Баннер

Сейчас на сайте

Сейчас 245 гостей онлайн

Ваше мнение

Самая дорогая книга России?
 

Базилианская типография Троицкого монастыря в Вильне и старообрядческие издания кирилловского шрифта второй половины XVIII века-начала XIX века.

Базилиане (василиане, лат. Ordo Sancti Basilii Magni) — общее название нескольких католических монашеских орденов византийского обряда, следующих общежительному уставу, который приписывается св. Василию Великому. Орден Василиан св. Иосафата был основан в 1617 году на основе монастырей, принявших Брестскую унию 1596 года. Первоначально именовался Орден (или конгрегация) Пресвятейшей Троицы под руководством протоархимандрита, избиравшегося тайным голосованием пожизненно. Устав Ордена был утверждён папой Урбаном VIII в 1631 году. Высшим органом василиан стали конгрегации, или капитулы. Орден получил большое распространение в восточных областях Речи Посполитой, где большинство населения традиционно придерживалось византийского обряда. Деятельность ордена способствовала переходу в католичество восточного обряда православного населения восточных земель Речи Посполитой. Впоследствии орден был переименован в честь святого Иосафата Кунцевича. С 1720 года все греко-католические монастыри в Речи Посполитой принадлежали базилианам. До конца XVIII века практически все греко-католические киевские митрополиты были василианами. В середине XVIII века орден насчитывал 195 монастырей и более тысячи монахов.

Цветник. Вильна. Тип. Униатского Троицкого монастыря. 1800 (7308). 
Набор: 17. Шрифт: 10 строк = 89 мм. Ширина набора: 108-110 мм.
Орнамент: 4 заставки с 3 досок (по каталогу А.В. Вознесенского).

В 1739 году на Базилианской конгрегации во Львове было решено разделить василиан на две провинции: Литовскую (св. Троицы) и Польскую, или Русскую (Покрова Богородицы). Резиденцией протоархимандрита Польской провинции был определён Почаевский монастырь (в 1780—1781 Загоровский монастырь). В 1744 году папа Бенедикт XIV постановил избирать одного протоархимандрита для обеих провинций на 4 года поочерёдно из каждой провинции. Большой упор в деятельности ордена был сделан на воспитание молодёжи, на этом поприще базилиане соревновались с иезуитами, а после роспуска последних получили в своё владение несколько иезуитских коллегий, так что в конце XVIII века в их ведении находилось около двадцати шести училищ. Также василианам принадлежало 4 типографии, самая крупная располагалась в Почаевской лавре. Период расцвета ордена закончился вместе с разделами Речи Посполитой. В 1773 году две базилианские провинции распались на четыре: Литовскую и Польскую, которые остались в пределах Речи Посполитой, Белорусскую, отошедшую к России, и Галицкую, перешедшую к Австрии. В XIX веке орден фактически прекратил своё существование как централизованная организация (в 1804 году указом императора Александра I звание протоархимандрита было упразднено), хотя независимые базилианские монастыри продолжали существовать в Австро-Венгрии. В Российской империи базилианские монастыри за пределами Царства Польского были закрыты в 1830-х годах, а в Царстве Польском тридцатью годами позже.

Часовник. Вильна. Тип. Униатского Троицкого монастыря. 1799 (7307). 
158, 22 лл. Набор: 17, 30-31. Шрифт: 10 строк = 89, 51 мм.

В достопамятный 1628 год к базилианам в Вильно перешла бывшая печатня братьев Мамоничей и это событие сыграло важную роль в истории Русского раскола. Здесь в 1760-х – начале XIX века было налажено печатание дониконовских церковно-славянских книг кирилловского шрифта для нужд старообрядцев. Как известно, типография Мамоничей существовала в Вильне почти 50 лет с перерывами; работа ее началась в 1574 году, а её последние издания вышли в 1623 г. Типография за все время ее существования находилась в доме Мамоничей, братьев Луки и Кузьмы, зажиточных виленских горожан, а позже — в доме их наследника Леона Мамонича, сына Кузьмы. Эта типография просуществовала намного дольше, чем другие частные типографии Белой Руси. Ее продукция была значительна и отличалась большим разнообразием по содержанию, религиозному направлению, даже по языку. Наиболее совершенными с внешней стороны были ее издания начального периода, 1574—76 гг., когда там работал приезжий из Москвы печатник Петр Тимофеев Мстиславец. Его издания по достоинству орнамента, гравюр-иллюстраций, по качеству набора превосходят все более поздние издания Мамоничей. Более поздние издания Мамоничей почти не имеют оригинального гравированного орнамента; как орнамент, так и гравюры-иллюстрации повторяют более ранние образцы Мстиславца и Ивана Федорова. Богатство типографии заключалось в большом количестве шрифтов; в то же время, несмотря на разнообразие, шрифты Мамоничей не отличались той тщательной отделкой, которая характеризует их первый шрифт, отлитый Мстиславцем. В базилианской типографии Троицкого монастыря в XVII—XVIII веках было отпечатано около двухсот книг на разных языках, в том числе для нужд старообрядцев около 60, и на литовском (к 1839 году было напечатана 51 литовская книга). Во время польского восстания по указанию Якуба Ясинского в монастырской типографии печатались воззвания повстанцев. Ясинский - польский генерал и поэт. Один из руководителей восстания 1794 года под предводительством Тадеуша Костюшко, лидер радикального «якобинского» крыла повстанцев, сторонник идей французской революции. Во время восстания был комендантом Вильны, генеральным командующим повстанческими войсками в Великом княжестве Литовском. Отозван из Великого Княжества Литовского из-за обвинений в «литвинском сепаратизме». Погиб при обороне Варшавы от войск А.В. Суворова. В 1839 году типография была закрыта императором Николаем I.

Церковь Пресвятой Троицы и униатский базилианский Троицкий монастырь — действующий греко-католический храм во имя Пресвятой Троицы (богослужения ведутся на украинском и белорусском языках) и бывший Троицкий базилианский монастырь в Вильнюсе; ансамбль зданий с чертами архитектуры готики, барокко, классицизма и историзма, памятник архитектуры и истории. Располагается в южной части Старого города, неподалёку от Острой брамы. Ансамбль образуют церковь Святой Троицы, массивная четырёхугольная колокольня, два монастырских здания в несколько корпусов и пышные барочные ворота с двумя арочными проездами. Два корпуса бывшего мужского монастыря с проездом в ограде и не относящиеся к ансамблю здания с восточной стороны окружают большой двор мужского монастыря, в центре которого стоит храм, а в северной стороне — колокольня. Здание бывшего женского монастыря расположены в северной части ансамбля, его корпуса образуют два меньших двора, а один из корпусов своими стенами выходит на улицу Аушрос Варту.

Шестоднев. (Вильна, 7300).

[Вильна: Типография Униатского Троицкого монастыря, 1792]

На улицу выходят ворота, расположенные в северо-восточной части ансамбля. За воротами находится небольшой дворик трапециевидной формы, по которому ведёт путь к въезду во двор мужского монастыря. Ансамбль начал формироваться в начале XVI века и в целом сложился в XIX веке. Основанные как православные, храм и монастырь в 1608—1827 годах принадлежали греко-католическому монашескому ордену Святого Василия Великого. По преданию, православный храм появился в дубовой роще уже XIV веке, спустя несколько лет после мученической казни виленских страстотерпцев Антония, Иоанна и Евстафия. На месте гибели мучеников собирались для молитвы христиане и соорудили здесь небольшую часовню. При содействии второй жены Ольгерда Иулиании на месте часовни была построена церковь во имя Святой Троицы, в которую были перенесены тела мучеников. К началу XVI века деревянная Троицкая церковь пришла в упадок и представляла собой развалины. Король Сигизмунд I во внимание к заслугам великого гетмана литовского князя Константина Острожского и в благодарность за победу в битве под Оршей разрешил ему постройку в Вильне двух каменных церквей, в том числе Свято-Троицкой. Возведённая в 1514 году церковь была по форме готической, с контрфорсами, высокой крышей и треугольным фронтоном. Одновременно на средства Константина Острожского было возведено здание монастыря. Рядом с храмом была возведена высокая восьмиугольная колокольня. Монашеская обитель при Троицкой церкви действовал уже по меньшей мере с конца XV века. Здания монастыря неоднократно перестраивались. В монастыре получили воспитание выдающиеся церковные деятели митрополит Киевский Макарий, пострадавший от татар священномученик; Иона II, полоцкий архиепископ и впоследствии литовский митрополит; литовский митрополит Сильвестр Белькевич и другие. Монастырь как первая в Вильне христианская обитель пользовался особыми преимуществами.

Пролог, весенняя четверть,

типографии Виленского униатского Троицкого монастыря,

не ранее 1805 г., с московского издания 1643 г.

После разделения Русской митрополии на Киевскую и Московскую монастырь подчинялся вселенским патриархам, а его настоятели возводились в сан митрополита. С 1584 года при Свято-Троицком монастыре действовало православное братство, объединявшее православных жителей города разных сословий для защиты и распространения православия. При монастыре около 1585 года были основаны духовное училище, составившее конкуренцию иезуитской коллегии, и типография. Посетив в 1588 году Вильну, константинопольский патриарх Иеремия благословил православное братство. В конце XVI или в начале XVII века внутренние стены церкви были оштукатурены и расписаны. Уже в 1601 году в Вильне митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси Ипатий Потий основал при Троицком монастыре первую духовную семинарию Русской униатской церкви. В 1608 году по указу короля Сигизмунда III монастырь был передан униатским монахам базилианам. Православное братство, училище и типография перешли в Свято-Духов монастырь. Туда же были перенесены мощи виленских мучеников. В 1622 году Евстахий Корсак-Голубицкий пристроил к северному фасаду главного корпуса церкви часовню Святого Луки. В 1628 году на средства земского писаря Яна Коленды к южному фасаду, по левую сторону от входа в храм, была пристроена часовня Воздвижения Святого Креста. Ян Коленда в часовне устроил алтарь, а под ним склеп для себя и своих потомков, для чего пожертвовал на вечное поминовение 3000 злотых и свой дом в Вильне на Серейкишках. Около 1670 года церковь ремонтировалась. Монастырь и церковь пострадали в 1706 году при сильном пожаре, истребившем большую часть города. В восстановленной церкви помимо главного алтаря было устроено шесть новых — алтарь Святого Креста, Святого Василия Великого, Божией Матери, Иосафата (Кунцевича), Святого Николая и Святого Онуфрия. Перед главным алтарем был устроен съёмный иконостас, чтобы его можно было снять, когда в праздничные дни приглашалось служить римско-католическое духовенство. После пожаров 1706 и 1728 годов восстанавливался купол храма. В часовне по правую сторону от входа в богатом мраморном саркофаге был погребён строитель Ян Скумин Тышкевич со своею супругой Барбарой, урожденной Нарушевич. Об этом свидетельствует надпись на плите в стене. Ян Тышкевич был ревностным распространителем унии и защитником базилианскаго ордена, опекал монастырь и при жизни приготовил в Троицкой церкви склеп для своего погребения и построил над ним часовню Благовещения Пресвятой Богородицы. После его смерти в 1747 году он вместе с женой и сыном был торжественно погребён в этой часовне. Его дочь Евгения-Екатерина, вышедшая замуж за коронного конюшего Корибут-Вишневецкого, записала монастырю 15000 польских злотых с тем, чтобы ежедневно отправлялась заупокойная обедня. Здание монастыря и храма перестраивались после пожаров 1748 и 1760 годов. В 1761 году была проведена барочная реконструкция храма под руководством Иоганна Кристофа Глаубица. После этого архитектурный облик храма утратил готические черты и приобрёл барочные; по углам западного и восточного фасадов были возведены башенки (сохранилась только их пара у восточного фасада). При Свято-Троицком монастыре с XVI века действовал женский монастырь. Монастырь занял здание, в 1609 году перестроенное из трёх соседних готических домов. На средства князей Сапег в 1630 году здание было расширено. Позднее к нему были пристроены два флигеля. Настоятельницей монастыря была дочь Павла Сапеги Екатерина. При женском монастыре находилась небольшая библиотека из книг на польском языке. Женская обитель находилась рядом с мужской, от которой отделялась сначала деревянною оградою, затем каменной стеной, построенной в 1777 году. Помещение монахинь находилось по правую сторону от входа в Троицкий монастырь. Своей церкви в женском монастыре не было, и монахини ходили в Свято-Троицкую церковь через калитку, проделанную у первых ворот. Монахиням женской обители была отдана часовня Воздвижения Святого Креста, пристроенная к церкви по левую сторону от входа. В часовню из женского монастыря вела особая закрытая галерея. Около 1784 года она была разрушена; в 1792 году была построена новая деревянная галерея через колокольню, которая вела в часовню Воздвижения Святого Креста. Тогда же были увеличены окна церкви. Храм ремонтировался в 1820 году под руководством архитектора Жозефа Пусье.

Рутский, Иосиф Велямин

(в миру Иван Феликсович Вениаминов-Рутский; 1574 —1637) —

третий грекокатолический Митрополит Киевский,

Галицкий и всея Руси.

Краткая справка из "Истории русской церкви": Борьба Православия с унией при митрополите Велямине Рутском. Преемника себе на митрополитской кафедре Потей назначил сам еще при жизни своей, именно своего коадъютора Иосифа Велямина Рутского. Православные протестовали. Князь Богдан Огинский и старосты виленского Свято-Духовского братства от лица всего русского православного народа внесли (1613) этот протест в трибунальный суд и требовали, чтобы по смерти Потея им дан был митрополит православный, угрожая, что Рутского на митрополию они не допустят. Но протест остался без последствий. Король вскоре после смерти Потея, 8 августа 1613 г., пожаловал Рутскому свою грамоту на митрополию и на все митрополитские имения, а 16 августа они уже были переданы Рутскому дворянином короля Адамом Хрептовичем. Гораздо чувствительнее для нового митрополита было то, что папа долго не присылал ему своего утверждения. Рутский не знал, что ему делать, и обратился с просьбою к папскому нунцию в Польше. Нунций отвечал от 14 марта 1614 г., что он написал об этом в Рим, и советовал Рутскому не смущаться, обнадеживая, что утверждение скоро будет прислано. Спустя три месяца оно действительно было получено, и 18 июня Рутский в присутствии нунция произнес присягу на латинском языке, в которой клялся быть верным папе, чтить его нунция и легата, исполнять правила святых отцов, заботиться о вверяемой ему Церкви и о покорности ее папскому престолу. Сделавшись преемником Потея на митрополитской кафедре, Рутский, однако ж, не наследовал ему на кафедре Владимирской епископии. Незадолго до своей кончины Потей написал письмо к королю и просил его назначить на эту последнюю кафедру недавно принявшего монашество Иоакима Мороховского. И король, лично знавший Мороховского как своего бывшего секретаря, охотно дал ему на то свою грамоту; а Рутский, когда уже утвержден был папой в сане митрополита, рукоположил Мороховского 3 июля 1614 г. во епископа Владимирского, выслушав предварительно его архиерейскую присягу, в которой Мороховский, произнесши Символ веры без прибавления: «и от Сына», продолжал: «К сему приймую все святые Вселенские Соборы, а меновите св. Вселенский Собор Флорентийский... и паки церковный мир и соединение принятое исповедаю соблюдати...» и пр. Главное свое внимание обратил Рутский на внутреннее состояние униатской Церкви. Потей все время своего архипастырства провел в борьбе с православными и преимущественно заботился о том, чтобы распространить и утвердить между ними унию. Рутский, отнюдь не оставляя ни этой борьбы, ни этой заботы, прежде всего занялся тем, чтобы распространить образование в униатском духовенстве и народе, чтобы преобразовать и возвысить униатское монашество и высшую иерархию и до некоторой степени сблизить униатов с латинянами в самом богослужении.
Еще за три с лишком месяца до кончины Потея Рутский, управляя делами митрополии, представил королю, что у русских его подданных нет школ, отчего русское духовенство и русский народ остаются в полном невежестве даже относительно истин веры, и просил, чтобы король дозволил обществу русских иноков по чину святого Василия Великого, живущих в виленском Троицком монастыре и находящихся в унии с Римскою Церковию, основать школы в разных местах государства. Король, бывший тогда на сейме в Варшаве, ссылаясь на благоприятные отзывы многих своих сенаторов, духовных и светских, о виленском Троицком монастыре и на то, что, как сам он видел при посещении этого монастыря, братии в нем уже немало и науки в нем процветают, дозволил обществу его иноков своею грамотою от 31 марта 1613 г. «на досконалое соединение Церкви Кгрецкое з Церковью Римскою», завести школы в Новогрудке, Минске и по другим местам, где найдут удобнее, и обучать в школах по возможности всем наукам и языкам греческому, латинскому, славянскому, польскому и русскому. Эти униатские школы получали те же самые права и привилегии, какие имели уже школы латинские; освобождались от всякого подчинения светским властям и отдавались в полное распоряжение своих учредителей и их духовных начальников. В 1615 г., декабря 3-го Рутский после усиленных просьб удостоился получить грамоту на учреждение униатских школ и от папы, который предоставил им те же самые права, какие даны были прежде школам иезуитским. Таким образом, как все католическое образование в крае отдано было обществу иезуитов, так теперь униатское поручено обществу иноков по чину святого Василия; как во главе всех католических школ находилась Виленская иезуитская Академия, так во главе униатских поставлена теперь виленская Троицкая семинария; как целию латинских школ было распространение и утверждение католичества, так целию униатских сделалось распространение и утверждение унии.

В тот самый день, когда общество иноков виленского Троицкого монастыря по чину святого Василия получило от короля такую важную привилегию, оно увеличилось и в своем объеме: грамотою 31 марта 1613 г. король присоединил к виленскому Троицкому монастырю монастырь минский Вознесенский, с тем чтобы последний получал себе настоятелей от первого, оба монастыря составляли как бы один монастырь под высшею властию троицкого архимандрита и братия того и другого монастыря считались за одно братство и общество. Но Рутский этим не удовольствовался: ему хотелось большего. Все русские общежительные монастыри в литовско-польских владениях еще до унии устроялись по одному главному уставу — по уставу святого Василия Великого, но они имели также и свои частные уставы и еще более разделялись тем, что, находясь в разных епархиях, подчинялись каждый только своему настоятелю и своему епархиальному владыке. В таком виде русские православные монастыри перешли мало-помалу и в руки униатов. Рутский задумал все эти униатские монастыри соединить как бы в один общий монастырь вместе с виленским Свято-Троицким и из всех униатских иноков образовать одно общество, или братство, по образцу братства иезуитского. С этою целью он в 1617 г. созвал в имение свое Новогродовичи (Минской губернии) на съезд, или конгрегацию, всех настоятелей и других представителей униатских монастырей и пригласил по сношению с иезуитским провинциалом двух ученых иезуитов в качестве советников и руководителей. Конгрегация имела десять заседаний и постановила: все униатское монашество в Литве освобождается из-под власти епархиальных архиереев и составляет одно самостоятельное общество под именем ордена базилианского, т. е. святого Василия Великого, почему сам митрополит Рутский, председательствовавший на съезде, должен был присягнуть, что он не будет нарушать права нового ордена. Генералом, или начальником, ордена состоит протоархимандрит с четырьмя при нем советниками. Все они, как протоархимандрит, так и советники, избираются из среды самого ордена на общем съезде митрополитом, монастырскими настоятелями и послами от монастырей, причем митрополит имеет два голоса. Протоархимандрит с своими советниками управляет орденом, определяет монастырских настоятелей и отставляет их, объезжает все монастыри ордена для непосредственного наблюдения за их устройством и поведением иноков, созывает базилиан на съезды и пр. Базилианский орден (вместо общества иноков одного виленского Троицкого монастыря) принимает в свои руки все униатское образование и воспитание, церковное и народное, все униатские школы. Поэтому съезд утвердил оба училища, основанные уже виленскими иноками в Новогрудке и Минске; причислил три монастыря, существовавшие в Овруче, со всеми их имениями к виленскому Троицкому монастырю для поддержания находившейся в нем главной униатской семинарии и строго приказал настоятелям монастырей усилить образование базилианских клириков и воспользоваться 22 стипендиями, предоставленными папою униатскому духовенству по разным алюмнатам (семинариям) — в Риме, Вильне и других местах. Все униатские епископы должны быть избираемы только из членов базилианского ордена, и сам митрополит не вправе назначить себе викарного, как будущего преемника, без согласия базилианского протоархимандрита и его советников. При каждом епархиальном архиерее должен находиться один из базилиан по назначению протоархимандрита. Все это показывает, что базилианский орден основан был с целию не только служить своими собственными интересами, т. е. укреплению и возвышению униатского монашества чрез его образование и улучшение его жизни, но служить вместе интересам всей униатской Церкви, ее распространению, укреплению и возвышению, в особенности возвышению ее иерархии чрез образование и воспитание приходского духовенства и народа и чрез замещение архиерейских кафедр достойнейшими членами ордена. Это последнее средство действительно могло возвысить униатскую иерархию, потому что отселе архиерейское достоинство делалось доступным только людям, получившим богословское образование и подготовленным к такому высокому служению Церкви, между тем как прежде король раздавал русские епархии почти исключительно лицам светским, вовсе не соответствовавшим ни по умственным, ни по нравственным качествам своему новому призванию. Кстати заметим, что другого возвышения, о котором мечтали униатские владыки в самом начале унии, они никак не могли добиться. В 1615 г., генваря 20-го Рутский усильно просил членов слонимского съезда походатайствовать на генеральном сейме пред королем и всеми панами, радами и послами, чтобы высшее униатское духовенство заседало в сенате наравне в римским, но не имел успеха. Желая утешить Рутского и показать ему свое благоволение, папа Павел V в том же году удостоил его чести иметь седалище в кругу собственных сенаторов и сделал его одним из своих ассистентов..

Вскоре после вступления своего на митрополитскую кафедру Рутский, вероятно, сделал попытку в видах большего сближения униатов с латинянами, чтобы униатские священники совершали службы и в костелах, а ксендзы — в униатских церквах и чтобы униаты крестили своих детей и исповедовались у ксендзов, как у своих священников. Ибо не без причины же 17 октября 1614 г. жители города Ратна вместе с своими священниками обратились к Рутскому с челобитною, в которой, называя его своим милостивым пастырем и отцом и испрашивая себе его благословения, просили вместе, чтобы им дозволено было оставаться при всех стародавних церемониях и богослужении святой Восточной Церкви, держаться старого календаря и по нему совершать свои праздники; чтобы униатские священники не отправляли служб в костелах, а только в своих церквах, униатских детей крестили только свои священники, а не ксендзы и униатов не заставляли исповедоваться у ксендзов. В заключение просители присовокупляли: «Мы признаем и таинства Римской Церкви за таинства и имеем католиков за наших братий, а не за еретиков, но усердно просим нашего милостивого пана и пастыря оставить нас при нашей стародавней церковности, при наших таинствах и обрядах». Впрочем, могло быть, что Рутский решился было на такую попытку не по доброй своей воле, а под давлением или латинских прелатов и иезуитов, или даже короля. По крайней мере в следующем году сам Рутский писал к папе Павлу V, что попытка эта многих соблазняет, и по его настоятельным просьбам папа издал бреве (10 декабря 1615 г.), которым повелевал: отнюдь не изменять и не касаться всех священных обрядов и церемоний, какими пользуются униаты в своем богослужении и при совершении таинств, если обряды те и церемонии не противны истине католической веры и общению с Римскою Церковию, как и было обещано при начале унии папою Климентом VIII и еще прежде постановлено на Флорентийском Соборе. Папа дозволил только по просьбе Рутского другою своею грамотою, данною в тот же день, чтобы в случаях нужды униатские высшие духовные лица получали посвящение при соучастии (assistentibus) двух или трех латинских епископов, а латинские такие же лица — при соучастии двух или трех униатских епископов.

Букварь Языка Славенска.

Евье: тип. Братская - это «руковожение» подготовлено

иноками Виленского монастыря, 24 июля 1618.

Ближайший предшественник

«грамматики» Мелетия Смотрицкого.

В 1618 году в местечке Евье, близ Вильно, был напечатан Букварь Языка Словенска. На титуле было указано, что это "руковожение" подготовлено иноками Виленского монастыря и что напечатан букварь 24 июля 1618 года. В издании Букваря принимал непосредственное издание и Мелетий Смотрицкий. Почти одновременно с этим, в 1618—1619 годах вышел и главный филологический труд Восточных славян «Ґрамматіки Славенския правилное Cvнтаґма» (Евье, ныне Вевис под Вильнюсом) — основа церковнославянской грамматической науки на следующие два века, выдержавшая множество переизданий, переработок и переводов. Она состоит из следующих частей: орфография, этимология, синтаксис, просодия. Написанный по образцу греческих грамматик, труд Смотрицкого отражает специфические явления церковнославянского языка. Ему принадлежит установление системы падежей, свойственных славянским языкам (в этом Смотрицкий опередил западных грамматистов, подгонявших падежи живых языков под нормы латинского языка), установление двух спряжений глаголов, определение (ещё не совсем точное) вида глаголов и др.; отмечены лишние буквы славянской письменности, в которых она не нуждается. «Грамматика» Смотрицкого имеет и раздел о стихосложении, где вместо силлабического стиха предлагается пользоваться метрическим, как якобы более свойственным славянской речи (в  идействительности — воспроизводящим авторитетный античный образец; эксперимент Мелетия с искусственной метризацией церковнославянского языка не имел последствий).

Грамматiки Славенския правильное синтагма. Потщанием многогрешного мниха Мелетия Смотриского, в коиновии братства церковнаго Виленскаго, при храме Сошествиа пресвятаго и животворящаго Духа назданном, странствующаго, снисканное и прижитое, лета от воплощения Бога Слова 1619. Правящу апостолский престол великия Божия Константинополския церкве виленскому патриарсе г. Отцу Тимофею, Виленскому же коиновию предстателствующу г. Отцу Леонтию Карповичу, архимандриту. В Евью, 1619. 252 лл. (504 с.). Сигнатура внизу, по тетрадям (которых 31). На обороте заглавного листа герб князя Богдана Огинского; потом: «Учителем школьным автор», а затем идёт другой заглавный лист, на котором означен 1618 год, без показания места издания; оборотная сторона его белая.

«Грамматика» Смотрицкого насыщена множеством примеров, облегчающих усвоение грамматических правил. Она неоднократно переиздавалась (Вильно, 1629; Кременец, 1638, 1648; Москва, 1648, 1721, с приближением к живому русскому языку и дополнительными статьями о пользе изучения грамматики) и оказала большое влияние на развитие русской филологии и преподавание грамматики в школах. Там, на берегу озера с тем же названием, в начале XVII века распола­галось имение князей Огинских, где в 1618 году Богдан Огинский основал типографию, печа­тавшую славянские и польские книги. «Грамматика» Смотрицкого — выдающийся памятник славянской грамматической мысли.
Главным поприщем борьбы между униатами и православными и во дни митрополита Рутского был город Вильна. Здесь преимущественно действовали друг против друга два монастыря: Свято-Троицкий униатский с своим братством и Свято-Духовский православный с своим братством. Архимандритом Троицкого монастыря оставался сам Рутский, хотя находились в монастыре и другие архимандриты, вероятно, в качестве наместников митрополита: с 1614 г. Иоасаф Кунцевич, настоятельствовавший пред тем понемногу в монастырях Бытенском и потом в Жировицком, а с 1617 г. Лев Кревза. Средства Троицкого монастыря постоянно увеличивались. Кроме прежних имений, которые он приобрел еще до унии, кроме недавно переданных ему плаца и домов Пятницкой церкви в Вильне он владел уже имениями пяти других монастырей, к нему присоединенных: Брацлавского, минского Вознесенского и трех овручских. Теперь Рутский подарил Троицкому монастырю (1613) еще свое отцовское имение Руту, находившееся неподалеку от Новогрудка; король вновь приказал (6 августа 1614 г.) виленским медовым братствам отдавать на Троицкий монастырь половину их доходов, которые все назначил было три года тому назад на возобновление погоревших в Вильне русских церквей, а какой-то земский виленский писарь Ян Коленда подарил тому же монастырю (20 июня 1619 г.) свой дом, который с дозволения Рутского построил на плацу бывшей русской церкви Козмы и Дамиана. Казалось, довольно имел Свято-Троицкий монастырь, но ему хотелось иметь и то, что принадлежало его соседу, хотелось отнять у Свято-Духовского монастыря все, чем он владел, даже самое право на существование. Начать это дело Рутский предоставил Свято-Троицкому братству.

В 1614 г. русские радцы виленского магистрата Леон Мамонич (содержатель известной типографии) и Петр Коптевич и виленский мещанин Игнатий Дубович, бывшие некогда православными, пожаловались королю от имени всего униатского Троицкого братства, будто бы называющие себя церковным братством при новой церкви Святого Духа в Вильне незаконно присвоили себе королевские грамоты, пожалованные именно Троицкому братству: грамоту 1589 г. (21 июля), которою король утвердил Троицкое братство, его устав, школу и типографию, и грамоту 1592 г. (9 октября), которою король утвердил за тем же братством его дома и грунты и дозволил ему построить на тех грунтах церковь, и будто бы эти своевольные люди, незаконно пользуясь имениями и всеми доходами Троицкого братства, причинили уже ему убытку на сорок тысяч коп литовских, а из типографии, принадлежащей Троицкому братству, выпускали и выпускают книги еретические, противные святой Восточной Церкви и оскорбительные для государя и государственных чинов. Король прислал в Вильну свой мандат от 18 июля на имя попов новой церкви Святого Духа: Логвина Карповича, Василия Игнатовича и Григория Дудцы — и старшин братства той же церкви, повелевая им лично явиться в его задворный суд и представить, если какие имеют, привилегии и грамоты, также книгу братского впису и реестра братских приходов и расходов для удовлетворения по жалобе Троицкого братства. Трудно предположить, чтобы жаловавшиеся униаты не знали содержания тех королевских грамот, которые хотели теперь отнять у Свято-Духовского православного братства; а если знали, то они действовали, очевидно, против совести и всякой правды. В грамоте 1589 г. король ясно говорит, что утверждает при Троицком монастыре то самое братство и его устав, которое уже благословил и утвердил своею грамотою Константинопольский патриарх Иеремия, утверждает за этим братством ту самую школу и типографию, которые оно уже имело за благословением того же патриарха, и даже позволяет этому братству употреблять печать, пожалованную ему патриархом. А в грамоте 1592 г. выражается, что, утвердивши прежде при Троицком монастыре церковное братство, его устав, школу и типографию, «водлуг листов и благословенства звирхнейшего пастыря в религии их, патриарха Константинопольскаго отца Иеремии», утверждает теперь за этим братством домы и грунты, недавно им приобретенные, и дозволяет ему построить на тех грунтах свою церковь, какую угодно. Несмотря, однако ж, на такое непререкаемое свидетельство самих грамот, что они пожалованы королем вовсе не униатскому братству, а православному, которое действительно и существовало прежде при Троицком монастыре, но потом принуждено было удалиться от него и устроило свою церковь и монастырь во имя Святого Духа, иск, начатый униатским Троицким братством против Свято-Духовского, крайне огорчил членов последнего. Они знали по опыту, что это дело будет стоить им многих хлопот, скорбей и издержек, что оно может тянуться очень долго и при всей их правоте может окончиться на задворном королевском суде вовсе не в их пользу и лишить их всего, чем владеет их братство. Потому старшины Свято-Духовского братства, виленские мещане, поименованные в королевском мандате, тогда же подали протестацию в виленский гродский суд на своих сограждан-униатов, Мамонича, Коптевича и Дубовича, возбудивших этот совершенно беззаконный иск с целию ввести православных в убытки и причинить им затруднения и огорчения. В следующем году Свято-Духовское братство, жалуясь на притеснения со стороны Рутского, просило (22 мая) дворян, собиравшихся в Вильне для избрания послов на будущий сейм, чтобы они походатайствовали пред королем об отмене его мандата и задворного процесса по делу о братской типографии и о братских церковных грунтах и прочих имениях. А в 1616 г. то же братство само отправило свою подробнейшую просьбу на генеральный сейм и вместе писало (2 марта) к виленскому воеводе князю Христофору Радзивиллу: «Не только вашей милости, нашему милостивому пану, но и всему почти свету известно, что мы в продолжение двадцати уже лет не перестаем подавать в каждый сейм и съезд наши слезные просьбы и жалобы на оскорбления главнейшего нашего права свободы совести и веры бывшими нашими пастырями, теперь отступниками, которые хотят принудить нас также к отступничеству и лишить нас всех прав и привилегий, когда-либо данных королями нашей православной старожитной вере... Хотят отнять у нас самую церковь и монастырь наш братский, на вольных грунтах шляхетских построенный и сеймом утвержденный; усиливаются отобрать от нас и денежные наши суммы, на которые не имеют никакого права. Монахи ксендза Рутского и другие факторы, согласившись с некоторыми виленскими мещанами, отступившими от нашей старожитной религии, мучат нас позвами, арестами и открытыми нападениями...» В заключение члены братства просили Радзивилла как одного из могущественных сенаторов защитить на сейме их права и посодействовать, чтобы просьба их могла быть там подана. Но этот сейм, верно, не сделал ничего для Свято-Духовского братства, потому что спустя два года члены братства вновь послали такую же свою просьбу на генеральный сейм и вновь умоляли князя Радзивилла заступиться за них на сейме, причем уведомляли князя, что монахи Рутского не только хотят отнять у православного братства грунты, церковь, школу и монастырь, но усиливаются еще взыскать сто тысяч злотых с тех членов братства, которые поименованы в мандате короля, как штраф за их неявку на задворный суд и уже наложили запрещение на имения их, а с виленским городским судом заключили сделку, по которой суд не принимает от православных ни заявлений, ни протестов на притеснение от униатов. Сейм 1618 г., хотя также не рассмотрел дела по жалобам православных и решение его отложил до следующего сейма, по крайней мере постановил, чтобы до того времени православное духовенство и миряне были оставлены в покое, свободно пользовались своим богослужением и чтобы их не принуждали к унии и не волочили приказными позвами.

Вражда Троицкого монастыря и униатов в Вильне к Свято-Духовскому монастырю и православным выражалась и другими способами. Церковь Святого Духа униаты обыкновенно называли наливайковскою по имени отличавшегося крайнею неприязнию к унии и униатам казацкого гетмана Наливайки, который в 1597 г. претерпел мучительную казнь в Варшаве как бунтовщик, и для выражения того, якобы и все посещающие эту церковь суть такие же бунтовщики-наливайки. Почти не проходило дня и ночи, когда бы из Троицкого монастыря не бросали камней, не пускали даже стрел в Свято-Духовский и в тех, которые ходили туда для богомолья. Однажды поранили таким образом и зашибли более двадцати шляхетных детей, обучавшихся в свято-духовской школе; в другой раз пробили голову самому настоятелю Свято-Духова монастыря; в третий бросали камнями в двух знатных госпож, ехавших в церковь Святого Духа на богослужение: жену подкомория троцкого (князя Огинского) и жену подкомория виленского. На все такие обиды тогда же заносились протесты и жалобы в трибунальские, земские и городские книги. Православных ремесленников исключали из разных ремесловых цехов без всякой причины, а за то единственно, что они ходили в церковь Святого Духа и присутствовали там при богослужении. Русского бурмистра и трех райцев виленской ратуши за то же самое велели арестовать под предлогом будто бы их измены и потребовали к расправе и двух из них в продолжение нескольких недель держали в ратушной тюрьме. В Вильне старанием троицкого игумена или архимандрита Иоасафа Кунцевича уже принято было за общее правило: не избирать в бурмистры и райцы и вообще не допускать на должности в городском магистрате никого из русских, кроме униатов; равно не принимать в купеческие братства и ремесловые цехи или исключать из них тех русских, которые не представят удостоверения, что они содержат унию. Обе эти меры, тогда же принятые и в Новогрудке, были крайне несправедливы и стеснительны для православных и, касаясь самых существенных житейских интересов, могли поколебать многих городских жителей. Ученая братия Троицкого монастыря и семинарии писали и издавали против православия и православных брошюры, которые большею частию остались нам известными только по своим заглавиям, каковы: «Уния», «Разговор брестского мещанина с виленским братчиком», «Воскресший Наливайко», «Политика, называемая невежеством» и подобные.

Троицкие монахи пытались еще в 1617 г. вызвать свято-духовских на публичный диспут в полной надежде посрамить их торжественно. Устроить это дело взял на себя (в 1617 г.) сам Виленский бискуп Евстафий Волович будто бы с целию примирить напрасно враждующих между собою. Он успел склонить к тому православных, согласившись на их условия, чтобы из латинского духовенства могли присутствовать на диспуте только он, бискуп, и с ним две духовных особы в качестве простых слушателей, а из латинских мирян лишь те, кого пригласят или допустят сами православные. Уже назначены были время и место для диспута. Многие светские лица из православных выразили желание присутствовать на нем, немало и униатских дворян съехалось для того в Вильну. Но внезапно за три дня до назначенного времени свято-духовские иноки прислали сказать бискупу, что они отказываются от диспута, так как нет такого судии, который бы мог беспристрастно решить, на чьей стороне останется победа. Униаты очень огорчились и укоряли православных за отказ, но нельзя не согласиться, что последние поступили благоразумно, если вспомним прежние примеры происходивших в Вильне публичных диспутов, которые обыкновенно при отсутствии беспристрастного судии оканчивались тем, что обе спорившие стороны усвоили себе победу и еще более возбуждались взаимною неприязнию. Униаты, однако ж, не хотели оставить начатого дела неоконченным. Они пригласили на сходку почтенных людей как из своих единоверцев, так и из православных, живших в Вильне, разложили пред ними одни только славянские книги, рукописные и печатные, и на основании этих книг старались доказать законность унии. А так как в короткое время трудно было все внимательно обсудить и некоторые по причине громадного стечения народа не могли всего дослышать, то многие знатные особы просили, чтобы все, о чем говорилось на сходке, было отпечатано во всеобщее сведение. И троицкий архимандрит Лев Кревза в том же 1617 г. напечатал в Вильне сочинение под заглавием «Оборона церковной унии». Содержание этой книги кратко определил он сам в следующих словах предисловия: «Охотно исполняя данное нами обещание, мы печатаем в том порядке, как говорилось на сходке: а) что наивысший Пастырь наш Иисус Христос оставил нам после Себя главным пастырем святого Петра, которому подчинялись все, как овцы, так и пастыри; б) что св. Петру в его главном пастырстве законно наследовали Римские папы; в) что наша Русь приняла св. Крещение в то время, когда Греческая Церковь находилась в единении с Римскою Церковию, и хотя потом Греческая Церковь оторвалась от этого единения, но Русь мало знала об этом и весьма часто не подчинялась патриархам; г) что лет двести назад митрополит и русские епископы не легкомысленно, а рассудительно возобновили это единение, временно заглушенное, в котором и теперь их наследники справедливо пребывают, противящиеся же этому не суть на пути ко спасению». Соответственно этому вся книга Кревзы разделена на четыре части, из которых каждая заключает в себе по нескольку отделов.

В 1620—1621 годах в Малороссии и в Белоруссии пребывал патриарх Иерусалимский Феофан: почти все тамошние епископские кафедры перешли в унию, и надо было возвести новых иерархов. Феофан разослал грамоты, в которых советовал избрать кандидатов и прислать к нему. Виленский кандидат (архимандрит Святодуховского монастыря Л. Карпович) был болен, поэтому отправляться в Киев было препоручено Смотрицкому; его патриарх поставил архиепископом Полоцким, епископом Витебским и Мстиславским (эти кафедры с 1618 года занимал униат Иосафат Кунцевич). В конце 1620 года, после смерти Леонтия Карповича, Смотрицкий был избран архимандритом Святодуховского монастыря. В этот период он развернул активную деятельность по защите православия и новых епископов, против унии; выступал с проповедями в виленских храмах, на площадях, в ратуше, рассылал своих послов с письмами и книгами по городам, местечкам, хуторам и магнатским замкам… Покровитель унии король Сигизмунд III не утвердил новых православных епископов и митрополита. Королевское правительство осудило действия Феофана, объявило его турецким шпионом, а епископов повелело схватить и привлечь к судебной ответственности. Против Смотрицкого Сигизмунд издал в 1621 году три грамоты, объявив того самозванцем, врагом государства, оскорбителем величества и подстрекателем и повелев его арестовать. В Вильне организовали погром православных. Смотрицкий в ответ издал ряд антиуниатских трудов, в которых защищает восстановление православной иерархии, опровергает католическо-униатские обвинения, показывает произвол королевских властей и преследования украинского и белорусского населения, отстаивавшего свои права и достоинство: «Verificatia niewinności…» («Оправдание невинности…», Вильна, 1621), «Obrona Verificatiey…» («Защита „Оправдания“…», Вильна, 1621), «Elenchus pism uszczypliwych…» («Разоблачение ядовитых писаний…», Вильна, 1622) и др. Вместе с митрополитом Борецким Смотрицкий в 1623 году ездил на сейм в Варшаву, где они безуспешно пытались добиться утверждения новых православных епископов. Осенью 1623 года восставшее население Витебска убило униатского архиепископа Иосафата Кунцевича. С благословения папы Урбана VIII королевские власти жестоко расправились с восставшими, Смотрицкого же обвинили в том, что он был их духовный сообщник. Из-за этого он решил поехать за границы Речи Посполитой и в начале 1624 года отправился на Ближний Восток, перед этим остановившись в Киеве. Он побывал в Константинополе, посетил Египет и Палестину; через Константинополь в 1626 году вернулся в Киев. Как позже признавался Смотрицкий в письме князю Хрептовичу, поездка была связана с планами унии, про которые сказать патриарху он не отважился. Смотрицкий хотел получить от патриарха грамоту, ограничивающую автономию ставропигийных братств, и действительно привез её. Вернувшегося Смотрицкого православные встретили настороженно, даже враждебно. Архимандрит Киево-Печерского монастыря Захария Копыстенский не принял Смотрицкого и настаивал, чтобы так поступили и прочие монастыри; причиной стали привезенные грамоты и слухи про его наклонность к унии. Только благодаря стараниям И. Борецкого (также обвиняемого в склонности к унии) его принял Межигорский монастырь. Чтобы развеять подозрения, Борецкий и Смотрицкий весной 1626 года «перед многим духовенством, паны шляхтою, войтом, бурмистрами, райцами, брацтвом церковным и всем посполством ясне пред всеми невинности и верности свое певные знаки оказали…», как писал митрополит Петр Могила в особой грамоте. Смотрицкий оказался в сложном положении: в свой Виленский монастырь после привезения грамот возвращаться было невозможно, в Киеве же его встретили неблагосклонно. Он обращается к князю Янушу Заславскому, чтобы получить пустующее место архимандрита Дерманского монастыря на Волыни, который тогда был под покровительством Александра, сына Януша. Этот поступок оказался фатальным в жизни Смотрицкого. По наущению униатского митрополита Рутского Заславский согласился на это, но при условии, что Смотрицкий примкнёт к унии. После некоторых колебаний Смотрицкий согласился. Но ему полностью не поверили и требовали письменных подтверждений обращения в униатство. В июне 1627 года Смотрицкий стал униатом. При этом он просил, чтобы до получения ответов из Рима это держалось в тайне, чтобы за ним оставалось звание архиепископа и т. п. Подлинные причины этого перехода толкуются по-разному. В течение 1628—1629 годов выпустил несколько книжек, в которых оправдывает свои поступки, агитирует за унию, критикует труды православных полемистов, в том числе и свои прошлые взгляды, касается прежде всего чисто теологических вопросов. Деятельность Смотрицкого в пользу унии потерпела полный крах. По его инициативе осенью 1627 года в Киеве был созван собор, на котором он обещал подготовить к изданию свой катехизис, но попросил сперва позволить ему опубликовать свои размышления об отличиях между православной и католической церквями; в феврале 1628 года на соборе в г. Городке на Волыни уже утверждал, что западная и восточная церкви в основных положениях не расходятся, так что возможно их примирение. Для обсуждения его предложений было решено созвать новый собор, к которому Смотрицкий должен был подготовить изложение своих взглядов. Но вместо того он написал «Апологию», в которой обвинял православных в разных ересях и призывал присоединяться к католицизму; книга была издана без санкции митрополита. Печатал её униат К. Сакович. Поведение Смотрицкого и его книга вызвали негодование. На новый собор в августе 1628 года приехало пять епископов, много низшего духовенства, мирян, казаков. Смотрицкого не допускали на заседания, пока он не отречется от «Апологии»; он пытался сопротивляться, но узнав, что народ, собравшийся у Михайловского монастыря, грозит расправой, если его униатство откроется, публично отрёкся от книги, подписав акт, проклинающий её, и поправ её листы ногами перед лицом собравшихся. Для успокоения народа собор выпустил окружную грамоту, дабы Смотрицкого и иных иерархов более не подозревали в униатстве. Но Мелетий неожиданно вернулся в Дерманский монастырь, написал и издал книгу «Protestatia», направленную против собора, где открыто выступил против православия, объяснил свое былое отречение от унии шантажом, и просил короля созвать новый собор для примирения церквей. Собор был созван в 1629 году во Львове, но православные отказались в нём участвовать. Оказавшись в кругу людей, с которыми всю жизнь боролся, покинутый старыми друзьями, больной Мелетий, оставаясь в Дермане, больше ничего не написал и не опубликовал. Там же он скончался и был похоронен 17 (27) декабря 1633 года в Дерманском монастыре. Мелетий не был до конца последователен, но своей деятельностью, педагогической работой, плодом которой стала церковно-славянская «Грамматика», Смотрицкий внёс неоценимый великий вклад в культуру восточных славян.

Листая старые книги

Русские азбуки в картинках
Русские азбуки в картинках

Для просмотра и чтения книги нажмите на ее изображение, а затем на прямоугольник слева внизу. Также можно плавно перелистывать страницу, удерживая её левой кнопкой мышки.

Русские изящные издания
Русские изящные издания

Ваш прогноз

Ситуация на рынке антикварных книг?