RARUS'S GALLERY

Свиньин, П.П. Опыт живописного путешествия по Северной Америке. СПб.,тип. Ф. Дрехслера, 1815. [8], 219 с., [6] л. ил. Шесть гравированных иллюстраций на отдельных листах. В великолепном марокеновом «великокняжеском» переплете, богато тисненным золотом на крышках и корешке. Бордюры, тройной золотой обрез. 16,5х10,5 см. Редкость!

 

 

 

 

Обольянинов. № 2417; Межд. Книга, каталог № 11 «Русская антикварная книга — Путешествия». № 161; Аукцион «Christie's», 30.11.2006, экземпляр (без одной гравюры) продан за 2880 £ (5625 $).

Свиньин, Павел Петрович (1787-1839), автор страноведческих очерков, биографий,  путевых воспоминаний, основатель журнала «Отечественные записки», литератор и художник, дипломат и путешественник. Павел Петрович Свиньин родился в 1787 году в усадьбе Ефремово Галичского уезда Костромской губернии. Матерью его была Екатерина Юрьевна, урожденная Лермонтова, родная сестра деда великого поэта М.Ю. Лермонтова – Петра Юрьевича Лермонтова. Бабушкой его была Анна Ивановна Лермонтова, урожденная Боборыкина, которая приходилась внучкой казненного по приказу Петра Первого стольника Федора Матвеевича Пушкина. Следовательно, по утверждению костромского краеведа А.А. Григорова, Свиньин приходился родственником и А.С. Пушкину, и М.Ю. Лермонтову. Он получил прекрасное домашнее образование, позже учился в Благородном пансионе при Московском университете, затем служил в коллегии иностранных дел, знал английский и французский языки. Опубликовал многочисленные статьи об отечественных достопримечательностях, подготовил иллюстрированные этнографические очерки о России (посмертное издание). Основатель и владелец " Русского Музеума". Первоначальное воспитание получил в Благородном пансионе при Московском университете, и уже здесь обнаружил склонность к литературе. В небезизвестном альманахе «Утренняя Заря», где помещались произведения воспитанников Благородного пансиона, наряду с В.А. Жуковским, Н.И. Тургеневым и Родзянкою встречается имя и П.П. Свиньина. Он помещал здесь в 1803 и 1805 годах басни, стихи и статьи. По окончании курса в пансионе Свиньин поступил в Академию Художеств, а в 1806 г. поступил на службу в МИД. В этом же году, в качестве дипломатического чиновника, он совершил морское путешествие на корабле «Рафаил», который входил в состав эскадры адмирала Сенявина, по Средиземноморью. Во время путешествия Свиньину пришлось посетить Англию, Португалию и Испанию.  Работал Свиньин П.П. некоторое время в Российском генеральном консульстве в США (1810 – 1813). Он побывал в Англии и Португалии, на Гибралтаре и на Мальте, в Испании и Северной Африке, Италии и Греции. Немало поездил и по России: был в Бессарабии, Украине, Кавказе, Крыму, Урале, на Волге, в Западной Сибири, в Прибалтике. Результат поездок – книги: «Опыт живописных путешествий по Северной Америке» (1815), «Ежедневные записки в Лондоне» (1817), «Воспоминания о флоте» (1818), «Достопамятности Санкт-Петербурга и его окрестностей» (20-е годы), «Археологические путешествия по России» (1825), исторические романы: «Шемякин суд», «Ермак, или Покорение Сибири».

Итак, в 1811-1813 гг. он был сотрудником первой российской дипломатической миссии в США в должности секретаря генерального консула в Филадельфии Н.Я.Козлова. К моменту назначения Свиньин успел послужить переводчиком у начальника российской эскадры в Средиземном море Д.Н.Сенявина (в разгар наполеоновских войн в Европе) и окончить Санкт-Петербургскую академию художеств, получив за картину "Отдых графа Суворова-Рымникского по одержанной победе" звание академика (собственно, выпускника).  22 июня 1813 года отбыл из Америки для сопровождения французского генерала Моро на службу в российскую армию и находился с ним при осаде Дрездена, где тот был смертельно ранен. Свиньин оказался не только в числе первых русских, наблюдавших за жизнью американцев, но и одним из первых иностранных наблюдателей, оставивших описание Соединенных Штатов начала XIX века. Что особенно важно - Свиньин был художником, оставившим десятки зарисовок, акварелей и гравюр с пейзажами, видами городов и сценами американской жизни, и его глазами мы можем сегодня увидеть Америку, какой она была 200 лет назад.
Больше Свиньин в Америку не возвращался, но издал некоторые свои рисунки в виде гравюр (Опыт живописного путешествия по Северной Америке. СПб., 1815).

Сначала несколько цитат из дневника Свиньина времен жизни в Америке (никакой политкорректности - вот как думал, так и писал; очевидно, что текст многое говорит не только об Америке, но и о России):

"Я весьма тихо сидел за своим столиком. Вдруг, в 10 часов вечера, необычайный звук, гром и крик поразил меня. ... Насилу мог услышать "Fire", то есть пожар. И я пошел смотреть пожар. Горел один дом, но его весьма скоро погасили. Здесь нет зрителей, как у нас в России - всякий работает с усердием, как за свою собственность, хотя его никто не понуждает, хотя совсем почти нет полиции - и, потому, пожарам никогда не дают усиливаться".

"Я весьма хорошо сделал, что взял с собою Федьку. Во-первых, здесь люди дороги, и мерзкие слуги, и пользуются большой вольностию. Естли он вам не покажется, должно за неделю сказать ему, чтоб он себе искал другова места, он же может оставить вас, когда ему будет угодно. По большей части черные отправляют здесь ремесло слуг. Весьма смешно видеть у араба или арабки всю голову, заплетенную в плетешки или косички. У кого получится больше волн, тот прекраснее".

"Для меня ничего не может быть отвратительнее, как видеть маленьких негров, особливо девчонок, кои беспрестанно встречаются: словно чертенята!".

"Весьма удивительны и несправедливы законы здешние в разсуждении женщин. Например, на кого девка брюхатая покажет, тот должен или жениться на ней, или обязаться давать известную сумму на воспитание ребенка. Нельзя никоим образом ни оправдаться, ни избавиться. ... Многие бедные люди, кои не могли заплатить сей суммы, принуждены были жениться на доказчицах, чтоб избавиться от тюрьмы".

"Кареты почти не в употреблении, все ходят пешком, и для того на всех улицах широкие тротуары".

"По вольности они делают все дурачества, грубости, несносные для иностранца. Например, естли придет наниматься к вам служанка - она сядет на первом стуле и станет с вами разговаривать. Говорят весьма странно и отвратительно, копируя народных депутатов, кои в присудствии сидят против президента, в шляпе, положа грязные запачканные ноги на стол".

"В вечеру окампанировал Е.Ос.Д[ашковой] на скрипке - она прекрасно играет на фортепианах, и весьма милая женьщина. Был у девок. Очень хорошенькие и чистенькие, и, кажется, та, которую я взял - очень здорова! Плачу ей по 10 долларов".

"Здесь многие обыкновения покажутся странными для европейца. Например, если кто-нибудь из знакомых приглашает вас в свою ложу, несмотря на то, вы должны заплатить ему положенную цену за место. Какая подлость и мелочь".

"Против нас живут индейцы, приехавшие сюда депутатами от ирокезского народа. Они весьма походят чертами лиц на калмыков наших, только гораздо выше их и статнее. Одежда их вся состоит из какого-то одеяла, коим они обертываются кругом. На одном была шапка, изукрашенная перьями, у других головы были обвязаны просто платками. Многие, в утешение народа, стреляли из стрел и с удивительной меткостью".

"Весьма утвердительно можно сказать, что дети здесь гораздо ранее зреют. Например, ребенок четырех лет ходит по всему городу один-одинехонек, понимает все вещи и рассуждает весьма умно, ибо нет за ним столько дятек и мамок, как у нас, ранее оставляют его самого о себе думать, и он ранее формируется. Вообще, они такие прекрасные , здоровые и бойкие".

"Я видел сегодня двух человек очень интересных: генерала Моро и князя Галицына. Первый, известно, удалился сюда, ибо военная слава его беспокоила Наполеона. Он живет близ Нью-Йорка в прекрасной деревне, а на зиму приезжает туда. ... Князь Голицын, сын Голицына, бывшего министром русским в Голландии, отказался от богатства и почестей, на кои знатность его рода давала ему право, сделался католическим попом и послан в Америку миссионером. Набрал здесь колонию католиков различных наций и живет с ними посреди лесов и вертепов там, за синими горами. Долгое время назывался он Смитом. Я полагаю, что поповский сан ему уже наскучил, ибо он с большим удовольствием слушает и приятно улыбается, когда его назовут князем. Он уверяет, что при имени рускаго сердце его бьется живее".

"...белки.. сделались столь ручны, от того, что никто их не беспокоит, ни пугает, что когда в летнее время пьют чай перед домом, они сходят с дерев и подбирают кусочки хлеба. Вообще, все животные здесь весьма благонравны, ибо никто их не раздражает. Не видят, чтоб лошадь лягнула".

"многие обычаи здешней земли покажутся весьма странными для европейца. Например, замужние женьщины не составляют более приятностей общества, и в собрании они оберегаются говорить с мужчиною - так что если вы слишком займетесь ею, тотчас вам скажет - что есть и девушки в комнате. Женьщина, когда выйдет замуж, отказывается от света и занимается единственно хозяйством. Оттого здешние девушки не торопятся выходить замуж и пользуются тою свободою, каковою у нас, в Европе, замужние. Например, часто случается, что дочь имеет свои знакомства. Приходят к ней молодые мужчины, коих отцы не знают, и которых она знакомит, когда ей вздумается. Оне выходят, когда захотят и никого не спросят".

"17 [декабря 1811 г.] Дашков получил сегодня памфлет и письмо от одного американского пророка и при нем письмо к им.Александру, коему он пророческим гласом повелевает сложить с себя корону, отдать все завоевания и установить подобное здешнему правления. Иначе он обещает разрушение Европы в будущем июне 1812 года".

"Вчерась я был на одном здешнем бале, или лучше сказать, Ma partie. Ничего не может быть скушнее сих собраний. Кажется, одно удовольствие, для чего здесь съезжаются есть конфекты и пить чай ... кушать беспрестанно. Женьщины все сидят в стороне, а девушки - в другой. Сохрани Бог говорить долго с женьщиною, да и с девушкою если заговорился, то назавтра в газете женят. Один американец, впрочем человек довольно видевший свет, с сожалением объявил мне об одной девушке, что мы скоро ея потеряем. Это значит, что скоро она выйдет замуж. И он весьма удивился, когда я ему сказал, что в Европе женьщины составляют истинную приятность общества, что девушки зовутся только попить чаю и потанцевать".

"Жители Виргинии - совершенные русские помещики, даже отличаются и в образе жизни - более властительны и имеют рабов".

"Поистине, можно сказать, что нет земли, где бы механические машины доведены были до большего совершенства. Малолюдство, и потому дороговизна рук, заставили прибегнуть к наукам и здесь почти все делается машинами. Машина пилит камень, кует гвозди, делает кирпичи. Особливо мельницы доведены до удивительной степени совершенства. Stim Both, употребляемый для непрерывного сообщения между Филадельфиею и Нью-Йорком есть прекрасная выдумка! Это есть барка, движущаяся парами, не имеющая нужды ни в парусах, ни в попутном ветре и презирающая всякую погоду".

"Удивительно, как розно воспитание, и как следы его переменяют совершенно систему понятия человеческого, как о добродетели женской, так и о благопристойности. У нас, в России, если бы увидели девушку. гуляющую за городом с молодым мужчиной, сколько бы заключений сделали нащет ея. Здесь, в Америке, молодая девушка, богатая, хорошей фамилии скачет за 500 верст денно и нощно, иногда без проводника и знакомого, в дилижансе, повидаться со своими родными. Часто случается, она бывает в компании 5-6 молодых людей ей совершенно не знакомых, но, мало-помалу, они делаются ей покорными услужниками. Женьщины - везде женьщины, везде имеют удивительную, непонятную власть над мущинами".

"Я сделал два приятных знакомства: с Фултоном и с Команом. Первый интересен мне по выдумке своей Стимбота и по охоте к художествам, быв сам порядочный живописец. А другой, из уважения к Суворову, назвал корабль свой сим именем. Он был гусар венгерской службы и служил в итальянскую кампанию под командою сего великого человека.

Вечер провел я в весьма интересном для меня разговоре с Астором. Вот предприимчивый человек. Он торгует мехами, из коих лучшие получает с островов Алеутских и Курильских"...

"Мне весьма нравится, что на каждом перекрестке прибита доска с надписью: "Закон повелевает держаться правой стороны". И от того никогда не бывает споров на дорогах".

"Из числа попутчиков наших был мулат, но ему не позволено было сесть с нами в карету, а поместили его с кучером, также и обедал он особенно, а не с белыми. Черные в большом здесь пренебрежении. А, вероятно, он заплатил такие же деньги, как и другие пассажиры. Привычка все поправляет, и они не чувствуют своего унижения, но бедный наш Глод [негр, служивший при русском дворе, вернувшийся в это время в США за семьей] бывши в России в таком изобилии и почести, приехал сюда, и ни один белый не хотел с ним садиться вместе по обыкновению, не допускали его ни до какой кампании белых тогда-то он бедный почувствовал тяжесть своего положения, и естли бы должен был остаться, был бы самый нещастливейший человек"."

"Все американцы вообще ходят бриться и чесаться в цирюльни, самый богатейший после завтрака, в туфлях отправляется туда, и потому цирюльникам показалось странным, когда я велю позвать их к себе в комнату. Вообще цирюльник есть первый вестовщик - он знает все сплетни и споры в городе, и американец идет в цирюльню даже слышать новости и просвещаться, ибо у каждого почти цирюльника найдете чучелы различных птиц, животных, в спирту змеи и пресмыкающиеся, разные кости на веревочках и т.п. ..."

"Поистине, введение Стимбота есть весьма полезная выдумка! нет нужды ему в попутном ветре и течении - несмотря на все сие он идет сам себе около 5 миль в час, но если ветер попутный, то он может идти до 10 миль, ибо для сего находится два паруса. Кроме скорости весьма покойно, словно в комнате. Завтрик и обед прекрасный".

"[Описание сумасшедшего дома] Здесь встречаются весьма редко примеры, что сходили с ума от любви, честолюбия и глубоких размышлений; по большей части от неудачи в коммерческих предприятиях, банкрутства и пьянства. Подобные черты лучше всех описаний народного характера! Здесь содержится одна только женьщина из богатейшей нью-йоркской фамилии, которая рехнулась от Бонапарте, почитая себя его женою. Не знают причины, побудившея ея к столь странной точке сумасшествия! Она всегда была добрая жена и почитаемая мать многочисленному своему семейству."

"...не надобно искать здесь глубокомысленных профессоров и искусных артистов - но Вы удивитесь справедливому понятию о вещах последняго гражданина, что относится и ко всей Америке. Сын первого банкира идет в одну школу с сыном беднейшего поденщика. Каждый учит географию земли своей, первыя правила арифметики и некоторые понятия о других науках; от того всякой здешний мужик не только не удивляется лунному затмению или комете, но разсуждает о них довольно правильно."

Свиньин издавал журнал «Отечественные записки» (1818 – 1830), где впервые было опубликовано около 200 интереснейших документов XIV – XIX веков. Обширную группу материалов составляли документы, связанные с деятельностью русских государственных и военных деятелей: Петра Первого, Потемкина Г.А., Суворова А.В., Кутузова М.И., писателей и ученых: Ломоносова М.В., Тредьяковского В.К., Фонвизина Д.И. и др. Большое внимание Павел Петрович уделял в своем журнале истории костромского края (описывал костромские соборы, рассказывал о косторомичах- «самородках», вроде А. Красильникова и т.п.). Неслучайно позднее Свиньина стали называть «дедушкой русских исторических журналов» и «пионером в деле публикации документов». Павел Петрович гордился, в частности, тем, что открыл - подарил Отечеству Власова, Гребенщикова, Слепушкина, Тропинина, Черепанова, Полякова"), автором панегирика Аракчееву "Поездка в Грузино" и вероятным прототипом гоголевского Хлестакова.

Свиньин неплохо рисовал (после его смерти вышла книга «Картины России и быт ее разноплеменных народов»). В 1830 году был избран членом Академии художеств, через несколько лет - членом Российской Академии наук. Он увлеченно собирал предметы старины, памятники русской культуры. В своей московской квартире он создал собственный музей с историческим и художественным отделами («Русский музеум»).

Свиньин П.П. был опекуном молодых талантов, всячески помогал юным художникам и писателям. Его дом – это литературный салон, где встречались и садились за один стол прославленные писатели и начинающие литераторы, только пробующие свое перо, князья – полиглоты и купцы – самоучки. По его рекомендации, при его живом участии уроженцы костромского края братья Чернецовы были приняты на учебу в Петербургскую академию художеств и впоследствии стали известными художниками.

А самое непреложное свойство натуры П.П. Свиньина - лганье. Это лжец, каких на свете мало, под стать Ф.И. Толстому – Американцу. Причем, лгал, веря в то, что говорил, потому лгал уверенно и самозабвенно. Да, немало талантов у П.П. Свиньина. Вот как охарактеризовал его С.М. Сомов в 1823 г. в «Сатире на северных поэтов»:

Хвала, неукротимый лгун,
Свиньин неугомонный,
Бумаги дерзостный пачкун
Чужим живиться склонный!
Писатель, химик, астроном
И дипломатик славный,
Художник, врач и эконом,
Во всем нулю лишь равный.

Знаком Павел Петрович был и с А.С. Пушкиным. Познакомились они скорее всего у общих знакомых или на заседании литературного общества. И в 1825 г. вместе отправились в Бессарабию. О курьезах, случившихся там и позабавивших Александра Сергеевича, надо писать отдельно. Поэт смеялся над приключениями мнимого «ревизора», над легковесностью его публикаций. Свиньин же всегда относился к Пушкину с пиететом. После поездки их личное знакомство стало достаточно тесным: они бывали друг у друга, участвовали в одних литературных мероприятиях, встречались на обедах и балах, свои произведения публиковали под одной обложкой в «Памятнике отечественных муз» (1827 г.), в «Невском альманахе» (1828 г.), в «Радуге» (1830 г.). В 1833 г. А.С. Пушкин даже позаимствовал у Свиньина и его «Музеума» рукописи XVIII века для работы над «Капитанской дочкой», но отношения поэта к Свиньину остается все-таки шутливо-пренебрежительное. Он даже написал эпиграмму «Собрание насекомых» (1827 г.) и сказку о Свиньине «Маленький лжец» (1830 г.), но общительный Павел Петрович не обращал внимания на обидные шутки поэта. Когда же Н.В. Гоголь обратился к А.С. Пушкину, чтобы тот дал ему какой-нибудь сюжет, Александр Сергеевич «подарил» ему живого героя, П.П. Свиньина, описав и его характер, и его похождения в Бессарабии, и дав даже черновой набросок: «Свиньин Криспин приезжает на ярмонку в N губернию – его принимают за (слово неразборчиво). Губерн (атор) честный дурак, губ(ернаторша) с ним проказит – Крисп(ин) сватается за дочь». Гоголь прекрасно воплотил идею А.С. Пушкина в своей пьесе «Ревизор». Таков был Павел Петрович Свиньин, удивительный Человек, неутомимый Путешественник, прекрасный Издатель, чудесный Художник, Собиратель древностей, радушный Меценат и искусный Рассказчик.