Иннокентий (Гизель). Синопсис. Киев, 1674.

Синопсис или Краткое собрание от разных летописцев, о начале славяно - российскаго народа, и первоначалных кн(я)зей б(о)госпасаемаго града Киева о житии с(вя)т(а)го благовернаго великаго кн(я)зя киевскаго и всея России первейшаго самодержца Владимира, и о наследниках бл(а)гоч(е)стивыя державы ег(о) Российския, даже до … пресвет(лаго) и бл(а)гочтиваго г(о)с(у)д(а)ря н(а)шего ц(а)ря, и великаг(о) кн(я)зя Алексия Михаиловича всея Великия, Малыя, и Белыя России самодержца. В святой великой чудотворной лавре Киево-Печерской, ставропигiи святейшаго вселенскаго Константинопольскаго патрiярхи, по благословению пречестнаго о Христе господина отца, Иннокентия Гизiеля, милостiю Божiею архимандрита тояжде С(вя)тыя Лавры, изображенное типом. Киев, тип. Киево-Печерской Лавры, 1674 (7182). 4°. 124 с. Строк: 24, ок. 28. Шрифты: 62, ок. 52 мм. Страницы в линейных рамках. Счет их вверху, а внизу помета по тетрадям. Переплет: доски, обтянутые кожей. На верхнем припереплетном листе надпись “книга называемая Синопсис”. Первое слово в заглавии напечатано греческим шрифтом. В ее основу была положена «Kronika» Матвея Стрыйковского и русские летописные источники (преимущественно — Густынская летопись). Благодаря своей основной идее — необходимости воссоединения славянских народов — и доступности изложения, Синопсис сыграл заметную роль в распространении исторических знаний в России XVII—XVIII вв. Окончательный текст Синопсиса сложился не сразу. В первом его издании описание событий доведено до 1654 г. Первая печатная книга по истории Украины и России. Синопсис 1674 года является величайшей редкостью и в открытой продаже очень давно не наблюдался!

Библиографические источники:

1. Украинские книги кирилловской печати XVI-XVIII вв. Каталог изданий, хранящихся в ГБЛ. Вып.II, т. 1. Москва, 1981, № 124.

2. Книжные сокровища ГБЛ. Выпуск 1. Книги кирилловской печати XV-XVIII веков. Каталог, Москва. 1979, № 42.

3. Каратаев И. «Хронологическая роспись славянских книг, напечатанных кирилловскими буквами. 1491-1730». Спб., 1861, № 808.

4. Ундольский В.М. «Хронологический указатель славяно-русских книг церковной печати с 1491 по 1864-й год». Выпуск I-й. Москва, 1871, № 884.

5. Строев П. «Описание старопечатных книг славянских, находящихся в библиотеке Царского», М., 1836, № 201.

6. Строев П. «Описание старопечатных книг славянских и российских, находящихся в библиотеке графа Ф. А. Толстова», М., 1829, № 154.

7. Сопиков В.С. «Опыт российской библиографии», Часть I, Спб., 1904, № 1082.

8. Несомненный коммерческий интерес интерес у Титова А.А. Старопечатные книги по Каталогу А.И. Кастерина, с обозначением их цен. Ростов, 1905, № 447 ... 12 р.!

9. Международная книга. Антикварный каталог № 29. ПАМЯТНИКИ СЛАВЯНО - РУССКОГО КНИГОПЕЧАТАНИЯ. Москва, 1933., № 99 … 12-50 долларов США!

Составленный архиепископом Киево-Печерской лавры Иннокентием (Гизелем) он впервые вышел в свет в 1674 году, дополнен в 1678 и 1680 годах и в течение двух веков выдержал еще немало изданий гражданской печати. Синопсис архиепископа Иннокентия сыграл важную роль в славянской культуре XVII—XVIII вв. Вплоть до времен М. В. Ломоносова произведение пользовалось большой популярностью, оно включалось в русские хронографы последней трети XVII века, в так называемую «подробную летопись» XVIII века, было без изменений приложено св. Дмитрием Ростовским к своей летописи, использовалось историками С. В. Величко, В. Н. Татищевым, М. В. Ломоносовым, Паисием Хилендарским. Это первая попытка под влиянием польских образцов краткого изложения истории Юго-Западной Руси в хронологической последовательности. У русских читателей Синопсис пользовался большим успехом, особенно в течение XVIII в., в котором Синопсис выдержал 20 изданий. Последний раз он был издан в Киеве в 1861 году. Благодаря краткости изложения, Синопсис являлся учебником истории преимущественно киевской, составленной по хронике игумена Михайловского монастыря Феодосия Сафоновича. Первое издание Синопсиса (1674) оканчивалось присоединением Киева к Москве, ко второму (1678) приписан рассказ о чигиринских походах. Всего в Синопсисе 110 глав. Главная часть Синопсиса (63 главы) посвящена истории Киева до татарского нашествия. Это наиболее обработанная часть. Центральный интерес в ней занимает Крещение Руси. Пространно повествует Синопсис о княжении Владимира Мономаха и приобретении им царских регалий из Кафы. Сведения о нашествии татар и близких к нему событиях отрывочны и кратки, но повесть о Мамаевом нашествии и Куликовской битве подробно пересказана в 29 главах.

Заканчивается Синопсис отрывочными сведениями о киевской митрополии и Киеве после присоединения его к Литве. Благодаря школе, в которой Синопсис был учебником, он царит в нашей историографии XVIII в.; определяет вкусы и служит основанием для исследователей истории, начавших с разбора путаницы имен народов, сличений с летописью и исправлений его недочетов, из которых наибольшим надо считать пропуски по истории северо-востока Руси: нет сведений о царствовании Иоанна III и Иоанна IV, покорении Новгорода и т. п. По «Синопсису», народ «русский», «российский», «славено-российский» един. Киев — «преславный верховный и всего народа российского главный град». Россия едина. После веков унижения и отделения «княжения Киевского» от «России» наконец «милость Господня» свершилась, и «богоспасаемый, преславный и первоначальный всея России царственный град Киев, по многих переменах своих», вновь вернулся в состав Державной Руси, под руку общерусского царя Алексея Михайловича, как «искони вечная скипетроносных прародителей отчина», органическая часть «российского народа». По мнению историка Миллера, автор «Синопсиса» преследовал цель дать московскому царю мотивацию для продолжения борьбы с Речью Посполитой за освобождение из-под власти католиков остальной части «единого православного народа» и облегчить элите Гетманата инкорпорацию в русское правящее сословие. Как полагают некоторые ученые, основная часть «Синопсиса» состояла из сокращения хроники игумена Михайловского монастыря Феодосия Сафоновича.

Архимандрит Иннокентий Гизель (нем. Innozenz Giesel, ок. 1600, Пруссия — 8 (18) ноября 1683, Киев) — архимандрит Киево-Печерской лавры (с 1656), ректор Киево-Братской коллегии. Иннокентий Гизель был родом из Пруссии и относился к реформатской церкви. В молодости, приехав в Киев и поселившись здесь, принял православие и постригся в монахи. Пётр Могила, видя в нём талантливого человека, послал его для окончания образования за границу. Гизель прошёл курсы обучения по истории, богословию и юриспруденции в Львовской латинской коллегии. Возвратившись из-за границы, Гизель встал на страже православной церкви ввиду грозившей ей опасности со стороны иезуитов и униатов. С 1645 года стал игуменом нескольких православных монастырей. В 1647 году Пётр Могила завещал Иннокентию Гизелю титул «благодетеля и попечителя киевских школ» и поручил надзор за Киево-Могилянской коллегией. В 1648 году Гизель занял пост ректора этого учебно-просветительского учреждения. Архимандритом Киево-Печерской лавры он стал в 1656 году. Гизель неоднократно награждался царём Алексеем Михайловичем и пользовался его уважением за преданность православию и Руси. Особенно полюбил Гизель малорусский народ, привязавшись к нему всею душой. Чтобы не расстаться с ним, отказывался не раз от предлагаемых ему высших должностей. Известен своей литературной и издательской деятельностью (см. «Киевский синопсис», «Киево-Печерский патерик» и др.) Гизель придерживался мнения, что Бог, пребывая везде, причастен к каждой сущности и именно это сталкивает его с материальным миром. Гизель отрицал наличие в небе субстанциональных изменений и доказывал однородность земной и небесной материй. Он утверждал, что движение — это любые изменения, происходящие в материальном мире, в частности в обществе, и показывал таким образом движение с качественной, а не механистической стороны. В 1645—1647 годах читал курс «Сочинение о всей философии» (Opus totius philosophiae) в Киевском коллегиуме, что оказало заметное влияние на академическую традицию конца XVII — начала XVIII веков. Богослов, философ, культурный и церковный деятель. Выдающаяся фигура в общественной и церковной жизни Украины второй половины XVII в. Профессор и ректор Киево-Могилянского коллегиума, архимандрит Печерского монастыря. Иннокентий Гизель (предположительно, его фамилия могла звучать несколько иначе — Кисель) родился в Пруссии, однако всю свою жизнь посвятил Украине. Совсем молодым человеком Гизель приехал, в Киев и поступил в Киевский коллегиум, где проявил выдающиеся способности. Митрополит П. Могила на собственные средства отправил талантливого студента учиться, в Польшу и Англию. Вернувшись, Гизель принял постриг и был избран профессором философии Киево-Могилянского коллегиума; а в 1646 г. назначен его ректором. Одновременно он был игуменом двух киевских монастырей — Кирилловского и Николаевского. С 1656 г. и до конца жизни Гизель был архимандритом Киево-Печерского монастыря, где под его руководством в монастырской типографии дважды (в 1661 и 1678 гг.) переиздавалась хроника обители — «Киево-Печерский патерик». В Успенском соборе Печерского монастыря, согласно завещанию, Гизель и был похоронен. До начала XIX в. в Киево-Могилянском коллегиуме существовала традиция проведения публичных диспутов, на которые приглашались представители светской и духовной власти, а также все желающие. Один из первых известных диспутов состоялся в 1646 г., когда ректор Гизель вступил в полемику с преподавателем киевского иезуитского коллегиума Чеховским на тему «Нисхождение Святого Духа». В своих политических взглядах Гизель стоял на позициях борьбы с врагами православия и потому осуждал попытки украинских гетманов вступить в союз с католической Польшей или мусульманской Турцией. Об этом он в 1667 г. писал гетману П. Дорошенко в связи с заключением последним соглашения с татарами. В отношении союза с Москвой Гизель занимал неоднозначную позицию. Как и большинство украинского духовенства, он считал, что союз с православной Россией спасет украинский народ от чужеземного религиозного гнета. Однако Печерский архимандрит выступал против карательных походов на Правобережную Украину, которые российские войска осуществляли во времена Руины. В письме к царю Алексею Михайловичу в 1661 г. он писал, что подобные военные операции ничем не отличаются от католических или татарских погромов православных святынь. К тому же, Гизель считал подчинение Киевской митрополии Московскому патриархату антиканоническим и греховным деянием. В 1667 г. он вместе с прочим киевским духовенством на пиру отказался поднять чарку за здоровье киевского воеводы П. Шереметева и ставленника Москвы гетмана И. Брюховецкого, назвав последнего злодеем. Несмотря на это, Алексей Михайлович благоволил как к Киево-Печерскому монастырю, так и к его архимандриту: заказывал в монастырской типографии различные издания и часто делал значительные пожертвования обители. Большое значение Гизель уделял воспитанию и образованию. Диапазон его деятельности был достаточно широк — проповедничество, наука, литература, издательское дело. Произведения Гизеля имели полемическую направленность, а проповеди защищали права и привилегии Киевской митрополии. Л. Баранович называл Гизеля за его ум «украинским Аристотелем». Гизелю принадлежит авторство богословско-этического трактата «Мир с Богом человека», в котором изложены гуманистические взгляды и факты из истории и быта Украины XVII в. Ему же принадлежит ряд трактатов и учебных курсов по философии на латыни и украинском книжном языке. В труде «Сочинение обо всей философии» (1645-1646 гг.) соединились идеалистические концепции с материалистическими тенденциями. В своих размышлениях Гизель использовал философское наследие античности и Нового времени: основные взгляды академической философии Аристотеля, усложненные традиционным для украинской научной мысли неоплатонизмом; выдающиеся мысли Коперника, Галилея, Декарта и других современников. Гизель признавал постулаты о невозможности создания и уничтожения материи, об однородности «небесной» и «земной» материй. Смысл жизни Гизель, как и большинство философов-могилянцев, усматривал в творческом труде и создании общественного добра. Признавая свободу воли человека, он уделял приоритетное значение уму, дающему возможность осуществлять выбор между добром и злом. Наиболее выдающейся книгой, авторство которой приписывают архимандриту Печерского монастыря Гизелю, является «Синопсис» — первый украинский исторический трактат. Возможно, Гизель редактировал эту книгу и руководил авторским коллективом, занимавшимся подбором необходимых текстов и переводом с польского языка хроники М. Стрынковского, широко использованной в «Синопсисе». «Синопсис» рассматривает широкий круг вопросов древнейшей истории: происхождение славян, их языка и названия; возникновение русского народа; основание Киева и деяния первых киевских князей, в частности Владимира; крещение Руси и распространение христианства; завоевание Киева литовским князем Гедимином. Гизель рассмотрел и вопросы современной ему истории — основной рассказ доведен до 1651 г., когда киевским воеводой стал А. Кисель. Упоминает автор и о двух осадах Чигирина, 1677 и 1678 гг. В книге вовсе не упоминаются такие важные исторические события, как подписание Брестской унии 1596 г. и восстание Б. Хмельницкого 1648 г. Киевский «Синопсис» был положен в основу российской историографии: ссылки на это произведение содержатся почти во всех современных учебниках по источниковедению и историографии не только Украины, а и России. Это была одна из книг, которые наиболее часто переиздавались и были доступны читателям. До XIX в. «Синопсис» считался учебником «домашней истории» в Украине, России и Белоруси. Основными идеями «Синопсиса» являются православный панславизм и прославление Киева как древнейшего православного центра всей Руси. Создание такого литературного произведения обуславливали потребности украинского национального возрождения 1670-1680-х гг., когда деятели культуры стремились доказать величие своего народа, начавшего утверждаться на международной арене как самостоятельная нация, долго пребывавшая под иноземным гневом. С усилением роли Киева как столичного города возникла, необходимость в доказательстве преемственности между столицей авторитетной Киевской Руси и главным городом Украины-Гетманщины XVII в. Конечно, не со всеми утверждениями и выводами Гизеля соглашается современная историческая наука. Причина в том, что автор «Синопсиса» пользовался трудами польских хронистов (Длугоша, Чеховского, Стрыйковского), которые, в свою очередь, опирались на древние летописи, часто искажая изложенные в них исторические факты и создавая собственные трактовки событий. Часто эти толкования были полностью легендарны или вымышлены и, как правило, лишены реальной исторической почвы. Из «Синопсиса» эти выдумки польских хронистов перекочевали в историческую литературу как достоверные факты, но позже их опровергли М. Ломоносов и другие исследователи. Так, этноним «славяне» и имена первых киевских князей (Святослав, Ярослав, Мстислав) Гизель считал образованными от слова «слава», с гордостью отмечая, что предки славян отличались храбростью и военной доблестью. Вспоминает автор и вовсе фантастические «подробности» отечественной истории — об участии славянских дружин в походах Александра Македонского, которое якобы подтверждает соответствующая грамота великого завоевателя. Однако немало фактов, упомянутых в «Синопсисе», и сейчас исследователи считают достоверными. Так, многие историки соглашаются с датой основания Киева — 430 г. Интересен и рассказ Гизеля о славянском языческом пантеоне — уникальный источник духовной истории дохристианской Руси, называющий имена и функции славянских богов: Перуна, Велеса, Лады, Леля, Купалы, Коляды, Тура, Дажбога, Стрибога, Симаргла, Мокоши. Важными для изучения истории Украины в целом и Киева в частности являются многие факты из киевской истории: о захоронении князя Олега на горе Щекавице, о происхождении слов «казаки» и «запорожцы» и т. п. Благодаря этому «Синопсис» до сих пор остается одним из наиболее значимых источников отечественной истории.

Иннокентий Гизель — киевский ученый, родился в Пруссии, в реформатской семье. В молодости переселился в Киев, принял православие, обратил на себя внимание Петра Могилы и был послан им за границу для научных занятий. Судя по "Синопсису", обнаруживающему в авторе наклонность к истории, и по "Миру", где подробно говорится о правах и обязанностях христианина, можно думать, что Гизель, кроме богословия, изучал за границей еще историю и юриспруденцию. По возвращении в Киев Гизель был преподавателем и ректором Киевской коллегии. При нем преподавателем коллегии был Л. Баранович, учениками — Галятовский, Славинецкий, Сатановский, вероятно, Симеон Полоцкий. Гизель поддерживал частые сношения с московским правительством по монастырско-хозяйственным и политическим вопросам. В 1654 г. Гизель был в Москве с разными ходатайствами малорусской старшины и духовенства. В 1656 г. Гизель получил сан архимандрита и настоятеля Киево-Печерской лавры и сохранял его до кончины в 1683 г. И. был сторонником Москвы, но по временам брался отстаивать "вольности" малороссийские. Цари Алексей Михайлович и Федор Алексеевич и правительница София Алексеевна благоволили к И. и посылали ему ценные подарки, но его полит. ходатайства оставляли без удовлетворения. И. был одним из ученейших людей в Малороссии XVII в. Л. Баранович называл его в письмах Аристотелем и отдавал ему на просмотр и исправление свои литературные произведения. Он участвовал в публичных диспутах с католиками, говорил проповеди, которыми, по словам св. Димитрия Ростовского, "немощные яко лекарством подкреплялись", содействовал малорусским ученым в издании их сочинений. В 1669 г. Гизель издал обширное соч. "Мир с Богом человеку" (вторично в 1671 г.), в богословском отношении значения не имеющее. Книга посвящена царю Алексею Михайловичу. В 1690 г. московский патриарх Иоаким признал эту книгу зловредной, новотворной, за подчинение автора "внешним учителям", т. е. католикам, в толковании некоторых темных религиозных вопросов. В книге Гизеля подробно говорится о грехе вообще и об отдельных грехах в частности, о покаянии, духовнике и т. п. В книге встречаются местами любопытные бытовые подробности. Отношение к людям мягкое, гуманное, что в особенности обнаруживается в разрешении от обязанности поститься людей старых, слабых, обремененных трудами. Против иезуита Боймы Гизель издал полемическое соч. "О истинной вере". По хронике Феодосия Софоновича Гизель составил знаменитый "Синопсис" (изд. 1674, 1676, 1680, 1718 и 1810 г.), бывший главным учебным по истории пособием до Ломоносова (о нем см. Синопсис и Русская историография). Гизель пользовался славой человека доброго и благотворительного.

Иннокентий Гизель — архимандрит Киево-Печерского Монастыря, родился в бывшей Польской Пруссии от родителей Реформатского Исповедания, и там с детства обучался; но в юношеских летах, пришедши в Киев, обратился к Греко-Российской Церкви и принял Монашество в Киево-Печерской Лавре. Когда Киевский Митрополит Петр Могила, вознамерясь завести в Киеве Латино-русские училища, отправлял способных людей из бельцов и Монашества в заграничные училища для образования к учительской должности, то в числе их посылан был и Гизель в Львовскую Академию. По окончании там круга наук своих возвратился он в Киев и определен Учителем и Проповедником. В 1645 году посвящен он во Игумена Дятловицкого, а в 1646 году переименован Киево-Братского Монастыря и Ректором Академии; в 1650 году переведен с тем же чином в Кирилловский Монастырь, оттуда 1652 года в Киево-Николаевский, с продолжением и Ректорской должности; а в 1656 году произведен в Архимандрита Киево-Печерской Лавры и там скончался Февраля 24-го числа 1684 года. Св. Димитрий, Митрополит Ростовский, бывший тогда еще Игуменом, в 1685 году сочинил и говорил ему на годичное поминовение Похвальное Слово, которое и напечатано в Собрании его Сочинений. По завещанию основателя Киевских школ, Митрополита Петра Могилы, Гизель по смерть свою имел Титул Благодетеля и Попечителя оных. В бытность свою Архимандритом Киево-Печерским, он после Могилы предпринимал собирать и дополнять Четьи Минеи: но труд сей осталось докончить уже Св. Димитрию. Сочинения Гизелевы:

1) Богословская книга под названием: Мир человеку с Богом, или покаяние Святое примиряющее Богови человека, учением от Писания Святого и Учителей Церковных собранным, напечатана в Киево-Печерской Лавре 1669 г. в лист. В сей книге есть несколько и непристойных толкований, а в Главе о позволенных и непозволенных степенях родства в браках, многое несходное с правилами Кормчей Книги. По сему-то Указом Св. Синода 1766 года запрещено ссылаться на книгу сию в решении степеней родства и дел брачных;

2) Синопсис, или краткое описание о начале Славенского народа и о первых Киевских Князьях до Государя Царя Феодора Алексеевича, напечатано первым тиснением в Киево-Печерской Лавре 1674 г., потом 1678 г. и 1680 г. там же, все в 4 долю листа. Из них последнее издание полнее первых. Третье издание 1680 года в текстовом отношении увеличено вдвое, добавлена и иллюстративная часть:

Книга сия, исполненная ошибок и неисправностей, впрочем не есть собственное сочинение Гизелево, а сокращено им или кем другим при нем и инде дополнено из Хроники Феодосия Софоновича, Игумена Киево-Златоверхо-Михайловского Монастыря (см. о нем статью ниже). Но поелику до издания Ломоносова Краткого Российского Летописца не было никакой другой печатной Русской Истории, то сей единственный Синопсис многократно был печатан и при С.-Петербургской Академии Наук, так что с 1718 до 1810 г. вышло оного уже 9 изданий Академических. Страленберг, а ему последуя, и Далин приписали сочинение сие какому-то Патриарху Константину, а последний назвал его даже древним Русским Историком. В 1823 г. издан сей Синопсис в Киево-Печерской Лавре с присовокуплением росписей Великих Князей, Царей и Императоров Российских, Великих Князей Литовских, Королей Польских, Удельных Князей Российских, Митрополитов Киевских, Гетманов Малороссийских, Ханов Великие Орды и Крымских, Воевод и Кастелланов Киевских;

3) Гизелю также приписывается книга под названием: Наука о Тайне Св. Покаяния, сиречь о Правдивой и Сакраментальной Исповеди, напечатано в Киево-Печерской Лавре 1671 г. в 4 долю листа;

4) Есть еще в Библиотеке Московской Синодальной его на Польском языке рукописная книга под названием: Истинная Вера (Prawdziva Wiara), сочиненная в ответ на письмо Иезуита Павла Боймы, изданное 1668 г. на Польском языке в Вильне под названием Старая Вера о власти Св. Петра и Павла Римских, и о исхождении Св. Духа.

Четвертое издание выглядит так:

Иннокентий (Гизель). [Синопсис] или Краткое собрание от различных летописцев, о начале славяноросийскаго народа, и первоначалных кн(я)зех б(о)госпасаемаго града Киева о житии с(вя)т(а)го благовернаго великаго кн(я)зя киевскаго и всея России первейшаго самодержца Владимира и о наследниках бл(а)гоч(е)стивыя державы ег(о) Росийския, даже до пресвет(лаго) и бл(а)гочтиваго г(осу)д(а)ря н(а)шего ц(а)ря, и вел(икого) кн(я)зя Феодора Алексеевича, всея Великия, и Малыя, и Белыя России самодержца. … По бл(а)г(о)с(ло)вению … Иннокентия Гизиеля … архимандрита тояжде с(вя)тыя Лавры, изображенное типом. – [4-е изд.] – Киев: типография Киево-Печерской лавры, 1680 (7188) [не ранее 1681]. – тит. л., л. [1], 1–224 с. [т.е. 228] с.: ил.; 4. Тит. л. в наборной рамке. Страницы в линейных рамках. Иллюстрации: 2 с 2 досок: Жертвоприношение Ноя, подписана: «Року 1678 А:К» (л. [1] об.); «Царь Владимир», подписана: «Року 1680 м(е)с(я)ца декемврї? дн? 30. І: К:» (с. 60). Герб российский с инициалами титула и имени царя Федора Алексеевича: «Бж М В Г Ц И В К». Орнамент: заставок 1; концовок 1; инициалов 2 с 2 досок. Печать: Однокрасочная. Набор: Первое слово заглавия напечатано греческим шрифтом. Тип издания:

Имеется три одинаковых по составу киевских издания «Синопсиса», датированных 1680 г. Последовательность изданий была определена С.И. Масловым на основании изучения их текста, филиграней, изношенности досок орнамента. Издание относится к группе В. Отличительные признаки издания: в тетради «А» нет ошибок в нумерации страниц; на с. 223 стихи не отделены от предшествующего текста типографской линейкой, наборная концовка вынесена за пределы линейной рамки. Исправлены опечатки 3-го издания. Имеются расхождения в тексте, свидетельствующие о редакторской работе, так в статье «О приход?... войск запорожских к Киеву» названы имена гадячского, полтавского и миргородского полковников (с. 217–218) (Маслов, 1928, с. 10–11)...

Каждому ведь человеку необходимо знать о своей отчизне и другим вопрошающим рассказать. Ибо людей, не ведающих своего рода, глупыми почитают. Феодосий Сафонович, игумен Киевского Златоверхого Михайловского монастыря (XVII в.) «Киевский синопсис» – яркое и интересное явление русской культуры, литературы и истории. Сочинение было впервые опубликовано в типографии Киево-Печерской лавры в 1674 году и в течение XVII–XIX веков переиздавалось более 30 раз. Что же делало этот труд XVII века столь востребованным русским обществом на протяжении более чем двух столетий? XVII век был переломным в истории Европы – начиналось Новое время. Существенные изменения затронули социальную, экономическую и политическую сферы. Одним из проявлений новых общественных тенденций стало появление национальных государств, строившихся на единстве народа-нации, общности исторической судьбы, культуры (важной частью которой являлась религия) и выборе единой модели социально-экономического развития. Восточная Европа переживала масштабные изменения, и многие признаки свидетельствовали о превращении «Русской земли» в «Русское государство». «Киевский синопсис» был не только отражением процесса объединения России-народа и России-государства, но и средством борьбы за объединительную идею. Двумя идеологическими центрами этого исторического движения были Киев и Москва. В этой связи показательна история издания и переиздания «Синопсиса». Инициатива разработки объединительной идеологии исходила из Киева, и вслед за первым изданием 1674 года, в котором повествование заканчивалось царствованием Алексея Михайловича, последовало второе – 1678 года, в текст которого были внесены небольшие изменения и дополнения, связанные с вступлением на престол царя Федора Алексеевича. Количество глав, а их было 110, не изменилось. Третье издание, также осуществленное в типографии Киево-Печерской лавры, было дополнено шестью главами о Чигиринских походах объединенного русского войска, предотвративших турецко-крымскую агрессию. Последующие издания, начиная с 1736 года, выпускались Санкт-Петербургской академией наук. За основу было взято последнее киевское издание, и «Синопсис» с тех пор неизменно включал 116 глав. Изменения коснулись другого: не делая перевод, который из-за общности славянского (древнерусского) языка и незначительной его архаичности был, в сущности, и не нужен, петербургские издатели использовали вместо кириллицы петровский гражданский шрифт. Кроме того, издатели сочли необходимым добавить пояснение о пророчестве Дмитрия Волынского перед Куликовской битвой, поскольку оно имело в своей основе языческое содержание. Последние три издания 1823, 1836 и 1861 года снова были осуществлены в Киеве. Что такое синопсис? Кто написал «Киевский синопсис»? Синопсис (греч.) – обозрение, изложение, собрание некоего материала. Современные аналоги этой формы – конспект, пособие, энциклопедическая статья. В традиции древнегреческой науки термин использовался для обозначения материала, изложенного в краткой безоценочной форме и содержащего исчерпывающие сведения о каком-либо предмете. В Византии синопсисами называли преимущественно богословские и исторические тексты. Главным принципом изложения исторических текстов являлся хронологический. Составителей синопсисов называли синоптиками. «Киевский синопсис» являет собой удачный пример систематического изложения истории. Он содержит отобранные и представленные в хронологическом порядке краткие сведения об основных событиях русской истории, имевших, с точки зрения автора, судьбоносное для народа и государства значение. Такой принцип изложения является переходной формой от летописания (составления хроник), характерного для Средневековья, к историческому научному исследованию, ставшему основной формой осмысления истории в Новое и Новейшее время. Летопись создавалась человеком, погруженным в теоцентрическое мировоззрение. Творцом человека и его истории выступал Бог, он единственный владел знанием смысла исторического процесса. Человек знал начало (создание человека, Адам, Ева, Ной) и конец – Второе пришествие Иисуса Христа и Страшный суд. Летопись создавалась для Бога, как свидетельство земной жизни отдельных людей и народов, поэтому летописец, осознавая свою посредническую роль, не дерзал давать событиям, фактам и людям индивидуальную оценку. Он был не «создателем» истории, а ее свидетелем. Летописец знал, что главное для человека – сохранение души, чтобы встать на Страшном суде по правую руку от Создателя. Если он и давал историческим персонажам и событиям оценки, то они касались соблюдения норм христианской морали. В этом проявлялась его «учительная» позиция. Беды, неудачи, поражения трактовались как предупреждение и наказание за грехи. Но летописец не был пессимистом; он выражал глубокий оптимизм, поскольку Бог, наделивший смыслом жизнь и историю христианского народа, обязательно сохранит и спасет его при условии бережения души и верности своему предназначению.

В Новое время совершается революционный переворот в сознании: на смену теоцентризму приходит антропоцентризм. Человек становится творцом мира, культуры, истории, нравственности и самого Бога. История превращается в арену битвы человеческих сил: его желаний, представлений, заблуждений и т. д. Исторический труд становится аналитическим произведением, где автор с заинтересованных позиций оценивает игру человеческих сил. Этот упрощенный анализ мировоззренческого переворота приведен здесь с единственной целью – показать особенности текста «Киевского синопсиса». Это уже не хронограф, но еще и не историческое исследование. Синоптик – участник современной ему истории; он уже не только фиксатор, но и выразитель определенной идеологии. Его авторская позиция выражается не в том, что он, как современный исследователь, прямо заявляет о своих взглядах, оценках, предположениях и выводах. Его позиция проявляется в первую очередь в подборе и систематизации материала. Единое монументальное полотно складывается, как мозаика, из разноцветных и разнофактурных «кусочков смальты» – эпизодов истории, каждый из которых играет своей индивидуальной краской на пользу единой идее произведения. Индивидуальная позиция автора, а он сторонник общерусской идеи, скрывается и за традиционным для летописания этикетом. Например, для обозначения разделенных во времени событий и лиц используется одна и та же словесная формула. «Погаными», то есть язычниками, названы автором «Синопсиса» печенеги, половцы, татаро-монголы, турки и крымские татары, в разное время противостоявшие русскому народу и государству. «Самодержцем Всероссийским» синоптик именует Владимира Святого, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Александра Невского, Ивана Калиту, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича Романовых, что лишь внешне является формой вежливого титулования. На самом деле за этим скрывается продвижение идеи непрерывности и преемственности русской государственности. Легкость и изящество, с какими автор «Синопсиса» направляет внимание читателя и формирует у него правильную оценку событий, связность и логичность повествования, гармония между формой и содержанием, – все это определило особую роль этого труда в формировании русской исторической науки. На протяжении целого века «Киевский синопсис» исполнял роль учебника русской истории. А затем, будучи оттеснен историческими трудами М.В. Ломоносова, М.М. Щербатова, В.Н. Татищева, Н.М. Карамзина и др., стал артефактом как русской истории, так и отечественной историографии. Автором «Киевского синопсиса» является Иннокентий Гизель (Кгизель), на пике своей карьеры – ректор Киево-Могилянской коллегии и архимандрит Киево-Печерской лавры. Некоторые исследователи высказывают сомнения в его авторстве, точнее, в единоличном его авторстве. Основные пункты этой критической позиции таковы: 1) в главе 111 о нем говорится в третьем лице («всечестный господин Иннокентий Гизель»), 2) произведение содержит отрывки, различающиеся рядом текстовых особенностей. По жанру «Синопсис» – компилятивное произведение, включающее выдержки из других, также частью компилятивных сочинений. Упоминание Иннокентия Гизеля как участника встречи московских и казацких войск в Киеве, с одной стороны, может быть объяснено принятым в литературных трудах переходного этапа этикетом. И, с другой стороны, участие другого автора в работе над составлением «Синопсиса» не лишает Иннокентия Гизеля роли основного организатора, руководителя и идеолога этого литературного проекта. Иннокентий Гизель (1600–1683) родился в г. Кенигсберге, в польской Пруссии. Семья его принадлежала к реформатскому (или иначе – протестантскому) направлению в христианстве. Переселившись в юности в Киев, Иннокентий Гизель перешел в православие и принял монашеский постриг. По некоторым сведениям, он начал свое образование в Киевском братском училище, а затем по рекомендации своего наставника митрополита Петра Могилы был послан учиться за границу. Гизель закончил свое обучение курсами истории, богословия и юриспруденции в Львовской латинской коллегии. С 1645 года он последовательно был игуменом нескольких православных монастырей. А в 1647 году Петр Могила завещал Иннокентию Гизелю титул «благодетеля и попечителя киевских школ» и поручил надзор за Киево-Могилянской коллегией. В 1648 году он занял пост ректора этого учебно-просветительского учреждения. Архимандритом Киево-Печерской лавры он стал в 1656 году. Иннокентий Гизель остался в истории как яркий богослов, проповедник, просветитель, церковный и общественный деятель. В течение своей долгой жизни он был свидетелем и участником судьбоносных для России и православной церкви событий. В 1654 году печерский архимандрит встречался в Смоленске с царем Алексеем Михайловичем, а впоследствии неоднократно писал к нему. Киево-Печерская лавра получала богатые дары от Федора Алексеевича и Софьи Алексеевны. Иннокентий Гизель действовал в русле церковной и общественной политики Петра Могилы, то есть был сторонником самостоятельности Киевской митрополии и ее пребывания под формальной властью Константинопольского патриарха. Это помешало ему стать таким деятелем общероссийского масштаба, как, например, Симеон Полоцкий, Феофан Прокопович, Дмитрий Ростовский. В истории он остался представителем региональной элиты. «Киевский синопсис» – свидетельство рождения, поддержания и отстаивания объединительной русской идеи церковными кругами Юго-Западной Руси, находившейся в составе Речи Посполитой. История не раз давала возможность убедиться в том, что объединительные тенденции наиболее ярко проявлялись на периферии стран, земель, ареалов расселения народов. Опасность соседства с чужеродной культурой, гнет чуждой государственности жители окраин ощущают острее, и именно они часто являются инициаторами центростремительных процессов. Россия же в XVI–XVII веках строила свою государственность на иных идеях. Флорентийская уния 1439 года, падение Константинополя в 1453 году и свержение Ордынского ига в 1480 году – вот основные события, занимавшие великорусское сознание в XV–XVI веках и послужившие точкой отсчета для формирования в умах элиты и народа новой самоидентификационной модели. Видение России как части единого православного мира, сохраняемого Константинополем – «православным Царством», стало невозможным. Турки, захватившие Царьград, разрушили в русских умах прежнее христианское видение всемирной истории. И здесь пригодилась популярная в средние века концепция «блуждающего Царства». Старец Филофей, монах Елеазарова Псковского монастыря, в посланиях Василию III Ивановичу, Ивану IV Васильевичу и дьяку М. Мисюрю-Мунехину четко сформулировал идею, уже давно осознаваемую русским обществом, – идею цивилизационной самостоятельности и единоличной ответственности Русского государства за сохранение православного мира. Не гордыня, не спесь, не пресловутые «имперские амбиции» слышатся в текстах Филофея, а историческая обреченность из-за единственно возможного выбора и тяжелая ответственность: «Раскрой глаза, посмотри окрест – и ты увидишь очевидное: нет больше в мире православных стран, некогда прославленных, православной осталась одна Русь, именно она есть православное царство, сам же ты никакой не великий князь, а православный царь», «Так пусть знает твоя державность, благочестивый царь, что все православные царства христианской веры сошлись в едином твоем государстве: один ты во всей поднебесной христианам царь». Концепция «Москва – третий Рим» послужила основой для возникновения других – инструментарных – идей. Легитимность власти Московских Великих князей и царей обосновывалась традиционно для средневекового сознания: 1) через доказательство сохранения прямой династической преемственности, 2) посредством историй о передаче символов царской власти. Путь, по которому лилась непрерывная река царственной крови и по которому передавались священные символы власти, был таков: Рим ветхий – Константинополь – (Киев) – (Владимир) – Москва. В «Послании о Мономаховом венце» Спиридона-Саввы и близком к нему «Сказании о князьях Владимирских» (Пахомий Серб?, Дмитрий Герасимов?) была высказана идея о происхождении династии Рюриковичей от легендарного Пруса – родственника Римского императора Августа. Здесь же излагалась история передачи царских регалий от императора Константина Мономаха своему внуку Киевскому князю Владимиру Мономаху. Эти идеи получили всеобщее признание, и потому широко использовались во многих сочинениях. Другая тема, которая занимала русских идеологов, – решение вопроса о соотношении светской и церковной власти, когда и царская, и высшая церковная власти оказываются в одном государстве. Тогда всем было ясно, что исторически сложившаяся иерархия патриархов – дань традиции. Постоянные слезные обращения восточных патриархов, стесненных другими религиями и неправославными государствами, за имущественным и денежным содержанием к русским царям, наводили на мысль об истинном положении дел в православном мире – о первенстве русской церкви. В русской церкви оформились две «партии» – иосифлян и нестяжателей. Иосифляне (так называли сторонников Иосифа Волоцкого, влиятельного игумена Успенского Волоколамского монастыря) считали сохранение единства страны главным условием укрепления церкви. Они боролись за строгое соблюдение православных норм, и потому для них борьба с сепаратизмом являлась формой жесткого противостояния ересям. Многочисленные нестяжатели или «заволжские старцы», чьим духовным лидером был Нил Сорский, боролись против церковной собственности (т. е. стяжательства). Они стремились возвысить церковь и монашество до уровня высокого духовного служения, подвижничества. Очевидно, что представители обоих непримиримых направлений отстаивали приоритет церкви над государством, и их идеологическое противостояние было лишь спором о методах воздействия церкви на светскую власть. Сочинения Ивана IV Грозного, Ивана Пересветова отражали другую позицию: их авторы защищали тезис о верховенстве светской власти над властью церковной. В острой и длительной дискуссии, развернувшейся в XVI веке, победу одержала реалистическая политическая линия сторонников самодержавия, согласно которой руководствоваться нужно интересами здесь и сейчас существующего Русского государства. Эта победа показала, что Россия пока не хочет переходить от государственной идеи к осуществлению идеи вселенской или имперской. Страх за Россию, за ее сохранность определял мировоззрение русской идеологической элиты. «Посмотри на все это и подумай, …как погибли эти страны!» – один из мотивов переписки Ивана Грозного и его оппонента – бежавшего в Литву князя А. Курбского. Самодержавие – это не только единоличная централизованная власть, но и власть суверенная, независимая, «своя». В России XVI века были сделаны первые шаги в направлении разработки и реализации теории русского суверенитета. Примечательно, что и в ряде европейских стран в это время появилась потребность в обосновании национального суверенитета: итальянец Макиавелли, француз Боден и немец Лютер высказывали идеи, близкие взглядам Ивана IV Грозного. Основой идеологической позиции русского царя стали политический реализм, прагматизм, реализация национального русского интереса, отказ от решения казавшихся невыполнимыми задач. «Ничем я не горжусь и не хвастаюсь, и ни о какой гордости не помышляю, ибо я исполняю свой царский долг и не делаю того, что выше моих сил». Смута начала XVII века подорвала российскую государственность, Третий Рим зашатался… Но следование традиции и стремление отстоять свою веру, свое государство, свой народ одержали победу в сложном противостоянии разнообразных политических сил. Сгинули в небытие «первый русский император» – амбициозный Лжедмитрий I и другие самозванцы. А Романовым потому и удалось стать основателями новой династии, что они в глазах народа были продолжателями династии Рюриковичей. Итак, сохранение православия, соблюдение «исконных» прав сословий, сохранение своих традиций и защита своей земли от иностранной и иноверческой агрессии – вот идеи, также ставшие основой новой-старой русской государственности. Споры о соотношении светской и церковной власти возобновились в XVII веке при втором Романове – Алексее Михайловиче. Патриарх Никон пытался поставить священство выше царства, церковь выше самодержавия, претендовал на место первого вселенского патриарха. Это таило в себе угрозу использования русского государства для решения религиозных проблем всей православной ойкумены. Не подкрепленные реальными ресурсами амбиции патриарха привели, в конечном счете, к краху его карьеры. Под его идеологическим диктатом Россия напряженными усилиями воссоединилась с православными Малой и Белой Русью. Можно только представить, что стало бы с русским государством и страной, будь Никон первым вселенским патриархом… Но победа осталась за царем. Следует задуматься над тем, почему Алексей Михайлович вошел в историю под титулом «Тишайший». Не потому, что в его царствование не было социальных потрясений: были и Медный, и Соляной бунты, и Новгородское восстание, и неповиновение сибирских татар и башкир, и восстание монахов Соловецкого монастыря, и бунт Степана Разина… А потому, что, противопоставив «тишину» «мятежу», он прежде всего ставил перед собой прагматичные, даже утилитарные цели наведения порядка «в своем дому». И титул «государя всея Руси» не должен вводить в заблуждение. Это был титул-идея, титул-мечта, титул-воспоминание о бывшем когда&то единстве русских земель. Алексей Михайлович не был инициатором проекта воссоединения земель, входивших когда&то в состав единого древнерусского государства. Более того, и «самодержцем» он не титуловался. Он правил совместно с Земским собором согласно условиям, принятым в 1613 году при избрании на царство его отца Михаила Федоровича Романова. Титул «Царь, Государь, Великий Князь и всея Великия, Малыя и Белыя России Самодержец» он принял лишь 1 июля 1654 года после того, как состоялась Переяславская рада. Следование малороссийским чаяниям (а казацкая старшина дюжинами отправляла в Москву просьбы принять Малороссию под скипетр русского царя) поставило перед Алексеем Михайловичем задачу выполнения функций, каковые соответствовали единодержавной власти, в частности, защиты новых подданных и обустройства вновь обретенных земель. Идея объединения русского народа под властью единого государства исходила из юго-западных русских земель. Эта фактически региональная инициатива приобретала разные формы, в том числе и стихийного народного порыва. Идеологически она была обоснована образованной элитой – православным духовенством Юго-Западной Руси. Именно оно выстроило концепцию единого с древних времен славянороссийского народа, единого и непрерывного Киево-Московского государства от IX до XVII веков, неизменной приверженности православию разделенного русского народа. Этот идеологический натиск изощренных в системе доказательств «киевских старцев», знакомых с латинской ученостью, натиск с использованием близких русскому уму и сердцу идей, мифов, мотивов, повлиял на решение Алексея Михайловича выйти за рамки «тишайшей» политики. Идеологический фон событий середины XVII века был гораздо сложнее, и воссоединение всей Руси не выглядело столь уж неизбежным и скорым. Советы, данные царю Юрием Крижаничем, приехавшим в Россию сербом-славянофилом, в его работе «Политика» (1666) свидетельствуют о наличии другой точки зрения. Он советовал Алексею Михайловичу укреплять «самовладство», сосредоточиться на решении вопросов внутренней политики, прежде всего социальной, укреплять рубежи государства, в прямом смысле закрыть границы, ограничив общение с иноплеменниками и иноверцами. Это была программа защиты собственного этнического, религиозного и исторического лица. Ю. Крижанич был первым, кто так явно и заинтересованно проводил идею России как национального государства. Весьма показательно, что антиподом России у Крижанича выступала Польша, названная «новой Вавилонией», которая, по его мнению, являлась средоточием всех черт, приносящих гибель славянскому народу и государству. Если мыслить согласно этой логике, то воссоединение большей части русских земель, входивших в состав Польши, с Великороссией открывало перед Россией другую историческую перспективу – имперскую – со всеми ее недостатками. В этой связи «Киевский синопсис» представляет несомненный интерес, поскольку победу одержала идеология воссоединения, обоснованная и развитая в этом произведении. Как соединилась киевская идея общеславянского единства и московская концепция русской государственности. «Синопсис» был написан на основе «Хроники» Феодосия Сафоновича (Софоновича), игумена Киевского Златоверхого Михайловского монастыря, составленной в 1672–1673 годах. Это было актуальное историческое сочинение, нацеленное на формирование национального русского самосознания. Полное название труда – «Хроника, составленная из Летописцев стародавних, из Нестора Печерского и иных, также из хроник Польских о Руси, откуда Русь началася». Изложение событий Феодосий Сафонович предварил замечанием: «Каждому ведь человеку необходимо знать о своей отчизне и другим вопрошающим рассказать. Ибо людей, не ведающих своего рода, глупыми почитают». Великорусская историческая литература в XVI–XVII веках развивалась в направлении «обмирщения», то есть формирования светских исторических и социально-политических концепций. И концептуальным каркасом русских сочинений стали идеи национальной, культурной и государственной идентификации. В XVII веке, приблизительно в одно время с «Киевским синопсисом», появились другие труды по русской истории. Если Крижанич в уже упомянутой «Политике» (1666) призывал отказаться от всех легенд при обосновании легитимности власти, то «История о царях и великих князьях земли русской» (1669) дьяка Федора Грибоедова, написанная по поручению Алексея Михайловича, воспроизводила основные государственные легенды. В это время остро ощущалась необходимость написания русской истории в соответствии с новым рационалистическим мировоззрением. Вместо божественного провидения основными критериями должны были стать национальная, культурная, социальная и политическая целесообразность. До нас дошел интересный памятник того времени – предисловие к ненаписанному труду по русской истории, называемому исследователями «Учение историческое» (1676–1682). Неизвестный автор считал, что историк должен занять активную и заинтересованную позицию и, соблюдая истину, вскрывать причины описываемых явлений. С горечью он признавал, что «только московский народ и российский историю общую от начала своего не сложили и не издано типографии по обычаю». Отпечатанный типографским способом «Киевский синопсис» сыграл роль первого учебника русской истории, потому что его автор предпринял попытку соединить старые и новые приемы отстаивания единства русского народа, русского государства и русского православия. Итак, «Киевский синопсис»… О чем, как и для чего написан «Киевский синопсис»? Сочинение начинается как средневековый исторический труд: излагается «начало истории», то есть Ноев потоп и раздел земли между его сыновьями (гл. 1). Русской истории смысл был придан Богом, который выделил этот народ и поставил его на одно из видных мест в мировой истории. Если Симу достались восточные земли и сан священства, а Хаму – Африка и «иго работы», то Иафет наследовал Европу и «достоинство Царское, храбрость воинственную и расширение племени». В большей степени, по мнению составителя «Синопсиса», предназначение Иафетова племени раскрылось в славянстве и в русском народе. Славные, то есть славяне, были наиболее воинственны, а россияне приобрели свое имя от великого рассеяния (гл. 2, 5). Русские, или российские, народы – это славяне, «единого естества, отца своего Иафета, и того же языка» (гл. 5). И потому славянорусский народ как народ «благонарочитой породы» с тех пор пребывает в величии и «венцом присноцветущей славы украшаем». Античная история является неким фоном усиления славянского могущества. Из польских источников взяты легенды о даровании славянам Александром Македонским в IV веке до н. э. некоей грамоты о подтверждении их привилегий, о страхе перед славянами римского императора Августа и о якобы славянском происхождении германского вождя Одоакра, разорившего Рим (гл. 3). На буквальном прочтении этих легенд в современных псевдонаучных и идеологических учениях составители решили не останавливаться. Таким образом, история славяноруссов вписывается Иннокентием Гизелем в концепцию «один народ – одно происхождение – одна страна – одна цель». Интересно в этой связи, как гармонично в текст «Синопсиса» во вводных обзорных главах о географии континентов добавлено упоминание о присоединении Казани и Астрахани Иваном IV. Здесь господствует смысл истории, а не строгое следование хронологии и логике. Ведь смысл деяний Ивана Грозного – выход во владения Сима, следование царственному предназначению Иафетова племени (гл. 4). Показательно и то, что при перечислении европейских народов и государств синоптик выстраивает закономерную очередность: сначала следует территория Византии, затем «Славяне, Русь, Москва, Польша, Литва», затем «ближнее зарубежье» славянских народов, и лишь потом в хаотичном беспорядке страны и народы Западной, Северной и Южной Европы (гл. 4). «Синопсис» – сочинение переходного типа, поэтому порой исторические факты, почерпнутые из античных сочинений, трактуются символически, а библейские тексты, напротив, не иносказательно, а буквально. Так, здесь воспроизводится легенда о том, что Москва получила свое имя от сына Иафета Мосоха, и потому русские стали называться «мосховитами», то есть московитами (гл. 8). Иннокентий Гизель добавил в свой труд отдельные главы о сарматах и роксоланах (гл. 6, 7). Его версия о взаимодействии славян с этими народами перешла в историческую науку XVIII–XX веков (М.В. Ломоносов, Д.И. Иловайский, А.В. Арциховский, П.Н. Третьяков, Б.А. Рыбаков и др.). Культивируемая автором «Синопсиса» идея славянорусской общности нашла выражение и в используемой терминологии. Народ, истории которого и был посвящен этот труд, составитель называл «славяне», «русь», «росы», «россы», «русины», «руские», «русские», «россияне», «славянорусы», «славянороссияне», «народ роский», «российский народ», «народ русский». Это служит дополнительным средством доказательства той мысли, что «россы страною, естеством же едины» (гл. 16). Иннокентий Гизель не был оригинален: «русскими» и «российскими» во многих сочинениях того времени назывались народ и язык, которые в настоящее время вследствие политических пертурбаций и идеологических концепций получили различное наименование. Например, переведенная Франциском Скориной «Библия» (XVI в.) была названа автором «Бивлия руска». Острожская библия 1581 года была адресована «о Христе избранным в народе русском, сыном Церкве восточныя, и всем съгласующимся языку словенскому и съединяющимся тояжде церкве православию христоименитым людем». В польской «Хронике» М. Стрыйковского язык Юго-Западной Руси назван «славянским русским». Немецкий дипломат С. Герберштейн писал в своих «Записках» (XVI в.): «Из государей, которые ныне владеют Россией, главный есть великий князь Московский, который имеет под своею властью большую ее часть, второй – великий князь Литовский, третий – король Польский, который теперь правит и в Польше, и в Литве». Автор «Синопсиса» считает всю Россию общим достоянием русского народа. И потому Юго-Западная Русь, находящаяся под чужой властью, для него – часть единой России, а народ, населяющий эти земли, – часть русского народа. Этим объясняется тот факт, что в описании событий с IX по XVII век он использует общие формулы: «Российский главный град Киев», «заступник наш российский Святой апостол Андрей Первозванный», «древние Летописцы Российские», «Российская земля» и «страна Российская», «народ Российский» и т. д. Следовательно, российская история, по версии синоптика, начинается с происхождения единого славянорусского народа и заканчивается объединением русских земель под властью русского царя Алексея Михайловича и его наследника Федора Алексеевича. Если народ един, то едина и история его государственности. Составителем текста применяется общая терминология к обозначению русского государства, отсчет которого он ведет с V века. Из польских хроник он почерпнул известие о дате основания Киева в 431 г. и заканчивает современными ему событиями века XVII. В главах, посвященных первым русским княжениям, периоду феодальной раздробленности и т. д. вплоть до воссоединения с Великой Россией, мы находим параллельно используемые обозначения страны и государства: «Россия», «Русь», «Земля Русская», «Российская земля», «Земля Российская», «Государство Русское», «все государства Российские», «все Княжения Российские», «Государство Российское». В последних главах появляется «Великая и Малая и Белая Россия».Примечательно, что слово «Украина» и производные от него в «Синопсисе» не встречаются ни разу. Титулы князей, великих князей и царей также служат автору доказательством никогда не исчезавшего единства народа и государства. «Князьями Российскими» были названы Кий, Щек и Хорив (гл. 13); княгиней «Киевской и всея России» была названа Ольга (гл. 25); Святослав и Владимир I Святой именуются «Великими Князьями Киевскими и всея России Самодержцами» (гл. 26-46). Князь Ярослав, сын Всеволода Большое Гнездо, назван «Старейшим Князем Московской земли и над Киевом» (гл. 104). А о Данииле Галицком, его современнике и одном из наиболее сильных князей Юго-Западной Руси, сказано, что он лишь «писался Самодержцем всея России» (гл. 104). Александр Невский именуется «Князем Киевским из Земли Российской» (гл. 104). Царь Федор Иоаннович носит титул «Великий Государь Царь и Великий Князь, всея России Самодержец» (гл. 108), а Алексей Михайлович титулуется как «Великий Государь наш Царь и Великий Князь, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец» (гл. 110). Иннокентий Гизель использует все идеи, в XVI–XVII веках положенные в основу русской государственности. Он выводит происхождение русской династии от императора Августа, воспроизводит легенду о Мономаховом венце (гл. 58), активно проводит идею преемственности власти от Киева к Владимиру, от Владимира к Москве. Единство, общность, неразрывность истории русского народа и его государственности – вот что определяет структуру «Синопсиса». Она состоит из следующих тематических блоков:

1) славянский этногенез, «предназначение» славян, их место в мировой истории (гл. 1–12);

2) княжения первых русских князей от Кия, Рюрика до Владимира Всеволодовича Мономаха (гл. 12–60);

3) Батыево нашествие, пребывание русских княжеств под татаро-монгольским игом (гл. 71–73, 104);

4) создание антитатарской коалиции Дмитрием Донским и Куликовская битва (гл. 74–103);

5) история православной церкви: перенесение Киевской митрополии в Северо-Восточную Русь (гл. 105); разделение русских митрополий (гл. 107); учреждение в Москве патриаршества (гл. 108);

6) вхождение Волынского, Галицкого и Киевского княжеств в состав Литвы, а затем Польши, низведение Киевского княжества до статуса воеводства (гл. 106, 109);

7) соединение русских земель под властью Московского царя Алексея Михайловича (гл. 110);

8) Чигиринские походы (гл. 111-116).

Структура «Синопсиса» указывает на то, что его автор считает объединение русских земель закономерным итогом истории. Более того, он всеми доступными ему средствами проводит и отстаивает национально-государственную позицию. Не случайно главы, посвященные истории XVII века, то есть воссоединению русских земель и русского народа, столь патетичны. Автор предлагает нам гимн русского единения и спасения Малороссии: «Богоспасаемый преславный и первоначальный всея России Царственный град Киев, после многих перемен в положении своем, изрядною милостию Божией на первое место возвратившись, от древнего достояния Царского снова в достояние Царское пришел, когда Царь Царям и Господь Господам выше прочих Царей земных вознес рог Христа своего. В переносном смысле рог – сила, власть, защита; рог инрога, то есть единорога – древний символ, в интересующее нас время использовался для обозначения идеи торжества христианского государства; встречался, например, в русской символике периода Казанского похода. Великого Государя нашего Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца и многих государств и земель восточных и западных и северных отчича и дедича и наследника и Государя и обладателя, вернул его Царского пресветлого Величества искони вечную скиптроносных прародителей его отчину, Царственный тот град Киев…» Связывая царя Федора Алексеевича и Владимира I Святого, автор «Синопсиса» как бы завершает цикл «возвращения на круги своя». Федор Алексеевич Романов предстает как «добрая отрасль… от доброго корня во благочестии первоначального Царя Киевского и всея России Самодержца Святого Равноапостольного Князя Владимира». Особую роль в поддержании идеи единства сыграло повествование о Куликовской битве. Никакая другая тема не заняла такого объема (29 глав из 116). Важно отметить, что это событие XIV века, когда часть русских земель оказалась под властью Великого княжества Литовского. Но для киевского автора Куликовская битва – это факт общей русской истории. Потому он лишь вскользь упоминает о другой битве, где были разгромлены татарские войска, – о победе литовского князя Ольгерда в сражении у Синих Вод в 1363 году (гл. 103). Куликовская же битва предстает актом сопротивления всей русско-православной цивилизации: это битва за «веру христианскую, за церкви святые, за землю русскую». Не случайно в изложении истории этого сражения упоминаются и Владимир I Святой, и Александр Невский, ставшие символами русской веры и русских побед, и святые мученики Борис и Глеб – защитники русского воинства перед Богом. Особое внимание уделено участию в битве Дмитрия Михайловича Боброка-Волынского, который наряду с братьями Ольгердовичами представлял Юго-Западную Русь. Таким образом, взгляд автора «Синопсиса» ничем не отличается от трактовки Куликовской битвы, присутствующей в других русских источниках, например, в «Задонщине» и летописной «Повести о Мамаевом побоище». И Северо-Восточная, и Юго-Западная Русь едины и солидарны в оценке этой знаменательной победы для развития всей русско-православной цивилизации. Составитель «Синопсиса», рисуя путь русского единения, тем не менее, остается малороссом и киевлянином. Его взгляд – это взгляд человека той части русской земли, которая на долгие века была лишена своей государственности, испытывала притеснения от иноверцев и иноплеменников. Эта во многом окраинная, провинциальная позиция определяет некоторые особенности текста «Киевского синопсиса». Автор очень мало знает о русской истории вне пределов Киевщины, Волыни и Галиции. Современный читатель удивится тому факту, что в изложении отсутствуют сведения о новгородской и псковской истории, о путях становления государственности в Северо-Восточных русских княжествах, о возвышении Москвы. В тексте не упоминаются Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, бывший не только Переяславским и Владимирским, но и Киевским князем, а также Великие князья Владимирские и Московские Василий I Дмитриевич, Василий II Васильевич Темный, кровными узами связанные с литовской династией. Отсутствуют в изложении Великие князья Московские Иван III Васильевич и Василий III Иванович, без освещения деятельности которых непонятны истоки могущества Русского государства. Иван IV Грозный упомянут один раз. Его сына царя Федора Иоанновича составитель вспомнил лишь в связи с учреждением в России патриаршества. Ни слова не говорится о Смутном времени конца XVI – начала XVII века, без которого необъяснимо появление династии Романовых и западная внешняя политика России. Но, даже оставаясь провинциалом, автор «Синопсиса» пытается по любому поводу (и даже порой без повода) вставить в рассказ известные ему сведения об общерусской истории в виде оговорок, замечаний, упоминаний. Видны усилия автора и в придании общерусского смысла истории Юго-Западной Руси. В главе, где рассказывается о том, как Олег Вещий убил Аскольда и Дира и занял Киев, присутствует замечание: «а от Князей Варяжских, от Игоря Рюриковича прочие Князья даже до великих Князей Московских родство свое имели» (гл. 19). В главе, посвященной теме выбора веры Владимиром Святым, действие переносится во Владимир-на-Клязьме, куда он «престол свой Царский из Киева перенес, и содержалась Столица Царская там даже до Иоанна Даниловича» (гл. 38). Владимир-на-Клязьме (сейчас Владимир) основан в начале XII в. Владимиром Мономахом, а столицу сюда перенес его внук Андрей Юрьевич Боголюбский, предварительно захвативший Киев и взявший там добычу. После этих событий 1169 г. Киев, и до того бывший лишь номинальной столицей, окончательно потерял свой статус. Андрей Боголюбский обрел титул Великого князя и перенес Великий стол во Владимир. Но лишь его брат Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, преодолев сопротивление других претендентов на Великий стол – более древних Ростова и Суздаля, получил титул Великого князя Владимирского. Легендарным является и заявление автора «Синопсиса», что именно Владимир Святой заложил и построил Успенский собор во Владимире: «Поставил же там Владимир и Церковь во имя Пресвятой Богородицы» (гл. 47). Культ Богородицы был и остается важнейшей составляющей русского православия. И потому идея преемственности власти от Киева к Владимиру получила здесь религиозно-символическое выражение: Богородичная Десятинная церковь в Киеве – Успенский собор Киево-Печерской лавры – Успенский собор во Владимире. Не случайно и московские князья трижды строили в Кремле именно Успенский собор, как и во Владимире. Итак, автор «Киевского синопсиса» – выразитель идеи непрерывности и преемственности русской государственности, и потому заинтересованный защитник воссоединения русских земель под властью московского царя в XVII веке. Москва предстает в изложении Иннокентия Гизеля не только как фактическая, но и как символическая, сакральная столица Руси-России. Москвы еще не было и в помине, а синоптик рассказывает о ней в изложении библейских событий. Москва тем самым наполняет содержанием, символизирует единство народа, страны и государства. Москва для киевского автора не существует отдельно от Юго-Западной Руси, потому он и настаивает на том, что «от Мосоха, праотца Славянороссийского, по наследию его, не только Москва – народ великий, но и вся Русь или Россия вышереченная произошла…» (гл. 8). Передача императорских регалий киевскому князю Владимиру Мономаху отнюдь не означает, что именно Киев хранит до сих пор имперскую значимость. Потому составитель текста замечает, что царский венец «и доныне при Великих Государях Царях и Великих Князьях Московских и всея России Самодержцах достойно и праведно содержится» (гл. 58). Более того, Москва не только преемник Киева и Владимира, но город более высокой славы русского народа, его возрождения и возвышения: «И так величеством славы Княжеского Престола, перенесенного из города Владимира, богоспасаемый град Москва прославился, и прародительное имя Мосоха в нем для народа Российского обновилось…» (гл. 9). Не случайно эта идея получает свое развитие в повествовании о победоносной Куликовской битве. Объединение русских князей, победа над Мамаем, торжество православия над исламом наполняются московской символикой. Священный собор, провожающий Дмитрия на брань, проходит через Фроловскую, Константинопольскую и Никольскую башни Кремля, а Дмитрий молится в Архангельском соборе. Возвращение русского войска с победой описано как следование князя Дмитрия по московским святыням: он посещает Андроников монастырь, проходит через Фроловские ворота, благодарит упокоившихся предков и московских чудотворцев в Архангельском соборе (гл. 75–103). Таким образом, Москва трактуется автором «Синопсиса» как 1) главный славянский город (от Мосоха), 2) общерусский город, 3) законная преемница Киева и Владимира, 4) фактическая и символическая столица России, русского народа и русского православия. В этой связи интересно было бы выяснить, какую оценку приобретают Вильно и Краков, как описывается и оценивается пребывание части русских земель в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой?

Отстаивая версию единого происхождения славян, Иннокентий Гизель намеренно отделяет от них литовцев. Он указывает на то, что происходят они от другого народа – цимбров, и их племенные родственники – готы, половцы, ятвяги и печенеги (гл. 11). Польский персонаж впервые появляется в главе о Святополке Окаянном – это Болеслав I Храбрый. Присутствие польского короля здесь, как и во всех русских летописях, лишь является фоном междоусобной борьбы и вокняжения Ярослава Мудрого. Иннокентий Гизель воспроизвел польскую легенду о Болеславовом мече, зазубренном якобы о Золотые ворота Киева в 1018 году (гл. 52). На самом деле Ярослав не обновлял и не исправлял Золотые ворота, якобы порубленные Болеславом. И Киевская София, и Золотые ворота были построены Ярославом значительно позже. София – это храм-триумф, воздвигнутый на месте победы русского войска над печенегами. А победа эта была одержана в 1036 г. Также появляется и Болеслав II Смелый – лишь как персонаж, влияющий на борьбу за Киев сыновей Ярослава (гл. 53). В нескольких главах о княжении Ярополка Владимировича, пытавшегося примирить партии Мономаховичей и Ольговичей, в качестве активного участника событий присутствует король Болеслав III Кривоустый (гл. 60-63). Авантюрный рассказ о том, как Ярополк «хитрость хитростью» преодолел и отомстил Болеславу за криводушие, носит литературный, а не исторический характер. На самом деле Болеслав Кривоустый никогда не пленял Ярополка Владимировича, а последний не принимал участия в войне между польским королем и германским императором Генрихом V. В польском плену находился князь Володарь Ростиславич, действительно захваченный Болеславом хитростью. А последующие события, столь увлекательно изложенные в «Синопсисе», связаны с сыном Волода-ря Владимирко Галицким и другими персонажами. Вообще текст «Синопсиса» изобилует ошибками и неточностями. Например, дата смерти Ярополка Владимировича – 1138, а не 1140 г.; Владимир I умер в 1015 г., а не в 1017; церковь Святого Николая в Киеве построил Олма, а не Ольга, и т. д. В задачу издателей не входит проведение источниковедческого анализа текста «Синопсиса». Это сочинение интересует нас как свидетельство развития русской мысли XVII в. В этом рассказе есть эмоциональная и моральная оценка деятельности польского короля и русского князя. Смерть Болеслава – возмездие за неправедное поведение по отношению к Ярополку Владимировичу. Радость победы над иноплеменниками присутствует в описании княжения в Киеве Романа Смоленского: «Он был очень храбр и победил Литву; пленивши многих, содержал их в тяжелых кандалах и возлагал на них тяжкие работы, иных окованных впрягал в плуг как волов и пахал поля окрест Киева; и оттуда произошла одна притча, как один запряженный в плуг литвин, научившийся русскому языку, говорил: „Роман, Роман! Худым живешь – Литвою орешь!“ (гл. 66). Общая для европейских народов и государств беда – нашествие татаро-монголов – изменила приоритеты в оценках синоптика. «Лютое иго татарское» оправдывает в его глазах бегство в Венгрию киевского князя Михаила Всеволодовича и Галицкого князя Даниила Романовича. Подробно и обстоятельно описывая мужественное сопротивление венгров, составитель текста, как и автор «Повести об убиении Батыя», сообщает, что умер Батый именно в Венгрии (гл. 104). Батый умер в 1255 г. в восточных улусах Монгольской империи. Княжения в Киеве, Галиции и на Волыни последних самостоятельных русских князей из династии Рюриковичей описаны очень кратко. Ослабление юго-западных русских земель из-за татаро-монгольского разгрома, по мнению автора, и было основной причиной их подпадения под власть Литвы. Можно было бы ожидать, что более чем три века истории Юго-Западной Руси с XIV по XVII век найдут в столь обстоятельном труде киевского автора достойное и полное освещение. И нельзя скрыть удивления тем фактом, что пребывание части Руси в составе этих государств занимает всего две главы. Для сравнения: княжение Ольги описано в 4 главах, княжение Владимира I Святого – в 22 главах, Куликовская битва – в 29 главах. «Прекратилось преславное Самодержавие Киевское», – формулирует краткий вывод автор, повествуя о присоединении русских земель к Литве в XIV веке (гл. 106). Боль от потерь и унижение, осознание исторической несправедливости читаются и в рассказе об учреждении королем Казимиром IV киевского воеводства в XV веке: «…и от того времени преславное Самодержавие Киевское… настолько пришло в уничижение, что из Царства в Княжество, а из Княжества в Воеводство превратилось» (гл. 109). А история с XV до середины XVII века предстает в изложении синоптика как простое перечисление киевских воевод. По-видимому, отрицательная историческая и эмоциональная оценка этих событий, а вовсе не недостаток исторических источников, определили эту особенность. Автор «Синопсиса» использует другую литературную форму для описания этого периода истории. Это уже не повествование, а хроника, состоящая всего из двух страниц. Для сравнения: в главах о Чигиринских походах только описание руководящего состава войска, прибывшего для защиты Киева от турок и татар, занимает пять страниц и отличается большим вниманием к деталям. Здесь встречаются такие обороты, как «изрядный Малороссийский властелин», «многие Князья, Ближние Бояре, Окольничие, Воеводы и прочие богоискусные в воинских делах вожди», «компанейские и пехотные сердюки, называемые так от особо доброго сердца», и т. п. А о двух веках пребывания в составе Польско-Литовского государства только: «Лета от рождества Христова 1593 бысть Воевода в Киеве Князь Дмитрий Путятич и умре» (гл. 109)… Автор «Синопсиса» обходит вниманием важные мероприятия польской власти: восстановление Киева королем Казимиром IV (XV в.), введение Александром Казимировичем городского Магдебургского права (XVI в.) и т. д. По-видимому, киевлянин помнил другое: обессиление старобытной русской жизни, агрессию католичества, учреждение «бискупства», появление унии. Потому, по его логике, последствия разорения Киева в 1240 году были преодолены лишь в XVII веке воссоединением с Русским государством. Последнее воеводство Адама Брусиловского для автора «Синопсиса» примечательно лишь тем, что «после того воеводства снизошла милость Господа с небес на первоначальный всея России царственный град Киев» (гл. 109). Итак, пребывание юго-западных русских земель в составе Литвы и Польши практически не описывается. Автор не считает этот период своей региональной истории ни положительным, ни благоприятным, ни закономерным. Он всеми доступными средствами проводит ту мысль, что часть русского народа, подчиненная литовцам и полякам, не выработала новой самоидентификации, а осталась такой же русской, как и жители Московии. Это лишь прерванная традиция развития русской этничности и государственности, восстановленная в середине XVII века. «Киевский синопсис», отразивший злободневные вопросы формирования русского национального сознания в XVII веке, отличается антитатарской и антитурецкой направленностью. Это и понятно. В 1240 году Киев был до основания разрушен Батыевыми полчищами. Второй раз Киев был разорен и сожжен дотла в 1416 году войском хана Менгли-Гирея. И в дальнейшем татары не оставляли в покое земли Малороссии. Потому татары и турки, так беспокоящие сознание русского человека в XVII веке, упоминаются уже в первых главах «Синопсиса» (гл. 4, 7). Цивилизационное противоречие между славяно-православным и тюрко-исламским миром выражается в тексте через средневековое представление об иерархии народов. В «Киевском синопсисе», как и во многих русских источниках, татары называются «погаными». Римляне использовали термин poganes применительно к негражданам полиса. Затем это именование распространилось на всех варваров-язычников, не принадлежащих к «Римскому миру». Русские стали называть так чужеродных пришельцев языческой веры. Тот же смысл имеют и обозначения в «Синопсисе» татар и турок как «агарян» и «измаильтян». Ветхозаветный сюжет о появлении у праотца Авраама незаконнорожденного сына Измаила, чьей матерью была рабыня Агарь, позволял трактовать агрессию татаро-монголов как незаконное вторжение отвергнутых Богом врагов. Отказ от включения татар и турок в свой мир и свою историю привел к использованию в тексте устойчивых речевых оборотов. Батый награждается эпитетами «злочестивый», «проклятый», «скверный», «поганый», «безбожный». Мамай назван «безбожным», «окаянным», «проклятым», «поганым», «нечестивым». По отношению к турецкому султану, его военачальникам и крымскому хану используются выражения «ненавистник рода христианского», «лжи отца внук», «жестокосердый богопротивник», «христоненавистный басурманин». Синопсис настоятельно подводит читателя к мысли о постоянном противостоянии Руси и тюркского мира. В главе о Владимире Мономахе присутствует его осмысленное замечание: «Половцев и прочих супостатов многажды побеждал, ибо был очень храбр и мужествен; и генуэзцев, владевших в то время Тавридой, где ныне Орда Перекопская» (гл. 57). Впервые тема цивилизационного противостояния сливается с рассказом о реальной истории в гл. 71, и связано это, естественно, с Батыевым нашествием. Приход татаро-монгольских полчищ объясняется как наказание людям за грехи: «А Татары всей России Стольный и во всей подсолнечной славный Царственный град Киев взяли, город и окрестности огнем сожгли, иных людей посекли, а иных пленили, и все Государство Киевское ни во что обратили – в Божье наказание за грехи человеческие» (гл. 76). Представление о богоизбранности русских христиан поддерживает оптимизм сочинителя. Рассказ о христианских бедствиях всегда заканчивается «забеганием вперед» и замечанием об их победе и возвращении на законное место в истории. Так, в повествовании о разорении татарами Киево-Печерской лавры встречаем оптимистичное замечание о ее возрождении в царствование Алексея Михайловича. Та же логика прослеживается и в изложении истории пребывания русских земель под татаро-монгольским игом: «… и как Государи обладали Христианами, пока их поганую силу Великий благочестивый Князь Димитрий Московский не победил…» (гл. 74). Куликовская битва предстает как начало предопределенного Богом освобождения христиан. В уста митрополита Киприана автор вкладывает слова: «Если, Государь, человека хранит Бог, то его весь мир не может убить» (гл. 76). Дмитрий говорит стражникам: «Господь нам помощник, не убоимся; что сотворит нам человек?» (гл. 78). Посол к Мамаю Захария восклицает: «Бог что хочет, то и сотворит, и не будет так, как ты хочешь» (гл. 80). Показательно, что рассказ о Чигиринских походах написан по образцу повествования о Куликовской битве. У него такая же структура, логика, эмоциональная и ценностная оценка. Но близость этих событий, остро ощущаемая опасность от турецко-татарской агрессии позволили автору сделать более радикальные выводы о значении Чигиринских походов: «Всему же православному воинству… да подаст всемогущий Бог… храбрость и силу на одоление Басурманов, на искоренение твердынь их поганских и на истребление всего рода их нечестивого, или на превращение поганского их государства под православного Монарха…» (гл. 116). Таким образом, автор «Киевского синопсиса» тесным образом связал тему русского единения и возвышения русского государства с темой противостояния тюрко-исламскому миру. Он признавал, что вмешательство этих народов – «историческая судьба» Руси-России, но при условии объединения народных и государственных усилий проблема эта решается к радости русско-православного мира. Иннокентий Гизель – заинтересованный автор. Он является представителем части малороссийской элиты – высшего киевского православного духовенства, которое наряду с казачьими и шляхтскими лидерами выступало одним из инициаторов политического объединения России. Он встал в один ряд с такими подвижниками православия, как князь Константин Константинович Острожский, Печерские архимандриты Никифор Тур и Елисей Плетенецкий, запорожские гетманы Петр Конашевич-Сагайдачный и Богдан Хмельницкий, митрополит Петр Могила и многие другие. Целью его жизни стало продолжение дела своего наставника Петра Могилы, восстановившего Киевскую православную митрополию. Итоги деятельности Петра Могилы были впечатляющими. Это и восстановление церковной иерархии, и замена униатских священников и епископов на православных, и возвращение православным церквей и монастырей, и просветительская и издательская деятельность. Но если Петр Могила развернул свою кипучую деятельность в условиях, когда Россия была не готова оказать достойное сопротивление Польше, то Иннокентий Гизель был свидетелем наступательной внешней политики. Русско-польская война 1654–1667 годов закончилась возвращением России Смоленщины, Черниговщины и земель по левому берегу Днепра. Политика, направленная на расширение автономии православной церкви в ослабевающем иноверческом государстве, каким была Речь Посполитая, должна была претерпеть изменения в связи с вхождением русских земель в состав усиливающегося русского православного государства. «Синопсис» был написан в то время, когда инерция борьбы за автономию Киевской митрополии продолжала действовать, и главным фактором ее «отдельности» и инструментом давления на русскую монархию было подчинение (пусть даже формальное) Константинопольскому патриарху. В 30–60-е годы XVII века православное духовенство Киевской митрополии стало частью не только культурно-религиозной, но и политической элиты. И в Москве церковь также претендовала на ведущую роль в политике государства. Вспомним, что объединение Великой, Малой и Белой России происходило фактически одновременно с церковной реформой, называемой никоновской. Эти два явления связаны и взаимообусловлены. Если бы русская церковь не получила возможности расставить приоритеты в вопросе взаимоотношений православных патриархий и митрополий, не утвердилась в праве быть носителем русских и греческих, то есть «вселенских» православных ценностей, то не появилось бы идеологической основы воссоединения России. «Киевский синопсис» 1674 года является отражением позиции церковной элиты Малороссии в условиях преобразования «церкви воинствующей», существовавшей в составе Речи Посполитой, в составную часть русской православной церкви Московского патриархата. Православная идея пронизывает весь текст «Синопсиса», создавая структурный каркас хронологического изложения и придавая общий смысл разбросанным во времени событиям. Начинаясь со слов о «Безначальном Родителе и Творце всей твари», изложение заканчивается благодарностью в заступничестве России «пречистой госпожи Богородицы», святых российских чудотворцев, преподобных отцов печерских и всех святых. Католицизма и униатства как факторов русской истории в тексте «Синопсиса» практически нет. Речь идет не только о Великороссии, но и о тех территориях, что входили в состав Польско-Литовского государства. Католики появляются лишь как персонажи русской истории. Русское есть православное – вот основная мысль сочинения. Потому после сообщения о том, что папа Римский короновал Даниила Галицкого, есть важная оговорка о том, что и после этих событий Даниил «веру православную крепко утвердил и пребывал в ней до конца своей жизни» (гл. 104). Автор проводит мысль, что русские несправедливо подчинены полякам, так как обладают большими преимуществами. В частности, он настаивает на таком примере превосходства, как более раннее, чем у поляков, обретение письменности (гл. 15), которое, по мнению автора, ни больше ни меньше как «второе крещение» славян (гл. 44). Теме крещения Руси в «Синопсисе» уделено огромное внимание. Второй по объему тематический блок (22 главы) посвящен именно крещению Руси Владимиром I Святым. Особую роль играет 44 глава «О том, сколько раз Россы прежде Владимира даже до царства его крестились», в которой автор описывает пятикратное крещение славян и, следовательно, показывает историческую неизбежность принятия православия. Последовательно и логично изложена в «Синопсисе» идея преемственности русской митрополии (Киев, Владимир, Москва) и учреждение в России патриаршества. Переезд Киевского митрополита Максима в 1299 году во Владимир-на-Клязьме предстает под пером синоптика неизбежным следствием ослабления церкви после монголо-татарского нашествия (гл. 105). Правда, составитель текста поселил митрополита Максима сразу в Москве. Но этот процесс был более сложным и длительным. Следующим митрополитом был выходец из Волыни Петр. Правивший в то время Галицией Рюрикович Юрий Львович хотел учредить митрополию в Галиче, но посвященный в сан всероссийского митрополита Петр принял судьбоносное для России решение – он в 1326 г. избрал для своего пребывания Москву Ивана Калиты. Закладка по его желанию Успенского собора была шагом по превращению Москвы в кафедральный город митрополита. И следующий митрополит Феогност уже формально учредил митрополию в Москве. Но, будучи представителем малороссийского духовенства, удаленного от центра развития русского православия, Иннокентий Гизель очень мало знает о церковной истории с 1299 (переезд митрополита Максима) по 1589 год (учреждение патриаршества). Упоминание в эпизодах – основной прием рассказа о православии в Великороссии. Однако провинциальная ограниченность не помешала автору «Синопсиса», последовательно отстаивавшему антипольскую и антилитовскою линии, включить в повествование рассказ о церковных деятелях, боровшихся против разделения русской митрополии и униатства. Это митрополит Петр, избравший для своего пребывания не Галич, а Москву (гл. 85); митрополит Алексий, противостоявший Ольгерду в его попытках перенести русскую митрополию в Литву (гл. 108); Иона, который был поставлен в сан митрополита Собором русских иерархов после изгнания униата Исидора (гл. 108). Установление патриаршества гармонично завершает в структуре «Синопсиса» тему возвышения русской православной идеи. Автор включил в текст сведения о столь волновавшей православную общественность проблеме – о месте российского патриарха и отдал ему желанную третью позицию (гл. 108). По мнению Иннокентия Гизеля, существует взаимосвязь между высоким статусом русской церкви и победами Русского государства. Он делает вывод о том, что царь, помазанный патриархом на благое дело защиты Малороссии от турок и татар, «конечное устремление поганых Агарян и нечестивых Измаильтян разрушил; Киев добрыми выше чаяния надеждами наполнил и весь православно-российский народ таковым действием веселием и желанною отрадою прохладил» (гл. 110). Алексей Михайлович тем самым замыкает ряд «идеальных князей», то есть правителей, которые объединяют следование христианским ценностям и защиту интересов государства. В «Синопсисе» были упомянуты многие князья, отличавшиеся благочестием, строившие церкви и монастыри, отдававшие им часть своего имущества и т. д. Особое место печерский архимандрит уделил общерусской святыне – Киево-Печерской лавре. Повествование о разорении Киева и Киево-Печерской лавры (гл. 71,72) описывает разрушительные последствия татаро-монгольского нашествия для русско-православной культуры. Щемящая боль от невосполнимых потерь сквозит в словах автора: «Обитель Святая Печерская к своему первоначальному бытию и древней красоте не может вернуться. Ибо нынешнее строение далеко разнится от первого» (гл. 72). Не может он не рассказать о подвиге черноризцев, возобновивших «малый звон, нарицаемый благовестом» (гл. 73). Андрею Боголюбскому за его покровительство Киево-Печерскому монастырю посвящен целый рассказ: «отдал на святую великую Лавру Успения Пресвятой Богородицы Печерской Киевскую город свой Василев» (гл. 65). И осуществление многовековой мечты русского народа об объединении приобретает символический образ – приобщение русского царя Алексея Михайловича к Печерским Святыням (гл. 110). Итак, автор «Синопсиса» – защитник православия, сторонник усиления и возвышения русской патриархии. И даже его региональная позиция как представителя Киевской митрополии не мешает ему проводить мысль о том, что единство церкви – путь к освобождению и торжеству русско-православного мира… «Киевский синопсис» оставил глубокий след в русской культуре. Кроме неоднократно переиздаваемых экземпляров имели хождение и рукописные копии. «Синопсис» был переведен на латинский и греческий языки. Св. Дмитрий, митрополит Ростовский, включил его в свое сочинение. На Украине «Синопсис» использовали составители народных хроник. В России он стал основой формирования антинорманнской теории, в своей работе его использовали М.В. Ломоносов и Н.М. Карамзин, последний почерпнул из этого сочинения сведения о древних славянских языческих богах и их культах. К концу XIX – началу XX века «Киевский синопсис» стал рассматриваться как важный источник изучения русской исторической и общественно-политической мысли. Именно с этой точки зрения исследовал феномен этого сочинения историк П.Н. Милюков. Сегодня «Киевский синопсис» является не только одним из главных источников изучения общественно-политического сознания киевской элиты периода воссоединения Великороссии и Малороссии. Он является важным свидетельством того, что идея единства всегда живет вне зависимости от границ, разделяющих единый народ. Сейчас, когда на Украине насаждаются мифы о том, что воссоединение Великороссии и Малороссии было целиком и полностью инициативой Москвы, которая якобы из имперских побуждений «захватила Украину», голос Печерского инока Иннокентия звучит в защиту другой идеи – идеи общего происхождения славянорусов, общей истории, общих радостей и печалей, общей судьбы. И, несмотря на всю архаичность его языка и аргументации, он более убедителен и правдив, чем новоявленные мифотворцы, пренебрегающие исторической правдой ради сиюминутной политической выгоды. Нынешним мифотворцам полезно знать, что думал ректор Киево-Могилянской академии и архимандрит Киево-Печерской лавры Иннокентий Гизель о будущем единой державы:

«…Высокая держава Царствия да возвышается, расширяется, утверждается, и он, Великий государь наш… всегда с победоносным одолением над всякими врагами и супостатами… от рода в род да пребывает, Аминь…»

ОГЛАВЛЕНИЕ СИНОПСИСА:

1. О начале древняго Славенскаго народа.

2. О имени и о языце Славенском.

3. О свободе или вольности Славенской.

4. О трех частех Света, именуемых Азия, Африка и Европа, вкратце извещение. О Азии. О Африце. О Европе.

5. О народе Русском или свойственнее Российском, и о наречии, или названии его.

6. О народе Сарматском и о наречии его.

7. О народе Роксоланстем и о наречии его.

8. О Мосохе, прародителе Славенороссийском и о племени его.

9. О наречии Москвы народа и Царственнаго града.

10. О Козарех.

11. О Цимбрах.

12. О преславном верховном и всего народа Российского главном граде Киеве и о начале его.

13. О первоначальных Князех Киевских и о создании града Киева и имени его.

14. О смерти Кия, Щека и Хорева и о наследии их по них.

15. О сем, когда Россы писмена знати начаша.

16. Еще о Руси или Россиянех в полунощных странах, и о Великом Новгороде.

17. О княжении Рурика с братиею в Российской Земли.

18. О Осколде и Дире, племени Киевом, како начаша княжити в Киеве.

19. О княжении Игоря Руриковича с Олегом дядею.

20. О владении Олеговом в Киеве и о смерти его.

21. О княжении Игоря Руриковича в Киеве по Олеге.

22. О княжении Великия Княгини Ольги в Киеве.

23. О первом походе Ольги к Древляном.

24. О втором походе Ольгином к Древляном.

25. О походе Ольги к Цариграду и о крещении ея.

26. О княжении Святослава, или Светослава Игоревича в Киеве, и о смерти Благоверныя Великия Княгини Елены.

27. О разделении княжений Светослава сыном своим и о смерти его.

28. О княжении Ярополка Светославича в Киеве.

29. О пришествии Великаго Князя Владимира Светославича в Киев.

30. О княжении Великаго Князя Владимира в Киеве и во всей России и о Самодержавствии его.

31. О идолех. О облиянии водою на Велик День.

32. О женах Владимировых.

33. О храбрости Владимировой.

34. О Белгороде, како киселем от осады свободися.

35. О победе Владимировой над Печенегами под Переяславлем, от нея же Переяславль создан и наречеся.

36. О послах различных к вере Владимира увещавающих.

37. О послах Греческих к Владимиру.

38. О совете Владимировом о верах и послании.

39. О возвращении послов к Владимиру.

40. О походе Владимира в Греческую землю ради крещения.

41. О крещении Владимира и о браце его.

42. О крещении всего народа Киевскаго и всея России.

43. О крещении сынов Владимировых.

44. О сем, колькраты Россы прежде Владимира даже до царствия его крестишася.

45. О утверждении совершенном Веры православныя в России и искоренении кумиров.

46. О Церкви Пресвятыя Богородицы Десятинной в Киеве.

47. О походе Владимировом к Суждалю, Ростову и к великому Новгороду.

48. О разделении княжения Российскаго от Владимира сыном его.

49. О преставлении Владимировом.

50. Благодарение Богу от всех Россов о неисповедимом его даре.

51. О княжении Святополка в Киеве, лета от создания Мира 6525, а от рождества Христова 1017.

52. О княжении Ярослава в Киеве, лета от сотворения Света 6527, а от рождества Христова 1019.

53. О княжении в Киеве Великаго Князя Изяслава Ярославича и о основании Церкве Печерския еще древяныя.

54. О втором изгнании Изяслава из Киева, и об основании Великия Церкве Печерския каменныя, украшении ея, и о ограде каменной всего монастыря.

55. О княжении Всеволода Ярославича в Киеве.

56. О княжении в Киеве Михаила Святополка Изяславича.

57. О княжении Владимира Всеволодовича Мономаха в Киеве.

58. О сем, откуду Российские Самодержцы венец Царский на себе носити начаша.

59. О княжении Мстислава Мономаховича в Киеве.

60. О княжении Ярополка Мономаховича в Киеве.

61. О сем, како воздаде Ярополк Болеславови хитрость хитростию.

62. Вторый промысл отмщения Ярополка над Болеславом.

63. О различных Князех в Киеве, иже един другаго от Престола изгоняху.

64. Паки о различных Князех в Киеве, и о изгнании их от Престола междоусобном.

65. О княжении Мстислава Изяславича в Киеве и о прочиих Князех Киевом владевших.

66. О княжении Романа Князя Смоленскаго в Киеве.

67. О княжении в Киеве Ярослава Изяславича.

68. О сем, яко не благослови Самодержцу Российскому Роману Владимирский Епископ Греческа закона воеватися со Христианами, кроме благословныя вины.

69. Спор о Столице Самодержавия Российскаго и изгнании Князя от Венгров, или от Угров.

70. О князех разных Киевских.

71. О княжении Михаила Всеволодовича в Киеве, и о нашествии злочестиваго Батыя.

72. О разорении Прекрасныя Святыя Великия чудотворныя Лавры Печерския Киевския.

73. О благовесте во Святой Обители Печерской к Церковному служению, откуду он начася.

74. О летех, в них же Киевское Княжение и всея России самодержавствие под Татарским пребысть игом.

75. Об извещении Великому Князю Димитрию, яко нечестивый Мамай идет войною на Русь.

76. О послании от Великаго Князя Димитрия даров к Мамаеви.

77. О послании первыя стражи.

78. О послании вторыя стражи.

79. О приезде Руских Князей и Воевод и многих ратий к Москве.

80. О хождении Захарии в орду к Мамаю.

81. О грамоте Мамаевой к Великому Князю Димитрию.

82. О отшествии Захарии от Мамая.

83. О пришествии Захарии из посольства на Москву.

84. О походе Великаго Князя Димитриа в Монастырь Святыя Троицы.

85. О походе Великаго Князя Димитриа из Москвы противу безбожных Агарян.

86. О пришествии Великаго Князя Димитриа на Коломну и о устроении полков.

87. О послании стражев от Великаго Князя Димитриа, и о скорби Ольга Резанского и Олгерда Литовского, яко пойде Князь Димитрий на брань.

88.О пришествии двух братий Олгердовичев на помощь Великому Князю Димитрию.

89. О прехождении Дону и о взятии языка Мамаева.

90. О устроении воинств к брани, о укреплении всех полков от Великаго Князя Димитрия и о молитве его.

91. О приметах Димитриа Волынскаго предувещание.

92. О явлении Святых Мученик Бориса и Глеба.

93. О исходе обоих войск на брань, о устроении от Князя Димитриа вместо себе Михаила, о послании Сергиевом и храбрости Пересвета чернца.

94. Послание от Игумена Сергия.

95. О горьком и престрашном часе, в нем же множество создания Божия смертную испи на брани чашу.

96. О видении отверстых небес.

97. О исходе тайнаго из засады полку на брань и о преславной победе над Татарами.98. О собрании войск Христианских под знамения своя; о поискании и обретении Великаго Князя Димитриа, и о великой радости от победы над Татарами.

99. О поезде Великаго Князя Димитриа межи трупами. 100. О разсмотрении полков и исчитании убиенных.

101. О возвращении Великаго Князя Димитрия с торжественною победою к Москве.

102. О походе Великаго Князя Димитриа к Обители Святыя Тройцы.

103. О погибели Мамаевой.

104. О княжении Киевском под лютым игом Татарским и о Князех Киевских отчасти.

105. О преселении Митрополита Киевскаго в Москву.

106. О взятии Стольнаго Российскаго града Киева от Ли&товскаго Князя Гедимина, и о присоединении Княжения Киевскаго к Литовскому.

107. Откуду два Митрополиты в России, един в Москве, а другий в Киеве.

108. О сем, когда в Царствующем граде Москве Патриаршеский Престол устроися.

109. О превращении Великаго Княжения Киевскаго в Воеводство.

110. О возвращении на первое паки Царственное бытие богоспасаемаго града Киева.

111. О первом бесурманском приходе под Чигирин.

112. О втором бесурманском приходе под Чигирин.

113. О преславной победе над Турками и Татарами бывшей на горе.

114. О пришествии под Чигирин войск православных.

115. О возвращении войск Христианских от Чигирина, и о убегших Турках и Татарех от Войск православных.

RARUS'S GALLERY

Fine Books,Prints,Photographs & Icons

Забавная библиография

Сейчас на сайте

Ваше мнение

Иннокентий (Гизель). Синопсис. Киев, 1674.

Книжные сокровища России

Листая старые книги

Ваш прогноз