RARUS'S GALLERY

Рисунки с натуры художника Е.К. Макарова. Гравированы на дереве художником Крыжановским. Заглавные буквы и виньетки по рис. профессора И. Шарлемана. Резаны в Экспедиции заготовления Государственных бумаг. – СПб.: Экспедиция заготовления гос. бумаг, 1881. – XVI, 328 с., 27 л. ил. В голубом издательском коленкоровом переплете с тиснением золотом на передней крышке и корешке. Узорные форзацы. 28х21 см.

 

 

 

 

Скалон, Дмитрий Антонович (1840-1919) - военный историк и мемуарист, адъютант великого князя Николая Николаевича Старшего, сопровождавший его в многочисленных служебных поездках и путешествиях по России и миру. В 1872 году участвовал в длительной поездке великого князя по Турции, Сирии, Палестине и Египту. Его книга об этом путешествии представляет собой по сути подготовленный к печати путевой дневник, содержащий как чисто личные наблюдения и впечатления, так и подробные описания официальной деятельности великого князя во время поездки. В книге содержится описание множества встреч великого князя: с султаном Абдулазизимом, Иерусалимским Патриархом Кириллом, видными сановниками Османской империи и др. Все они через пять лет принимали участие в боевых действиях русской армии на Балканах под командованием великого князя Н.Н. Старшего. Эта поездка несомненно имела военно-политическое значение, а в Палестине приобрела четкий смысл паломничества ко Святому Гробу.

Поездка великого князя Николая Николаевича Старшего на Святую Землю состоялась осенью 1872 года. Официальной цепью этого путешествия являлось посещение в Сирии, Палестине и Египте наиболее замечательных мест, древних развалин, исторических памятников, а также поклонение православным святыням. 17 сентября великий князь инкогнито, взяв имя графа Борисова выехал из Санкт Петербурга в Варшаву в сопровождении свиты и друзей. Компания казалась довольно заметной и инкогнито великого князя, конечно, просуществовало не долго. Всего на Восток отправилось двадцать восемь человек, включая прислугу.

Великий князь Николай Николаевич Старший (1831 — 1891) —

третий сын императора Николая I и Александры Фёдоровны;

генерал-фельдмаршал (16 апреля 1878).

В семье имел прозвище «дядя Низи».

С великим князем путешествовали герцог Лейхтенбергский Евгений, принцы Ольденбургские Алексей Петрович и Константин Петрович. В числе друзей было много военных, но какие фамилии: генерал-лейтенант Д. И. Скобелев, генерал-майоры М. Н. Дохтуров, В. Н. Сипягин, А. А. Галл. Все они вместе с великим князем Николаем Николаевичем участвовали через пять лет, в Русско-турецкой войне. Специально для поездки был приглашен художник Е. К. Макаров. Его рисунки, сделанные во время путешествия, были частично использованы в книге Д. А. Скалона. Можно лишь пожалеть, что, несмотря на достаточно широкое к тому времени распространение искусства фотографии, ни в 1872, ни в 1881 и 1888 годах в число сопутников августейшим поклонникам Святого Гроба не вошел ни один фотограф. Лишь для сопровождения великого князя Константина Николаевича в 1859 году был приглашен французский фотограф Габриэль де Румии, снимки которого (если таковые были сделаны) пока не попали в поле зрения издателей. Несмотря на это, сами путешественники приобретали видовые фотографии местных ателье в разных пунктах своего маршрута. Нужно отдать должное, что кроме «штатного» художника, карандашом и кистью владели и другие спутники великого князя и, в частности, генерал-майор Вильгельм Карлович фон Клемм (1815—1891) — военный инженер, впоследствии генерал-лейтенант и начальник чертежной Главного инженерного управления Инженерного корпуса. Искусно выполненные во время поездки работы Клемма хранятся ныне в Государственном Русском Музее.

Маршрут движения до Константинополя, избранный великим князем, был довольно обычен для благородных путешественников того времени. Тогда как простые русские паломники добирались в Святую Землю преимущественно кораблями Русского Общества Пароходства и Торговли из Одессы, дворяне, отправляясь из Санкт-Петербурга, предпочитали путь через Польшу и Германию до Вены, далее на австрийском пароходе по Дунаю и, затем, через столицу Османской империи Стамбул в Яффу. Так, например, ехал в 1861 году в свое второе паломничество ко Святым местам А. С. Норов. Тем же путем следовал и великий князь. Но не все было обычно в этой шумной и веселой компании, отправившейся посмотреть Восток во главе с великим князем Николаем Николаевичем Старшим. Большая группа профессиональных военных инженеров и полководцев, проследовала тем путем, которым будет наступать русская армия в 1877 году. Стояла ли перед ними задача рекогонсцировки местности в преддверии новой войны с Турцией — история ответить не может. Но Дунай бьы форсирован русскими войсками 15 июня 1877 года близ города Систов и Зимница, где поперек реки лежат отмеченные в книге Д. А. Скалона три наносные отмели. Руководил переправой великий князь Николай Николаевич, получивший за эту операцию орден Святого Георгия II степени. В тексте «Путешествия» невольно всплывают отдельные указания на слабые и сильные стороны османской армии и укреплений. Конечно, можно считать их и «побочным продуктом», следствием «профессионального» военного мышления автора. Но вернемся к великому князю. Прибыв в Константинополь, Николай Николаевич был встречен султаном Абдулазизом, с которым у него сложились, говоря современным языком, дружеские отношения. Вероятно, этим так же объясняется факт, что до свержения Абдулазиза в 1876 году, противоречия России и Турции не переходили в плоскость неизбежного военного конфликта. Из Константинополя поклонники, на русском пароходе «Владимир», прибыл в Бейрут, впервые ступив на Святую Землю. Отсюда они совершили трудный сухопутный переход до Иерусалима, преодолевая это расстояние почти исключительно верхом. Везде великого князя встречали с почестями, создалась атмосфера торжественного шествия в Иерусалим брата белого царя.

Едва вступив в пределы Палестины, великий князь начал говеть, чтобы иметь возможность причаститься у Гроба Господня и постился весь путь до самого Иерусалима. С этого времени путешествие неуклонно перерастает в паломничество. Все хорошо понимали, какая Земля лежит у них под ногами, как и то, ради чего предпринят этот утомительный сухопутный поход в глубь Палестины к Иерусалиму, который никак не мог быть стратегическим русским направлением в военном отношении. Увидеть Святую Землю было личным желанием великого князя, потребностью его души. Цель такого паломничества - более полное, чем в повседневной жизни соприкосновение со святыней, и в конечном счете соприкосновение со Христом.

«Идешь туда,— пишет автор,— чтобы видеть места освященные пребыванием и жизнию Божественного Учителя, но время и люди почти что истребили материальные следы, которых непременно ищет человек, и только при виде их находит удовлетворение своему религиозному чувству. Я тоже их искал, и, по-моему, вот где эти следы: это горы, воды, долины, растительность, поля; одним словом, вся природа страны, которая одна не изменилась, и которую не могли истребить ни гонения язычников, ни дикий фанатизм мусульман. Спаситель также ступал на эту почву как и мы; пред Ним открывались те же виды, что и пред нами. Он пил из тех же ключей, солнце также согревало в Его время, и Он искал прохлады в тени той же смоковницы. Мы знаем, сколь долгое время Спаситель прожил в Назарете, хотя в городе не осталось ни малейшего видимого следа Его пребывания. Но разве недостаточно знать, что Господь прожил здесь так долго, и что конечно здесь нет и клочка земли, на который бы Он не ступил. А эти горы, дома, поля, сады, разве они изменились с того времени? Не та ли маслина и смоковница упоминаются в Евангелии? Не те ли самые пещеры и каменные дома с плоскими крышами составляют город? А эти горы и вся окрестность! Сколько раз взор Спасителя останавливался на них?»

Еще на подходе к Фавору Николай Николаевич был встречен Иерусалимским Патриархом Кириллом. На Фаворе Патриарх поднес его высочеству икону Преображения и несколько камней с того места, где по преданию стоял Спаситель во время самого события. Близ Наблуса к великому князю присоединился начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрит Антонин, сопровождавший его во все время пребывания, вплоть до отплытия Николая Николаевича из Яффы в Каир. Великий князь и его спутники подходили к Иерусалиму со стороны Иордана по знаменитой Пустыне Святого Града. С этой стороны вид Иерусалима долго закрыт от глаз массивом Елеонской горы. И только с вершины Елеона, внезапно и весь как на ладони предстает поклонникам Святой Град. Отсюда открывается самая величественная и самая трогательная панорама Иерусалима.

На встречу великому князю вышло все население города. Простой разноплеменный люд, войска, чиновники, в отдельном месте собрались все иностранные консулы. Женщины бросали цветы по пути следования Николая Николаевича. Великий князь вступил в город через Гефсиманские ворота, оказавшись тем самым в начале Страстного пути. Яркое описание этого события принадлежит перу адъютанта его высочества Д. А. Скалона.

«Мы ехали среди толпы по той самой дороге, по которой Спаситель в вербное воскресение вошел в Иерусалим, встречаемый множеством прославлявшего Его народа. Мысленно переживая все это, словно в чудном сне, вошли мы в Святый Град. От претории, где жил Пилат и начался крестный ход Христа Спасителя, мы слезли с лошадей и до церкви Святого Гроба шли пешком. У входа в храм встретил великого князя Патриарх Кирилл в полном облачении, окруженный собором духовенства, и приветствовал великого князя следующею речью на греческом языке: ,3апю императорское высочество! Иерусалимская церковь земного сего града Небесного Царя, с пламенным желанием и материнскою любовью ныне приемля ваше императорское высочество и сопутствующих вас высоких принцев преславной отрасли богохранимого императорского дома благословенной России, облекается во славу превеликую и наслаждается веселием и радостью неизреченною. Но, не менее, и ваше императорское высочество, стоя сию минуту под кровом сего святилища величия Божия, вероятно, чувствуете необычайное и неизреченное веселие... Итак, преклони, благоверный князь, колена души и тела пред священными стопами Богочеловека и Искупителя мира. Преклони чело пред страшною Голгофой, окропленною за нас честною кровью. Поклонись с сокрушенным сердцем Всесвятому Гробу, источнику нашего воскресения, и принеси жертву благоприятную слезою о себе и о здравии августейшего монарха, о святой России и о всем царствующем доме. Распятый за нас, погребенный и воскресший Иисус Христос да благословит труд твой; да истечет от святых Его стоп новая сила в вере! Да пошлет тебе помощь от святого и от Сиона заступит тебя и даст тебе блага Иерусалима не столько земные, сколько небесные. Аминь”. Затем, предшествуемые певчими и духовенством, приложившись к плите, на которой обвивали пеленами и миропомазали тело Иисуса Христа, мы вошли в часовню Святого Гроба. Слезы текут невольно! Наконец мы преклонили колена у Гроба Господня! Душа как бы вырывается из своих оков!.. Блаженная минута!.. Таких немного в жизни!.. А кому довелось их изведать, тому они глубоко западают в сердце и в дальнейших испытаниях на жизненном пути обращаются в несокрушимые опоры веры».

Августейшее паломничество подробно описано в дневнике отца Антонина. Великий князь понял и оценил деятельность архимандрита на Святой Земле. С ним вместе он посетил русский участок на вершине Елеона, осмотрел раскопки и поставленный о. Антонином дом над мозаикой. Тут же проявилась вездесущая ревность консула, не допустившего великого князя посетить гордость Антонина Мамврийский дуб в Хевроне, приобретенный им для России еще в 1868 году. Возможно слова, сказанные великим князем отцу Антонину на прощанье «я вас не забуду», не были только сиюминутной моральной поддержкой. 28 октября состоялось освящение грандиозной для Иерусалима того времени церкви во имя Святой Троицы, построенной архитектором М. И. Эппингером в центре русского городка близ Яффских ворот. Описания этого события находим в дневнике отца Антонина и в другом описании путешествия великого князя, принадлежащим перу генерала В. Н. Сипягина. Интересно, что оба повествователя и Д. А. Скалой и В. Н. Сипягин указывают дату освящения Троицкого собора на день раньше, 27 октября. Есть в их повествованиях и еще одна общая досадная неточность, которую просто необходимо исправить. Оба автора называют архимандрита Антонина именем Антоний. Как послышалось, так и записалось! Но не будем строги к ним за это. В дневнике архимандрита Антонина церемония освящения главного русского собора в Палестине описана под 28 октября. Была суббота.

«Встал, конечно, чуть свет. Прочитал молитвы. Поспешил в церковь. Вот взошло и красное солнышко, а Патриарха все нет. Сновал онду и онду, толкал и толкался, желая все поставить на исправную ногу. Сам учил Семена звонить на соборе. Подошел Патриарх и немедленно стал варить воскомастику. Дело это тянулось не мало времени. Когда все, что требовалось для освящения храма, было готово, облачились сперва мы, иереи, а потом и владыки, именно же: Газский, Назаретский, Лиддский и Тивериадский. Я послал известить великого князя, что начинается обхождение церкви. При первом круге пели греческие певцы. Патриарх читал Евангелие. При втором наши пели тропарь Троицы и я читал Богородично Евангелие. При третьем наши все пели: «Спаси, Господи, люди твоя». Входные переговоры: «Возмите врата...» и пр. происходили, как я и ожидал, достожалостным образом, кто в лес, кто по дрова. Как бы то ни было, предисловие к церемонии кончилось. Святые мощи положили в углублении константиновской капители и задвинули его престольной доской навеки. В это время пожаловали в храм и прямо в алтарь их высочества. Последовали омовение и помазание миром Святой Трапезы и облачения ее, сперва платом, потом хитоном а наконец и сребро-золотною парчею. Жертвенник мыл, помазывал и облачал Лиддский архиерей. К 10 часам храм быт освящен. Началась божественная литургия, дотянувшаяся до полудня. Великий князь и герцог (оба в мундирах и в Андреевских лентах), выстояли ее до конца. Не раз они засылали к нам в алтарь с просьбой не петь ничего по-гречески. Но это, очевидно, было не возможно. Из церкви Патриарх с высшим духовенством отправился к великому князю, где и представил ему всех архиереев. Частию я, частию Нектарий служили переводчиками между его высочеством и синодалами. Сказав, что ему поручено ГОСУДАРЕМ передать благодарность Патриарху за его поведение в Болгарском деле, великий князь высказал сожаление о том, что между Патриархом и Синодом существует разногласие. Газский перевал его, сказав, что было бы здоровье, дело уладится. К обеду приглашены были только участвовавшие в служении владыки да о. Джимбара, тоже служивший. Тосты были питы за здравие ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, великого князя. Патриарха, мое и проч. По обычаю было шумно и весело, хотя и без Па...трона. Великий князь сидел между Патриархом и Газским. В доме Миссии был стол для патриарших диаконов, и праздновали то же шумно».

В Иерусалиме и окрест него великий князь посетил:

26 октября (прибытие в Иерусалим) - Вифанию, Страстной путь, храм Воскресения;

27 октября — церковь Успения Божией Матери в Гефсимании, Гефсиманский сад, место Вознесения на Елеоне, Русские раскопки на Елеоне, Кармелитский монастырь «Отче Наш», Иосафатову долину и Гробницы царей израильских. Купол скалы ити Мечеть Омара, мечеть Аль-Аксу;

28 октября - состоялось освящение Троицкого собора Русской Духовной Миссии;

29 октября - утреня, литургия и причащение великого князя на Г робе Г осподнем, поездка в Вифлеем в храм Рождества, посещение русской женской школы в Бет-Джале;

30 октября (отъезд в Яффу) - Русский странноприимный дом в Рамле, церковь Св. Георгия Победоносца в Лиде, Яффу.

Сразу после отплытия, когда берег Яффы стал понемногу отдаляться, находясь на палубе уходящего в Египет корабля, Д. А. Скалой записал в дневнике то, что мог бы произнести каждый, из спутников великого князя:

«Я был в Святой Земле! Я поклонился Гробу Господню!»

Паломничество и путешествие великого князя Николая Николаевича Старшего окончилось в Итальянском городе Бриндизе, куда он ступил 12 ноября 1872 года.

Каков был итог этой поездки? Для самого великого князя — о том знает Бог. Во внешнеполитической перспективе — возможно отсрочка войны с Турцией. Для православия на Востоке - поддержка Иерусалимского Патриарха Кирилла. Для русского дела в Палестине - одобрение деятельности архимандрита Антонина и освящение главного русского собора Палестины, что, в целом, было укреплением русского духовного присутствия на Святой Земле; и через десять лет великий князь стал одним из основателей Православного Палестинского Общества. В военном отношении - рекогносцировка местности для будущих военных операций русской армии во время Балканской войны. В общественной деятельности - покровительство Обществу востоковедения. Велик или этот итог, таков ли он на самом деле или это лишь кажущиеся совпадения - судить не нам. Вернувшись в Санкт Петербург, великий князь и внешне хотел сохранить образ Святой Земли и ее святынь. В домовой церкви Николаевского дворца уже в 1872 году архитектором Ф. С. Харламовым была спроектирована крипта — Гроб Господень - в память паломничества великого князя в Иерусалим и для хранения святынь, полученных им в благословение от Патриарха Иерусалимского Кирилла. Среди них икона св. Георгия Победоносца с частицами мощей, камень от Гроба Господня и от Голгофы, кусочек Мамврийского дуба... В особом кипарисовом ларце хранились частицы мощей мученицы Александры, святой покровительницы супруги великого князя. В этой крипте каждое воскресенье после литургии служился молебен Жнвоносному Гробу. Когда Николай Николаевич отправлялся в свой первый военный поход, в осажденный Севастополь, отец — император Николай I — подарил ему нательный крест с частицей Креста Господня. Эту святыню великий князь тоже передал в свой храм. Сам домовой храм быт подобием ростовской Спасской церкви в митрополичьих покоях. Еще одна реликвия, греческая икона «Благовещение», которую он получил в Святой Земле от Иерусалимского Патриарха, великий князь подарил в церковь Благовещения при лейб-гвардии Конном полку. И не случайно именно в Николаевском дворце, в его домовой церкви 21 мая 1882 года два августейших поклонника Святого Гроба великие князья Николай Николаевич и Сергий Александрович торжественно объявляют о создании Православного Палестинского Общества.

И еще немного информации об этом путешествии В.К. Николая Николаевича Старшего. Итак, в 1881 году были обнародованы дневниковые записи Д.А. Скалона (1840–1919), адъютанта великого князя Николая Николаевича старшего (1831 – 1891) под названием «Путешествие по Востоку и Святой земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году». За великим князем следовали тогда граф Г.А. Строганов, генералы Д.И. Скобелев, М.Н. Дохтуров, B.H. Сипягин, художник Е.К. Макаров, консул Т.П. Юзефович и др. Большое путешествие, совершённое из Санкт-Петербурга в Константинополь, Бейрут, Дамаск, Назарет, Иерусалим и Каир, описано Д. А. Скалоном ясно и выразительно. Автор, наблюдавший за церемониальным этикетом, особенностями общественных отношений в странах Востока, природой, детально изобразил будни ближайшего окружения и быт русских паломников.

Винтовой пароход «Владимир», принадлежавший Русскому обществу Пароходства и Торговли, на котором осуществлялось плавание из Константинополя до Бейрута, для пассажиров первого класса имел отдельные каюты, рассчитанные на двух человек. Великий князь был помещён особо, рядом с кают-компанией, снабжённой буфетом и небольшой библиотекой. Преобладающей частью «пёстрой смеси» пассажиров третьего класса, занимавших носовую часть верхней палубы судна, были русские паломники, около ста человек, в основном женщины. «Сошлись сюда все эти богомольцы со всех концов России, некоторые по второму и, даже, по третьему разу», – вспоминал Д. А. Скалон. Добравшись до Иерусалима, изображению которого посвящены XVII и XVIII главы книги, Д. А. Скалон с чувством описал посещение Храма Гроба Господня:

«Слёзы текут невольно! … Душа как бы вырывается из своих оков!.. блаженная минута! … таких немного в жизни!.. а кому довелось их изведать, тому они глубоко западают в сердце и в дальнейших испытаниях на жизненном пути обращаются в несокрушимые опоры веры».

Во время пребывания великого князя Храм Гроба господня был постоянно открыт, в отличие от его обычного расписания – работы в определённые часы дня и вечера. По мнению Д.А. Скалона, внутреннее устройство храма было «чрезвычайно запутано», поэтому для настоящего представления об его положении прилагался план-чертёж с тщательным описанием каждого здания, входившего в комплексное сооружение.

А вот еще записи в дневнике:

<20 октября 1872 г.> Через три часа показался Фавор и мы увидели подходивший к его подошве поезд Его Высочества. Фавор стоит среди долины, знаменитой своим плодородием и множеством битв. Он возвышается на 1000 футов над окружающею местностью и со всех сторон имеет вид усеченного конуса, скаты которого покрыты различным кустарником, диким фисташником, акацией с чрезвычайно крупным листом и дубовым, редким корявым лесом. Пока мы добрались только к подножию горы, Великий Князь уже подходил, по бесчисленным зигзагам, к вершине. Дорога очень камениста и крута, а с полгоры она делает повороты на каждых 15-20 саженях. Палатка для привала была раскинута пред греческим монастырем, которого церковь первоначально построена императрицею Еленою, как говорят, на месте Преображения Господня. Обойдя монастырский двор и церковь, самой простой архитектуры с выбеленными внутри гладкими стенами, я присоединился к нашему отдыхавшему обществу. Великий Князь был встречен на дороге пред Фавором восьмидесятипятилетним иерусалимским патриархом Кириллом, против которого восстала вся греческая иерархия за то, что он не подписал отлучения Болгарской Церкви и не хотел мешать интересов иерархических с религиозными. С виду, патриарх Кирилл, седой, как лунь, коренастый старец, среднего роста, с орлиным носом, добродушною улыбкой и быстрым взглядом серых глаз, еще полных энергии и выражения. Его сопровождали митрополит Назаретский, замечательный красавец, и два диакона, из которых один довольно чисто говорил по-русски. Привал продолжался два часа. Его Высочество приказал мне прочесть из Евангелия те места, где упоминается о Преображении. Но какой восхитительный вид открывается с Фавора, удивительнейшим образом поставленного среди широкой долины Эсдрелонской, которая постепенно ниспадает к Средиземному морю с высоты 440 футов. Мне пришло в голову закрыть глаза и, стараясь забыть только что пройденную дорогу, мысленно перенестись с берегов Геннисаретского озера на вершину Фавора. Если там я чувствовал, что нахожусь в недрах земли, окруженный неразрывным кольцом гор, то после такого быстрого перелета на крыльях мысли, когда я открыл глаза, мне почудилось, будто я высоко поднялся над землею, вместе с выделившимся из нее Фавором, а замкнутое кольцо опустилось и обозначились очертания горных цепей и глубоких долин Палестины. С севера в плодоносную долину врезывается широкий кряж гористой Галилеи, а по ту ее сторону тянется неразрывная цепь высоких плоскогорий Самарии и Иудеи, перерезанная отдельными хребтами. За Галилейскими горами видно южное очертание долины, кончающееся у берега горою Кармель, за которою, правее, видна полоса Средиземного моря, сливающегося на дальнем горизонте с синевою неба. Когда Великий Князь стал спускаться с горы, его провожали колокольным звоном. Мы давно уже не слыхали благовеста и теперь он отрадно отзывался в сердце родным отголоском. После прохода нескольких поперечных отрогов Галилейских гор, спускавшихся к Эсдрелонской долине, чрез час пред нами показался Назарет, занимающий западный склон прекрасной долины, образованной меловыми холмами на высоте 1030 футов. Мы подошли с северной стороны города и остановились против церкви Св. Гавриила. Греческое духовенство встретило Великого Князя с крестом и хоругвями, а жители приветствовали его криком и выстрелами. Сойдя с коней, мы пошли через маленький двор, обнесенный стеною и вымощенный плитняком, в церковь архангела Гавриила. Она украшена иконостасом великолепной резьбы из темного кипариса с живописью древнего византийского стиля. В противоположной входу стене сделан проход с лестницей, спускающеюся в коридор и маленькую часовню, где находится обнесенный мрамором колодезь, у которого благовествовал Пресвятой Деве Марии архангел Гавриил. Вправо от него устроено окно с железною решеткой и видна высеченная в скалах лестница, по которой, как говорят, спускалась к источнику Богоматерь. Патриарх отслужил молебен. Мы все испили воды из колодца и вернулись в лагерь, раскинутый непосредственно за церковью. К обеду Его Высочество приказал подать ленивые щи, приготовленные в Петербурге и взятые с собой в виде консерва. Можно себе представить, какое удовольствие доставило нам это блюдо. Во время сумерек мы опять пошли в церковь и Его Высочество приказал отслужить панихиду по своей в Бозе почивающей родительнице, императрице Александре Феодоровне, которой кончина совпала со днем нашего вступления в Назарет.

<22 октября> С восходом солнца мы отслужили молебен в церкви, еще раз испили святой воды, сели на коней и выступили из Назарета в Дженин, по Эсдрелонской долине. Через три часа после привала мы подошли на ночлег к Дженину. Город лежит на противоположных Назарету склонах Эсдрелонской долины и окружен садами, со множеством финиковых пальм. Мы расположились в оливковой роще, немного выше города и неподалеку от большого водоема, который наполняется ключом, замечательным по своему изобилию. Вправо от нас стоял высокий забор из кактусов с красневшими на них зрелыми плодами, похожими по величине и внутренности на наши огурцы, но только в красной жесткой коже, с желтым мясом и зернами. Мы попробовали их. Но надо осторожно употреблять эти плоды в пищу, так как внутренность кожи покрыта тончайшими иглами, которые, впиваясь в язык и небо, причиняют боль. На вкус они очень сладки, сочны, питательны и по своему изобилию служат пищей для беднейших жителей. В Дженине мы неожиданно нашли капусту. Его Высочество с Д.И. Скобелевым лично занялись варкой ленивых щей и картофельного соуса. Когда спала жара и наступили сумерки, мы сели в кружок, на сложенных под маслинами вещах, и стали петь хоровые песни. Странно, но вместе с тем и приятно было слышать такие напевы как — «Вниз по матушке по Волге» и «Вдоль по улице метелица метет», в далекой Иудее, между палатками, под корявыми стволами вековых маслин, при мерцающем свете факелов и костров, освещавших не обычный для глаза бивуак турецкой кавалерии, а наших нукеров с лошаками и хлопотавших около очага поваров, рядом с неподвижными фигурами арабов, пришедших из города посмотреть на наш шумный лагерь. Не успели мы разойтись по палаткам и еще не замолкли голоса товарищей, призывавших своих людей, как шакалы затянули свою нескончаемую песнь, с жалобным воем и дикими руладами.

<23 октября> Выйдя с восходом солнца из Дженина, мы перешли через три часа на привал в деревню Сили, а оттуда, после перехода в три часа с четвертью, в Наблус, или древний Сихем, столицу Самарии. От Сили до Наблуса мы ехали три часа с четвертью. Дорога пролегает по довольно живописной и населенной местности, беспрестанно пересекая долины и огибая горы. Зато каменистый ее грунт часто вынуждал нас вытягиваться по одному и затем нагонять Великого Князя. Знойный ветер дул сзади. Жара стояла нестерпимая. Подходя к Наблусу, мы спустились в долину; по ней тянулась оливковая роща; издали казалось, что вот, вздохнем свободней, но тонкая зелень маслин мало дает тени, а напротив того, только удерживает жар и как в решето пропускает жгучие лучи солнца. Наблус, древний Сихем, или Сихарь, лежит в узкой долине, образуемой с юга покрытой зеленью горой Гаризим, а с севера голым и крутым Гевалом, на котором «Иисус Навин, поставив жертвенник с надписью всех слов закона и прочитав народу благословение и проклятие», обращался к плодоносному Гаризиму и к бесплодному Гевалу, как к эмблемам благодати и проклятия. По завоевании Ханаана иудеями, Сихем достался левитам, и сюда было перенесено тело Иосифа. Здесь же находится несомненный колодезь Иакова, у которого Иисус Христос беседовал с самарянкою. В Наблусе считается от пятнадцати до восемнадцати тысяч населения и преимущественно фанатиков-магометан, между которыми живут 800 христиан и остатки самарян, в числе 134 человек, считая вместе с детьми. Их старейшина — высокий здоровый мужчина, с седою, подстриженною бородой и округленными чертами лица — представился Его Высочеству. Он объяснялся по-английски; на нем был обыкновенный костюм: шаровары, куртка и феска. С его показания я и записал число живущих еще в Наблусе самарян. Пройдя город, в десяти минутах от гробницы Иосифа и колодца Иакова, мы стали лагерем. Здесь встретил Великого Князя наш иерусалимский консул, Кожевников, и архимандрит тамошнего странноприимного дома, отец Антоний. Отдохнув немного, мы пошли ко гробнице Иосифа, куда взялся нас проводить самарянин. Из Наблуса идет прямой путь в Иерусалим, но Великий Князь желал сначала посетить Иордан и Мертвое Море, а потом уже войти в священный город по дороге из Вифании. После долгих совещаний, Холу-паша наконец нашел проводника, который брался провести чрез Ефраимовы горы в долину Иордана, по тропам и руслам пересохших в это время года горных речек, так как в избранном Его Высочеством направлении нет прямой дорогих...

<25 октября> Мертвое море или Асфальтовое озеро (называемое арабами Биркет-Лут, то есть море Лота) лежит на 1235 футов ниже поверхности океана, в глубочайшей на земле впадине. В северной части оно достигает глубины от 500 до 1000 и даже 1200 футов, а в южной оконечности, где находятся залежи каменной соли, всего 16 футов. На его юго-западном берегу указывают развалины Содома, Гоморры и других вместе с ними погибших городов, которые, судя на изысканиях французского ученого Саси, не были поглощены водами Асфальтового озера, а только истреблены вулканическими извержениями, обратившими всю плодородную долину в соленосернистую пустыню. По указаниям Риттера, Мертвое море на сто частей воды содержит 42,8 солей и асфальтового, или горного масла. Она так густа, что погрузиться в нее нет никакой возможности. Название Мертвого моря как нельзя более соответствует наружному виду этого озера, не говоря о том, что в нем нет ни единого живого существа и что его солонцеватые берега лишены всякой растительности; самый цвет воды как бы подернут мертвенной бледностью. Когда я подъехал, то Великий Князь и многие из товарищей уже разделись и собирались входить в воду. Я живо сбросил платье и последовал за ними. Действительно, нельзя себе представить, каким образом лежишь на воде, высовывая руки и ноги во всевозможных положениях, и не идешь ко дну. Это совершенно своеобразное чувство, ни с чем несравнимое. Я попробовал окунуть лицо, но тотчас же отскочил, так щиплет и жжет этот рассол в ноздрях и глазах. Мы поплыли к лежавшему против нас острову, с трудом подвигаясь вперед, потому что перемещение в этой воде сопряжено с большими усилиями. Она чрезвычайно прозрачна; везде видно каменистое дно. Его Высочество Князь Евгений Максимилианович 8 уронил свое кольцо с рубином; на глубине, по крайней мере, трех футов, оно лежало как на ладони и мне удалось его достать, причем меня тискали за плечи в воду, а я против воли сопротивлялся, как бычачий пузырь, и, наконец, держась за ногу Евгения Максимилиановича, добрался правою рукой до дна и вытащил кольцо. Тело скоро обсыхает и покрывается, как пылью, мелкими кристаллами соли и весьма неприятным, липким жиром. Проглотить глоток этой воды кажется невозможным, так отвратителен на вкус этот горько-соленый и жирный рассол. Когда выйдешь из воды и одеваешься, кажется, что все тело смазано липким жиром и посыпано песком. Чтобы избавиться от этого неприятного чувства, надо было выкупаться в Иордане. Одевшись, мы опять сели верхом, проехали на Иордан, без дороги, песками, и остановились у того места, где, по преданию, проповедывал и крестил народ Иоанн Креститель и где принял святое крещение Сам Господь Иисус Христос. На этом месте, в небольшом затоне Иордана, был сделан от берега помост из свежего хвороста и патриарх Кирилл совершил с него службу Богоявления Господня. Во время молебна пели по-русски архимандрит и его церковнослужители. Чрезвычайно отрадно было находиться на том месте, где установилось священное таинство, под благодатною сенью которого мы, христиане, вступаем в жизнь.

Двадцать шестого октября, в 8 часов, караван наш выступил к Иерусалиму. Дорога исправлена какою-то благодетельницей англичанкой, пожертвовавшею на это 500 золотых. В настоящее время дорога безопасна и, по возможности, расширена; во многих местах уступами поднимается на кручи и ограждена заборами от пропастей; но, тем не менее, иначе как верхом проезду по ней нет. Путь идет по каменистым и диким горам, как во многих местах Сирии и Палестины, и нельзя не благодарить за доброе дело, так много облегчившее переход этих двадцати пяти верст многочисленным караванам богомольцев. Горы во многих местах напомнили мне Ливан на переходе из Бейрута в долину Бекаа. Через три часа мы остановились для привала у палаток, разбитых в стороне от дороги, у фонтана. Здесь Великий Князь был встречен иерусалимским консулом, г. Кожевниковым, губернатором Иерусалима и другими военными и гражданскими властями. Великий Князь был в мундире стрелков Императорской фамилии; после отдыха, Его Высочество сел на серого жеребца в богатом уборе из синего бархата, с золотым шитьем и украшениями. Впереди ехал отряд кавалерии, потом три консульские каваса, одетые в запорожское казачье платье, с кривыми саблями и огромными булавами, за ними знамя Великого Князя с подручными; Его Высочество, окруженный своею свитой, и наш конвой с Акиф-пашой во главе. Скоро мы подошли к Вифании, где Господь воскресил Лазаря. Этот крошечный городок имеет очень ветхий вид и похож на каменное гнездышко, прижавшееся к отвесному утесу. Но я был так поглощен мыслью близости Иерусалима, что почти не заметил Вифании и с лихорадочным жаром смотрел вперед; я томился бессилием моего взгляда, который отставал от мысли и не мог проникнуть сквозь какие-нибудь две-три скалы, заслонявшие нам вид Святого Града. Но вот, еще один выступ горы... мы в долине Иосафата, и с широкой площадки видим, наконец, Иерусалим. Соскочив с коней, Великий Князь и мы пали на колени и до земли поклонились Святому Граду. Весь спуск с Елеонской горы в долину Иосафата, дорога до Золотых Ворот и до ворот Св. Стефана, стены и башни города, все было занято войсками и народом, вышедшим на встречу Великого Князя, и все залито ярким светом полуденного солнца.

Русскую духовную миссию в Иерусалиме возглавлял архимандрит Порфирий (К.А. Успенский, 1804 – 1885), известный своими исследованиями христианского Востока. В 1882 г. в России было создано Православное Палестинское общество, председателем которого являлся великий князь Сергей Александрович, годом ранее посетивший Святую землю. Общество состояло из 42 членов-учредителей, почётных и действительных членов и членов-сотрудников, самыми признанными из которых были Антонин Капустин, Леонид Кавелин, В.Н. Хитрово, В.Н. Беляев и др. За 15 лет, с 1882 по 1897 г. Православное Палестинское общество организовало несколько археологических экспедиций, осуществило издание 93 научных и литературных сочинений, в числе которых «Книга бытия моего» Порфирия Успенского и «Иерусалим и Синай: Записки второго путешествия на Восток» А.С. Норова. А.С. Норов (1795 – 1869), путешественник и исследователь Востока, в русской истории больше известен как государственный деятель – министр народного просвещения, занимавший пост с 1853 по 1858 г. После совершения первого путешествия на Святую землю, предпринятого в 1834 г., главными мотивами в жизни автора стали Палестина и Иерусалим. Изданное по возвращении в Россию описание путешествия было встречено «с редким сочувствием», причины которого «заключались в особенном интересе к восточным делам». Предваряя записки А.С. Норова, опубликованные в 1878 г., В.Н. Хитрово отмечал:

«описание второго путешествия, при общей скудости нашей палестинской литературы, в особенности учёной, при полном почти незнакомстве нашем с трудами западных паломников, представляется совершенно исключительным явлением и в этом отношении оно не будет бесполезно для русских, желающих изучить и ближе ознакомиться со Святою землёю».

Книга снабжена справочным аппаратом в виде «Азбучного указателя имён собственных», «Указателя текстов Священного писания», к которым постоянно обращался автор, и «Примечаний».

В ряду учёной литературы, посвящённой Востоку, стоит книга «чиновника Одесского карантина» А.А. Уманца (1808 – 1877), волей обстоятельств оказавшегося в Египте в 1843 г., где автор вёл путевые записи, напечатанные затем в разных журналах. Впоследствии, по предложению А.С. Норова, А.А. Уманец написал целостный труд «Поездка на Синай с приобщением отрывков о Египте и Святой земле», который был опубликован в 1850 г. В работе были приведены современные исследования европейских учёных, касавшиеся исхода израильтян из Египта, сверенные автором со Священным писанием. В посвящении А.С. Норову Уманец писал:

«С Вашей книгой в руках я путешествовал по Святой Земле. По полноте и по верности указаний, я находил в ней ответы на все вопросы, какие только на пути мне встречались, и ещё с этого, заочного знакомства стал уважать Вас всей душой, как автора правдивого, добросовестного и нежалевшего трудов своих».

Одним из первых описаний всех важнейших мест «обетованной земли, освящённых следами Самого Господа», был изданный в Одессе «Путеводитель по святому граду Иерусалиму и вообще по святым местам Востока» (1862), составленный иеромонахом Пахомием. В 1864 г. популярное руководство, дополненное и снабжённое богатым иллюстративным материалом, было переиздано в Санкт-Петербурге типографией Э. Арнгольда для эксклюзивного распространения в Иерусалиме. В России книга не продавалась. Второе издание было дополнено двумя архитектурными планами – Храма Воскресения Христова в Иерусалиме (Храм Гроба Господня), и Храма Рождества Христова в Вифлееме, – главных святынь христианского мира.

В 1893 г. вышла первая книга многотомного труда Э. Э. Ухтомского (1861 – 1921) «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича, 1890 – 1891» [17; 4, с. 332]. Востоковед князь Э. Э. Ухтомский, в сопровождении которого цесаревич Николай совершил поездку, был обязан постоянно отправлять систематические отчёты царю Александру III. Черновые варианты отчётов и писем и легли в основу данной книги [11, с. 16]. Издание было построено на событиях путешествия и впечатлениях Николая Александровича, впервые в истории августейшей семьи посетившего Бангкок, Индию, Шри-Ланку, Китай и Японию. Опыт восточных путешествий великих князей предопределил долговременное странствие наследника царской фамилии, которое могло развить «веротерпимость и правильное отношение к неизбежности культурного многообразия, что было крайне важно для русской действительности рубежа XIX – XX веков». Книга имела прекрасное издание, вошла в фонды немногих библиотек (из-за стоимости) и была переведена на немецкий и английский языки. Путешествие Николая Александровича широко освещалось в отечественной и зарубежной периодической печати, на материалах которой, а также на основании записки генерал-адъютанта Г.Г. Даниловича, сообщения князя В. А. Барятинского и письма Э.Э. Ухтомского был написан и опубликован очерк В.С. Кривенко (1854 – 1931) «Путешествие его императорского высочества наследника цесаревича на Восток, от Гатчины до Бомбея» (1891). С 1885 г. в губернских городах стали открываться епархиальные отделы Императорского Православного Палестинского общества, в задачи которых входило «ознакомление русских с прошедшим и настоящим Святых мест Востока, облегчение православным паломникам пути в Святую Землю и на Афон, поддержание православия среди местных жителей в Святой Земле». По специальному соглашению с обществом железнодорожные и пароходные компании понижали стоимость проезда для совершения паломничества в Святую землю. Например, билет от Санкт-Петербурга до Иерусалима и обратно в III классе составлял 57 рублей. С 1882 по 1895 г. было продано около 20000 таких билетов. В 1896 г. общее число паломников составило 6532 человека. Благоприятные условия развивали идеи паломничества и способствовали росту числа путешественников,среди которых были писатели и журналисты, создававшие«новую» тематическую литературу. Книга «Египет и Палестина» (1893) Н.Н. Лендера (Н.Н. Рейхельта, 1864 – 1924), выступавшего под псевдонимом «Путник», по «общему плану работы» явилась продолжением серии очерков Юга, опубликованных в 1891 – 1892 г. «в виде путевых писем и корреспонденций». Дополнив книгу сведениями, полезными для туристов и путешественников, Н.Н. Лендер представил характеристику современного положения стран в области промышленности, торговли и мореходства, посвятив Святыням Палестины некоторые из своих очерков. В частности, описывая природные и климатические особенности Яффы, Иерусалима и Вифлеема, автор акцентировал внимание на достопримечательностях этих городов: домик Святого Симона кожевника, в котором, по преданию, останавливался апостол Пётр, монастырь Святого Георгия, храм Гроба Господня и Кувуклия, Элеонская гора. По наблюдениям Н.Н. Лендера, русское подворье в Иерусалиме, устроенное на возвышенной местности и занимавшее большое пространство, воспринималось соотечественниками как маленькая Россия. Каменные корпуса, рассчитанные на 1500 паломников, имели просторные комнаты и широкие коридоры, стоимость размещения в которых составляла три копейки в день. В периоды с октября до Крещения и с масленицы до Пасхи благодаря заботам уполномоченного Императорского Православного Палестинского общества Н.Г. Михайлова «русские постройки в Иерусалиме» превращались в самостоятельный городок, в «уголок России на Святой Земле» с характерными застольными беседами и религиозно-нравственными чтениями с использованием световых картин.

«К услугам русского народа в Палестине теперь имеется не мало подворий и храмов, в которые наш паломник свободно входит как в свою приходскую церковь, не считаясь с чужеземными обычаями и порядками», – заключал автор.

Путевые наблюдения и впечатления, составившие сборник «Русские люди в Обетованной земле» (1895) журналиста и драматурга Ф.К. Грекова (1849 – ?),публиковавшегося под псевдонимом «Ф. Палеолог», имели таблицы цен на проезд в Святую землю и расписание поездов Иерусалимской железной дороги, что, несомненно, делало книгу значимым тематическим и справочным пособием в уже имеющемся собрании литературы. В 1898 г. в книжных магазинах «Нового времени» появилось «роскошное издание» А.А. Суворина (1862 – 1937) «Палестина». Книга, иллюстрированная художниками А.Д. Кившенко и В.И. Навозовым, содержала подробное историческое описание отдельных областей Святой земли – древней Яффы, Элеона, Мёртвого моря, Хайфы и русских построек в Иерусалиме. Все иллюстрации были выполнены в технике хромолитографии и тоновой литографии, цветная карта в конце книги была отпечатана в Лейпциге. Цена в изящном коленкоровом переплёте с мраморными обрезами составляла 35 рублей – весьма дорогое издание.