RARUS'S GALLERY

В 1911 году был издан IV (последний) том под названием «Императорская охота на Руси. Конец XVIII и XIX век». Переплет был оформлен по рисункам Н.С. Самокиша. На его верхней крышке вытиснен герб императора Николая I (двуглавый орел в окружении лавровой ветви), на задней — воинская арматура. Общее оформление IV тома (почти все заставки и виньетки) тоже выполнил Самокиш. Подавляющее большинство красочных картин подготовили художники-«старожилы» «Царской охоты»: К.В. Лебедев, И.Е. Репин, А.Н. Бенуа, Л.О. Пастернак, А.С. Степанов. Художникам, призванным изображать охоту, с императором Павлом I явно не повезло: он не испытывал к ней ни малейшего пристрастия. Чтобы быть совсем точным, царь каким-то образом умудрился убить орла и этим «подвигом» заслужил памятный мраморный обелиск в Дворцовом саду г. Гатчины, сооруженный на том месте, на которое якобы упала несчастная птица. Державный эксцентрик многое изменил из того, что сделала его покойная матушка Екатерина Великая. К сожалению, эти изменения коснулись и устройства придворной охоты. Для начала незаконченное здание Обер-егермейстерского корпуса на окраине Петербурга, начатое при Екатерине II, было передано Измайловскому полку. Псовая и другие охоты остались в неудобных, обветшавших строениях у Обухова моста. Одновременно он распорядился «птичью (соколиную) охоту со служителями не выписывать из Москвы в Петербург, впредь до особого повеления от Его Величества, а казенную псовую охоту со служителями в отъезжие поля ни с кем не отпускать». С кадровыми изменениями, правда, по крайней мере в высшем эшелоне «охотничий реформатор» не торопился. Обер-егермейстер Екатерины II — князь Петр Алексеевич Голицын оставался на своем посту до 16 февраля 1800 года. Его сменил генерал от инфантерии Василий Иванович Левашев. Не чувствуя к охоте никакой склонности, Павел I интересовался лишь одним заведением — Гатчинским зверинцем. Его не смущало, что сие учреждение было устроено еще графом Г.Г. Орловым, выкуплено у братьев Орловых Екатериной II и подарено наследнику. Павел Петрович эпизодически посещал романтического вида зверинец до и после вступления на престол. Его тягу к этому месту отражает «Прогулка Императора Павла I со свитой по зверинцу в городе Гатчине», выполненная А.Н. Бенуа для IV тома «Императорской охоты». Пышная разноцветная процессия движется по широкой парковой дорожке. Слева на эту диковинную толпу с интересом взирают спокойные олени. Справа наиболее смелые оленята подходят к нарядным дамам, которые их щедро угощают. Полнейшая идиллия, к сожалению, далекая от охоты. В 1780 году политика Екатерины определилась окончательно. Русское правительство порвало связь с любезной молодому Павлу Пруссией и сблизилось с Австрией. В связи с новой политической программой у Екатерины явился план отправить великокняжескую чету в Австрию, Италию и Францию под именем графов Северных. В октябре 1782 году великий князь принял участие в одной из великолепнейших охот в Берензэ, близ Штутгарта, устроенной высоким путешественникам Вюртембергским двором. Почетная роль изобразить для IV тома единственную в жизни Павла Петровича охоту досталась Л.Пастернаку. В гравированной картине, запечатлевшей один из моментов этой так называемый охоты, показано движение еще «невооруженных» гостей и свиты к стрельбищу, откуда видна потенциальная дичь — олени, кабаны и пр. Участие в таком театрализованном мероприятии не возбудило у наследника интереса к охоте. Может быть, встреча с Фридрихом II оказала бы на него необходимое воздействие, но свидание с ним было строжайше запрещено непреклонной Екатериной. Так и не стал охотником «русский Гамлет», а вернувшись домой, занялся формированием своей маленькой армии на прусский манер и вахт-парадами. «Император Александр Павлович унаследовал от своего отца нерасположение к охоте. В России он не охотился ни разу. И лишь во время поездок за границу принимал участие совершенно официально в охотах, устраивавшихся иностранными монархами, вместе с другими увеселениями, в честь его посещения». У профессора живописи И.Е.Репина оставался, таким образом, шанс «разработать» одну из официальных охот, в которой участвовал Александр I. 6-го и 7-го октября 1808 года в Эттерсберге, близ Веймарна, охоту оленей и прочей дичи дал герцог Саксен-Веймарнский. Она была прекрасно подготовлена. Недалеко от замка соорудили просторный павильон с колоннами, увитыми цветами, из которого открывался живописный вид на долину Тюрингена через реку Унстру. Вокруг павильона была сделана ограда с отделенным местом для ловли дичи, где расставили тенета. В назначенное время к месту прибыли короли Баварский, Саксонский, Вюртенбергский и принц Примас. Затем из Эрфурта приехали императоры Александр I и Наполеон. Когда августейшие особы расположились в павильоне, по известному сигналу началась охота: ограда была снята, дичь погнали вперед. Охотничий рог и цимбалы известили о приближении оленей. Короли и императоры стреляли очень часто и убили 47 оленей, 5 белок, 3 зайца и 1 лису. На рисунке И.Е.Репина Наполеон и Александр I стоят в центре рядом. После очередного выстрела они, видимо, обмениваются мнениями о его результатах. Французский император что-то говорит царю. Последний внимательно слушает, слегка повернувшись к венценосному собеседнику. Перед павильоном пробегают олени. Убитых животных оттаскивают в сторону расторопные оголенные служители. Императоры, судя по выражению их лиц, весьма довольны и дружески настроены по отношению друг к другу. К подобному развлечению Александр I вернулся лишь в 1815 году во время знаменитого Венского конгресса: князь Меттерних устроил охоту для русского царя, прусского короля и германских принцев. Но на полотна живописцев, по крайней мере отечественных, она не попала. В отличие от времен Павла I жизнь придворной охоты в царствование Александра I все-таки теплилась. Вдовствующая императрица Мария Федоровна интересовалась соколиной охотой и несколько раз вызывала из Москвы в Петербург сокольников с ловчими птицами, охотилась на зайцев вместе с великой княжной Анной Павловной. В 1809 году 58 служителей придворной охоты были отправлены на осоку для принятия медведей в окрестностях Гатчины. Егермейстерское ведомство сохраняло шалаши для стрельбы тетеревов в лесу у деревни Шушары. Александр I порой устраивал охоту для великого князя Николая Павловича, который увлекся ею еще в молодости, а по вступлении на престол ежегодно посвящал несколько осенних дней любимому развлечению. Однако на рисунке Бенуа мы находим великого князя Николая Павловича не на охоте, а прогуливающимся в обществе своей супруги Александры Федоровны в том же г. Гатчине. Сам же император, живя в Царском Селе, частенько захаживал на птичий двор. Утром иногда выходил к плотине большого озера, где плавало до сотни гусей, лебедей и уток. Из приготовленной птичниками корзины государь раздавал корм радостно и шумно его приветствовавшим птицам. В июне 1818 года Александр I показал царскосельский птичий дворик прусскому королю Фридриху-Вильгельму во время его визита в Санкт-Петербург вместе с наследным принцем. Для изысканной странности художественного вкуса А.Н. Бенуа не нашлось другой темы. Именно этот эпизод и запечатлел на своей картине «мирискусник». Навстречу хозяину и гостям выпустили домашних птиц, которых государь собирается покормить в присутствии пруссаков. Александр Благословенный так и не использовал посерьезному свой дар отличного ружейного стрелка. Лишь в 1822 году во время поездки на Веронский конгресс государь волею случая оказался в Инсбруке среди лучших стрелков Тироля, принял участие в состязании и получил заслуженный приз. «Император — Рыцарь! Эти слова лучше всего определяют главные черты личности Николая I», — начинает Н.И. Кутепов II главу IV тома «Царской охоты». С таким утверждением можно было бы еще и поспорить. Зато его автор прав в том, что «Николай I не был страстным охотником, но далеко не был чужд развлечениям охоты». Николай Павлович не любил охотиться на вольного зверя (волков, медведей, лосей), что сопряжено с опасностью и требовало дальних поездок. Однако обожал охоту на оленей и мелкую дичь типа зайцев, фазанов, куропаток и уток. У него были все данные, чтобы стать неплохим охотником. «Павел I назначил пятимесячного младенца Николая шефом лейб-гвардии Конного полка в чине генерал-лейтенанта. Мальчик, прежде чем научиться ходить, бил в барабан и махал игрушечной сабелькой. А когда подрос, вскакивал с постели по ночам, чтобы постоять с ружьем». Николай не был изнежен. Жизнь его сопровождалась умеренностью. Взрослым в кабинете Зимнего дворца он спал на узкой походной кровати с кожаным матрацем, набитым сеном. Рядом с трюмо на особой подставке — ружья, пистолеты, сабли, шпаги и корнет-а-пистон. На коне был бесстрашен и ловок. Беззаботное течение жизни при Павловском дворце нарушил лишь один прискорбный случай. 7 июня 1817 года принца Вильгельма, брата невесты Николая Шарлотты, при осмотре лошадей в конюшне укусила собака. Николай собаку убил. Вскоре Шарлотта стала женой царевича, и они вместе устраивали променады. А.Н.Бенуа для последнего тома сделал рисунок «Прогулка Великого Князя Николая Павловича с супругою своею Александрой Федоровной и свитой в г. Гатчине». Такая красивая картинка больше подошла бы для справочника-альбома о старинных экипажах или парках. История сохранила сухое сообщение о путешествии молодой августейшей четы в Европу и об охоте, устроенной там для русского царя. И.Е. Репин, не имея, видимо, подробностей этого события, ограничился в своей картине нейтральным сюжетом — «Император Николай I и Императрица Александра Федоровна в Крейте, в горах Тироля». Супруги любуются чудной природой тех мест. Их позы, присутствие детей, тем более костюмы, не дают ни малейшего намека на занятие серьезным делом, несмотря на наличие в композиции легавой собаки. В период 1831-1851 годов государь охотился почти каждую осень как с Великими Князьями, так и с иностранными высокими гостями. Во вторую половину царствования Николая I в охоте обыкновенно принимал участие наследник цесаревич Александр Николаевич. О царской охоте при Александре II писать несложно, так как это был поистине выдающийся охотник. Трудность заключается лишь в том, что вряд ли расскажешь о нем что-нибудь новое. Во избежание повторения сказанного ограничусь напоминанием о Его раннем увлечении охотой. В 10 лет мальчику разрешили прогулки с ружьем под присмотром наставника, а через год он к неописуемой радости добыл свой первый трофей — обычную ворону. В 13 лет он уже отлично стрелял. И ни наставники, ни батюшка Николай Павлович не могли удержать цесаревича за письменным столом. Схватив ружье, он тотчас забывал о науках и убегал в лес. Лишь охоту на медведя Николай I долго запрещал наследнику, опасаясь за его жизнь. Но юноша мужал, и начиная с зимнего сезона 1844-1845 годов Александр в течение более тридцати лет будет практиковать медвежью охоту. Хорошо известный нам К.В. Лебедев предоставил Кутепову три своих работы о самом затяжном царе-медвежатнике: «Доклад Императору Александру II в доме кн. Путятина в Бологом во время поездки», «Император Александр II разговаривает в лесу с крестьянами», а также «Сострунка медведя в лесу». Л.О. Пастернак продолжил лебедевскую серию в своей картине «Проезд Императора Александра II на охоту ночью при кострах». За ее сюжетом скрывается реальное событие. В конце ноября 1862 года Московское общество охоты пригласило Александра Николаевича поохотиться на медведя близ деревни Головине Владимирской губернии. Распорядителем был известный в то время писатель Е.С. Проскурин-Горский, устроивший царскую охоту 10 декабря. Накануне утром на месте появились егеря и прислуга. На станции Павлово Нижегородской железной дороги, куда прибыл Александр II, его встретили при свете смоляных факелов, распаленных магазин-вахтерами. Далее царь на санях в окружении свиты при огромном стечении местных жителей проследовал в Головино. Крестьяне всю ночь жгли костры, и царский кортеж двигался в своеобразном огненном коридоре. На картине Л.О. Пастернака эта сцена выглядит впечатляюще: в центре виден лишь силуэт императора, освещенный брызжущим пламенем. Охота вышла удачной: 1-й номер со второго выстрела уложил трехгодовалую медведицу черной шерсти. Царь был очень доволен результатом и подарил москвичам свою добычу. После обеда ему подвели белую английскую борзую, которую растроганный государь с благодарностью принял. Соколиная потеха со смертью царя Алексея Михайловича потеряла свое значение и не смогла возродиться в том блеске, каким она отличалась во дни самого «достоверного» охотника. Перевелись и помытчики, и соколятники. Кое-что сохранялось еще только в Оренбургском крае. В сентябре 1856 года Оренбургский генерал-губернатор граф Перовский прислал в Москву башкир с ловчими птицами как раз к коронации Александра II. Демонстрация почти забытой охоты перед государем прошла успешно. Она и попала на картину Ф. Рубо «Охота башкир с соколами в присутствии Императора Александра II». Как сам захватывающий процесс, так и участие царя со свитой в качестве зрителей художник умело и достаточно выразительно показал на своей гуаши, воспроизведение которой заняло в книге достойное место. Придворного художника М. Зичи Александр Николаевич брал почти на все свои охоты. И Михай старался оправдать Августейшее доверие, зарисовывая царские охоты. В IV томе нашлось место для десяти рисунков художника. Воспроизведения трех картин Я. Бровара с видами Беловежской Пущи, четырех — А.С. Степанова («Волки», «Мертвая хватка», «Охота на лису» и «Облава из крестьян Императорской охоты») дополнили собранный прекрасный иллюстративный материал. Отрадно, что в IV томе представлены «титаны» охотничьей живописи — Н.Е. Сверчков с картиной «Возвращение с медвежьей охоты» и П.П. Соколов с «Охотой на медведя», а также «Тетеревиный ток» А.Маковского, «Драгон. Собака Е.И.В.» В.Г. Шварца, десяток рисунков русских и иностранных художников и ставшие традиционными для «Царской охоты» гравюры П.Я. Дашкова. Как по содержанию, так и по художественным достоинствам IV том получился несколько слабее первых трех. Возможно, сказалось отсутствие Н.И. Кутепова. Как бы то ни было, труднейшая работа по изданию книги была наконец закончена. Уже тогда было очевидно, что «Царская охота» является выдающимся произведением русской охотничьей литературы. И сто пять лет спустя этот энциклопедический труд остается предметом национальной гордости нашего народа. Хочется, чтобы он стал доступным для широкого круга читателей, увлеченных охотой. Автор статьи В.В. Панкратов.