, с лошадью - 10 копеек, а зимой 4 и 6 копеек, соответственно. По указу императрицы Анны Иоанновны от 27 декабря 1734 года все трудоспособные крестьяне петергофского ведомства обязаны были работать в садах бесплатно, а также каждый владелец двора обязан был платить деньги и натуральный оброк: сено, солому, колья, жерди и коровье масло. 1746 году императрица Елизавета Петровна издала указ о привлечении к садовым работам в Петергофе только мужчин, а малолетних детей и женщин "отнюдь не высылать". Императрица Екатерина II своим указом в 1772 году крестьян петергофских деревень передала в ведение казенной платы, с тем, чтоб они платили денежные подати в главную дворцовую канцелярию и использовались на работах по ее указаниям. Это лишило петергофские дворцы и парки бесплатной рабочей силы, и своим указом от 17 июля 1797 года император Павел I вернул крестьян петергофских деревень в прежнее состояние, но при этом отменил все денежные подати, которые они платили наравне с казенными крестьянами. Перешедших в петергофское ведомство крестьян оказалось 328 ревизских душ, и петергофское начальство сначала определило из них для проведения ежедневных работ в садах и парка по 40 пеших и 10 конных в возрасте от 16 до 60 лет, но затем в течение двух лет численность одновременно работающих увеличилась. Когда численность достигла 90 человек, то крестьяне заявили, что "у них умерших и неспособных 189 человек, а потому из остальных они не могут выставить и на две смены требуемого числа рабочих". К началу XIX века количество компактно сгруппировавшихся крестьянских дворов увеличилось, и они получили отдельные названия деревень, при этом одна из них сохранила за собой имя Бабигон. Кроме нее появились деревни, в большинстве своем, с финскими названиями: Какушкина, Кабацкая, Маркелова, Поролова, Лукколова, Малкалова, Теполова, Сойкина и Миллюзи. Все перечисленные деревни, за исключением Миллюзи, располагались на западной стороне от водовода. Петергоф в начале XIX века входил в Ораниенбаумский уезд, и число деревень, подчинявшихся ему, менялось. С воцарением императора Николая I началась перестройка Петергофа, но деревень она долгое время не касалась, за исключением только экстренных случаев. К экстренным случаям относились пожары, которые были частыми и уничтожали не только отдельные дома, но и целые деревни. В начале 1840 года на петергофские деревни обратили внимание, так как все более очевидным становился резкий контраст между видом обновлявшегося города и его окрестностей. По сведениям дворцового правления на 13 марта 1842 года всех крестьян в деревнях петергофского ведомства было 968 человек, из них 455 мужчин и 513 женщин. Использовались они по прежнему на работах по установленному порядку, а весной и осенью всех поголовно, кроме малолетних и нетрудоспособных, обязывали выходить на уборку парков. Обычным же для них занятием была вязка мётел, изготовление граблей и кольев для подвязки деревьев и другие работы по содержанию и уборке территорий парков и оранжерей. В 1843 году на работу в петергофское дворцовое правление приняли советником Александра Павловича Кожевникова, которому поручили обстоятельно разобраться с положением крестьян. Занявшись этим вопросом, Александр Павлович увидел бедственное положение большинства крестьян, их развалившиеся дома, не удобренные болотистые земли, большей частью не паханные. Он составил рапорт по результатам обследования, в котором, в частности, писал: «…постройки по деревням большей частью в безобразном виде, а до 25 домов не способны даже к жительству, которых крестьяне по бедности своей не в состоянии перестроить…». Рапорт возымел действие, император стал отпускать деньги также и на нужды петергофских деревень, и уже на следующий год А.П. Кожевников в рапорте на имя С.М. Лихардова доложил о ремонте 60 домов, проведении дорог и постройке Сельского приказного домика с заведёнными при нём примерным хлебопашеством и огородами. Вместе со строительством новых домов, ремонтом существующих шла отделка местности вокруг деревень. Крестьяне переселялись из старых домов в новые, одни деревни расселялись, создавались новые. Так в 1845 году была построена деревня Санино в количестве 11 домов, бывшая же здесь деревня Миллюзи, состоящая из 16 домов была назначена к переселению еще в 1848 году на только что проведенное Ропшинское шоссе. Переселение означало переезд во вновь отстроенные дома, эта деревня получила название Марьино. Еще в 1846 году практически полностью сгорела деревня Теполова, состоявшая тогда из 49 дворов. Погорельцам дали денежное пособие в размере 2241 руб. серебром, на строительство домов срочно отпустили деньги в счет сметы следующего года. Строительство закончилось в 1853 году, деревня получило уже новое название Низино. В конце 1840 – х и начале 1850 годов шла уже практически одновременная перестройка всех остальных деревень. Их планировкой занимались А.И. Штакеншнейдер, И.И. Комаров, Э.Л. Ган. В 1851 году шло строительство деревни Олино (в настоящее время Ольгино), деревни Какушкино и Бабигон также снесли и перестраивали под новым общим названием Сашино. 22 декабря 1852 года император Николай I приказал «вместо предполагаемых 16 дворов деревни Мишино построить только 8, прочие близ Ропшинского шоссе». 1 марта 1853 года Николай I распорядился «именовать сию отделённую часть Владимиркою». Одновременно с изменение облика петергофских деревень решаются многие другие вопросы жизни крестьян. В частности построен новый хлебный амбар в 1850 году Суть его проекта состояла в том, что закрома не касались земли и со всех сторон обдувались воздухом, это позволяло хранить зерно без порчи несколько лет. Петергофское дворцовое правление позаботилось и о духовных потребностях крестьян. 25 апреля 1851 года архитектор  А.И. Штакеншнейдер получил распоряжение о строительстве небольшой православной церкви на Бабигонских высотах. Рядом с церковью открыли сельскую школу в специально построенном здании. Деревня расположившаяся у церкви, в которой проживало большинство православных крестьян получила название Костино. Всего было перестроено 9 деревень, местность около них осушена и разработана в луга и пашни, проведено около 45 верст шоссейных дорог, крестьяне завели свои огороды, хлебопашество было доведено до такого состояния, что Кадастровая комиссия при таксации земель в 1860 году признала урожаи петергофских деревень самыми лучшими в уезде.

Обращаясь к императору Александру Николаевичу А.Ф. Гейрот в своей книге писал:

«Всемилостивый Государь! Петергоф представляет единственное в России место, где на столь незначительном пространстве сосредоточилась как бы память грядущего потомства, так много исторических воспоминаний и произведений искусств. При обозрении Петергофа мысль невольно обращается ко времени Петра Великого и последующих царствований, и если Императору Петру, Петергоф обязан своим основанием, то возвеличение Петергофа, бесспорно, принадлежит незабвенному родителю Вашего Величества, Государю Императору Николаю Павловичу. Одушевляемый желанием принесть посильную пользу, и признавая вместе с тем необходимым сохранить, по возможности, точные сведения о постепенном развитии Петергофа, я решился, собранные мною сведения о Петергофе издать в виде особого описания Петергофа. Верноподданный Александр Гейрот, апрель 1868 год».

Книга составлена из небольших рассказов, есть в книге подробное описание Лугового парка, его построек от павильона «Озерки» до Бабигонских высот. Особое внимание привлекает рассказ о Шинкарском шлюзе и сельском домике в деревне Низино. Из описания Гейрота следует, что в на том месте, где сейчас расположилась современная деревня Низино, в 1853 году был построен двухэтажный Сельский приказной дом. Наряду с административными функциями он выполнял роль музея: здесь хранились принадлежности крестьянского быта, а на стенах были развешаны гравюры с видами Петергофа. Перед домом был разбит сад, спускающийся по склону холма. Согласно замечанию Гейрота, «общирный вид, открывающийся с этой возвышенности на все окрестности, был поводом к постройке этого сельского домика. Внизу на плоскости видны деревни: Владимирова, Марьино, Олино, Санино и Мишино…». Деревня Низино в то время располагалась на южном скате возвышенности, по течению реки.

Теперь мы точно знаем, что Сельский Приказной домик. исполненный П.Ф. Борелем (1829-1898) по рисунку К.К. Циглера (Ziegler) фон Шафгаузен (1826 –1906) находился у деревни Низино.

Подтверждение существования Сельского приказного дома у деревни Низино мы нашли в  "Материалах о городах придворного ведомства. Город Петергоф" 1882 года (запись под номером 97 на странице 128), на сайте Российской Государственной библиотеки.

Разобраться и найти то место, где в 1853 году был возведен приказной дом, нам помогла карта – План Петергофа 1866 года, случайно найденная на просторах Интернета. Изучая карту, мы также с ребятами узнали, где располагались деревни Костино, Мишино (ныне не существующие), Низино, хлебный амбар, кузницы, караулки. Использование новых информационных технологий (карта Google, графического редактора) позволило нам однозначно определить где находился Сельский приказной дом. Так на нашей карте появилось еще несколько меток с утраченными памятниками истории.

С Бельведера открывается великолепный вид на окрестности, в том  числе и на расположенную неподалеку на гребне Бабигонских высот, у Церковного пруда, Александрийскую церковь. Удивительно сочетание греческих колонн Бельведера с пятиглавной православной церковью в древнерусском стиле с шатровой колокльней. Она была построена по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера в 1851-1854 годах и явилась последней законченной постройкой времен императора Николая I. Неудивительно, что именно этому зодчему, создавшему прекрасные павильоны Колонистского и Лугового парков, император поручил составить проект Церкви на высоком холме, которая должна была завершить формирование ансамбля Бабигона и стать его высотной доминантной. Существует предание, что государь, услышав от крестьян, что местность когда — то называлась Папингондо (с финского — «пасторский приход»), откуда нынешнее русифицированное «Бабигон», сказал, что это название требует, чтобы здесь был храм и раздавался колокольный звон. Офицальное предписание о постройке на Бабигоне Церкви, посвященной святой царице Александре — небесной покровительнице императрицы Александры Федоровны, А.И. Штакеншнейдер получил в апреле 1851 г., однако, судя по всему, зодчий начал работу над ее проектом раньше, вероятно, после устного пожелания Николая I. К концу июня того же  года проект «церкви в русском византийском стиле о пяти главах» был готов, а также смета на постройку оной на сумму 66 118 рублей 85 копеек серебром. 11 августа 1851 года состоялось торжественная закладка церкви в присутствии Императора, августейшей семьи, Министра Императорского Двора князя П.М. Волконского, начальника Петергофского дворцового правления ген.-л. С.М. Лихардова, архитектора А.И. Штакеншнейдера, военного коменданта Петергофа ген.-л. Н.Д. Корсакова, многочисленной свиты, жителей Петергофа и крестьян близлежащих деревень. В основание фундамента была заложена памятная плита с надписью: «Повелением императора Николая I заложена церковь на Бабигоне, близ Петергофа, во имя св. благоверной Царицы Александры, лета 1851, августа 11″.  В основание фундамента уложили камень, доставленный из «святой земли» с берегов Иордана.  Завершая закладку церкви, Николай I со слезами на глазах сказал:

«Благодарю Господа, что сподобил меня завершить закладку этого храма. Бог знает, придётся ли мне увидеть его оконченным».

Строительство храма велось очень быстро. Здание было возведено уже к концу 1852 г., а отделочные работы завершились в августе 1854 г. В присутствии Николая I и членов царской семьи состоялось ее торжественное освящение. Это был последний день его пребывания в Петергофе.

При возведении храма святой мученицы царицы Александры А.И. Штакеншнейдер подтвердил свою репутацию зодчего, в совершенстве владеющего всеми стилями. Он создал изящную и народную архитектурную фантазию, сочетавшую мотивы московского храмового зодчестваа, элементы ордерной системы и оригинальные конструктивные решения. Несомненноо, Александровская церковь принадлежит к числу наиболее удачных произведений этого архитектора. Несмотря на то, что церковь вмещала в себя до 500 человек, она была очень уютна и живописна. Ее главной достопримечательностью был деревянный резной иконостас, выполненный мастерами начала XVIII в. Его пенесли из церкви Петра I в Дубках (близ Сестрорецка). Сейчас его восстановливают. Все время своего существование Александровская церковь было одним из наиболее любимых мест молитвы императорской фамилии.

Любила  посещать Бабигонскую церковь и последняя российская императрица Александра Федоровна, супруга Николая II. В комплекс церкви входил приемный покой для заболевших крестьян, школа для крестьянских детей. Богослужения в Александрийской церкви продолжались до осени 1940 г. В период Великой Отечественной войны церковь оказалась на линии огня в самом центре военных действий. Бомбовые удары и артиллерийские обстрелы причинили зданию сильные повреждения. После войны в здании церкови длительное время была совхозная мастерская, а в ее подвалах — овощехранилище. В 1998 году церковь была возвращена епархии  и с 1999 года является действующим храмом. В данный момент ведутся внутренние восстановительные работы, после которых церковь во имя святой мученицы Царицы Александры должна обрести свой прежний величавый вид.

Следующий наш рассказ мы начнём со строк стихотворения, написанного в год 300-летия Петергофа одним из школьников – участников конкурса стихотворений, посвященных юбилейной дате. К сожалению, имени автора мы не знаем. А сами строки так очаровали Юлию Анатольевну, что прочитав однажды, вот уже 7 лет она хранит их в памяти! И нам они очень понравились!

Двухколесный друг мой быстрый

Парком мчит меня тенистым,

Я тропинки эти знаю наизусть!

С другом мы устроив гонку,

Покоряем «Бабигонку» -

На вершину заберусь и оглянусь.

Здесь стоит дворец прекрасный,

Бельведером был он назван,

Штакеншнейдер это чудо сотворил,

А внизу - любимый город,

Так красив и вечно молод,

Петергофская прекрасная земля!..

Как вы уже догадались, мы приглашаем вас во дворец Бельведер! Бельведер производит впечатление античного храма, вознесенного на высокий постамент на холме, для того чтобы любоваться «всей Россией», которая была перед ним распростерта наподобие географической карты. С верхней галереи Бельведера открываются бескрайние перспективы окрестностей и далей Финского залива; видны подёрнутые лёгкой дымкой Кронштадт и Петербург. Панорама, охватывающая огромные пространства с озёрами, лугами, садами, деревеньками, военными лагерями. А.Н. Бенуа писал "вдали за горизонтом яркой звездой в лиловой дымке сияет купол Исаакия". Тут явно была представлена модель идеального царства, как она виделась государю Николаю I. Возможность любоваться с высоты неповторимой красотой окружающей местности и предопределила постройку здесь дворца-павильона, напоминавшего по архитектуре и расположению древнегреческий храм.

Отсюда и его название — Бельведер, в переводе с итальянского означающее «прекрасный вид». Бельведер был построен по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера в 1852-1856 г. Это одно из лучших произведений этого замечательного мастера, ставшее значительным памятником русской архитектуры середины XIX в. Изучая карты, книги, материалы, представленные в электронном каталоге Российской национальной библиотеки, мы установили, что в 1844 году на этом холме был построен Сельский приказной дом, который в 1857 году был перенесён на новое место.

О чем в книге "Материалы о городах Придворного ведомства. Город Петергоф", 1882 года на странице 129 по номером 100 сделана запись. Сельский приказной домик был построен по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера на уступе Бабигонской возвышенности. Из сохранившейся описи домика следует, что он был двухэтажным и имел два наружных подъезда с колоннами, состоял из семи комнат с 20 окнами. На первом этаже находилась прихожая, зал, в котором на этажерках лежали земледельческие инструменты, и кабинет, где хранились печать петергофских вотчин и 7 планов петергофских деревень. На втором этаже находились передняя и зал. Постройка была настолько изящной, а с её балконов открывался такой прекрасный вид, что позднее современники отмечали, что «не было в Петергофе места, которое доставляло бы всем столько удовольствия, как Бабигон… Сельский домик был так хорош, что едва ли сменивший его роскошный Бельведер заменил сельскую красоту его».

М.А. Зичи. Николай I-ый на Бабигоне. 1853. ГМЗ Петергоф.

На заднем плане церковь Святой Александры на Бабигоне,

а сам император изображен рядом с Сельским приказным домом.

В глубине двора воздвигли отдельный флигель для кухни, избу для прислуги, сарай для парничных рам и амбар для хлеба. Бельведер стали взводить рядом с домиком. Он мешал строительству, но император был неумолим и приказал, чтобы «домик оставался на месте впредь до окончания постройки Бельведера». Император Николай I все же понимал, что Сельский домик от Бельведера придется убирать, и в 1853 году приказал аналогичный возвести у склона перед деревней Низино, которую в это время начинали строить. Домик же от Бельведера перенесли летом 1855 года на Ораниенбаумский спуск, уже после смерти Николая I.

Итак, 1852 году началось строительство каменного Бельведера.  Дворец был поставлен на массивном основании из монолитных гранитных блоков розового питерлакского гранита.  Главный вход - двух маршевая гранитная лестница - был украшен величественным портиков с четырьмя фигурами кариатид, работы А. Теребенева (автора знаменитых Атлантов, являющихся одним из символов Петербурга) из серого с синеватым отливом сердобольского гранита.

Эти кариатиды напоминают фигуры древнегреческого храма Эрехтейона на Акрополе в  Афинах. Лучшим интерьером Бельведера был мраморный зал первого этажа  - большой зал с десятью коринфскими колоннами коррарского мрамора, с каннелюрами и коринфскими капителями. Колонны были изготовлены в Италии. Стены зала облицованы искусственным мрамором.

Как утверждают историки, особую ценность имеет мраморный мозаичный пол, привезенный в  Бельведер из дворца Лавалей (сокровища, собранные Лавалями, были исключительной художественной ценности. В одной из зал их дворца был мозаичный пол, времен Нерона).

К зале примыкали две небольшие очень изящные комнаты, великолепно отделанные в том же греческом стиле. С нижнего этажа на верхний можно было подняться по изящной лестнице или на особом подъемном кресле. На втором этаже размещались зал и комната. Сохранился постамент, на котором располагалась бронзовая группа, изображающая полулежащего молодого скифа, на которого напал барс; собака, схватив барса за ухо, пытается оттащить его от своего хозяина.

Группа эта прислана прусским королём в подарок Николаю I во время трагической для России Крымской войны (1854 - 1856) и должна была аллегорически выразить как верная Пруссия (собака) отвлекает от нападения на Россию (скифа) коварную Австрию (барса). Впоследствии император Николай I имел случай убедиться в обманчивом значении присланной группы, видя Пруссию на стороне врагов России. По сторонам павильона сохранились два массивных пьедестала финляндского гранита, на которых раньше возвышались группы "Укротители коней" Петра Карловича Клодта (1805 - 1867), изготовленные методом гальванопластики.

Эти группы  были точными копиями тех, которые украшают собой Аничков мост в Петербурге. О судьбе скульптурных групп существует несколько легенд: первая говорит о том, что скульптуры были вывезены в Германию, вторая - что они закопаны, где-то недалеко от Бельведера, и третья - что  скульптуры уничтожены немецкой авиацией в 1944 году. Исследование местности металлоискателями в какой-то степени поддтвердило третью легенду: было найдено несколько осколков латуни.

Латунь — это двойной или многокомпонентный сплав на основе меди, где основным легирующим элементом является цинк, иногда с добавлением олова, никеля, свинца, марганца, железа и других элементов. Именно этот сплав используется в гальванопластике. По склону холма по проекту А.И. Штакеншнейдера садовым мастером П. Эрлером был разбит сад, спускавшийся к подножию холма. Сад с двух сторон обрамлялся деревьями и кустарниками наподобие кулис. Во время Великой Отечественной войны павильон был поврежден, скульптуры похищены, планировка сада уничтожена. После войны во дворце был открыт дом отдыха.

Дворец долгое время реставрировался. Сейчас на этой территории расположена гостиница «Бельведер», в царские времена находилась старинная царская пергола, в тени которой члены царской семьи совершали прогулки. Современная гостиница повторяет исторические очертания перголы, а сама двухэтажная архитектурная постройка, выполненная в стиле классицизма, создаёт гармоничное единство с Дворцом.

Подвигам лейб-гвардии саперного батальона. Продолжаем наше путешествие вдоль фонтанного водовода. Поднимаясь по северному склону Бабигонского холма, среди множества кустарников и деревьев можно увидеть огромный камень со следами от крепления памятной таблички.

Этот камень когда-то был основанием памятника: "на диком камне красуется колоссальный медный орел с распростертыми крыльями, работы профессора барона Клодта. Под орлом на камне медная доска с надписью: "Подвигам лейб-гвардии саперного батальона".

Орел поставлен по велению императора Николая 1-го, в 1853 году." На лето склон Бабигонского холма становился лагерем лейб-гвардии саперного батальона и роты воспитанников инженерного училища, которые в продолжении всего лагерного времени вместе с саперами участвовали во всех практических саперных и минных работах. История этого памятника довольно интересна. Он сооружен по повелению императора Николая I при следующих обстоятельствах. Во время лагерного сбора 1853 г. император приказал саперам взорвать гранитные глыбы, загромождавшие площадь перед их лагерем. Но одну из них он приказал не трогать. Во время же нахождения батальона на зимних квартирах император повелел поставить на уцелевшей глыбе бронзового орла и прикрепить к ней доску с надписью: "Подвигам лейб-гвардии саперного батальона". Об этой Высочайшей милости батальон узнал только на следующий год, когда снова пришел в лагерь. Военные подвиги батальона действительно вполне заслуживали этого высокого отличия. Огненное свое крещение он получил в турецкую войну 1828 - 29 гг., когда ему за геройскую осаду Варны было пожаловано Георгиевское знамя. Не менее он отличился во время польского восстания 1831 г. под Остроленкою и при взятии Варшавы. Впоследствии во время турецкой войны 1877 - 78 гг. гвардейские саперы оказали армии блестящее содействие при переходе ее через Балканы. Участие их в этом деле было так значительно, что генерал Гурко им заявил: "Трудами рук ваших, саперы, мы перешли Балканы".

Император Александр III, принимавший такое живое участие в этой кампании, постановил перенести памятник с Бабигона в Петербург и поставить его в сквере перед церковью батальона. Воля Императора Александра III была исполнена, и 6 июня 1899 года происходило освящение памятника на новом месте. Торжество это, совпавшее с батальонным праздником, было отпраздновано с большим воодушевлением. После освящения и речи военного министра, генерал-лейтенанта Куропаткина, состоялись во дворе казарм гулянье для нижних чинов, а в офицерском собрании обед, на котором произнесено было много задушевных тостов. В ноябре 1933  года церковь была закрыта и разобрана в конце 1940-х годов при постройке станции метро "Чернышевская". Памятник гвардейским саперам также снесли. Реликвии батальона оказались  утраченными.

Осмотрев постройки Царской мельницы, мы отправляемся в путь. Наша цель - Руинный пруд, созданный в 1851 году по проекту М. Пилсудского. Своё название пруд получил из-за небольшого декоративного сооружения на одном из островков пруда. В 1852 г. архитектор  А. И. Штакеншнейдер спроектировал  на меньшем из двух островов пруда сооружение «в виде каменного храмика или руины», скомпонованное из пяти массивных колонн розоватого тивдийского мрамора, оставшихся от постройки Инженерного замка. При участии каменных дел мастера Ф. Чернягина по рисунку Штакеншнейдера колонны поставили на гранитный цоколь, перекрыв их архитравом, фризом и частично карнизом. Несколько колонн было отдельно стоящими; на склонах острова разместили многочисленные статуи и четыре больших барельефа, имитирующие древнегреческие образцы.

Всё это вместе создавало впечатление подлинной руины античного здания. В своих воспоминаниях Александр Бенуа писал:

"...продолжая путь в Бабигоны, после Озерков покидаешь парковую тень и выезжаешь на деревенский простор. Правда, и здесь деревья были рассажены группами и казались прибранными и причесанными. Тут вскоре на одном из поворотов за речкой (или рукавом пруда) открывалась Руина — искусственные развалины. Вероятно потому, что эта петергофская «руина» была первой, которую я видел в жизни, ничто (не исключая, пожалуй, и римского форума) меня так не волновало своей заброшенностью и не производило впечатления такой печальной оставленности, как именно эти розовые колонны, торчащие из-за чахлых северных кустарников среди недоступного, окруженного водой островка".

Сооружение погибло во время войны, но не безвозвратно. Его сохранившееся части (упавшие колонны) до сих пор лежат на земле, заросшие кустарником и закрытые выросшими на острове деревьями. Остров труднодоступен для посещения, поэтому увидеть их сейчас не слишком просто.

Мы продолжаем наше путешествие вдоль фонтанного водовода. Тенистая аллея от павильона "Озерки"  приводит нас к началу Самсониевского пруда, где до начала Великой Отечественной войны находилось здание Царской мельницы, построенной по проекту А.И. Штакеншнейдера в "сельском вкусе" в 1848 году. Поводом для постройки мельницы явилось донесение в 1847 году начальника дворцового правления С. Лихардова министерству двора о том, что в Петергофе нет мукомольной мельницы и крестьяне близлежащих деревень отвозят зерно на помол за пятнадцать вёрст, затрачивая более суток на проезд. Мельница представляла собой небольшое двухэтажное здание с балконами.

Первый этаж был каменным. В нём находилось помещение самой водяной мельницы. Здесь были установлены два жернова, приводившиеся в движение огромным колесом (4 метра в диаметре). Сложный механизм мельнцы изготовил крестьянин Костромской губернии Михаил Максимов. На втором этаже располагались две скромно обставленные комнаты для временного отдыха. В одной из комнат находился деревянный стол, сделанный из целого куска липы. Это дерево было посажено близ прусского города Штеттина Екатериной II, когда она была еще малоизвестной немецкой принцессой.

Стол был подарен жене Николая I обществом Берлино-Штеттинской железной дороги, во время прокладки которой "историческую" липу пришлось срубить. При мельнице находился особый столовый сервиз и был заведён специальный альбом, куда записывали свои отзывы знаменитые посетители. Мельница была действующей, но производительность её была небольшой. С балконов мельницы открывался красивый вид на Бабигонские высоты. Территория вокруг мельницы была ухожена, разбит цветник с полукруглыми скамейками. Название "царская" появилось только в начале XX столетия, раньше она именовалась "сельская мукомольная мельница". Во время Великой Отечественной войны Царская мельница сгорела. От нее не осталось даже следов, но рядом и поныне можно видеть дом мельника и караулку.  Рядом с этими зданиями — небольшой сад с двумя одинаковыми беседками. Таким образом, вблизи исчезнувшей мельницы еще существует уникальный усадебный комплекс середины XIX в., который любил и неоднократно посещал император Николай I.

Многолюдные петергофские маскарады в день рождения императрицы Александры Федоровны в Большом дворце и иллюминации Нижнего парка были одной из традиций царствования Николая I. Как мы уже писали, после создания Лугового парка и постройки на его территории разнообразных павильонов - Озерки, Никольский домик, Сельский приказной домик, мельница стали местами для чаепитий, полдников, ужинов во время прогулок императорской семьи. Там же стали устраиваться и праздники, непохожие на традиционные петергофские балы и маскарады. Начало им было положено в июле 1846 года. М.Ю. Лермонтов, очевидец таких празднеств, писал:

Кипит веселый Петергоф,

Толпа по улицам пестреет,

Печальный лагерь юнкеров

Приметно тихнет и пустеет.

Туман ложится по холмам,

Окрестность сумраком одета —

И вот к далеким небесам,

Как долгохвостая комета,

Летит сигнальная ракета.

Волшебно озарился сад,

Затейливо, разнообразно;

Толпа валит вперед, назад,

Толкается, зевает праздно.

Узоры радужных огней,

Дворец, жемчужные фонтаны,

Жандармы, белые султаны,

Корсеты дам, гербы ливрей…

Балет "Наяда и рыбак" на Озерках.

Хромолитография П.Ф. Бореля по рисунку И. Шарлемана. 1850.

У Михаила Измайлова в его "Путеводителе по Петергофу" (СПб, 1909) читаем:

"Император Николай I любил видеть около себя народ и при нём все сады Петергофа сделались доступны для всякого. Гуляющие часто могли встречать императора в Нижнем саду. Чуть не каждый день он ходил из Александрии в Монплезир, а оттуда по Косой аллее поднимался к Большому дворцу, где и занимался в Кабинете Петра Великого. Нередко посещал он кадетский лагерь со всем семейством и принимал участие в играх малолетних воспитанников. Последние были обычными посетителями и дачи Александрии. Хороший семьянин, Николай Павлович избрал Петергоф местом, где он мог наглядно проявить свои чувства к членам своей семьи. В Александрийском парке им был поставлен бюст императрицы Александры Феодоровны с надписью: "счастью моей жизни"; для неё же он роскошно отделал дачу Александрию. При постройке Никольского домика он разыграл шуточную сцену. Встретив супругу в костюме инвалида, он представился ей, как сторож домика, и просил снисходительного расположения государыни к своим сыновьям, стоявшим тут же. Для дочери своей, В.К. Ольги Николаевны, государь роскошно отделал часть Большого дворца и выстроил Ольгинский павильон. Церковь на Бабьем Гоне была освещена в честь благоверной царицы Александры. Дни семейных торжеств справлялись с небывалым дотоле блеском. Ежегодные иллюминации 1 и 22 июля, в дни рождения и тезоименитства императрицы Александры Федоровны и Марии Федоровны, затмили всё, что устраивалось в этом роде в прежнее время. Центром иллюминаций служил Нижний сад. Здесь не только аллеи освещались тысячами разноцветных огней, но безчисленные фонарики украшали зелень высоких деревьев, цветники и клумбы; через Самсоновский канал перекидывались светящиеся арки, люстры из лампионов освещали сад Монплезира. На судах, стоявших на рейде, сжигался великолепный фейерверк. Аллеи бывали переполнены десятками тысяч народа, представлявшими местами сплошную толпу, среди которой медленно двигались тысячи экипажей. Во время иллюминаций во дворце бывал маскарад и толпы маскированных принимали участие в катании по парку. Съезды публики были таковы, что в Петербурге уже за несколько дней до празднества нельзя было достать извозчичьего экипажа или билета на пароход. Из этих празднеств одно заслужило себе историческую известность, как превзошедшее своим великолепием все остальные. Оно было устроено 11 июля 1851 года, в день тезоименитства В.К. Ольги Николаевны. В этот день был иллюминирован не только Нижний сад, но и Колонистский парк и Озерки и даже отдаленный Бабий гон, деревни которого были освещены разноцветными огнями по архитектурным линиям домов. Среди безчисленных огней этой 5-ти верстной иллюминации, особенно ярко выделялся павильон Озерки, озаренный тысячами цветных огней. Здесь на специально сделанной открытой сцене, на уровне воды озера, в присутствии государя был исполнен балет "Наяда и рыбак", причем декорациями служили убранные фонариками деревья и перспектива озера. Этот балет «Наяда и рыбак» был создан по мотивам повести де Ла Мотта Фуке «Ундина». Придворный воспитатель детей Николая Павловича В.А. Жуковский перевел этот большой прозаический роман на русский язык, превратив его в стихотворную повесть «Ундина». По ее мотивам  в 1844 году в Лондонском Королевском театре сценографом Ж. Перро был поставлен балет «Наяда и рыбак» на музыку композитора Ц. Пуни. В Петергофе Николай I провёл самые радостные минуты своей жизни, здесь испытал он и тяжелые разочарования с началом Крымской войны".

В "Энциклопедии балета" читаем:

"Наяда и рыбак", балет в 6 картинах. Композитор Ч. Пуньи, сцен. Ж. Перро. 22.6.1843, Королевский театр, Лондон (под назв. "Ундина, или Наяда"), балетмейстер Ф. Черрито ("Pas de six") и Ж. Перро, худ. В. Грив; Ундина - Черрито (мировую известность приобрёл созданный ею "Танец с тенью"), Маттео - Ж. Перро. В России: 30.1.1851, Большой театр, Петербург; балетм. Ж. Перро, худ. А. А. Роллер и Г. Г. Вагнер; Ундина - К. Гризи, Маттео - Ж. Перро; роль Ундины исполняли также Е. А. Андреянова, Л. Флери, З. И. Ришар, А. И. Прихунова, М. Н. Муравьёва, К. М. Канцырева, Е. О. Вазем, Е. П. Соколова, В. А. Никитина, Э. Бессоне и др. На хромолитографии П.Ф. Бореля по рисунку И. Шарлеманя отчетливо видны рыбки, которых наяда положила в сети Матео.

Наш великий сатирик Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин так описывал это представление:

"Судите, например, возможно ли относиться равнодушно к следующей пошлости, представляемой на петербургском Большом театре под названием "Наяда и рыбак"? Действие происходит неизвестно где; перед глазами зрителей берег моря и толпа поселян и поселянок. И те и другие очень мило одеты, хотя обнаженные (обтянутые трико далеко не безукоризненной чистоты) их ноги свидетельствуют, что по временам им должно быть довольно холодно. Поселяне и поселянки пляшут. Зачем пляшут? Пляшут потому, что починивают сети; пляшут потому, что вытаскивают сети из моря; пляшут потому, что они поселяне и в этом качестве должны плясать... Приходит Джианина, делает несколько курбетов и этим выражает, что ждет жениха, который наконец и является. Маттео, с своей стороны, вертится на одной ножке и этим выражает, что сегодня назначен сговор с Джианиной. Все уходят. Маттео остается один, и вдруг в глубине сцены что-то разевается: это раковина, из которой выходит Ундина. Ундина также делает множество курбетов, которые должны выражать, что она влюблена в Маттео. Надо сказать правду: Ундина, изображаемая г. Муравьевою, очень мила, и надо удивляться, что Маттео может хотя на минуту колебаться, чтоб не предложить ей руку и сердце. Все возвращаются и опять ни с того ни с сего начинают плясать; к этой пляске присоединяется и Ундина, которая, по выражению балетной программы, "как бы каким-то чудом" появляется между танцующими группами. Потом Ундина бросается в воду, потом (опять как бы каким-то чудом) появляется на вершине скалы. Зрители не понимают, но аплодируют.

Фанни Черрито исполняет "Танец с тенью" из балета «Ундина»

Картина переменяется; декорация представляет рыбачью хижину, в которой размахивают руками и ногами: Джианина, Маттео и мать его, Тереза. Джианина делает несколько курбетов, что означает: "Милый! о чем ты задумался?" Маттео тоже делает несколько курбетов, что означает, что ему тошно. Вдруг отворяется окно, и в хижину влетает Ундина. Начинаются прыжки и курбеты - Ундина исчезает; Джианина и Маттео становятся на колени.

Фанни Черрито — Ундина

Картина переменяется. "Молодые, прекрасные наяды, вышед из воды, играют и резвятся на прибрежном песке, подражая телодвижениями плавному течению и струям родной стихии" (так гласит программа). Появляется Гидрола (и откуда г. Сен-Леон таких имен набрал!), "легкая и стройная царица наяд". Она машет руками в знак того, что нечто повелевает. Опять прыжки, и опять Ундина. Она становится на носки, переходит на носках всю сцену, и это означает, что она "любит Маттео". Все пляшут. Приходит Маттео, вертится на одной ножке и, как алебастровый кот, мотает головой -- это значит, что он "с упоением прислушивается к песне соловья". Он рвет цветы: сорвет один -- отставит ногу и прижмет руку к сердцу, сорвет другой -- отставит ногу и прижмет руку к сердцу. Пот льет с него градом, ибо беспрерывно отставлять ногу утомительно; белила и румяны ползут с его лица, на котором обнажаются старческие морщины. Вдруг со всех сторон налетают наяды и между ними Ундина, которая во что бы то ни стало хочет отнять у Маттео букет цветов, нарванный им для Джианины. Происходит танец, который г-жа Муравьева исполняет с надлежащим усердием, а затем является "веселая толпа рыбаков", которая и уводит Маттео.

Картина переменяется. Брачный пир на дворе деревенского трактира. Пляшут... Но здесь действие до такой степени спутывается и перепутывается, что следить за ним нет возможности. То есть, собственно, действия даже нет совсем, а есть беспрерывные, бессмысленные появления и исчезновения. Дело кончается тем, что Ундина все-таки увлекает Маттео, который и бросается вслед за нею в озеро. Все пляшут.

Вот содержание балета. Конечно, я рассказал его не во всех подробностях, но смысл передан верно. Скажите на милость: о чем эти картонные куклы печалятся, чему они радуются, зачем пляшут, с какого повода приходят и уходят?"

Традиции такого рода праздников в Петергофе продолжались преемниками Николая I вплоть до конца XIX века.

Тенистая аллея Самсониевского канала приводит нас к дамбе-перемычке между тремя водоемами — Самсоновским бассейном, Мельничным и Большим Круглым прудами — где находятся руины каменного павильона «Озерки». К сожалению, время и драматические исторические события не пощадили его. Вместо изящного павильона построенного здесь больше 150 лет  назад, в 1848 году, в модном тогда помпейском стиле, мы увидим одни кирпичные остовы стен. Однако, призвав на помощь все свое воображение, попробуем представить этот чудесный уголок. Мы стоим у круглого озера на террасе, раньше окруженной чугунной решеткой, по сторонам которой на гранитных пьедесталах возвышались две большие бронзовые вазы — кратеры с рельефными изображениями вакхического танца, изготовленные на заводе герцога Лейхненбергского.

Слева от него огромный пьедестал, от которого сейчас остались только гранитные плиты, а раньше на нем стояла колоссальная бронзовая аллегорическая копия ватиканской скульптуры Нила. Копия была сделана в Петербурге, в мастерской Гамбургера, по модели, присланной Папой Пием IX в дар Николаю I. Её установили здесь как символ обилия вод в петергофских фонтанах. Античная скульптура Нила, изображенного в виде могучего старца, окруженного детьми: 16 малышей, играющих вокруг старца, символизировали 16 локтей подъема воды в Ниле. Такая высота считалась наиболее благоприятной для сельского хозяйства. На противоположном берегу озера мы видим то, что осталось от Розового павильона. Это его северный фасад. От небольшой полуротонды спускалась красивая лестница, по уступам которой стояли вазы и два бронзовый кентавра. Пред лестницей  был разбит газон, на нем мраморная статуя Психеи.

Через протоку, соединяющую два пруда, был перекинут мост, украшенный галереей из каменный столбов, перевитых вьющимися растениями. Обойдя павильон слева, мы окажемся у основания квадратной в плане четырехэтажной башни. Здесь, под обрывом, у небольшого  водоската, среди кустов стояла мраморная купальщица. Поднимемся по останкам лестницы — и мы у южного фасада на небольшой площадке, огороженной полукруглой решеткой. По краям решетки на запруде, перегораживающей в этом месте бассейн, находились два мраморных тритона на дельфинах и прекрасная мраморная копия Паллады Джустиниани. Справа мы видим полукруглую нишу с останками колонн, раньше здесь стояла бронзовая струя императрицы Александры Федоровны. Левее был главный  вход в павильон, украшенный открытым портиком.  Балки, составляющие его потолок, поддерживались 16 прекрасными гермами работы Теребенева.

Внутренние помещения Розового павильона — зала, кабинет и гостиная императрицы — были отделаны с большим вкусом; особенно удачной была роспись «помпейской» залы с превосходным по рисунку и тону медальонами во фризе. Отличались изяществом классический камин, бронзовые канделябры в античном стиле.

Из числа находившихся  в павильоне предметов следует упомянуть круглый столик с фарфоровой столешницей, на которой живописью изображены мотивы Лоджий Рафаэля, копии эрмитажных, и бронзовые канделябры в античном стиле, украшенные ящерицами, ползущими по стержню. Каким было это здание в царское время, мы сейчас можем судить лишь по описаниям и сохранившимся изображениям. Архитектор А.И. Штакеншнейдер выстроил его в античном стиле. В плане и отделке павильона прослеживались неприятие симметрии и стремление к живописи.

Все фасады этого необычайно поэтичного здания, окруженного лоджиями и портиками, были различны, а асимметрию усиливала трехэтажная башенка с открытой террасой наверху: она служила своеобразным  ориентиром парка, а терраса была смотровой площадкой, с которой открывался великолепный вид. В центре здания была расположена выступающая часть с тремя окнами — эркер.

Павильон отличался изяществом форм и роскошью отделки, удивительной гармонией пропорций и прекрасным созвучием с окружающим пейзажем. Во время Великой Отечественной войны павильон был разрушен, исчезли башня и галерея, похищены скульптуры. В цепи водоемов Лугового парка важное место занимает живописный Никольский пруд.  Созданный в XIX в., он неоднократно увеличивался и сейчас является одним из самых больших и красивых прудов в парке. В 1834 году,  когда начали оформлять парк, на самом берегу пруда, у шлюза, был срублен из бревен сельский Никольский домик. Это ранняя работа архитектора А.И. Штакеншнейдера, за которую он получил звание академика. Бревенчатое двухэтажное здание с резным крыльцом, деревянными балкончиками, фигурными деталями и расписными ставнями напоминало русскую избу. Тесовые ворота и высокий забор придавали сооружению вид русской крестьянской усадьбы. Перед домом был разбит небольшой сад, а вокруг пруда проложены дорожки в обрамлении ив.

Этот домик в стиле традиционной деревянной «караулки» сторожа был выстроен по желанию Николая I как сюрприз для его супруги Александры Федоровны. Известна шутка Николая Павловича, нарядившегося для представления строения императрице в форменный сюртук отставного солдата и артистично сыгравшего ветерана, просящего царской милости для своих детей, наряженных в крестьянскую одежду.Такие заслуженные старые воины обычно жили в петергофских караулах, неся службу сторожей.

"... приехав к месту любимых своих прогулок, к крайнему удивлению, государыня увидела щеголеватую русскую избу, с крылечка которой сошел  отставной солдат, в форменном сюртуке с золотым галуном на воротнике и нашивками на левом рукаве. Он подошел к коляске и с глубоким почтением попросил государыню сделать ему честь отдохнуть в его избе. Государыня тотчас же узнала в ветеране своего мужа, который, однако, продолжал сохранять принятую на себя роль. Государыня вошла в избу, где её ждали, выстроенные в ряд, все её сыновья и дочери. «Позвольте мне», говорил ветеран, «представить вашему величеству по имени всех моих детей, и поручить их могущественному покровительству матушки-царицы. Старший мой сын уже флигель-адъютант, хотя ему едва минуло девятнадцать лет, об нем я не прошу, но за трех остальных моих сыновей и трех дочерей, я должен обратиться к вашему величеству с просьбой. Десятилетнего Костю я назначаю во флот, семилетнего Николая - в инженерный корпус, меньшего Михаила - в артиллерию. Старшую дочь мою, Марию, я бы желал пристроить в Смольный, вторую, Ольгу, - в Екатерининский, а младшую, Александру, - в патриотический институты".

Государыня обещала ветерану позаботиться о его детях, но не могла сохранять принятую на себя роль, и, тронутая до слез, благодарила мужа за сюрприз. В домике было шесть комнат, выполненных в русском крестьянском стиле.

Л.Ф. Львов («Русский Архив», 1885г.) писал:

«Между прочим,  украшениями Государь на импровизированном озере выстроил крестьянский домик или, лучше сказать, усадьбу, которую назвал Никольским. Этот домик очень занимал его, как наружным видом, так и внутренним устройством. Столы, скамей были из полированного, как зеркало, дуба. Посуда, как и все, была простая русская; но все до последней мелочи доказывало, что хозяин усадьбы мужичок очень богатый. В сенях висела на вешалке солдатская шинель Измайловского полка, которую Государь надевал, когда Императрица приезжала в Никольское кушать чай. Тут Государь, как хозяин, угощал свою хозяйку; тут и садик был разведён, и две коровки были на случай, если Государыня пожелает откушать молочка».

В одной из комнат, на втором этаже был кабинет императрицы. В нем висел акварельный портрет Александры Федоровны в молодости, исполненный А. Брюлловым. Так же были литографии с картин Гессе: Переход французской армии через Березину в 1812 г. и сражение при Бородине 26 августа в 1812 г. В особой раме были помещены рисунки форм одежд воспитанников военно-учебных заведений, акварель работы Сапожникова.  (Гейрот А.Ф. Описание Петергофа. СПб., 1868.) Позже домик был фактически превращен в павильон-музей николаевской эпохи, в нем хранились сюртук Николая I, сарафаны его дочерей, их акварели и другие вещи. Сейчас домик в разобранном виде хранится на складе, в будущем, возможно, он будет восстановлен на его прежнем месте.

Двухкилометровая липовая аллея, проложенная от Верхнего сада вдоль Самсониевского чугунного водовода,  приводит нас в Луговой парк, один из красивейших ансамблей пейзажного стиля, созданный при Николае I. В его композиции сочетаются широкие просторы полей, обширные пруды и отдельные сады вокруг павильонов, связанные между собой прогулочными тропинками.

Главная основа  планировки – фонтанный водовод. Территория Лугового парка делится на  три района: Никольский, Озерковый и Бабигонский. Площадь Лугового парка составляет более 85 га, из них почти 18 заняты прудами: Никольским, Самсоениевским, Орлиным, Руинным, Круглым, Мельничным, Саперным, Бабигонским, Церковным. Парк простирается с севера на юг до Бабигонской возвышенности полосой от 400 до 800 метров. При устройстве Лугового парка все пруды были окружены аллеями, у каждого шлюза имелись домики или караулки, близ павильонов, мостов, на островах были высажены деревья и кустарники. Берёзы, осины, ивы, акации, сирень и другие были скомпонованы живописными группами и посажены рядами. Оригинальность Луговому парку парку придавало то, что он не имел четко очерченных границ, планомерно и естественно сливаясь с окружающим сельским пейзажем. Поля переходили  в рощи, затем в сады, луга в деревни, что было типично для мастеров садово-паркового дела начала XIX века. Все работы по устройству парка велись с 1825 по 1857 год под руководством А. Штакеншнейдера, инженера Н. Пилсудского и садовых мастеров П. Эрлера и П. Архипова. Продуманное сочетание архитектуры заданий, мостов, плотин, скульптур, обширных прудов и зелёных куртин сделало Луговой парк одним из ценнейший ансамблей середины XIX века.

К сожалению, Луговой парк так и не стал прежним после разрушений Великой Отечественной войны  - утрачены многие памятники, не восстановлены павильоны, заросли самосевом острова. Но силуэт прекрасного парка еще не совсем исчез и растворился. Кое-где видны могучие дубы, посаженные садовыми мастерами, старинная липовая аллея вдоль водовода напоминает, что в былое время здесь проезжали экипажи и гарцевали всадники…

Ижорская земля - Ингрия - Ингерманландия - Санкт-Петербургская губерния - Ленинградская область, - исторические названия территории, которая расположилась на северо-западе современной России по берегам Невы, ограничивается Финским заливом, рекой Нарвой, Чудским озером на западе и Ладожским озером с прилегающими к нему равнинами на востоке. Финно-угорские народы (чудь, весь, меря, карелы, ижоры, води) и славяне, населявшие территорию современной Ленинградской области, на протяжении веков обживали эти земли: строили поселения, возделывали пашню, вместе защищались от врагов, создавали Северную Русь. Здесь проходил великий торговый путь «из варяг в греки». Из-за этих земель велись кровопролитные войны с Ливонским орденом, Великим княжеством Литовским и Швецией, русские города и крепости не раз переходили из рук в руки. Многие деревеньки в окрестностях Петербурга имеют возраст гораздо более почтенный, чем возраст Северной Пальмиры, многие поселения сменили несколько имен. В XV веке земли, занятые в настоящее время Низинским сельским поселением, принадлежали Новгороду. Местность носила название Попова Гора, входила в состав Дудоровского погоста Водской пятины. Земля принадлежала посаднику Захарию Овинову. В 1501 году, после падения Новгорода, земли перешли в ведение московских князей, ими владел московский воевода Афанасий Бестужев. Название Бабий гон  охватывало группу деревень, расположенных по краю Бабигонской возвышенности. Коренное население этих земель – ижоры и ингерманландские финны.

1838 год. БАБИЙ ГОН — деревня принадлежит Ведомству Петергофского Дворцового Правления, число жителей по ревизии: 47 м. п., 50 ж. До конца первой трети XIX века августейшие владельцы Петергофа не обращали внимания на Бабигонские горы, хотя в 1750-х годах при императрице Елизавете здесь был насажен фруктовый сад, а при Павле некоторое время находился золотой шатер, подаренный императору персидским шахом по случаю окончания русско-персидской войны. По настоящему заинтересовался районом Бабигона лишь император Николай I. Именно при нем в 30-е - 50-е годы XIX века происходит интенсивная застройка и благоустройство территории Бабигонских высот и долины Большого Сампсониевского канала. Как раз в эти годы на канале появляются многочисленные мостики, а в его долине искусно спланированные зеленые насаждения и пруды с живописными островками. Тогда же осуществляется "облагораживание" деревень, имевшихся на территории Бабигонских высот, которые, по мысли Николая I, должны были быть превращены в чистенькие и аккуратненькие образцовые селения. Для достижения этой цели, они, прежде всего, были переименованы в честь членов императорской фамилии и стали называться: Владимирово, Костино, Марьино, Мишино, Санино, Сашино, Олино, Луизино. Лишь несколько деревушек, находившихся к западу от Бабигона, объединили в одну, дав ей нейтральное название - Низино. Помимо новых звучных имен, всем деревням была придана строгая, геометрически правильная планировка. В деревнях петергофского ведомства числилось около тысячи человек. Для них за счет казны были построены новые избы, рассчитанные на одну или две семьи. Гуляя по чистеньким улицам этих деревень и встречая крестьян, которым «специальным распоряжением предписывалось ходить в «русской одежде, имеющей приличный вид», императорская семья получала представление о Руси-матушке.

1856 год. НИЗИНО — деревня Петергофского Дворцового Правления, по просёлочной дороге, число дворов — 44, число душ — 121. В эти же годы на территории Бабигонских высот появляются живописные уголки с павильонами, стилизованными в духе античной архитектуры: Озерки или Розовый павильон, 1847г.; Бельведер, 1853-1856гг, с ними соседствовали парковые сооружения, построенные в "русском сельском" стиле: Царская мельница или Никольский сельский домик, построенный по повелению Николая в 1834г. в качестве сюрприза для императрицы Александры Федоровны, Церковь святой мученицы и царицы Александры (1851-1852 гг). Низино сегодня является административным центром Муниципального образования Низинское сельское поселение. Количество населения – 4012 чел.; Перечень деревень, входящих в состав муниципального образования:

•Дер. Низино

•Дер. Владимировка

•Дер. Ольгино

•Дер. Санино

•Дер. Сашино

•Дер. Князево

•Дер. Узигонты

•Дер. Марьино

•Пос. Жилгородок

Ежедневно десять часов подряд в парках Петродворца взлетают ввысь сотни струй, низвергаются и плещут по ступеням каскадов стремительные потоки. Вся эта масса воды самотеком поступает на каскады и в фонтаны с Ропшинской возвышенности, расположенной в 20 километрах к югу от Петродворца. Фонтанный водовод с его прудами и каналами — уникальный памятник отечественного строительного искусства и гидротехники, неразрывно связан с историей всего ансамбля и составляет его неотъемлемую часть. Вопрос о снабжении водой Большого каскада уже на первых порах строительства резиденции, как видно, очень заботил Петра. Незадолго перед своим отъездом за границу, 15 ноября 1715 года, он дал указ: "Привести воду Шицу (военный инженер) к Верхнему огороду от сюйда (с юга), для чего там зделать немалый пруд для накопу воды".  Этот большой пруд на собственноручном наброске Петра показан за Верхним садом. Из этого водоема, который должен был наполнятся из речек, протекавших через Охотное болото, расположенное южнее Верхнего сада, и предполагалось снабжать водою Большой каскад. Однако после отъезда Петра за границу инженер Шиц, о котором известно лишь, что перед этим он работал в Стрельне, к исполнению указа не приступил и уехал на родину. При встрече в Пирмонте Петр, обсуждая с Леблоном различные вопросы строительства в столице и большой резиденции в Стрельне, предложил ему ознакомится с работами, начатыми в Петергофе, и разработать проект водоснабжения Большого каскада. Леблон в результате осмотра водных источников на территории, непосредственно прилегавшей в Петергофу, составила так называемый «Водяной план», который и был доставлен Петру за границу в феврале 1717г. По проекту Леблона с двух сторон Верхнего сада следовало соорудить четыре больших бассейна, наполнявшихся водою из Охотного болота. Для этого южнее Верхнего сада, возле болота. Для этого южнее Верхнего сада, возле болота, он намечал устройство «квадратного пруда в сваях», то есть водоема, опоясанного сваями. С помощью ветряной мельницы и машины, приводимой в действие лошадьми, воду должны были поднимать из колодцев и наполнять ею пруд, которого она поступала бы по каналу, огибавшему Верхний сад, в два восточных водоема. Для наполнения водой западных водохранилищ Леблон решил использовать те болотные речки, о которых говорилось в указе инженеру Шицу. Он предложил перегородить русла этих речек, устроив плотину. Из образовавшейся запруды вода должна направляться по вырытому рву в западный садовый канал и затем наполнять два западных водоема. После возвращения в октябре 1717г. из поездки по Западной Европе Петр внес некоторые изменения в леблоновский проект. Эти изменения не касались принципа снабжения Большого каскада: болото и две речки у Петра, как и у Леблона, сохраняли значение основных источников; проекты различались лишь количеством прудов - водохранилищ, их расположением и объемом. Вместо предложенных Леблоном четырех прудов по сторонам Верхнего сада Петр приказал устроить в самом саду три пруда. Согласно плану Леблона «фонтанное действо» на каскадах не могло быть продолжительным. Зависело это главным образом от незначительной мощности источников снабжения, которые не могли восполнять в бассейнах расход воды в том количестве, какое требовалось для длительного действия каскадов. Петр, задумав отыскать дополнительные источники воды, необходимые для действия каскадов и фонтанов, 1 августа 1720 г. направился к Ропшинским высотам, изобилующим ключами и родниковыми речками. Историки так освещают эти события:

"1 августа 1720 года Петр I выехал в район деревни Забродье для осмотра обнаруженных там родников. Царь сам обследовал местность для определения запасов вод, выходящих на поверхность северных склонов Ижорского плато в районе Ропшинских высот. Родники оказались достаточно мощными, чтобы обеспечить водой фонтаны. Местность от высот к заливу понижалась. Поэтому решено было вырыть канал, по которому ключевые воды самотёком бы напралялись в сторону Петергофа".

Особенно много их оказалось возле деревень Забородье, Глядино и Хабино. После определения мощности этих источников и высоты их над уровнем Нижнего парка Петр окончательно отказался от плана Леблона. Он решил приступить к сооружению водоводного канала от Ропши к Верхнего саду, протяженностью более 20 километров. Преимущественно этого проекта по сравнению с «Водяным планом» было очевидно: водовод был самотечным, не нуждался в устройстве каких-либо подъемных механизмов и, что самое главное, позволял использовать огромные запасы воды. Он мог обеспечить ежедневное действие в течении нескольких часов не только Большого каскада, но и множества других фонтанов. Открытие Ропшинских родников послужило толчком к созданию грандиозной фонтанной декорации Нижнего парка. Строителем фонтанного водовода был русский инженер-гидравлик Василий Туволков, петровский пенсионер, получивший техническое образование во Франции. В ноябре 1720 г. Туволков приступил к заготовке материалов для предстоящих работ. Прокладку Ропшинского канала шириною 6.4 метров и глубиною более 2 метров начали в январе 1721 г. Трасса канала в основном проходила по болотистой местности, которая имеет постепенный наклон к Петергофу и у Финского залива заканчивается уступом, высотою около 18 метров; у его подошвы и расположен Нижний парк. Для устройства берегов вынутый грунт (ил, торф, глину, песок) утрамбовывали и укрепляли фашинами — пучками связанного хвороста. Ложе канала мостили булыжником, который собирали за несколько верст от места работы, на крестьянских полях. Для предупреждения размывания и оползания берегов их укрепляли забитыми вплотную друг к другу пажеными сваями (то есть бревнами с глубокими выемками — пазами), а то и просто толстыми кольями, переплетенными прутьями ивы, побеги которой быстро врастали в берега. Такими же способами укрепляли и берега прудов. Для устройства шлюзов-плотин поперек канала ставились «тарасы» — клетки из бревен, которые плотно набивались глиной. Сквозь «тарасы» пропускались трубы с подъемными затворами-щитами для регулирования уровня воды. Все работы на канале велись силами солдат Нарвского, Выборгского, Рижского, Псковского полков, а также петербургского гарнизона. Общее количество ежедневно работавших на канале солдат было не менее двух тысяч человек. Невероятно тяжелые условия работы в сырой, болотистой местности, жизнь в землянках, длительность рабочего дня, недостаток продовольствия вызывали массовые заболевания и большую смертность. Побеги солдат, несмотря на грозившие им по воинскому регламенту жестокие наказания, не прекращались до конца строительства. Петр очень торопил с работами на канале. 4 мая 1721 г. он писал из Риги Синявину:

«По получении сего уведомьте пас с первою почтою о питергофских работах, а особливо о приводе воды, также фонтаны и кашкады как скоро поспеют. И о том трудись, как возможно скорее оные исправлять».

В ответном письме Синявин сообщал: «Канал, которым вода приводитца чрез болота, сваи паженые побиты и между сваями коренья вынето и в одну сторону, уступя от свай, фашины положены и несколько земли ис канала выметано от паженых свай налево; где быть каналу вычищено коренья 3 версты». При прокладке трассы Ропшинского канала Туволков использовал болотные протоки и пруды, расширяя и расчищая их, а для регулирования расхода воды устроил ряд шлюзов, играющих и в настоящее время важную роль. По проекту Туволкова, в четырех километрах от Петергофа, в Бабигонском естественном пруду, расположенном у подножия одноименной возвышенности, было поставлено два шлюза: через один воду направляли в канал, идущий к Верхнему саду, а через второй — в канал, соединяющийся с прудами нынешнего Английского парка. В эти пруды, называвшиеся в первой четверти XVIII в. Верхними, несет воду из Порзловского болота существующий и теперь Троицкий ручей. Туволков поднял берега Верхних прудов, за­крыл выход из них воды в море и создал таким образом огромное дополнительное водохранилище, из которого летом 1721 г. проложил к Верхнему саду канал длиною около километра и шириною 9 метров. Этот канал получил название Верхнесадского (позже канал Гольца). Он мог бесперебойно наполнять водою Квадратные пруды, что разрешило проблему питания Большого каскада и одновременно открыло возможность создания изумительной фонтанной декорации Нижнего парка. Из записей в «Походном журнале» за 1721 г. видно, что Петр, довольный успехами своего пенсионера, сразу же после прокладки канала из Верхних прудов, не дожидаясь подхода воды по основной ропшинской магистрали, устроил 8 июля пробу фонтанов в партерах, а 13 июля «смотрел, как пускали воду в кашкаду». На западном берегу одного из Верхних прудов по приказу Петра была построена в 1722 г., возле водосброса в овраг, деревянная «мельница для пилования и шлифования камней», в дальнейшем выросшая в знаменитую Петергофскую гранильную фабрику. Обилие воды обеспечило возможность работы мельницы в течение круглого года. Верхние пруды, включенные Туволковым в систему фонтанного водовода, стали ее существенным звеном. Весь ансамбль фонтанных сооружений западной части Нижнего сада снабжался при Петре и снабжается теперь водой этих прудов.

К началу августа 1721 г. прокладка Ропшинского канала была вчерне закончена, канал подвели к Верхнему саду. Придавая большое значение завершению фонтанного водовода, одного из крупнейших гидротехнических сооружений своего времени, Петр решил отметить это событие официальным торжеством с участием русских вельмож и иностранных послов. 6 августа 1721 г. Петр писал Екатерине из Ораниенбаума: «Завтра будут все пополудни в Питергофе, а после завтрее будут обедать у Гаврилы Ивановича [у канцлера Головкина, в его Ропшинском имении] для того, что блиско там, где воду пускать будут. Я бы желал, чтоб и вы там были, ежели вам не трудно и лутче б позавтрее туда прямо приехали, понеже лутче дорога, нежели от Питергофа, которая зело дурна, а пустить воду без вас не хочется». Церемония пуска воды в прорытый канал действительно состоялась 8 августа 1721 г.

Об этом событии упоминает в своем дневнике Берхгольц, о нем есть запись в «Походном журнале» Петра. В Камер-фурьерском журнале 8 августа 1721 г. отмечено: «Е. и. в. и государыня императрица изволили быть в Петергофе; того же дня рапорто­вали, что канал от р. Каваши мимо Ропшинской мызы уже выкопан на 20 вер., которой работе на­тура так послужила, что оная канальная работа отделана вся в 8 недель. Получив это извещение, е. в. вместе с государынею, герцогом Голштинским, чужестранными министрами и многими сановниками отправился к Ропшинской мызе и сам собственноручно заступом открыл течение р. Каваши в новый водовод, откуда вода дошла до Петергофа в 6 часов утра на следующий день, когда и были здесь пущены все фонтаны и каскад». Вскоре после открытия канала последовал ряд указов, в которых Петр наметил подробную программу строительства фонтанов в Нижнем парке (указы от 29 августа и 8 октября 1721 г.; указ, данный в марте 1722 г. на Олонецких заводах, указ, данный в Москве и другой в Петергофе в июне того же года).

Фонтанное строительство в Стрельне было приостановлено, и заготовленные там Леблоном чугунные трубы стали переправлять в Петергоф. Надо сказать, что работы на Ропшинском канале не прекращались и после его открытия и количество занятой на нем рабочей силы не сокращалось. В различных местах продолжалась забивка свай, производилось укрепление берегов, устройство дополнительных шлюзов, мостов и дороги вдоль канала. Уже после смерти Петра Туволков в своем «ведении», поданном 13 февраля 1725 г. в Канцелярию от строений, напоминает о плотинах, кото­рые ему Петр в октябре 1724 г. приказал делать для отвода болотной воды.В каких местах со­бирались ставить эти плотины, определить пока невозможно. Остается лишь предполагать, что речь шла об Охотном болоте, которое тянулось от Бабигона до Верхнего сада. Укрепление проложенного в этом болоте канала оказалось очень трудоемкой работой, затянувшейся на много лет. В связи с тем, что фонтанное строительство в Петергофе продолжалось и после 1725 г., сооруженную Туволковым водоводную систему непрерывно совершенствовали: рыли новые водоемы и каналы, строили новые шлюзы. Так для фонтана «Ева» был вырыт на горе Еввинский пруд, наполнявшийся водою из Верхнесадского канала. Этот же канал снабжал водой Елевогорский пруд, вырытый в 1733—1735 гг. для питания Шлифовальной мельницы, перенесенной вниз, к подошве горы. (В 1816—1817 гг. к фабрике подвели непосредственно из Английского пруда новый водовод — Фабричный канал, и Ёлевогорский пруд был засыпан.) В 1738 г. был вырыт огромный Красный пруд, наполнявшийся водою из Охотного болота. До Этого времени все фонтаны восточной части Нижнего сада снабжались водой из небольшого водо­ема, к которому был проведен из Квадратного пруда Верхнего сада открытый канал, шедший по дворцовой площади вдоль Кавалерских домов.

В 1735 г. для фонтана «Самсон» и фонтанов Верхнего сада были проложены из Бабигонского пруда на глубине 2 метров деревянные трубы: одна к «Самсону» и две в Верхний сад. В середине 50-х гг. XVIII в. приступили к за­мене деревянных труб водовода чугунными. Эти работы были закончены к 1769 г., причем новый чугунный водопровод, протяженностью около 2 километров, был короче деревянного и начинался не от Бабигонского пруда, а ниже, в том месте, где в середине XIX в. был построен Розовый павильон. Одновременно, чтобы усилить «форс», то есть напор воды в трубах, Ропшинский канал, начиная от Бабигонского пруда, была выпрямлен, а окончание его превращено в длинный Самсоновский пруд. Для повышения струи фонтана «Самсон» и верхнесадских фонтанов подняли также уровень воды в Бабигонском и Самсоновском прудах, нарастив их берега на 3 метра. Благодаря Этому разница между уровнем воды в канале у Розового павильона и дном ковша Большого кас­када достигла 30 метров. Еще в середине XVIII в. было замечено, что в засушливые годы при ежедневном действии фон­танов наблюдается недостаток воды. Опасаясь ослабления или даже прекращения действия фонтанов, Канцелярия от строений провела летом 1750 г. заседание с участием мастера машинного дела Кейзера и мастера фонтанного дела П. Брунати, на котором было решено устроить на Ропшинском канале в 9 километрах от Петергофа большой резервуар для накопления воды и перед ним плотину. Этот ныне действующий шлюз, получивший название Шинкарского, имеет два затвора: через один воду направляют в сторону Петергофа, через другой ее отводят во время осенних и весенних паводков в речку Шинкарку, в сторону Стрельны. Однако устройство Шинкарского водоема не улучшило водоснабжение фонтанов и Гранильной фабрики. Во время маловодья обычный уровень воды в каналах резко понижался, иногда больше чем на полметра. В одном из рапортов в министерство двора управляющий петергофскими фонтанами Ф. Вистиигаузен сообщал, что летом 1826 г. все ключи у деревни Большое Забородье «совершенно иссякли, а протчее течение воды было столь мало, что для действия фонтанов не доставало воды на половину оных и по той же причине Гранильная фабрика работала лишь в половину своей мощности». Причиной этого явления было не только уменьшение воды в ключах, но и большие ее потери вследствие ветхого состояния Ропшинского канала, который капитально не ремонтировали со времени его сооружения. Берега канала местами значительно опустились, а местами совершенно исчезли, и вода свободно разливалась по окрестностям. Поэтому в 1831 г. были начаты работы по расчистке и углублению канала и повышению осевших берегов. Одновременно для устранения нехватки воды приступили к поискам новых источников, которые и были найдены вблизи деревни Лапино. Вытекавший здесь ручей решили соединить особым каналом протяженностью более 5 километров и шириною 8,5 метров со старым Ропшинским каналом. Сооружение водовода от Лапинских ключей начали в июне 1832 г. и закончили к октябрю 1833 г. Берега нового канала, проходившего по болоту, названного Новосоединительным, имели 2 метра высоты. Они были сооружены из плотно утрамбованной глины, закрытой с внешней стороны черной землей, а с внутренней — дерном. Сделано это было во избежание размыва берегов, так как обнаженная глина, промерзая зимой, весною при оттаивании дает большие трещины. В шестнадцати местах на дне канала были проложены трубы, по которым стекавшие с возвышенности воды могли уходить в Порзловское болото, не нанося вреда каналу. Новый канал требовал непрестанного наблюдения за его состоянием, так как любая неисправность уменьшала количество доставляемой им воды. Дамбы давали осадку, их приходилось наращивать, во время морозов и сильных вьюг канал для свободного протока воды надо было очищать от льда и снега, весною заделывать повреждения и прорывы в берегах. Прорывы на новом канале и многочисленные, иногда крупные аварии на старом водоводе (в ноябре 1840 г. хлынувшая в промой берегов вода затопила пашни и крестьянские дворы деревни Миллюзи) ставили под угрозу действие фонтанов и останавливали Гранильную фабрику. Этими обстоятельствами отчасти и объясняется устройство в 1848 г. системы прудов-водохранилищ: Саперного, Орлиного и Руинного в Луговом парке, двух прудов у Розового павильона, Запасных прудов (Большого и Никольского) в Английском парке и в 1853 г. Церковного пруда у подошвы Бабигонской возвышенности. Главная роль здесь принадлежит инженеру Михаилу Ивановичу Пилсудскому, 33 года руководившему "фонтанными работами". После прокладки в середине XIX в. новых каналов для снабжения водою прудов в парках Александрия и Александрийском, гидротехничеекая система Петергофа не изменялась до наших дней. Общая длина каналов, протянувшихся с юга к заливу, составляет 40 километров; восемнадцать прудов-водохранилищ с объемом воды более 1 300 000 кубических метров занимают площадь около 100 га; для регулирования поступающей с Ропшинских высот воды на системе построены двадцать два шлюза (из них шесть двойных). Протяженность проложенных в садах труб, подводящих воду к фонтанам, достигает 14 километров. По расчетам, произведенным инженером М. Пилсудским в 60-х гг. XIX века, Ропшинские источники дают в час около 7700 кубических метров воды. Этой водой, кроме фонтанов, снабжается также городской водопровод Петродворца. В течение XVIII и XIX вв. на каналах не прекращались ремонтные работы: обновлялись шлюзы, исправлялись берега, расчищались русла и пруды от наносов ила и песка. В 1914—1918 гг. водовод пришел в запущенное состояние. Берега канала местами обвалились, русла речек и ручьев поросли кустарникам и деревьями и стали непроходимыми, многие пруды заболотились. В первые годы Советской власти водовод был частично исправлен. В 1935—1936 гг. было произведено обследование водоводной системы и составлен проект ее полного возобновления. Но до 1941 г. успели обновить лишь чугунные трубы водовода от Розового павильона до Верхнего сада и капитально отремонтировать Шинкарский шлюз. Дважды, в 1860–1880 годы и в послереволюционные 1920-е годы, система подлежала капитальной реконструкции, в годы Великой отечественной войны получила тяжелейшие повреждения: большинство шлюзов уничтожено, водовод взорван, была восстановлена и сегодня она является подлинным памятником инженерной мысли, созданным гидравликами прошлого. Начиная с 1944 г. ведутся работы по восстановлению основных магистралей водовода, шлю­зов и прудов. Сейчас в летнее время водовод день и ночь несет воду к фонтанам и каскадам Верх­него сада и Нижнего парка. Так же как двести пятьдесят лет назад, тысячи струй взлетают ввысь, рассыпаясь мириадами сверкающих брызг. И кажется, что в этом неиссякаемом, радостном движении воды отражена могучая душа русского народа, чьим гением и трудом создано бессмертное произведение искусства — Петродворец.

Эта система, общей протяженностью 96 км (из которых основных каналов – 56 км) включает 29 накопительных прудов, общей площадью 2 квадратных километра и 140 гидротехнических сооружений. Ежесекундно система вырабатывает более 3м3 воды, а всего за год 100 млн м3 (или 100 млрд литров) и обеспечивает ежедневное девятичасовое бесперебойное дейстивие каскадов и фонтанов. Для регулирования поступающей с Ропшинских высот воды построено 22 шлюза. Подземные запасы фонтанной воды, еще не вышедшей на поверхность, колоссальны: порой они бывают в 2,5 раза больше всего годового сброса системы в Финский залив. Вот почему от засушливых и дождливых периодов у фонтанов нет прямой зависимости. Путь воды к фонтанам начинается от множества мелких источников, питающих несколько крупных ручёв, стекающих с Ижорской возвышенности. Глядинский и Хабанский ручьи образуют Фабричную речку, от которой тянется Старо-Петергофский (Ропшинский) канал; Леволовский и Святой ручьи сливаются в Ново-Петергофский канал, который, в свою очередь, отдаёт воду Старо-Петергофскому каналу. Путь воды продолжается до Шинкарского шлюза, где сложная система гидротехнических сооружений направляет воду к фонтанам, резервы воды накапливает в водохранилище, сбрасывая излишки в реку Стрелка. От шлюза вода идёт по каналу, который в этой части называется Петергофским и заканчивается Самсоньевским бассейном. Здесь происходит разветвление системы на три части, питающие центральную, западную и восточную группы фонтанов Нижнего парка. Водоёмы и водотоки Петергофского фонтанного водовода расположены на территории трех поселений Ломоносовского района (Низинского, Оржицкого, Ропшинского), а также на территории Санкт-Петербурга. Более половины пути воды Петергофского фонтанного водовода протекают на территории Низинского сельского поселения. В семидесяти километрах южнее Петергофа есть небольшая территория, вся пронизанная ключами и источниками, часть которых дает начало реке Оредеж. Первые два километра ее воды имеют цвет голубого весеннего неба. Остальная вода, оставаясь под землей, медленно, годами, просачиваясь в северном направлении и проходя около пятидесяти километров сквозь известняковые толщи, выходит на поверхность в виде многочисленных бурунов и источников, которые тут же образуют ручейки, прудики и речушки, объединяясь в итоге в стремительную речку Шинкарку. Это происходит между населенными пунктами Глядино и Забородье, где местность поистине фантастична в своей необычной красоте. Здешние ландшафты совершенно не характерны для Ленинградской области: помимо непривычно чистых и прозрачных вод, в которых плещется форель, тут встречаются можжевеловые рощи, какие-то особо мохнатые и могучие ели, летают крупные бабочки, которые больше обычных раза в полтора, и… растут орхидеи («Венерин башмачок»). Земля эта, откуда берут свое начало петергофские воды, благотворно влияет на каждого, кто бывает здесь. Уверены, что в свое время этой местностью был очарован и Петр I. Авторы статьи: Ландышева Ю.А. и др.