RARUS'S GALLERY

Напечатано по приказанию г. Министра Внутренних Дел. [Спб.], 1844. [2], 238 стр., 5 л.л. тоновых литографий. 8°. Тираж менее 20 экземпляров, исключительно для членов специальной комиссии, учрежденной для изучения злоупотреблений, происходивших от скопческой ереси. Председателем этой комиссии был И.П. Липранди. Без имени автора: Даля Владимира Ивановича. В зеленом марокеновом великокняжеском переплете с тиснением золотом и черной фольгой на крышках и корешке. Мягкие издательские обложки сохранены. Оригинальные «marble» форзацы. Золотая головка, торшированный обрез. Тисненая золотом дублюра. С.А. Соболевский признает ее значительно более редкой, чем исследование о скопцах Н.И. Надеждина, т.к. по утверждению П.И. Мельникова-Печерского почти все экземпляры «Исследования» Даля сгорели. Чрезвычайная редкость!

Библиографическое описание:

1. Варадинов Н.В. История Министерства Внутренних Дел. Спб., 1857-63, Т.8, дополнительный. История распоряжений по расколу, стр. 506-524.

2. Остроглазов И.М. Книжные редкости. Москва, «Русский Архив», 1891-92, №101.

3. Смирнов-Сокольский Н.П. Моя библиотека, Т.1, М., «Книга», 1969, №674.

4. Обольянинов Н. Каталог русских иллюстрированных изданий. 1725-1860. Спб., 1914, №1077.

5. Н.Б. Русские книжные редкости. Опыт библиографического описания. Части I-II. Москва, 1902-03, №172.

6. Бурцев А.Е. Обстоятельное библиографическое описание редких и замечательных книг. Том II, Спб., 1901, №508.

7. Смирнов-Сокольский Н.П. Рассказы о книгах. Издание второе. Москва, 1960, стр. 432-434 (книги, изданные для немногих).

8. Собрание С.Л. Маркова. Санкт-Петербург, издательство «Глобус», 2007, №385.

9. Антикварная книжная торговля Соловьева Н.В. Каталог №105, Спб., 1910, «Редкие книги», Livres Rares, №118.

Смирнов-Сокольский Н.П. в своих знаменитых «Рассказах о книгах» писал:

«К изданиям, напечатанным нарочито малым тиражом, можно отнести две книги на тему исследования скопческой секты в России, напечатанные также для ограниченного круга лиц высшего чиновного звания. Исследования эти написаны В.И. Далем и Н.И. Надеждиным. Оба служили в начале сороковых годов у министра внутренних дел графа Л.А. Перовского и по его поручению составили эти труды по вопросу сектантства, бывшему тогда чрезвычайно злободневным. Первым свою работу напечатал В.И. Даль. Книга его называется: «Исследование о скопческой ереси. Печатано по приказанию министра внутренних дел. 1844». В книге 238 страниц и пять литографий на отдельных листах, изображающих сцены хлыстовских «радений». Замечательный знаток русских книжных редкостей И.М. Остроглазов писал в своих «Книжных редкостях»: «Судя по оглавлению «приложения, в книге недостает только «снимка с скопческого паспорта», который предполагался к помещению, но не был помещен, а помещен был в исследовании Надеждина. Оглавление исследования Даля: 1). Общее введение; 2). Происхождение скопцов; 3). Распространение скопчества; 4). Вредность скопческой ереси; 5). Лжетолкования Св. Писания; 6). Способ оскопления; 7). Басни, обращающиеся у скопцов; 8). Историческая основа баснословия скопцов; 9). Лжехрист Кондратий Селиванов; 10). Лже-Предтеча Шилов; 11). Купец Колесников; 12). Догматическое учение скопческой ереси; 13). Обряд приема; 14). Обряд общего моления; 15). Пророки и пророчицы; 16). Изображения и другие вещи; 17). Единомысленность и братство; 18). Гражданские и государственные отношения; 19). Причины и средства нынешнего распространения скопчества; 20). Заключение. Само исследование оканчивается 146-й страницей. Следующая за тем страница не нумерованная с заглавием «приложение»; на обороте ее следующее оглавление: I). Так называемые у скопцов «страды» Лже-Христа Селиванова; II). Скопческие духовные песни; III). Снимок со скопческого паспорта. С 147 страницы помещены «страды»; с 187 страницы — скопческие духовные песни коих 37 (в некоторых экземплярах 22). К этому изданию приложены 5 литографий, изображающих скоческие обряды: 1) привод, 2) оскопление, 3) радение одиночное и пророчество мужчины, 4) радение одиночное и пророчество женщины, 5) радение корабельное. Все эти литографии составляют чрезвычайную редкость и присутствуют далеко не во всех экземплярах». Книга была напечатана в количестве менее 20 экземпляров, да и они, по свидетельству П.М. Мельникова-Печерского, почти все сгорели. Уцелевшие единичные экземпляры являются большой редкостью. Работа В.И. Даля не удовлетворила министра, и он поручил Н.И. Надеждину написать ее заново. Вот что рассказывается об этом в критико-биографическом очерке П.И. Мельникова-Печерского о В.И. Дале: «Когда это исследование, написанное по высочайшему повелению, представлено было графом Перовским Государю, он был очень доволен и спросил об имени автора. Когда же Перовский назвал Даля, Император Николай Павлович поспешил осведомиться, какого он исповедания. Владимир Иванович был лютеранином, и Государь признал неудобным рассылать высшим духовным и гражданским лицам книгу по вероисповедному предмету, написанную иноверцем. Написать новое исследование поручено было Надеждину, который в свой труд внес всю работу Даля...». Н.И. Надеждин взялся написать исследование о том же предмете более подробно. Пользуясь собранными В.И. Далем материалами, бывший редактор и издатель «Телескопа» выполнил работу очень быстро, и ровно через год появилась книга под тем же заглавием: «Исследование о скопческой ереси. Напечатано по приказанию г. министра внутренних дел. 1845.» Работа обширней далевской: в ней 384 и 120 страниц и семь цветных литографий на отдельных листах. Напечатана книга в количестве 25 экземпляров, исключительно для членов особой комиссии, занимавшейся делами раскола под председательством И.П. Липранди. Книга также чрезвычайно редка. Я плохо разбираюсь в вопросах, которых касаются работы В.И. Даля и Н.И. Надеждина, хотя не без интереса прочитал обе эти, имеющиеся у меня книги. В романах П.И. Мельникова-Печерского (кстати, бывшего помощником Н.И. Надеждина по работе над исследованием раскола) «В лесах» и «На горах» мне многое стало более ясным. Нельзя не согласиться с С.А. Венгеровым, считавшим эти работы Н.И. Надеждина и В.И. Даля сделанными слишком догматично, с явно выраженным «православным» взглядом на раскольничество, господствовавшим в официальных кругах. В обеих работах нет анализа глубоких социальных корней и причин возникновения всякого рода «ересей», бытовавших в старой дореволюционной России. Обе книги принадлежат не только к числу напечатанных нарочито малыми тиражами, но и, в какой-то степени, к «секретным» книгам. В тех редчайших случаях, когда они попадались в антикварных каталогах, книги эти оценивались весьма высоко. Старые книжники рассказывают, что Алексей Максимович Горький, работая над повестью «Жизнь Клима Самгина», долго разыскивал эти труды В.И. Даля и Н.И. Надеждина. К величайшему сожалению, в то время я еще не был знаком с Алексеем Максимовичем. С наслаждением отдал бы ему обе эти книги».

Даль, Владимир Иванович — сын Иоганна Даля, известный этнограф, лексикограф и популярный писатель, родился 10 ноября 1801 года в Лугани, местечке Славяносербского уезда, Екатеринославской губернии, отчего впоследствии принял псевдоним «Казака Луганского», умер 22-го сентября 1872 года, в Москве. Получив первоначальное воспитание под руководством просвещенного своего отца-датчанина и русского патриота, Даль четырнадцати лет был определен в Морской кадетский корпус, четырехлетнее пребывание в котором, благодаря принятой тогда своеобразной системе воспитания, не оказало почти никакого влияния на умственное развитие юноши и на всю жизнь оставило только тяжелое воспоминание о суровой школьной дисциплине и жестоких наказаниях розгами. Выпущенный из корпуса, в 1819 г., мичманом в черноморский флот, Даль вскоре перевелся из Николаева в Кронштадт, в балтийский флот, и через два года, по выслуге обязательного срока, в феврале 1826 г., вышел в отставку, переехал в Дерпт, где жила его мать, и, зачисленный на казенную стипендию, прослушал здесь курс медицинского факультета. После экзамена на степень доктора медицины и хирургии Даль был удостоен степени доктора медицины за диссертацию: «Spеcimen inangurale exhibens observationes-duas: 1) de rebratione cranii cum successu instituta, 2) de reuumo exulatione occulta». Dorpati, 1829. Еще студентом, в начале турецкой войны в 1828 г., Даль был зачислен в главную квартиру при подвижном госпитале 2-й действующей армии, причем участвовал во многих сражениях: в осаде Силистрии, под Кулевчею и Шумлою, при взятии города Сливны, занятии Адрианополя и др.; в Яссах и Каменец-Подольске энергичными мерами он воспрепятствовал распространению холеры и был награжден серебряною медалью на георгиевской ленте. В 1831 г., Даль отличился в польской кампании: спешной наводкой моста через Вислу, у местечка Иозефова, и геройской защитой его с небольшим отрядом солдат он доставил возможность переправиться через Вислу всему отряду генерал-лейтенанта Ридигера и совершить затем движение, весьма важное в стратегическом отношении; потом Даль, с опасностью для собственной жизни, лично разрушил мост и за свой подвиг получил от Государя в награду бриллиантовый перстень, орден Св. Владимира 4-ой ст. и знак отличия военного достоинства 3-й ст., а со стороны ближайшего медицинского начальства за этот подвиг подвергся выговору как за уклонение от исполнения врачебных обязанностей. Через два года Даль издал: «Описание моста, наведенного на реке Висле», М. 1833. Назначенный в 1832 г. ординатором в петербургский военно-сухопутный госпиталь, Даль вскоре приобрел репутацию выдающегося хирурга и уже был близок к славе, как окулист. В это время в Россию проникло учение Ганемана, и в Петербурге началось увлечение гомеопатией. Аллопаты встревожились, и Даль смело выступил против Ганемановой системы в целом ряде газетных статей в «Северной Пчеле», но потом, разочаровавшись в медицинской науке и сблизившись с ярым поклонником Ганемана, А. Перовским, попечителем Харьковского учебного округа, автором романа «Монастырка», Даль сам стал приверженцем гомеопатии, впоследствии, в 1838 г., написал в «Современнике», (№ 12), в защиту Ганемана и его системы, статью в виде письма к кн. Одоевскому: «О гомеопатии» (отдельно, Спб. 1838 г.). Как ярый поборник-пропагандист Ганемановой системы, Даль, уже будучи удельным управляющим в Нижнем Новгороде, исходатайствовал у министра уделов разрешение выстроить в Нижнем обширный дом и открыть в нем гомеопатическую больницу, которая просуществовала до 1859 г., когда Даль вышел в отставку. Совесть не дозволила Далю заниматься тем делом, в которое он уже не верил: в 1833 году он вышел в отставку по военно-медицинскому ведомству, навсегда оставил медицинскую практику, за исключением хирургической, и, приглашенный на службу в качестве чиновника особых поручений к главному начальнику оренбургского края, В.А. Перовскому, переселился на берега Урала, где впервые и обнаружил свои блестящие административные способности. В 1837 г., Даль сопровождал Императора Николая I, обозревавшего Оренбургский край, в 1839—1840 гг., участвовал в известном хивинском походе, описание неудач которого напечатал на немецком языке отдельной брошюрой: «Bemerkungen über Zimmermanns Entwurf des Kriegstheaters Russlands gegen Chiva», 1840, Orenburg, а более подробное описание похода, в виде писем к родным и знакомым, поместил впоследствии в «Русском Архиве» 1867 г. Когда В.А. Перовский оставил управление оренбургским краем, Даль перешел на службу в удельное ведомство секретарем к товарищу министра, Л.А. Перовскому, родному брату его прежнего начальника, (1834 г.) и затем, когда Л.А. Перовский был назначен министром внутренних дел, Даль, по поручению его, принял в свое заведование особую канцелярию министра внутренних дел и частно управлял ею с сентября 1843 года до 1849 года, во все это время числясь на службе по удельному ведомству. Сделавшись ближайшим сотрудником Л.А. Перовского, Даль принимал участие во всех важнейших начинаниях министерства внутренних дел: он выработал действующий доныне устав губернских правлений, участвовал в трудах комитетов по устройству бедных дворян и об улучшении быта помещичьих крестьян, составил карантинные правила, вместе с Н. Милютиным выработал и вводил городовое положение в С.-Петербурге; по поводу дел, возникших в Западных губерниях он написал исследование: «Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их: Напеч. по приказанию г. министра внутр. дел». Спб.: В.А. Перовский, 1844. – 153 с.; по поручению министра, составил чрезвычайно интересную записку о скопцах, напечатанную впоследствии в «Материалах для истории хлыстовской и скопческой ересей» («Чт. общ. ист. и древн.», 1872 г. кн. 4.), издал отдельную книгу: «О скопческой ереси», в 1844 г., кроме того, редактировал ежегодные всеподданнейшие отчеты по министерству внутренних дел, всеподданнейшие доклады и все записки, предназначавшиеся для внесения в государственный совет и комитет министров. А.Д. Шумахер, прослуживший в министерстве внутренних дел 38 лет, вспоминает, между прочим, о поражавшем его несоответствии: Даль — «влиятельное» и «значительное» «лицо со столь выдающимися разносторонними способностями», а «по виду... весьма невзрачный чиновник с короткими брюками, в куцем вицмундире». Посвященный в тайны государственной жизни, осведомленный насчет борьбы различных придворных влияний, Даль прекрасно знал закулисную сторону всех правительственных начинаний и все это заносил в свои записки, которые очень аккуратно вел с 1833 по 1848 год, но потом, по независящим обстоятельствам, вынужден был сжечь их. В 1848 году граф Перовский, находившийся тогда в сильной борьбе с графами Орловым и Нессельроде, сказал однажды Далю: «До меня дошли слухи, которые могут быть истолкованы в дурную сторону... Что у вас за собрания по четвергам и какие записки вы пишете?» Владимир Иванович с полною откровенностью рассказал все графу Перовскому, которому записки были вполне известны; он все их читал и даже многое сообщал Далю для их дополнений. Министр удовольствовался объяснением, но сказал: «Надобно быть осторожнее». С того дня четверги прекратились, а драгоценные записки погибли в камине. Впоследствии Даль часто жалел об утрате этих драгоценных материалов для нашей истории тридцатых и сороковых годов, но всегда прибавлял: «...Попадись тогда мои записки в недобрые руки, их непременно сделали бы пунктом обвинения Льва Алексеевича». Затем Мельников-Печерский очень трогательно рассказывает, как Перовский «и слышать не хотел об удалении из Петербурга... самого преданного друга» (!); однако здоровье Даля так «сильно пошатнулось», что министр склонился «на самую тяжелую, как он выразился, жертву». В 1849 г., благодаря настоятельным просьбам Даля, Перовский согласился расстаться с ним и назначил его управляющим удельных имений в Нижний Новгород, причем, и живя в Нижнем, Даль умел сохранить за собою значительное влияние на дела министерства внутренних дел, поддерживая дружескую переписку с министром. В 1856 году умер граф Перовский: служебные отношения Даля начали изменяться; между ним и Нижегородским губернатором, А. Муравьевым, бывшим декабристом и основателем «союза благоденствия» произошло какое-то столкновение. Даль получил замечание от министра, вышел в отставку и переехал в Москву, где почти весь свой досуг и посвящал работе над окончанием своего «Словаря». Но не служебная деятельность создала Далю громкое имя; деятельность его, как чиновника, ничтожна в сравнении с его заслугами в области отечественной словесности и этнографии.

Даль, Владимир Иванович родился 10 ноября 1801 года в Луганске, на Украине, на Английской улице, в небольшом одноэтажном домике, окруженном казармами, халупами, землянками первых заводских рабочих литейного завода. Здесь прошло его детство, здесь зародилась любовь к отчему краю, которую он пронес через всю свою долгую жизнь, выбрав себе впоследствии литературный псевдоним Казак Луганский. Отец его, датчанин Иоганн Христиан Даль, ученый, владевший многими языками, был приглашен в Россию Екатериной II и определен придворным библиотекарем. Однако в этой должности он пробыл недолго и после отъезда в Германию и окончания медицинского факультета университета в Йене вернулся в Россию врачом. Неизвестны причины, по которым он очутился в захолустном по тому времени шахтерском городке. Но тем не менее в Луганске он служил лекарем горного ведомства, при котором создал первый лазарет для рабочих. В областном архиве хранится рапорт доктора И.М. Даля (русское имя Иван Матвеевич было получено Иоганном Христианом Далем вместе с русским подданством в 1799 году в Луганске, через год после приезда) правлению завода о тяжелом положении «работных людей», в котором излагаются факты, свидетельствующие об антисанитарных условиях быта рабочих, нищете и распространенности среди них инфекционных болезней. Владимир Даль не сразу пошел по стопам отца. После окончания морского кадетского корпуса он служил мичманом на Черноморском, затем, после повышения в чине, на Балтийском флоте. Однако прекрасное домашнее образование (мать Владимира также владела несколькими языками, знала литературу и музыку) и пытливый ум побуждали В.Даля к дальнейшему совершенствованию знаний. «Я почувствовал необходимость в основательном учении, в образовании, дабы быть на свете полезным человеком», — так объяснял свою жизненную позицию сам В. Даль. Он оставляет флот и поступает в Дерптский университет на медицинский факультет, отличавшийся в то время сильным составом профессоров. Вместе с Владимиром Далем на факультете учились будущие знаменитости — хирурги Н. Пирогов и Ф. Иноземцев, терапевт Г. Сокольский, физиологи А. Филомафитский и А. Загорский. Современные исследователи восстановили страницы медицинской деятельности Даля по скупым строкам из некоторых его трудов, архивных документов, редких свидетельств современников. Защитив досрочно докторскую диссертацию («Диссертация на соискание ученой степени, излагающая наблюдения: 1) успешной трепанации черепа; 2) скрытых изъявлений почек»), Даль участвует в русско-турецкой войне (1828-29 гг.); вместе с русской армией он совершает переход через Балканы, непрерывно оперируя в палаточных госпиталях и непосредственно на полях сражений. «...Видел тысячу, другую раненых, которыми покрылось поле... резал, перевязывал, вынимал пули...» Дарование Даля-хирурга высоко оценивал выдающийся русский хирург Пирогов. Далю пришлось участвовать в сражениях и осадах, развертывать полевые боевые госпитали, в тяжелых условиях бороться за жизнь раненых, оперировать и бороться с лихорадкой, чумой и холерой. «В свирепствование холеры в Каменец-Подольске заведовал госпиталем для холерных больных», — запись из формулярного списка Даля, хранящегося в архиве Луганска. Награжденный орденами и медалями, с 1832 года Даль становится ординатором Петербургского военно-сухопутного госпиталя. Здесь он заслужил славу прекрасного хирурга-офтальмолога и стал медицинской знаменитостью Петербурга. Известны также научные исследования Даля по организации медицинской службы на театре военных действий, по гомеопатии, фармакологии. Найдены наброски его статей об оперативной тактике при огнестрельных ранениях. Представляет несомненный интерес одна из первых опубликованных (и первая, подписанная псевдонимом Казак Луганский) статей Даля «Слово медика к больным и здоровым», положения которой остаются актуальными и в настоящее время. Основное внимание в статье обращается на необходимость правильного образа жизни: «Тот, кто в движении и не наедается досыта, реже нуждается в пособии врача». Особенно дороги нам страницы жизни Даля, связанные с Пушкиным. Друг Пушкина, Даль делил с поэтом все тяготы нелегких путешествий по дорогам России. Вместе они ездили по местам движения Пугачева. Не исключено, что именно Пушкин подал мысль Далю взяться за словарь. Восхищенный сказками Даля, Пушкин подарил ему рукописный текст одной из своих сказок с дарственной надписью «Сказочнику Казаку Луганскому — сказочник Александр Пушкин». Сейчас мало кто знает, что первая сказка нашего детства «Курочка Ряба» принадлежит сказочнику Казаку Луганскому (Далю). В трагические январские дни 1837 года Владимир Даль как близкий друг поэта и как врач принял деятельное участие в уходе за смертельно раненным Пушкиным. К Далю были обращены слова умирающего Пушкина: «Жизнь кончена...» Ему благодарный поэт вместе с перстнем-талисманом передал черный сюртук, простреленный пулей Дантеса, со словами: «Выползину (слово, впервые услышанное от Даля и понравившееся Пушкину) тоже возьми себе». Даль принимал участие и во вскрытии поэта; им написано в акте о причине смерти: «Рана относится, безусловно, к смертельным...» Он оставил необыкновенной художественной силы записки о последних часах жизни великого поэта. Работа в качестве врача была лишь частью многогранной деятельности Даля. Нам теперь представляется наибольшей ценностью его «Толковый словарь», для современников же Даль был ценен прежде всего как писатель Казак Луганский. В 30-40-х годах прошлого столетия он был самым популярным бытописателем и составил 100 очерков русской жизни, которые печатались в «Отечественных записках» и в других столичных журналах, а позже составили два тома в его собрании сочинений. Его писательскую деятельность высоко оценивали А. Пушкин, И. Тургенев, В. Белинский, Н. Добролюбов. В 1845 году Белинский писал о Дале: «После Гоголя это до сих пор решительно первый талант в русской литературе». На творчестве Даля положительно отразилось хорошее знание им современной жизни — ведь никто из писателей XIX века не странствовал по Руси столько, сколько Владимир Даль. Прекрасные душевные качества, одаренность, общительность, разносторонность интересов Даля привлекали к нему людей. Поэтому он близко сходится с Пушкиным, Гоголем, Некрасовым, Тургеневым, Жуковским, Одоевским, Лажечниковым; был знаком с Шевченко, переписывался с ним и даже принял участие в его освобождении из ссылки (хотя позже дружба их прекратится из-за многих разногласий в жизненных позициях). На организованных Далем Петербургских четвергах бывали многие прогрессивные деятели того времени, среди которых композитор Глинка, хирург Пирогов, географ Литке и многие другие. Даль был еще и естествоиспытателем — им написаны два учебника «Ботаника» и «Зоология». И, вероятно, уровень знаний в этой области был довольно высок, поскольку в 1838 году Петербургской академией наук В.Даль был избран членом-корреспондентом по отделению естественных наук. А в «Литературной газете», издававшейся в то время в Петербурге, неутомимый Даль вел раздел «Зверинец», в котором печатались его рассказы о животных. Необходимо отметить заслуги Даля и как этнографа. Во время десятилетнего пребывания в Нижегородской губернии он собрал огромный научный материал для географического атласа распространения различных говоров. Особенную известность среди специалистов ему принесли этнографические описания народов Нижнего Урала и Казахстана. Наконец, «Толковый словарь живого великорусского языка» В. Даля — это собрание нравственного, философского, житейского, фольклорного опыта, словесное закрепление огромной многовековой истории живого великорусского языка, словарь этот — дело всей его жизни. Сам же он о своем труде сказал просто: «Я любил отчизну свою и принес ей должную мною крупицу по силам». Но какова же эта «крупица»? Владимир Крупин, один из далеведов, в юбилейной статье к 180-летию со дня рождения В.Даля писал: «...всегда нам в укор будет то, что одиночка Даль свершил труд, равный труду многих десятилетий иного гуманитарного института с его могучим коллективом и современными средствами науки и техники». А известный современный писатель Андрей Битов назвал Даля Магелланом, «...переплывшим русский язык от А до Я. Представить себе, что это проделал один человек, невозможно, но только так и было». За полвека Даль объяснил и снабдил примерами около 200 тысяч слов! Но кроме всего Далем собрано более 37 тысяч пословиц русского народа! А ведь он еще служил, врачевал, занимался научной и писательской деятельностью. Работа Даля над словарем получила высокое признание всего русского общества, он получил престижную по тому времени Ломоносовскую премию. Интересен факт признания труда Даля. В Академии наук не было свободного места, и тогда академик Погодин выступил с предложением бросить жребий и одному из академиков выйти из академии, чтобы Даль занял вакансию. Но дело кончилось тем, что Даль стал почетным членом Академии наук. К моменту завершения словаря здоровье Даля было уже основательно подорвано. «Казалось бы, — пишет далевед П.И. Мельников-Печерский, — с окончанием долговременных и тяжелых трудов здоровье Владимира Ивановича должно было если не восстановиться, то хоть поправиться. Вышло наоборот... Долговременная привычка к постоянному труду, вдруг прекратившемуся, вредно повлияла на здоровье великого трудолюбца». 22 сентября 1872 года В.Даль скончался. Он похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Варадинов, Николай Васильевич (1817-1886) — юрист, доктор права и философии, чиновник особых поручений при министре внутренних дел, член главного управления по делам печати (1865-1883), член совета при министре внутренних дел (1883-1886). Кроме того, Варадинов неоднократно исправлял должность начальника цензурного ведомства. Словари и энциклопедии называют его писателем, хотя его труды имели, скорее, научно-исследовательский характер. Главный труд Н.В. Варадинова — «История Министерства внутренних дел» (8 т., Спб., 1858-1863; с 1857 г. печаталась при «Журнале Министерства внутренних дел»), в которой содержится масса ценных, извлеченных из архивных дел материалов для истории внутренней жизни и быта России. Последний. восьмой том истории, посвящен истории отношений правительства к «расколу». Варадинов систематизировал огромное количество материалов: нормативных актов, внутренних документов МВД и его подразделений, большое количество уголовных дел в отношении староверов. И хотя сам Варадинов, будучи государственным чиновником, относился к староверию отрицательно, его труд, благодаря обилию документальных сведений и архивных данных, является чрезвычайно ценным для тех, кто изучает историю староверия. Практически, ни одно серьезное исследовани по истории староверия не обходится без использования данных Варадинова. Необходимо заметить также, что Н.В. Варадинов писал свое сочинение в то время, когда государственная власть и официальная церковь преследовали как старообрядцев («раскольников»), так и разного рода сектантов. Поэтому как чиновничьи, так и миссионерские отчеты содержали сведения «о борьбе с расколом и сектантством». В работе Варадинова также содержатся сведения не только о «расколе» (т.е. старообрядчестве), но и о разного рода сектантах, не имеющих никакого отношения к староверию (молоканах, духоборах, хлыстах, скопцах, субботниках и т.п.). Особое место в этом капитальном труде посвящено исследованиям Даля и Надеждина о скопческой ереси.