RARUS'S GALLERY

Принадлежащее Его Сиятельству господину графу Петру Борисовичу Шереметеву, генерал-аншефу, обер-камергеру, сенатору и пр., построенное в 7 верстах от Москвы на восток. Строения изобретены разными славными архитекторами иностранными, а многие и домовым Его Сиятельства архитектором Фёдором Аргуновым. Все сии изображённые виды посредством перспективных правил на месте сняты и произведены российским художником под смотрением Императорской Академии Наук мастера Михаила Махаева.  Спб, 1778-1786. Гравированный и весьма богато иллюстрированный заглавный лист в рамке с украшениями, вверху герб Шереметева, внизу – вид дома, план сада и 14 офортов, исполненных резцом, изображающих виды села Кусково с русскими и французскими надписями. Некоторые из видов резаны в Париже П. Лораном, Барабэ и  П.Ф. Денизаром (Denizard), а некоторые в Петербурге S.C. Nabholz, C. Shconberg. Чрезвычайная редкось!

Библиографические источники:

1. В.А. Верещагин «Русские иллюстрированные издания XVIII и XIX столетий. (1720-1870)». Библиографический опыт. СПБ., 1898, № 704.

2. Обольянинов Н. «Каталог русских иллюстрированных изданий. 1725-1860». Спб., 1914, № 2103.

3. Шибанов П.П. «Ищем купить. Our desiderata». Москва, «Международная книга», 1927, № 151.

Русский художник XVIII века, один из основоположников русского  архитектурного пейзажа, мастер городского графического пейзажа Михаил Иванович Махаев (1718–1770),  сначала попал в литературу как гравер-портретист. Случилось так, что гравированный портрет «первого российского солдата» Сергея Леонтьевича Бухвостова, на котором стоит имя Махаева, оказался в ранней коллекции русской гравюры. Собрание русских гравированных портретов второй половины XVIII века в библиотеке Геттингенского университета было прислано из России медиком, почетным членом Академии наук Георгом Федоровичем Ашем (Georg Thomas von Asch, 1729-1807) Описание коллекции, изданное в 1806 году в Германии, получило неожиданную известность в русской литературе XIX века. В то же время еще одно произведение Махаева, подписанное «Сочинялъ М. Махаевъ», привлекло внимание библиографов. Это была «Азбука российская для письма», впервые описанная В. С. Сопиковым в 1815 году. Имя Махаева было включено в словари русских писателей. Гравюры по рисункам Махаева — городские пейзажи-проспекты — в 1870 году перечислил Д. А. Ровинский в первом издании своего словаря русских граверов. С тех пор Махаев фигурирует в литературе как легендарный автор оригиналов видовых гравюр или просто, как гравер проспектов. Среди частных заказов для Михайлы Махаева особое место занимает исполнение видов Кускова. О рисунках, выполненных под руководством Махаева, мы судим по гравированному альбому, титульный лист которого сообщает обстоятельства их создания: «Подлинное Представление Строениев и Саду, находящихся в одном из увеселительных домов, называемом село Кускова, принадлежащее Его Сиятельству Господину Графу Петру Борисовичу Шереметеву... Построенное в 7 верстах от Москвы на восток. Строения изобретены разными славными архитекторами иностранными, а многие и домовым Его Сиятельства русским архитектором же Федором Аргуновым. Все сии изображенные виды посредством перспективных правил на месте сняты и произведены Российскими художниками под смотрением Императорской Академии Наук мастера Михайла Махаева». С работой в Кускове связана вторая поездка Махаева в Москву, о которой сохранились отрывочные известия. Из архивного дела о продаже медной доски гравюры «Земля Обетованная» становится известно, что в июле 1768 года Махаев находился в Москве, где подал прошение в контору Синода. Вдова художника в прошении 1770 года упоминает о «московских поездках» семьи, следовательно, и второй раз художника сопровождало его семейство.

Есть все основания считать, что приехал он по предложению и на средства П. Б. Шереметева для работы в Кускове. Там он руководил рисованием видов, которые, как заявлено на титульном листе альбома, «посредством перспективных правил на месте сняты». Завершилась работа в Петербурге, куда были привезены рисунки и, возможно, их исполнители. 15 ноября 1768 года художник сообщает своему постоянному корреспонденту Н. И. Тишинину: «За мой присмотр я еще по отделке возблагодарен буду от ПБШ». Какая конкретно работа скрыта за этими словами? Присматривает ли Махаев за «отделкой» или сам «отделывает», то есть завершает виды, нарисованные художниками с натуры под его руководством? Плату он рассчитывает получить за «присмотр». Слова титульного листа «сняты и произведены Российскими художниками под смотрением Михайла Махаева» подтверждают, что руководство осуществлялось на обоих этапах работы — ив Кускове, и в Петербурге. Феномен Кускова, парка и его сооружений, созданных в основном в середине XVIII века и сохранившихся до наших дней, привлекает к себе внимание, и посвященная ему литература весьма обширна".

Многочисленные авторы используют гравюры Кусковского альбома XVIII века в качестве иллюстраций, однако нет ни одного специального исследования, посвященного этому замечательному памятнику. В справочниках по русской гравюре и иллюстрированной книге можно найти описание издания, но состав его до сих пор не определен. Перечни гравюр, посвященных Кускову, разнятся между собой. В 1895 году Д. А. Ровинский в перечне работ Махаева указывает 14 листов, входящих в издание «Подлинное Представление...». Альбом из 13 листов упоминает Н. В. Соловьев (1907), замечая, что они «гравированы частью в Париже, частью в Петербурге». В справочниках В. А. Верещагина (1898) и Н. А. Обольянинова (1916) перечислено по 15 листов, но состав их не совпадает. Наконец, в каталоге «Екатерина Великая и Москва» указано, что альбом состоит из 14 листов, но подробно описано 15 кусковских гравюр. Каждый из авторов основывался на виденном им экземпляре, и полного описания листов альбома до сих пор не существует. Уточнить состав листов помогает привлечение нескольких экземпляров альбома видов Кускова (Библиотека АХ, ГМИИ, РНБ и др.). В Париже было гравировано 14 листов: титульный лист, план и 12 видов (на последнем из них дата — 1778). Кроме того, в Петербурге в 1779 и 1786 годах были исполнены еще две гравюры. Итак, известно 16 кусковских гравюр. Заказчик серии рисунков, владетель Кускова граф Петр Борисович Шереметев, как показывают документы, сохранившиеся в двух архивных фондах, был не только рачительным хозяином.

Он вникал во все подробности строительства и оформления своих усадеб, особенно Кускова, вступая в непосредственные контакты с архитекторами. Кроме обычного для вельмож его круга интереса к портретной живописи для украшения интерьеров, он интересовался гравюрой, заказывал и получал эстампы. Характерна работа неизвестного крепостного художника (И.Аргунова), содержание которой необычно для парадных портретов вельмож. П. Б. Шереметев изображен с чертежом и циркулем в руках. История создания альбома, отраженная в тексте титульного листа, свидетельствует о внимании Шереметева как деятеля русского просвещения к своим, русским художникам, о стремлении показать их достижения. К 1768 году, когда Махаев попал в Кусково и руководил там рисованием видов, парковый ансамбль был в основном закончен. Самое раннее сооружение — церковь, изображенная на первом листе серии. Она построена в 1737—1739 годах. В 1740-е — начале 1750-х, до своей смерти в 1754 году планировкой парка и строительством руководил деятель Петровского времени Юрий Иванович Кологривов. При нем был начат и построен первый парковый павильон — Голландский домик (1749—1751). Затем в годы самого интенсивного паркового строительства архитектором в Кускове был Федор Семенович Аргунов. В 1750-е годы идет отделка Итальянского домика (1754—1755), построено одноэтажное здание кухни и Круглая беседка — Бельведер на канале (1755—1756). В 1755 году утвержден проект Грота, и в 1756 году начато его строительство. Не раз Аргунов уезжает в Петербург, где также строятся спроектированные им сооружения. Но в 1765 году он в Кускове следит за строительством Оранжереи, Менажерии (птичьего двора) и Эрмитажа. Не случаен текст титульного листа альбома: «Строения изобретены разными славными архитекторами иностранными, а многие и домовым Его Сиятельства русским архитектором же Федором Аргуновым».

Под иностранными архитекторами Шереметев, вероятно, имел в виду Карла Ивановича Бланка, с 1764 года, а может быть и раньше, работавшего в Кускове, знаменитого француза Шарля Девайи, по чьему проекту 1773 года закончен ныне существующий дворец, а ранее, судя по некоторым данным, построен Эрмитаж. Эрмитаж был последним из парковых павильонов, законченным в 1767 году. На следующий год в Кусково был приглашен Махаев, чтобы запечатлеть все созданное к этому времени. По идее П. Б. Шереметева рисовать виды парковых сооружений должны были его крепостные художники. Известно множество самодеятельных изображений русских усадеб, например, образцы обаятельного примитива в видах Архангельского. Однако Шереметев поставил иную задачу: чтобы получить изображения европейского уровня и в то же время научить своих домовых художников и использовать их, был приглашен для руководства мастер европейской ведуты Махаев. Имена российских художников, которые под руководством Махаева «посредством перспективных правил» снимали и рисовали виды, неизвестны. Есть все основания предположить, что среди них был А. Ф. Миронов (1745—1808), впоследствии кусковский архитектор. Возможно, в 1760-е годы он учился у Махаева, а в 1768 году исполнял пейзажи Кускова, правленные мастером. В 1782 году Миронов нарисовал сепией альбом кусковских видов. Связь его с махаевским альбомом несомненна: об этом свидетельствует и текст титульного листа, и состав избранных сюжетов. Однако самостоятельные рисунки Миронова «лишены, — как справедливо замечает А. А. Федоров-Давыдов, — перспективного умения».

Это ярко выраженные образцы доморощенного искусства, такой доморощенности П. Б. Шереметеву удалось избежать в гравированном альбоме благодаря участию в нем Махаева. Первоначально, вероятно, рисунки видов Кускова составляли альбом. Подобные альбомы загородных садов заказывали вельможи второй половины XVIII века. Так, сохранился альбом, посвященный усадьбе Н. Ю. Трубецкого в Нескучном на Калужской дороге, выполненный под руководством архитектора Д. В. Ухтомского в 1753 году. Его открывает «Вид в перспективе загородному дому...», подобный первому листу кусковского альбома. Другой альбом, «Сад князя А. А. Безбородко при Московском доме», исполнил в конце XVIII века Н. А. Львов. Есть основания считать, что рисунков Кускова 1768 года было больше, чем нам известно по гравюрам. Так, на плане того же времени, что и работа Махаева, буквами от «А» до «Р» обозначены сооружения в Кусковском парке. Из них «Карусель» — (Н) и «Игру Малие» — (I) можно найти только на первых обзорных гравюрах-панорамах; отдельные их изображения, возможно, и были нарисованы, но не сохранились. Вероятно, был в альбоме вид дворца, но так как вскоре он был разобран, Шереметев не счел нужным воспроизводить рисунок в гравюре. (Альбом А. Ф. Миронова, созданный по образцу Махаевского, открывает вид нового дворца со стороны сада.) В России П. Б. Шереметев не смог найти исполнителей гравюр, в это время граверов, мастеров пейзажа, не было (прошло более пятнадцати лет со времени гравирования видов Петербурга и его окрестностей, до создания пейзажей ландшафтно-гравировального класса было еще далеко). Гравюры альбома были заказаны в Париже. Дата исполнения альбома требует уточнения (ныне его датируют округленно 1770-ми годами). В. К. Станюкович приводит сведения, что в 1773 году гравюры были присланы в Москву. Однако это, вероятно, была какая-то часть листов. Шереметев, по-видимому, считал свой альбом завершенным в 1775 году, 10 августа он отправил из Кускова «4 экземпляра кусковских видов, состоящих во всяком экземпляре по 13 эстампов», и просил отдать их А. К. Воронцовой, И. И. Бецкому, П. Н. Трубецкому и в Библиотеку Академии художеств (так рассылал он и другие свои издания). Академия посылает ему благодарственное письмо. Судьба сохранила этот ранний шереметевский экземпляр превосходных оттисков, отпечатанных на французской бумаге с водяными знаками. Альбом 1775 года состоит из титульного листа, плана и одиннадцати листов. Их основной исполнитель — гравер П. Ф. Лоран, лишь один лист — «Грот» — гравировал П. А. Барабе. Открывает издание гравированный титульный лист, орнаментальный, декоративный рисунок которого, вероятно, выполнен во Франции. (Нумерация листов, отсутствующая в альбоме, дается в квадратных скобках.) За ним следует «План увеселительного дому села Кускова» с подписью: «Сочинял Александр Иванов», гравированный П.Лораном. Вопреки названию (как свидетельствует титульный лист, под «увеселительным домом» понималась усадьба в целом) он изображает чертеж сада, зафиксированного в то время, когда там работал Махаев (специалисты датируют план 1767—1769 годами).

На плане оставлено пустым и никак не обозначено в пояснении место дворца, следовательно, ко времени его составления судьба Старых хором была уже решена. Во время работы Махаева старый дворец, возможно, еще существовал — он показан слева, в глубине на гравюре «Проспект церкви в селе Кусково», но доживал последние дни. В 1769 году он был разобран, и на его месте в течение десятилетия шло строительство новых палат. Изображены Старые хоромы на двух первых листах альбома — панорамных видах парка, снятых с юга («на полдень»), с дворцом на первом плане, и с севера, где дворец виден в глубине. Вслед за двумя общими панорамными видами идут изображения отдельных парковых павильонов — «строениев», которым посвящен альбом. Листы не нумерованы, русские и французские тексты по сторонам герба сообщают не только названия основного объекта, но и соседних, иногда едва заметных на изображении. Это подчеркивает внимание к топографии сада. Расположение таблиц в раннем экземпляре альбома в Библиотеке Академии художеств повторено и в полном альбоме Российской национальной библиотеки (фонд Rossica).

[5]. Церковь и кухня (А, В)

[6]. Эрмитаж (G)

[7]. Грот (С)

[8]. Голландский домик (F)

[9]. Итальянский домик (Е)

[10]. Оранжерея (К)

[11]. Круглая беседка (L)

[12]. Каскады (О)

[13]. Беседка в Зверинце (Р)

Поставленные в скобках буквы латинского алфавита от «А» до «Р» взяты с плана, приложенного к альбому. Порядок таблиц в альбоме, в основном с некоторыми перебоями, отражает расположение объектов. Позднее в Париже П. Ф. Денизаром был гравирован еще один вид, датированный 1778 годом. По стилю и характеру этот четырнадцатый лист — изображение Менажерии — не отличается от других проспектов. Его оригинал, вероятно, также был исполнен под наблюдением Махаева. На плане Менажерия, расположенная рядом с Гротом и Итальянским домиком, обозначена одной из первых букв алфавита — «D». Надписи под гравюрами, в том числе и под «Менажерией», интересны по своему тексту и шрифту. Можно предположить, что во Франции были воспроизведены тексты, составленные Махаевым и написанные им на рисунках. Об этом свидетельствуют такие слова в названиях проспектов, как «генеральный», «особливый», знакомые по отчетам Махаева 1750-х — начала 1760-х годов. В середине 1770-х годов они звучали достаточно архаично (на московских гравюрах слово «проспект» было заменено, как мы видели, словом «вид»). На титульном листе Кусковского альбома употреблен интересный, как бы переходный термин «изображенные виды». Шрифт русских и французских названий близок надписям петербургских «знатнейших проспектов», исполненным, как известно, самим Махаевым. Две последние гравюры, описанные в составе Кусковского альбома, ни к Махаеву, ни к парижскому изданию отношения не имеют, хотя связаны с ним тематически. Они исполнены в России в 1779 и в 1786 годах и изображают памятники, воздвигнутые в парке в связи с посещением Кускова Екатериной II в 1775 и в 1785 годах. Панорамные гравюры, снятые с птичьего полета, как и виды сада в усадьбе Бестужева-Рюмина, а также сада и дачи Вольфа, возможно, исполнены без участия Махаева; подобных перспектив, авторство которых было бы закреплено документально, нет в творчестве Махаева. Участие и руководство Махаева бесспорно для девяти гравюр, десятой следует считать «Менажерию». Все десять объединены единым замыслом и одинаковым подходом. Центром каждого листа является архитектурный памятник. Лишь в одном случае церковь дана на архитектурном фоне: слева от нее — Старые хоромы, справа — Кухонный флигель. Все остальные «изображенные виды» показывают «строения» в окружении зелени. Проспект «Каскады» представляет симметричную перспективу с церковью села Вешняково в глубине и открытым дальним планом. Строгая симметрия соблюдается и в видах «Круглая беседка», «Менажерия» и «Оранжерея». Павильоны в окружении «регулярной» зелени на гравюрах «Круглая беседка» и «Эрмитаж» напоминают подобные парковые виды Царского Села «Эрмитаж» и «Зверинец». Любопытно, что в проспекте «Эрмитаж» павильон расположен в середине восьми куртин, деревья которых на первом плане уменьшены, можно сказать, сведены на нет, доя того чтобы они не заслоняли здание. Диагональное расположение построек, на котором заостряет внимание А. А. Федоров-Давыдов, есть только в двух видах, «Итальянском домике» и «Гроте», поставленном как-то подчеркнуто диагонально, — так в 1761 году нарисован Махаевым «Грот в Летнем саду». Наиболее изящна гравюра «Оранжерея». Длинное здание на втором плане кажется легким, почти невесомым благодаря узорчатой симметрии подстриженных кустиков, партерам, выложенным барочными узорами. Не случайно здесь на первом плане — театральные фигуры садовников, подметающих дорожку. Удачен типичный проспект «Голландский домик», его отличает уравновешенность без строгой, подчеркнутой симметрии. Фасад домика, сдвинутый вправо, светлым пятном контрастирует с темным фоном деревьев. Многие из парковых сооружений сохранились, но сравнивать их с их изображениями на гравюрах не имеет смысла: при многочисленных реставрациях гравюры использовались как архитектурный документ. Вопрос к историкам архитектуры вызывает изображение церкви. Почему на гравюре, достаточно точно показывающей многие детали: лесенки и решетки у входов, обрамления окон и многое другое, — абсида двухэтажна, а в натуре одноэтажна? Значение альбома для истории Кускова трудно переоценить. Отнесем к альбому стихи того времени:

Сколь Кусково зрим прекрасно,

Я такова не видал.

Все-то скажут беспристрастно,

Много раз я в нем бывал.

В XVIII веке заказывали и исполняли повторения гравюр из него и в живописи (Г. Д. Молчанов, 1770-е годы), и в графике (А. Ф. Миронов, 1782—1783 годы). Махаева помнили в Кускове. В первые годы XX века управляющий имением показывал веера-экраны, рисунки на которых исполнены Махаевым. А. А. Федоров-Давыдов, отмечая значение махаевских рисунков Кускова, пишет: «Гравюры альбома 1772—1779 годов очень хороши и настолько близки по манере и стилю к известным нам подписным оригинальным рисункам петербургских видов Махаева, что можно предположить, что он значительно подправлял или даже перерисовывал некоторые из представлявшихся ему рисунков». Все десять видов «строений» объединяет соотношение неба, деревьев, архитектуры и именно это общее восприятие, надо полагать, — заслуга художника-руководителя. Неправ составитель комментариев в каталоге «Екатерина Великая и Москва», подчеркнувший роль «французских мастеров, прежде всего П. Ф. Лорана», которая, по его мнению, касается не только «манеры гравирования». Вряд ли французский гравер, работавший по чужим оригиналам, имел отношение к «созданию художественной структуры увража» и занимался «пейзажными включениями». Единственно, с чем можно согласиться, — это исполнение стаффажа: его легкость и некоторая театральность в ряде гравюр, вероятно, результат творчества французских художников. «Махаевские видовые изображения, — справедливо замечает Р. И. Чурсина, — оказали значительное влияние на последующее развитие русского усадебного пейзажа». Как и более известные проспекты пригородов Петербурга и Каменного острова, виды Кускова сыграли в этом влиянии свою существенную роль. Автор статьи М.А. Алексеева.

Кусково.

Земли лоскутик драгоценный

Кусково милый уголок,

Эдема сколок сокращенный...

— писал о Кускове поэт XVIII века И. М. Долгоруков. Впервые Кусково упоминается в конце XVI века и уже как владение Шереметевых — «За боярином Иваном Васильевичем Шереметевым...». В 1623 — 1624 годы здесь стояли деревянная церковь с двумя приделами, боярский двор, «да двор животинный, живут деловые люди». После И. В. Шереметева Кусковом владел его сын Федор — активный деятель Смутного времени, последовательно служивший всем самозванцам и претендентам на престол, один из членов «семибоярщины» и один из инициаторов избрания на царство Михаила Романова. Именно ему принадлежит историческая фраза: «Выберем Мишу Романова, он молод и глуп еще», которая, вероятно, повлияла на выбор новой династии. Во владении Шереметевых Кусково оставалось более трехсот лет, вплоть до 1917 года — случай в истории усадеб довольно редкий. Расцвет усадьбы связан с именем Петра Борисовича Шереметева, сына знаменитого петровского фельдмаршала Б. П. Шереметева. В 1750 —1770-х годах в Кускове была создана обширная усадьба с дворцом, многими «увеселительными» сооружениями, большим парком и прудами. Местность, в которой располагалась фамильная шереметевская вотчина, живописной назвать было нельзя: плоская заболоченная равнина, поросшая неказистым лесом. Тем удивительней красота и пышность здешнего великолепного дворцово-паркового ансамбля, который современники сравнивали с Версалем. Создание кусковского ансамбля тесно связано с именами крепостных архитекторов Федора Аргунова и Алексея Миронова. Проекты парковых павильонов, как предполагается, разработал Ю. И. Кологривов. Кусковская усадьба — один из самых ранних сохранившихся до наших дней усадебных комплексов. Он создан в барочно-рокайльном стиле середины XVIII столетия. Постройки этого стиля располагаются в основном в окрестностях Петербурга (самый яркий из них — Ораниенбаум). В Москве же и окрестностях Кусково — единственный пример подобного рода. Усадьба эта уникальна еще и тем, что дошла до нас без значительных изменений, в особенности ее центральное ядро. Хотя надо сказать, что в XVIII веке Кусково было существенно богаче. Практически исчез пейзажный парк со многими павильонами. Сама усадьба предназначалась не столько для проживания в ней, сколько для приемов и увеселений. Кусково так и называлось — «летний увеселительный дом графа Петра Борисовича Шереметева». На берегу огромного пруда-озера, посреди которого возвышается искусственный островок, в 1774 году по проекту французского архитектора Шарля де Вальи был сооружен дворец (Большой дом) — сравнительно небольшое здание, построенное в «масштабе человека», то есть не подавляющее своими размерами, а создающее камерную атмосферу человеческого жилья, гармонии и уюта. Этот же масштаб, заданный размерами дворца, сохраняют залы, гостиные, библиотека, столовая, кабинет, комнаты владельцев. Их украшает изящная мебель, штофные обои, гобелены, портреты, картины, гравюры, мраморные бюсты работы Ф. И. Шубина. И только одно помещение во дворце неожиданно захватывает посетителя своими размерами и великолепием — Белый танцевальный зал, с его золочеными декоративными деталями, хрустальными люстрами и жирандолями, зеркалами и огромным живописным плафоном работы французского художника Лагрене. Перед домом зеленеют лужайки и аллеи большого регулярного парка со строго геометрической сеткой дорожек. Сходясь, они образуют многолучевые звезды. В XVIII столетии было модно подстригать деревья в форме забавных фигур: «мужиками бахусами», «сидячими собаками», «лежачими собаками», «гусями», «курицами» и т.п. Вдоль центральной аллеи расставлены беломраморные статуи. Здесь же установлены обелиск и колонна со статуей богини Минервы. Аллея ведет к большому зданию оранжереи (1761 — 1763), увенчанному башенкой. Здесь выращивались экзотические растения. Некогда в кусковском парке было много всевозможных «затей» и павильонов. Часть из них до нашего времени не сохранилась. Слева от дворца на берегу небольшого пруда стоит уютный Голландский домик (1749), сложенный из кирпича, с высоким ступенчатым фронтоном. Живописный, отражаясь в спокойных водах пруда, он создает чувство дома, тишины и покоя. Подобных сооружений в подмосковных усадьбах сохранилось всего два — в Кускове и Воронове. Пышный барочный, увенчанный куполом павильон Эрмитаж (1765 — 1767) — почти необходимый элемент всех усадебных ансамблей первой половины XVIII века. Этот павильон служил для уединенных дружеских встреч и бесед. Еще один парковый павильон Кускова — Итальянский домик — напоминает своим обликом итальянские виллы. Скромно отделанное здание украшают медальоны с изображениями римских воинов. Неподалеку от него, на берегу пруда, располагается так называемый Грот (1771) — грот скорее только по названию, а на самом деле великолепный, выстроенный в стиле барокко павильон с куполом, фигурной террасой и многочисленными колоннами. Внутри его украшают скульптуры, перламутровые ракушки, цветное стекло, туф и мрамор. Как и в петровской Кунсткамере, в Кускове имелось собрание «курьезов», включавшее в себя кости мамонта, препараты, минералы, ботанические экспонаты и механические «кунстштюки». В ансамбль кусковской усадьбы входит стоящая на берегу пруда, рядом с дворцом, небольшая Спасская церковь, построенная в 1737 — 1739 годах. На Кусковском пруду существовала небольшая флотилия гребных судов, включавшая яхту, оснащенную шестью пушками. На противоположном берегу пруда, строго против центра дворца, в глубь большого пейзажного парка уходит некогда отмеченный двумя обелисками канал. Его гладь освещали многочисленные огни вечерних празднеств, устраивавшихся в кусковском парке. «В садах гремела музыка, в аллеях теснились люди, и Венецианская гондола с разноцветными флагами разъезжала по тихим водам большого озера... Спектакль для благородных, разные забавы для народа и потешные огни для всех составляли еженедельный праздник Москвы», — писал Н. М. Карамзин. За каналом располагался зверинец, куда было завезено 12 волков, 120 американских и 20 немецких оленей. Рядом со зверинцем в парке был сооружен Охотничий домик, напоминавший небольшой готический замок. Помимо него в парке стояли беседки с характерными для той эпохи названиями: «Найтить здесь спокойствие», «Хорошим людям пристанище», «Философский дом», «Храм тишины», «Дом уединения», «Стог сена», «Львиная пещера», «Хижина», «Турецкая киоска». В Кускове граф П. Б. Шереметев принимал Императрицу Екатерину II. «Мне случилось видеть великолепный праздник, который дан был императрице графом Петром Борисовичем Шереметевым в селе его Кускове, — вспоминал один из гостей. — Что более всего меня удивило, это плато, которое поставлено было перед императрицею за ужином. Оно представляло на возвышении рог изобилия, все из чистого золота, и на возвышении том был вензель императрицы из довольно крупных бриллиантов». Владелец Кускова П. Б. Шереметев скончался в 1788 году. Его сын, Н. П. Шереметев, был увлечен своим Останкиным, куда после смерти отца он вывез из Кускова крепостную театральную труппу, мастеров и множество предметов обстановки. Останкино пришло на смену Кускову — и старая усадьба начала постепенно уходить в забвение. В 1812 году Кусково было занято французскими частями корпуса маршала Нея, которые разграбили усадьбы и многое порушили. Посетивший в 1822 году путешественник видел уже облетающую позолоту, «почернелые потолки, украшенные гербами и звездами, полинялые гобелены и штофы». В XIX веке Кусково стало популярным местом дачного отдыха. «Дачные постройки с неизменными мезонинами в достаточной мере защищены от лучей палящего солнца густыми лесными насаждениями», — рекламировал удобства здешних мест дореволюционный путеводитель. Последним владельцем Кускова был граф С. Д. Шереметев (1844 — 1918) — председатель Археографической комиссии, известный летописец русских усадеб. В частности, его перу принадлежит опубликованная в 1899 году работа «Кусково до 1812 года». С 1918 года в Кускове открыт музей.