Пастернак Б.Л. Поверх барьеров.
Вторая книга стихов. Москва, Центрифуга, тип. И.Н. Грызунова, 1917. 94, 2 стр. Тираж 500 экз. В мягких издательских печатных обложках. Foxing и небольшие загрязнения на обложках, трещины по корешку. Формат: 22,5х14,5 см.
Библиографическое описание:
1. Библиотека русской поэзии И.Н. Розанова, М., 1975, №3579.
2. Тарасенков А. «Русские поэты XX века», М., 1966, стр. 295.
3. Книги и рукописи в собрании М.С. Лесмана, М., 1989, №1713.
4. Тарасенков А.К., Турчинский Л.М. «Русские поэты XX века», М., 2004, стр. 531.
Эпиграфом к сборнику Борис Леонидович взял из Swinburwe:
To the soul in my soul that rejoices
For the soug that is over my soug.
* * *
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.
Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
* * *
Борис Леонидович Пастернак родился в Москве. Отец его был художником, мать — известной пианисткой. Пастернак был с детства окружен искусством. В доме, где он рос, бывали музыканты, художники, писатели, и среди них — Лев Толстой. Под влиянием крупного русского композитора А. Н. Скрябина тринадцатилетний Пастернак увлекся музыкой. Но в 1909 году он оставляет мысль о композиторстве и поступает на философское отделение историко-филологического факультета Московского университета. Для совершенствования в области философии Пастернак отправляется в Германию, где учится в университете в Марбурге. И хотя изучение философии идет у него успешно, он расстается с ней так же решительно, как раньше расстался с музыкой. Пастернак начинает писать стихи. В 1914 году выходит первый его поэтический сборник «Близнец в тучах». Поэзия становится его призванием, его «почвой и судьбой». Она вобрала в себя и его страсть к музыке, и интерес к философии. «Итак, летом 1914 года в кофейне на Арбате должна была произойти сшибка двух литературных групп. С нашей стороны были я и Бобров. С их стороны предполагались Третьяков и Шершеневич. Но они привели с собой Маяковского и Асеева…», —писал позднее Борис Леонидович. Так Пастернак попадает в лапы к крайне-левому крылу современной ему поэзии и считается примкнувшим к футуристической группе «Центрифуга». Но как для Маяковского, так и для Пастернака вхождение в литературные и поэтические группы не было определяющим. Творческая свобода никогда не изменяла обоим. Два великих поэта России сближаются в это время. В поэзии Маяковского Пастернак видел тогда высокий образец и оправдание революционного новаторства. Его отношение к поэзии товарища характеризуется «восхищенным отталкиванием». Оно было необходимо, чтобы остаться самим собой, и это было далеко нелегко. В 1917 году выходит вторая книга поэта: «Поверх барьеров», «поверх» войны 1914 года, «поверх» революции 1917 года, «поверх» борьбы классов в стране и в искусстве. Но в 1917, а еще более в последующие годы проблема революции встает перед П. во весь рост. Сначала революция осознается поэтом в образе стихии распада, пожаров, всеобщего изменения, когда «вдруг стало видимо далеко во все концы света», как говорит гоголевская строка, ставшая эпиграфом к одному из стихотворений П. Это огромное расширение кругозора, новая тревога жизни, принесенная революцией, заставили П. по новому развивать тему отношения к действительности. Уже не уход от нее, а ее приятие, подчинение ей, передоверие себя революции — вот новый подход П. к старой теме. И это пассивное, жертвенное отношение к революции оказывается решающим для П. до самого последнего времени. О революции П. пишет, особенно на первых порах, отвлеченно, создает абстрактные ее образы (напр. «Жанна д'Арк из сибирских колодниц»). Вторая книга поэта окончательно утвердила его положение в поэзии, с ним начинают считаться…
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?..