RARUS'S GALLERY

Книга зовомая Евангелие оучительное. Ѡ всех четырех еvглистов избранна. Печ. Иван Федоров и Петр Тимофеевич Мстиславец, 8 июля 1568 – 17 марта 1569. [8], 399, [1] = 408 лл. Фолиация кирилловскими числами на лицевой стороне листа на нижнем поле справа. Сигнатуры нет. На обороте титульного листа — герб Г. А. Ходкевича. Внизу герба киноварью: «Грегореи Александрович, Хокевича. Пан виленьскiи гетман наивышiи великаго князьства литоскаго староста городненьскiй и могилескiй». 2°. Строк: 28. Шрифт: 10 строк=85 мм. Печать: двумя красками в два прогона. Шрифт как прописных, так и строчных букв один и тот же, что и в Апостоле 1564 года. Слова и главы выделены киноварными текстовыми строками и ломбардами. В начале текста отпечатана фигурная, черная заставка. Орнамент: инициалы: 2 оттиска с 2-х досок; заставки: 3 оттиска с с 2-х досок; концовки: 6 оттисков с 3-х досок; вязь, рамки. Слова и главы выделены ломбардами. Иллюстраций в технике гравюры на дереве одна: герб князя Г.А. Ходкевича. В переплёте музейного уровня. На верхней крышке переплета чеканный серебряный с позолотой убор. В фигурном среднике изображение сцены Распятия с предстоящими, в круглых медальонах (наугольники) изображения четырех евангелистов. Восемь круглых розеток, вышитых бисером, в центре которых дымчатый топаз и семь ограненных стекол. На нижней крышке переплета — шесть металлических жуковин. Переплет: доски, бархат черного цвета. Убор (XVII в.): серебро с позолотой, латунь, дымчатый топаз, стекла, бисер, чеканка, вышивка. В мире известно 52 экземпляра этого учительного Евангелия. Напечатано Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем на средства («властным накладом») гетмана Великого княжества Литовского Г. А. Ходкевича. В предисловии к книге сказано, что Г. А. Ходкевич «изобретох собе в том деле друкарьском люден наученых Ивана Феодоровича Москвитина да Петра Тимофеевича Мстиславца повелел есми им учинивши варстат друкарьский, и выдруковати сию книгу Евангелие учительное». Третья книга первопечатников!

Библиографические источники:

1. Книжные сокровища ГБЛ. Выпуск 1. Книги кирилловской печати XV-XVIII веков. Каталог, Москва. 1979, № 14

2. Титов А.А. Старопечатные книги по Каталогу А.И. Кастерина, с обозначением их цен. Ростов, 1905, № 17 … 150 р.!!!

3. Ищем купить. Our desiderata. Доклад П.П. Шибанова. Издание АО «Международная книга». Москва, Мосполиграф, типо-цинкография «Мысль печатника», [1927], № 30. ... 100 руб.

4. Строев П. «Описание старопечатных книг славянских и российских, находящихся в библиотеке графа Ф. А. Толстова», М., 1829, № 17

5. Каратаев И. «Хронологическая роспись славянских книг, напечатанных кирилловскими буквами. 1491-1730». Спб., 1861, № 59

6.  Ундольский В.М. «Хронологический указатель славяно-русских книг церковной печати с 1491 по 1864-й год». Выпуск I-й. Москва, 1871, № 66

7. Сахаров И.П. Обозрение славяно-русской библиографии. Выпуск четвёртый. Хронологическая роспись славяно-русской библиографии. Издания, напечатанные кирилловскими и русскими буквами, с 1491до 1731 года. СПб, 1849, № 50

8. Каратаев И. «Описание славяно-русских книг, напечатанных кирилловскими буквами». Том первый. С 1491 по 1652 г.г., Спб., 1883, № 75

9. Немировский Е.Л.Иван Федоров. Начало книгопечатания на Руси. Описание изданий. Москва, 2010, с. 16

10. Гусева А.А. Издания кирилловского шрифта второй половины XVI века. Сводный каталог. Книга первая-вторая. Москва, 2003, № 47

11. Строев П. «Описание старопечатных книг славянских, находящихся в библиотеке Царского», М., 1836, № 17

12. Сопиков В.С. Опыт российской библиографии. Редакция, примечания, дополнения и указатель В.Н. Рогожина. Т.1-2, Ч.1-5, СПБ, издание А.С. Суворина, 1904-1906, № 12897

13. Родосский А. Описание старопечатных и церковно-славянских книг, хранящихся в библиотеке С.-Петербургской академии. Вып. I. СПБ., 1891. № 13

Вскоре после выхода Часовника в свет Иван Федоров и Петр Тимофеев Мстиславец покинули Москву и уехали в Великое княжество Литовское. Что заставило их сделать это? Ученые отвечают на этот вопрос по-разному. Ранее считали, что главными врагами первопечатников были переписчики, которые даже подожгли типографию. На самом деле у мастеров рукописной книги не было для этого никаких оснований. Рукописные книги мирно уживались с печатными, они преобладали на книжном рынке еще в XVII в. Сам Иван Федоров в послесловии к книге, изданной в 1574 г. во Львове, говорил, что в Москве нашлись люди, которые «зависти ради многие ереси умышляли, хотячи благое во зло превратити и божие дело вконец погубити». Обвинение в ереси по тем временам грозило многими бедами. «Зависть и ненависть» недоброжелателей заставили типографов покинуть отчизну: «...от земли и отечества и от рода нашего изгна и в ины страны незнаемы пресели». О недоброжелателях своих Иван Федоров говорит скупо. Он лишь замечает, что притеснения исходили не от царя — «не от самого того государя, но от многих начальник, и священноначальник, и учитель». Иван Федоров мог искренно верить, что царь непричастен к тем обвинениям, которые стали возводить на зачинателей печатного дела. Когда же впоследствии на чужбине просветитель вновь в мыслях пережил все случившееся, истинная роль царя могла открыться ему. Но и здесь он счел себя не вправе осуждать Ивана Васильевича Грозного, ибо русский человек XVI в. склонен был обожествлять своего властелина.

Об этом достаточно откровенно сказал младший современник первопечатника дьяк Иван Тимофеев, автор «Временника»— важного источника по истории России конца XVI — начала XVII в.: «Не праведно о царюющем худым многословити, ниже без муки, иже аще что порочно; лепотнее бо есть царское безобразие жития молчанием покрыти, яко же ризою». В общем же, говоря словами известного поэта: «И что не так — скажи, что так!» Вторая половина 1560-х гг.— трудные времена на Руси. Царь Иван IV, по инициативе которого возникла государственная типография, отдавал все силы ожесточенной внутриполитической борьбе. В декабре 1564 г. он объявил, что «оставляет государство», и переехал в Александрову слободу, формально посадив на престол татарского царевича. Вскоре было учреждено опричное войско, призванное искоренить феодально-аристократическую оппозицию. Начались массовые казни. В начале 1566 г. тяжело заболел преемник Макария митрополит Афанасий, поддерживавший печатников. Предчувствуя, что митрополит вскоре уйдет с политической арены, и понимая, что внутриполитическая обстановка в стране не благоприятствует просветительской деятельности, Иван Федоров и Петр Тимофеев Мстиславец решили покинуть Москву. Они просто воспользовались существовавшим в XVI в. "правом отъезда". Иван Федоров увозил с собой значительную часть типографского инвентаря: пунсоны, матрицы, может быть, часть шрифта и почти все гравированные доски. В конце 1565 или в начале 1566 года московские печатники прибыли в столицу Литовского государства - Вильно.

Иван Федоров и Петр Мстиславец нашли в Литве поддержку со стороны одного из литовских феодалов, гетмана Великого княжества Литовского - Григория Александровича Ходкевича. Ходкевич пригласил мастеров-печатников в принадлежавший ему Заблудов и поручил устроить там типографию, чтобы печатать в ней книги для православных церквей в Литве. Уход этот вовсе не был «изменой» или «дезертирством», как это рисуется некоторым авторам. Восточные земли Великого княжества Литовского, куда направились первопечатники, населяли украинцы и белорусы, исповедовавшие православную веру. В те годы, да и впоследствии, переходы людей из Московской Руси в Литовскую землю и обратно происходили достаточно часто. В 1586 г., например, «выехал из Литвы» и пришел в Москву мастер Анисим Михайлов Радишевский, ученик Ивана Федорова. Украинцы и белорусы, жившие в Великом княжестве Литовском, говорили на языке, который они сами называли руским (тогда писали с одной буквой с). Этот старобелорусский язык был государственным языком княжества. Печатники рассчитывали найти здесь приложение своему искусству и не ошиблись. Великий гетман княжества Григорий Александрович Ходкевич пригласил их в свое имение Заблудов. Здесь в 1568 г. была основана славянская типография кирилловского шрифта. 17 марта 1569 г. вышла в свет первая книга — Учительное Евангелие. Это был сборник «бесед» с толкованием евангельских текстов. Среди «бесед» — и «Слово на Вознесение» Кирилла Туровского, древнерусского писателя и проповедника XII в.

Учительное Евангелие отпечатано в большом формате, но скромно. Новым элементом является заглавный лист, которого не знала русская рукописная и московская старопечатная книга. Заглавие Евангелия учительного скорее напоминает аннотацию, чем титул и содержит все основные сведения. За титульным листом и гравюрой, а также предисловием на обороте 5-го листа помещено оглавление "Сказание яже суть в книзе той". В книге немногим более 400 листов. Первые четыре листа имеют фолиацию римскими цифрами. Иллюстраций в книге нет, если не считать изображения герба Г. А. Ходкевича. Орнаментальное убранство скудно: всего три заставки, шесть концовок и два инициала. Украшения отпечатаны с досок, которые уже использовались в Москве. Длинный текст, помещенный на титульном листе, сообщал сведения об издании: «Книга, зовемая Евангелие учительное... на поучение христоименитым людей ко исправлению душевному и телесному божиею помощию выдрукована (т. е. напечатана). За щастливого панования (т. е. правления) наяснейшего государя нашего Жикгимонта Августа, божиею милостию короля польского и великого князя литовского, русского, прусского, жомойтцкого, мазоветцкогр, вифляньского и иных. А при архиепископе Ионе божиею милостию митрополите киевском и галицком и всея Русии. И выдана есть во отчизном имению пана виленьского, гетмана наивышшаго Великого князьства Литовского, старосты городеньского и могилевского его милости пана Григория Александровича Ходкевича в месте, зовомом Заблудовью властным (т. е. собственным) накладом его милости. А начася сия книга друковати по воплощению сына слова божия 1568 месяца июля 8 и совершися року 69 месяца марта 17». Вслед за титульным листом шло предисловие, написанное от имени гетмана. «Сего ради аз Григорей Александрович Ходкевича,— говорилось в нем,- видех таковое христианское научение в сей книзе, восхотех еже бы слово божие розмножилося и на учение людем закону греческого ширилося, занеже оскуде сих книг на много различных местех. И не пощадех от бога дарованными сокровищ на сие дело дати.

К тому же изобретох себе в том деле друкарском людей наученных Ивана Феодоровича Москвитина, да Петра Тимофеевича Мстиславца. Повели есми им учинивши варстат (т. е. мастерскую) друкарский и выдруковати сию книгу». Ходкевич рассказывал о спорах, на каком языке печатать книги: на славянском, применявшемся в церковном богослужении, или же на народном, белорусском. Сам он склонялся к последнему: «Помыслил же был...сию книгу выразумения ради простых людей преложити (т. е. перевести) на простую молву». Гетман имел в том деле «попечение великое», но принять окончательно самостоятельное решение не хотел. На совет были призваны «люди мудрые в том письме, ученые». Они не рекомендовали ему переводить книгу на «простую молву». «Прекладанием з давних пословиц на новые,— сказали советчики, — помылка (т. е. ошибки) чинится немалая, яко же и ныне обретается в книгах нового переводу». Внимая совету, Г. А. Ходкевич приказал Ивану Федорову отпечатать Учительное Евангелие по старым рукописям, «яко з давна писаную». Сохранилось 52 экземпляра книги. Записи, которые владельцы делали на них, рассказывают о том, что немалая часть тиража была распространена в России. Среди 208 книг, находившихся в 1578 г. в библиотеке торговых людей Строгановых, было 27 Учительных Евангелий. Между Московским государством и Великим княжеством Литовским шла война. Но торговые и культурные связи не прерывались. Книги первопечатника в большом количестве попадали на родину. Второе заблудовское издание — Псалтырь с Часословцем — Иван Федоров печатал один. Его друг и помощник Петр Тимофеев Мстиславец ушел в Вильну и основал там собственную типографию. Работать над Псалтырью Иван Федоров начал 26 сентября 1569 г. и завершил 23 марта 1570 г. Книга очень редка, ибо и ее использовали для обучения грамоте. Известны лишь три экземпляра, самый полный из них найден в 1968 г. в Англии. В книге две цельностраничные гравюры: герб Г. А. Ходкевича и изображение царя Давида, легендарного автора Псалтыри. Царь сидит на троне с книгой в руках. Неподалеку — лев. Рисунок трона, как установил член-корреспондент Академии наук  Алексей Алексеевич Сидоров, скопирован с одной из гравюр немецкой Библии 1560 г. Это лишний раз свидетельствует о том, что Иван Федоров был блестяще образован и хорошо знал современную ему западноевропейскую книгу. И опять пришлось первопечатнику собираться в дорогу. Гетман Григорий Александрович Ходкевич стал стар, финансовые дела его пришли в упадок, и он решил прекратить издательскую деятельность. Чтобы вознаградить Ивана Федорова, гетман подарил ему деревню Мизяково (ныне в Калиновском районе Винницкой области), предложил заняться земледелием. Типограф был уже не молод: ему исполнилось шестьдесят. Заманчивое предложение Ходкевича сулило безбедную старость. Но Иван Федоров отказался, он считал своим долгом, пока есть силы, продолжать выпускать книги для родного народа.

Григорий Александрович Ходкевич (белорус. Рыгор Аляксандровіч Хадкевіч; ? — 12 ноября 1572) — государственный деятель и военачальник Великого княжества Литовского. Происходит из известного рода магнатов. С середины XVI века занимал высокие должности воеводы витебского (с 1554), каштеляна трокского (с 1559), гетмана польного литовского (с 1561), каштеляна виленского (с 1564), гетмана великого литовского (с 1566). Был сторонником самостоятельности Великого княжества Литовского и противником Люблинской унии. Протестуя против федеративного объединения с Польшей в Речь Посполитую, в 1569 отказался от всех государственных и административных должностей. Участвовал в Ливонской войне. В 1568 году основал типографию при православном монастыре в местечке Заблудово Гродненского повята (ныне Белостокское воеводство в Польше, где продолжили свою деятельность московские первопечатники Иван Фёдоров и Пётр Мстиславец, бежавшие от преследований из Москвы. В Заблудове ими было напечатано «Евангелие учительное» — сборник бесед и поучений с толкованием евангельских текстов (сохранилось 52 экземпляра), с гербом Григория Ходкевича на обороте титульного листа. Уже без Петра Мстиславца, выехавшего в Вильну, Иван Фёдоров напечатал в заблудовской типографии «Псалтырь с Часословцем» (сохранилось 4 экземпляра). Давление католического духовенства вынудило Григория Ходкевича в 1570 году отказаться от поддержки кириллического православного книгопечатания.

Рассмотрим более подробно работу граверов. Напомним: в Москве в издательстве Ивана Федорова и Петра Мстиславца работали: а) мастер заставок, инициалов и вязи Апостола; б) мастер — или два мастера — составной гравюры с Лукой; в) мастер «арабесковых» заставок Часовников, принимавший участие в украшении третьего Евангелия. Группа «плетеных» заставок недостаточно выявляет индивидуальность их мастера, и мы о ней можем здесь не говорить.  В Заблудове в двух книгах 1569—1570 гг. сотрудничали: а) мастер первого большого герба Ходкевича — в Евангелии, причем можно поставить вопрос вновь и о том, не два ли мастера здесь трудились: один, резавший самый герб, другой — раму к нему; б) мастер второго герба Ходкевича — в Псалтыри; в) мастер «Давида» (или: мастера самого Давида и рамки вокруг него); г) мастер заставок Псалтыри, без труда отождествляемый с первым мастером московской группы — мастером заставок Апостола. Мастер «арабесковых» заставок явно остался в Москве. Имеющийся у нас материал — гравюры Апостола, отчасти Часовников и заблудовских Евангелия и Псалтыри — мы можем разбить на следующие стилистические группы.

1. Заставки. Они все — «травные», очень своеобразно украшают Апостол, Евангелие и Псалтырь. Их мастер работает черным штрихом на черном фоне, прекрасно владеет ножом, проявляет великолепную изобретательность и чутье. Он знает разнородный иноземный материал и сохраняет при этом русское лицо. Перекрестными штрихами он не пользуется. Его заставки бывают более крупными и более мелкими, более скромными, но они всегда пластичны и очень конкретны.

2. Гравюра с Лукой в Апостоле. В фигуре Луки есть и моделирующие, описывающие форму черные штрихи и перекрестная штриховка, выполненная при помощи «долотца». В раме к «Луке», являющейся творческой переработкой иноземного материала, перекрестной штриховки как раз нет! Параллельные штрихи на выпуклых объемах (например, припухлость колонн) по-настоящему форму не описывают, но приближаются к этому. В гравюре рамки «Луки» своеобразно использование перспективы обоих круглых окон наверху: их «толща», видная в сокращении, заполнена винтообразно расходящимися косыми штрихами. Лука — русский образ, трактованный реалистически, рамка — классический, воспринятый по-русски.

3. Гербы Ходкевича. Одним или тремя мастерами выполнены они? Техника двух гербов и рамки вокруг первого не совсем совпадают. Первый герб (Евангелия учительного) скромнее, лапидарнее. Листва вокруг самого герба сделана хорошо; но второй герб (Псалтыри) выполнен лучше, тоньше. В нем есть перекрестные штрихи, в первом их не было. Однако в нем дают о себе знать и черты неуверенности инструмента, нож соскальзывает, «зарезает» линии. Но есть и общее: в шлемах над гербами налицо техника вынимания малых белых мест, производимого, вероятно, не ножом и не долотцем, а острием особого инструмента, типа гвоздя («штихеля»). Наконец, в раме первого герба много довольно крупной перекрестной штриховки, выполненной ножом и долотцем.

4. Гравюра с Давидом в заблудовской Псалтыри. Перекрестная черная штриховка имеется только в средней части листа, и не в фигуре, а в затененной части занавеса. Вместе с тем самое ведение линий — гравюрно-рисуночный почерк — настолько сходно в средней части и в обрамлении, что мы не колеблемся считать их произведением одного мастера. Вверху обрамления два круглых окна; они снабжены такими же косыми штрихами, как и в аналогичных листах рамы «Луки».

Каково же взаимоотношение между этими мастерами или группами мастеров? По качеству на первом месте остается московский Апостол. Но «мастер заставок» как будто не похож на «мастера „Луки». Оба они незаурядные художники. Но один — декоратор, тонко чувствующий красоту черного и белого, ритма и композиции, другой — реалист, передающий рисунок на доске энергично, но графически не очень совершенно. «Мастер заставок» прекрасно владеет ножом, описывая им округлые линии, мастер «Луки» стремится скорее к угловатости, к прямому штриху, к экспрессии упрощенных очертаний. Кажется исключенною возможность, чтобы один мастер выполнил фигуру Луки и абсолютно не похожую на нее фигуру Давида — плоскую, узорную, нарисованную с явными погрешностями (например, руки). В «Давиде» все иное — и штрих, и моделировка и трактовка одежды, и даже — нимба. Оба герба Ходкевича — произведение одного гравера, который начал с простейшей и крупной гравюры герба в Евангелии и уже в следующем году сумел выполнить более тонкую и технически более трудную, с перекрестным штрихом, геральдику герба Псалтыри. Подытоживая эти наблюдения, мы видим, что многочисленные приемы и почерки первых наших гравюр начинают сближаться. Наиболее интересным оказывается то, что у нас есть налицо и промежуточное звено между «мастером гербов» и «мастером виньеток» (в понятие виньеток мы включаем всю сумму декоративных украшений Апостола и Псалтыри). Это «промежуточное звено» выясняется из следующих сопоставлений. На одной из лучших заставок Апостола 1564 г. (№ 75 по счету А. С. Зерновой) композицию венчает шар. Этот шар моделирован концентрическими полукружиями, заполняющими ровно половину его (правую). Совершенно тот же прием встречаем мы и в трех гранатах левого нижнего поля герба Ходкевича в обоих его вариантах (во втором, кстати, выполненных несколько более небрежно). Мы указывали и на некоторую общность в рисунке и шраффировке окон рамок Апостола и «Давида»; совпадения по силе, по использованию черных штрихов и белых мест наблюдаются и между «мастером заставок» и тем, который выполнял рамку Апостола. Между всеми этими группами имеются определенные точки соприкосновения. Их меньше между фигурой Луки и фигурой Давида. Между другими же группами можно перекинуть мост. Например, «мастер гербов» мог мало-помалу настолько освоиться с техникой перекрестной штриховки, чтобы быть в состоянии передать тень на занавесе «Давида». Заметим, кстати, что всадник герба в Псалтыри чертами своего бородатого лица напоминает Давида. Этот тип похож и на персонажей из Библии Скорины.