Баннер

Сейчас на сайте

Сейчас 240 гостей онлайн

Ваше мнение

Самая дорогая книга России?
 

[Строганов, С.Г.] Дмитриевский собор во Владимире (на Клязме).

Строен от 1194 до 1197 года. М., [тип. А. Семена], 1849. [4], II, 14, [2], III c., [23] л. ил., из коих 6 в красках. Литографированный и раскрашенный от руки заглавный лист, 23 раскрашенные литографии с изображением фасада здания и архитектурных деталей, выполненные в Литографском институте Роппольта в Москве с рисунков Ф. Дмитриева. Сочинение посвящено Константину Андреевичу Тону. В тексте дается архитектурное и археологическое исследование, история храма и известие о возобновлении его в прежнем виде в 1847 году. Издательские обложки сохранены. В издательском картонаже. 47,6 см. Редкость. По Н.Б. (№593) в продажу не поступала! Не было в собрании Н. Бокачева.

 

Обольянинов. № 681.

Строганов, Сергей Григорьевич (1794-1882) — граф,  русский государственный деятель, археолог, меценат, коллекционер, московский генерал-губернатор. Из знаменитого рода Строгановых – выходцев из разбогатевших поморских крестьян, ставших купцами и промышленниками Урала и Сибири. Потомок А.Г. Строганова – одного из трех братьев Строгановых, возведенных в 1722 г. Петром I в “баронское Российской империи достоинство”. Старший сын барона Г.А. Строганова, посла в Швеции, Италии и Турции. Пятнадцати лет от роду С.Г. поступил в Институт корпуса инженеров путей сообщения, по окончании которого (1811) определен на военную службу и был произведен в офицеры. Участвовал в Отечественной войне 1812 г., отличившись в Бородинской битве, а также в заграничных походах русской армии 1813-14 гг., дойдя до Парижа. Более полутора лет барон Строганов провел в столице Франции, осматривая дворцы и музеи, изучая коллекции произведений искусства, посещая различные ученые и особенно художественные учреждения. Впоследствии участвовал в русско-турекой войне 1828-29 гг. и Крымской войне 1853-56 гг. В 1815 г. Строганов женился на своей двоюродной племяннице Наталье Павловне, представительнице графской ветви Строгановых и унаследовал ее графский титул. От брака с ней родилось четверо сыновей, старший из которых Александр (1818-1864) окончил в 1840 г. юридический факультет Московского университета, стал полковником лейб-гвардии Преображенского полка, флигель-адъютантом, егермейстером двора, путешественником, нумизматом и историком. В наследство от отца и тестя С.Г. Строганов получил огромные земельные наделы в полтора миллиона десятин с 95 тыс. крепостных. Граф С.Г. Строганов был одним из крупнейших деятелей русского просвещения. В 1825 г. он на свои деньги основал бесплатную Строгановскую школу рисования, в которой училось искусствам и ремеслам 360 человек, в том числе и бедные дети горожан и крепостные. В 1843 г. школа стала государственной, в 1860 г. получила название Строгановского училища, которое закончили многие видные зодчие и художники (с 1945 г. – Московское высшее художественно-промышленное училище). С восшествием на престол Николая I был назначен его флигель-адъютантом, а 14 мая 1826 г. – одним из членов учрежденного рескриптом Комитета устройства учебных заведений. В мае 1826 г. в связи с готовившейся казнью декабристов и предстоящей коронацией Николая I Строганов был послан в Московский университет с ревизией, получив секретное предписание – обратить внимание на “вредный образ мыслей”, господствоваший между студентами университета и особенно воспитанниками Благородного пансиона, на систему преподавания наук в университете и “благонамеренность самих наставников”. Присутствуя на вступительной лекции профессора И.И. Давыдова “О возможности философии как науки”, нашел ее вредной и стал инициатором изъятия печатных экземпляров этой лекции, запрещения преподавания Давыдову и временного закрытия кафедры философии. В результате преподавание философии в Московском университете было прекращено почти на 20 лет, и лишь в 1845 г. по инициативе того же Строганова преподавание этой науки было представлено адъюнкту М.Н.Каткову, не отличавшемуся педагогическими способностями. Найдя в Московском университете много “беспорядков”, Строганов добился устранения того же Давыдова с должности инспектора Благородного пансиона, а профессора Ф.А. Денисова – с должности студентов и предложил распространить на Московский университет реакционную инструкцию Виленского ун-та по наблюдению за студентами, что нашло отражение во “временных правилах” внутреннего распорядка Московского университета, утвержденных в августе 1826 г. В 1820-е гг. в Комитете по устройству учебных заведений Строганов вместе с министром народного просвещения А.С. Шишковым (председателем Комитета) и М.М. Сперанским составили т.н. “славянский триумвират”. Строганов выступал против тех мероприятий, которые впоследствии, став попечителем Московского учебного округа, считал необходимым всячески поддерживать. Так, в 1827 г. он резко выступил против предложения ректора Дерптского ун-та Г.Ф. Паррота (поддержанного самим Николаем I) об учреждении Профессорского института в Дерпте для двухгодичной стажировки молодых специалистов из числа лучших выпускников – будущих претендентов на профессорские кафедры – перед отправкой за границу, однако большинство Комитета провело эту идею в жизнь. Впоследствии же Строганов сам деятельно заботился об улучшении образовательного ровня профессуры Московского университета и делал ставку на молодых людей, получивших образование за границей. Участвуя в подготовке устава низших и средних учебных заведений 1828 г., Строганов высказывался за усиление влияния местной администрации на ход учебного процесса и по его инициативе были учреждены в каждом губернском городе советы “для усовершенствования училищной части” во главе с губернатором. В то же время Строганов не принадлежал к реакционному крылу комитета, выступив на одном из заседаний против предложения пиетиста гр. К.А. Ливена, сменившего в 1828 г. Шишкова на посту министра, об издании специального руководства для учителей по дидактике догматически-религиозного характера, заявив, что оно напоминает “язык того времени, когда под покровом религии скрывалось гонение на прсовещение и науки”. Император признал справедливость доводов Строганова. В вопросах об устройстве новых учебных заведений – в частности, Белорусского университета или Лицея в Орше, возобновления при Московском университете Благородного пансиона, занимал осторожную позицию. Когда возник проект создать Новороссийский учебный округ, Строганов вместе со Сперанским высказался против столь обширного учебного региона, в результате чего был образован Одесский учебный округ, куда вошли не все губернии Новороссии, а лишь Херсонская и Таврическая и часть Бессарабсккой области. Через рассмотрения Строганова прошли почти все вопросы народного просвещения, требовавшие законодательного разрешения, а 7 октября 1829 г. он был назначен одним из четырех членов образованной из состава Комитета особой комиссии для редактирования нового университетского устава. Вместе с К.А. Ливеном, бывшим ректором Петербургского ун-та М.А. Балугъянским, акад. А.К. Шторхом, директором Морского кадетского корпуса И.Ф. Крузенштерном, экс-попечителем Хальковского учебного округа А.А. Перовским, графом М.Ю. Виельгорским и С.С. Уваровым, Строганов подписал “Проект устава университетов С.-Петербургского, Московского, Харьковского и Казанского” от 27 августа 1832 г. (ОПИ ГИМ.Ф.17. Оп.1. Ед.хр.305) При подготовке устава именно Строганов, как свидетельствует его еонфиденциальное письмо Уварову, хранящееся в архиве последнего, выстпил инициатором запрещения преподавания естественного права в Московском университете – одного из основных предметов нравственно-политического факультета 1804 г. Более того, Строганов просил Уварова рекомендовать профессорам юридического ф-та “неофициальным порядком” раскрывать “абсурдность теорий, на которых зиждется наука естественного права! (ОПИ ГИМ. Ф.17. Оп.1. Ед.хр.81. ЛЛ.80-81) В конечном итоге, уставом 1835 г. естественное право было исключено из учебных программ юридического факультета. В то же время Строганов выступал против пресловутого п.80 устава, предоставлявшего право министру не только утверждать, но и самому назначать профессоров университетов (как известно, именно этот пункт, принятый по настоянию Уварова, был одним из наиболее негативных ограничений университетской автономии). В свете нового устава 1835 г. особую роль приобретала личность попечителя. Строганов, как никто другой, подходил для этой должности в таком умственном центре России как Москва. Человек в материальном отношении независимый, равнодушный к служебной карьере, европейски просвещенный, он прослыл “идеальным попечителем” (в этом смысле его сравнивали с М.Н. Муравьевым), а время его управления округом м университетом – “строгановской эпохой”. Кандидатура Строганова на пост попечителя Московского учебного округа обсуждалась еще в 1830 г., после ухода с этого поста А.А.Писарева, но тогда попечителем был назначен кн. С.М. Голицын. В 1831-34 гг. Строганов исполнял обязанности военного губернатора в Риге и Минске. Его назначение попечителем состоялось 1 июля 1835 г., накануне введения нового университетского устава (утвержденного Николаем I 26 июля того же года). Одной из главных заслуг Строганова в области управления университетом традиционно считается привлечение на кафедры высококвалифицированных молодых специалистов, прошедших, как правило, заграничную стажировку, вооруженных передовой методикой. При этом, вопреки бытующей в историографии точке зрения о постоянном конфликте между Строгановым и министром народного просвещения С.С.Уваровым, переписка между ними, хранящаяся в фонде Уваровых в ОПИ ГИМ и Строгановых в РГАДА, показывает, что в период введения университетского устава министр и попечитель действовали согласованно, обсуждая детально каждую позицию, внимательно подбирая молодых профессоров, руководствуясь прежде всего оценкой их научного и педагогического потенциала. В результате ключевые позиции в Московском университете заняли профессора новой формации, такие как Т.Н. Грановский, Д.Л. Крюков, С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин, П.Г. Редкин, Н.И. Крылов, О.М. Бодянский, К.Ф. Рулье, Я.А. Линовский, М.Ф. Спасский, Ф.И. Иноземцев, А.С. Филомафитский и др. На некоторые кафедры, как например, греческой и римской словесности и древностей, определялись по три преподавателя – профессор и два адъюнкта, или даже два профессора и адъюнкт. Наличие двух профессоров на кафедре российской словесности – И.И. Давыдова и С.П. Шевырева – позволило читать дополнительный курс истории всемирной литературы. Безусловно позитивным явилось решение определить М.П. Погодина на впервые образованную кафедру российской истории, что позволило на освобожденную им кафедру всеобщей истории пригласить Т.Н. Грановского, кандидатура которого была единодушно одобрен и Уваровым, и Строгановым. Как член “славянского триумвирата” в Комитете устройства учебных заведений, Строганов сыграл большую роль в реорганизации созданной еще в 1811 г. кафедры славяно-русской словесности в кафедру истории и литературы славянских наречий и в поиске достойного ученого, способного ее возглавить. Именно он послал в Министерство народного просвещения план пятилетней командировки О.М. Бодянского “по славянским странам”, по возвращении из которой последний стал заведовать этой кафедрой. Кардинальная реорганизация юридического факультета позволила в кратчайший срок обносить его профессорский состав “учениками Сперанского”, вернувшимися из университетов Германии, оснащенными методикой новейшей юридической школы. Имеются ввиду прежде всего П.Г. Редкин и Н.И. Крылов, с именами которых было связано превращение юридического ф-та в один из наиболее популярных в Московском университете 1840-х гг. Несмотря на гуманитарную направленность личных научных интересов, Уваров и Строганов смогли обеспечить и приток молодых ученых на естественнонаучные факультеты, где в отличие от гуманитарных, широко применялась система приват-доцентуры для преподавания тех дисциплин прикладного характера (механики, технологической химии и т д.), которые в перспективе должны были занять место в учебной программе. Всего при Строганове в штат Московского университета было зачислено 37 молодых преподавателей (и не только его выпускников), прошедших заграничную стажировку. Возрождением традиций “муравьевской эпохи” стали публичные лекции, которые читались в 1840-е гг. Грановским, Шевыревым, Рулье, Линовским, Спасским, Филомафитским, Гейманом, т.е. крупнейшими университетскими профессорами, в течение нескольких лет. Эти лекции, собиравшие не одну сотню стушателей, были популярны в среде московского общества, и не только в просветительском плане. Так, особое практическое значение имели лекции по сельскому хозяйству Линовского, метеорологии Спасского и “химии для фабрикантов” Геймана, что было связано с экономическим развитием России в эпоху “промышленного подъема”. Заслугой Строганова также было и повышение научного уровня университетских исследований, т.к. он способствовал увеличению числа защит докторских диссертаций, среди которых были фундаментальные работы О.И. Бодянского, К.С. Аксакова, Ф.И. Буслаева, Ю.Ф.Самарина, К.Д. Кавелина, П.Г. Чебышева и др. Следует отметить, что Строганов попытался, хотя тщетно, оставить в Московском университет “опальных” в глазах Министерства народного просвещения профессоров, таких, как И.Е. Дядьковский и А.В. Болдырев. В то же время он буквально “выжил” из университета 44-летнего М.П. Погодина, находившегося в зените своей научно-педагогической деятельности. Строганов известен как долговременный, в течение более чем 30 лет (с 29 апреля 1837 г. по 1874 г.) председатель Общества Истории и Древностей Российских при Московском университете. Ему удалось исходатайствовать для общества титул Императорского и постоянную субсидию, благодаря которой появилась возможность значительно расширить его деятельность, поставить на прочную основу свои издания. В 1859 г. основал Археологическую комиссию в Петербурге – официальный организационный и научный центр русской археологии. Занимался нумизматикой, оставил богатые коллекции русских монет и старинных икон. На собственные деньги С.Г. ежегодно субсидировал экспедиции, работавшие на юге России и раскопавшие курганы скифов и греков. Богатейшие материалы по истории Боспора Киммерийского, Знаменитое “скифское золото” и керченские клады, поступившие затем в Императорский Эрмитаж, были венцом деятельности Строганова в археологии. Он же дал деньги и на реставрацию древностей Дмитровского собора во Владимире. Свои взгляды на русскую архитектуру он изложил в книге “Русское искусство: Виоле ле Дюк и архитектура в России от X до XVIII столетия” (1877). Неподдельный, горячий интерес Строганова к науке и искусству, вера во всемогущество просвещения, любовь к молодежи в широком смысле этого слова – как студентам, так и молодым профессорам, придавали ему облик “просвещенного вельможи”, близкого к М.Н. Муравьеву. В то же время в отличие от него Строганов отличался определенными авторитарными тенденциями. Его либеральное фрондирование на посту попечителя в эпоху Николая I противоречило его же консервативным настроениям, проявившимся во время “Великих реформ”, когда он возглавил комиссию по подготовке нового университетского устава. Опора на аристократию, убеждение в том, что наука и просвещение должны быть прежде всего уделом “первенствующего сословия”, сочетались в Строганове с выступлением против правительственных циркуляров 1840-х гг. о сословных ограничениях для поступающих в университеты, а в 1850-е гг. – с выступлениями за превращение университетов в заведения для детей родовитых и материально обеспеченных семей. Человек, столь много сделавший для развития различных отраслей науки в Московском университете, он впоследствии пришел к отрицанию роли университетов как самостоятельных научных центров, считая это прерогативой Министерства народного просвещения и Академии наук. Гонения на новейшую немецкую философию в 1820-е гг. сопровождались в нем впоследствии покровительством профессорам-гегельянцам 1830-40-х гг. Вероятно, можно говорить о неустойчивости убеждений графа, что никоим образом не должно умалять его больших заслуг в области просвещения, в том числе университетского. В 1848 г. Строганов был снят с поста попечителя из-за обострившихся разногласий с руководством министерства народного просвещения. Непосредственным поводом для увольнения была публикация в “Чтениях в ОИДР” сочинений английского дипломата и путешественника XVI в. Дж. Флетчера, содержавших нелестные отзывы о России времен Ивана Грозного. Публикация была запрещена Уваровым, и в ответ 3 ноября Строганов подал в отставку, которая была принята Николаем I 20 ноября 1848 г. После отставки Строганов назначен членом Государственного совета (но в заседаниях не участвует, оставаясь в Москве). В течение пяти месяцев – с 17 апреля 1859 по 8 сентября 1859 г. – был московским генерал-губернатором. В 1860 г. Строганов приглашен ко двору для воспитания цесаревича Николая Александровича, составил комплексную программу обучения, включавшую полный цикл университетских и военных наук. После студенческих волнений начала 1860-х гг. Строганов, наряду с графом Н.В. Паниным и князем В.А. Долгоруким, принимал участие в выработке новых правил для студентов, полностью подчинивших их начальству, запрещавших политические организации и сходки, резко уменьшавших число студентов, не плативших за обучение. Он же участвовал в составлении университетского устава 1863 г., возвратившего университетам их былую автономию. В 1870 г. возглавил Комиссию по реформе средней школы, предпринятой гр.Д.А. Толстым и предусматривавшей ее разделение на два типа – классическую и реальную, являлся полным ее сторонником и много содействовал тому, что в комиссии проекты Толстого не встретили серьезных возражений и не подверглись существенным изменениям. В период подготовки отмены крепостного права Строганов как крупнейший землевладелец примыкал к помещичьей оппозиции. После убийства Алекасандра II на заседании Совета министров 7 марта 1881 г. резко выступил против т.н. “конституции М.Т. Лорис-Меликова”, будучи, наряду с К.П. Победоносцевым, одним из наиболее активных противников этого предложения. Граф С.Г. Строганов умер в пасхальную ночь 28 марта 1882 г. в своем петербургском доме и был похоронен в Александро-Невской лавре.


Дмитриевский собор города Владимира — придворный собор, возведённый Всеволодом Большое Гнездо на княжеском дворе и освящённый в честь великомученика Димитрия Солунского. По Н.Н. Воронину, построен в 1194—1197 годах; по летописным данным, обнаруженным в 1990-х годах Т.П. Тимофеевой, в 1191 году. Канонический пример крестово-купольного белокаменного храма владимиро-суздальской архитектурной школы. Знаменит своей белокаменной резьбой. Собор одноглавый, четырёхстолпный, трёхапсидный. Первоначально собор окружали галереи с лестничными башнями, соединявшие его с княжеским дворцом (разобраны при реставрации в XIX веке). Собор знаменит своей белокаменной резьбой — его стены украшают около 600 рельефов, изображающих святых, мифических и реальных животных. Большинство рельефов сохранились в первоначальном виде, некоторые были заменены при реставрации XIX века (по М.С. Гладкой, практически точными копиями). От внутреннего убранства до нас дошли несколько фрагментов фресок XII века, в частности, фрагменты композиции «Страшный суд».


Листая старые книги

Русские азбуки в картинках
Русские азбуки в картинках

Для просмотра и чтения книги нажмите на ее изображение, а затем на прямоугольник слева внизу. Также можно плавно перелистывать страницу, удерживая её левой кнопкой мышки.

Русские изящные издания
Русские изящные издания

Ваш прогноз

Ситуация на рынке антикварных книг?