RARUS'S GALLERY

СПБ., типография А. Головачева, 1866. 186 с. В п/к переплёте эпохи с тиснением золотом на корешке. Первое отдельное издание одной из самых главных работ в психологии, физиологии и медицине! В своём  классическом труде Сеченов обосновал рефлекторную природу сознательной  и  бессознательной деятельности, показал, что в основе психических явлений лежат физиологические процессы, которые могут быть изучены объективными методами. Открыл явления центрального торможения, суммации в нервной системе, установил наличие ритмических биоэлектрических процессов в центральной нервной системе, обосновал значение процессов обмена веществ в осуществлении возбуждения.

Весной 1862 г. профессор Медико-хирургической академии Иван Михайлович Сеченов (1829-1905) получил годовой от­пуск и уехал за границу, в Париж, где работал в лабо­ратории Клода Бернара. Здесь он делает открытие «цен­трального торможения рефлексов». И уже обдумывает основные положения будущего своего труда, получивше­го впоследствии название «Рефлексы головного мозга». В своих «Автобиографических записках» Иван Михайло­вич пишет: «Нет сомнения, что эти мысли бродили в го­лове и во время пребывания моего в Париже, потому что я-сидел за опытами, имеющими прямое отношение к ак­там сознания и воли». Однажды Иван Михайлович получил письмо из Рос­сии от своей будущей жены Марии Александровны Боко­вой. Она передавала ему просьбу Н. А. Некрасова — ре­дактора «Современника» — выступить в журнале с сооб­щением о наиболее острых проблемах естествознания. Очень жаль, конечно, что никаких подробностей пе­реговоров с Некрасовым не сохранилось. Что говорил великий поэт, какую именно статью хотел получить от Сеченова и т. д.— нам не известно. Некоторые исследова­тели предполагают, что тему статьи предложил Н. Г. Чер­нышевский, который находился в заключении в Петро­павловской крепости. Известно только, что Сеченов охотно согласился и приступил к написанию статьи. Но его одолевают сомне­ния, он терзается, что не сможет популярно изложить суть своего открытия. Сам он признавался: «Опыт пока­зывает, что писать популярно я не умею... впрочем я не теряю надежды выучиться этому искусству. Тогда мы и доведем речь с Некрасовым, а теперь пока дело должно приостановиться». В мае 1863 г. Сеченов вернулся в Петербург и сразу же засел за статью. Осенью она была совершенно гото­ва. Ученый отнес ее в «Современник». Первоначальное название статьи — «Попытка свести способы происхож­дения психических явлений на физиологические основы». В своем труде Сеченов утверждал, что вся разнообразная психическая деятельность человека является ответом го­ловного мозга на внешнее раздражение, причем концом любого психологического акта будет сокращение тех или иных мышц. «Все бесконечное разнообразие внешних проявле­ний мозговой деятельности сводится окончательно к од­ному лишь явлению — мышечному движению,— писал Сеченов.— Смеется ли ребенок при виде игрушки, улы­бается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю лю­бовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет на бумаге, везде окончательным актом является мышечное движение». Это было подлинным откровением, ведь до сих пор идеалисты рассматривали психику как особое духовное начало, заложенное в человеке. Недаром термины «пси­хика», «психология» произошли от греческого слова «ду­ша», да и сама психология ведет свое начало с появле­ния сочинения Аристотеля «О душе». Сеченов решитель­но и очень доказательно отметал эти идеалистические воззрения. Он был первым физиологом, который дерзнул начать изучение «душевной» деятельности теми же спо­собами, какими изучалась деятельность «телесная», более того — первым, кто осмелился свести эту душевную деятельность к тем же законам, каким подчиняется и те­лесная. В редакции журнала «Современник» из-за цензур­ных соображений заглавие изменили: «Попытка ввести физиологические основы в психические процессы». Одна­ко это не помогло. Совет по делам книгопечатания запре­тил печатать в «Современнике» работу Сеченова. Было предписано «воспретить помещение этой ста­тьи в «Современнике» и дозволить напечатание оной в медицинском или другом специальном периодическом из­дании с соблюдением следующих условий: во-первых, чтобы изменено было заглавие статьи, слишком ясно ука­зывающее на конечные, вытекающие из нее выводы; во-вторых, чтобы в заключительном пункте статьи (послед­ние одиннадцать строк) исключено было или переделано место «как человек вечно будет ценить и предпочитать хорошую машину дурной из множества однородных» и соответственно с сим изменены последующие строки». Набор сеченовской статьи для «Современника» № 10 за 1863 г. был рассыпан. И знаменитое произведение бы­ло напечатано в «Медицинском вестнике» (№ 47 и 48 за 1863 г.) под названием «Рефлексы головного мозга». За­ключительные строки статьи были выброшены. Один экземпляр «Медицинского вестника». Иван Ми­хайлович подарил Марии Александровне Боковой. Этот экземпляр примечателен тем, что Сеченов восстановил первоначальное заглавие и вписал вычеркнутые строки. Вот они: «В заключение считаю своим долгом успокоить нравственное чувство моего читателя. Развитым перед этим учением нисколько не уничтожается значение до­брого и прекрасного в человеке: основания для нашей любви друг к другу вечны, подобно тому как человек вечно будет ценить хорошую машину и предпочитать ее дурной из ряда однородных. Но эта заслуга развитого мною учения еще отрицательная, а вот и положительная; только при развитом мной воззрении на действия человека в последнем возможна высочайшая из добродете­лей человеческих — всепрощающая любовь, т. е. полное нисхождение к своему ближнему». Несмотря на попытку властей скрыть работу Сечено­ва от общества, она очень скоро стала достоянием широ­ких кругов читателей. О новых идеях всюду говорили, но­вые идеи обсуждали. Прогрессивная и мыслящая интеллигенция России зачитывалась Сеченовым. Трактат Ивана Михайловича Сеченова приобрел огромную популярность. Не было в ту пору ни одного об­разованного человека, который не прочел бы «Рефлексы головного мозга». По свидетельству Н. Е. Введенского, статья стала «сенсационным явлением», о ней велись беспрестанные споры, она завоевывала и сторонников и противников. Студенты считали необходимым знакомить­ся с «Рефлексами» для общего образования. Один из видных шестидесятников, член тайного обще­ства «Земля и воля» А. Ф. Пантелеев в своих воспомина­ниях писал: «Не одна молодежь, но и люди более зре­лых поколений прочли «Рефлексы» с самым серьезным вниманием: номер «Медицинского вестника» переходил из рук в руки, его тщательно разыскивали и платили большие деньги. Нмя И. М. Сеченова, доселе известное лишь в тесном кругу ученых, сразу пронеслось по всей России. Когда через три года я очутился в Сибири и про­жил в ней с лишним восемь лет, мне даже и там при­шлось встретить-людей, не только с большой вдумчиво­стью прочитавших «Рефлексы», но и усвоивших те идеи, к которым они логически приводили... «Рефлексы» долго привлекали к себе внимание; даже во второй половине 70-х годов, когда я опять очутился в Петербурге, на них при случае ссылались, ставили вопрос: насколько даль­нейшее развитие физиологии закрепило положения «Реф­лексов»? После выхода в свет труда Сеченова вспыхнула ост­рая полемика между двумя прогрессивными журнала­ми— «Современник» и «Русское слово». Критик «Русско­го слова» В. Зайцев, расхваливая «Рефлексы», в то же время предлагал внести в сеченовскую схему кое-какие поправки, которые в конечном счете опровергали основ­ные мысли русского ученого. Критик выступал против ма­териалистической направленности работы Сеченова. Революционные демократы и прежде всего друг Н. Г. Чернышевского М. А. Антонович, М. Е. Салтыков-Щедрин выступили с резкой контркритикой. Антонович опубликовал в «Современнике» две статьи под заголов­ком «Промахи». Доводы критика были столь убедитель­ны, что В. Зайцев вынужден был признать свои ошибки, правда, с оговорками и готовил ответ, но власти запретили дальнейшую дискуссию. Успех трактата был обусловлен не только тем, что Сеченов сказал новое слово в науке. Трактат имел и огромное философское значение. Один из противников сеченовского учения прямо писал: статья о рефлексах головного мозга почти четверть века пользовалась осо­бым вниманием интеллигентной публики потому, что «она .решала философскую проблему». Эту же мысль выразил и тогдашний министр внутренних дел Валуев, он харак­теризовал «Рефлексы головного мозга» как сочинение, которое «пропагандирует в популярной форме учение крайнего материализма». Спрос на статью ученого был огромен. И Сеченов приступает к подготовке второго издания, теперь уже отдельной книгой. Издатель А. Головачев рискнул подго­товить три тысячи экземпляров (тираж для того времени очень большой) без предварительной цензуры. Расчет издателя был довольно прост: раз дозволено первое из­дание, то, следовательно, нет никаких оснований задер­живать второе. Тем более что автор внес лишь новые на­учные данные, да сделал редакционные поправки. Но власть имущие рассудили по-иному. Они были насмерть перепуганы. Как! «Отъявленный материалист», «идеолог нигилистов», профессор, состоящий под тайным надзором полиции, издает книгу. Ту самую, из-за которой до сих пор бушуют страсти... И власти приняли самые срочные меры, чтобы помешать автору «пустить в более обширный оборот свое сочинение». Главное управление по делам печати дало указание обер-полицмейстеру Петербурга немедленно запретить книгу. Управление особо настаивало на немедленных действиях: «Если таковое распоряжение не будет сдела­но до часу дня сего 7-го апреля, Головачев может выпу­стить в свет книгу...» Сенатор М. Щербинин приказывает «означенную книгу... арестовать» и подвергнуть ее «судебному пресле­дованию», а заодно и автора и издателя. Сеченову грозила судебная расправа. Обеспокоенные друзья спрашивали, кого из адвокатов думает Сеченов привлечь для защиты. Он ответил «Зачем мне адвокат? Я возьму с собой в суд лягушку и проделаю перед судь­ями все мои опыты; пускай тогда прокурор опровергнет меня». Дело было передано в Петербургский окружной суд «с покорнейшей просьбой о судебном преследовании ав­тора и издателя книги «Рефлексы головного мозга» и об уничтожении самой книги». В вину автору было поставлено и то, что он «объяс­няет психическую деятельность головного мозга с мате­риалистических позиций», и то, что «книга не отличается отнюдь научным изложением, а представляет напротив популярную беседу с непосвященным читателем». А главное то, что «Рефлексы головного мозга» якобы ниспровергают понятия о добре и зле, разрушают моральные основы общества, ведут к развращению нравов... Из окружного суда «дело» попадает к прокурору су­дебной палаты, который, однако, вынужден признать, что «упомянутое сочинение проф. Сеченова не заключа­ет в себе таких мыслей, которые могли бы быть подведе­ны под точный смысл законов и за распространение коих сочинитель на основании ныне действующих узаконений мог бы быть признан подлежащим ответственности». Доводы прокурора были справедливы, в книге не бы­ло ничего, что можно было подвести под статью Уложе­ния о наказаниях. Министр юстиции князь Урусов был вынужден согласиться с мнением прокурора. Он написал министру внутренних дел Валуеву предостерегающее письмо: «Гласное развитие материалистических теорий при судебном производстве этого дела,— говорилось в письме,— может иметь следствием своим распростране­ние этих теорий в обществе, вследствие возбуждения осо­бого интереса к содержанию этой книги». В свою очередь и министр внутренних дел вынужден "был судебное пре­следование прекратить. 31 августа 1867 г. книга была ос­вобождена из-под ареста и поступила в продажу. Иван Михайлович Сеченов приобрел в правительст­венных кругах репутацию «отъявленного материалиста», идеолога сил, враждебных устоям государства. Именно эта репутация помешала избранию его в адъюнкты Ака­демии наук, препятствовала утверждению его профессо­ром Новороссийского университета; более того — на него обрушились реакционные журналы и . университетские профессора. Самых суровых мер наказания для Сечено­ва требовал от правительства петербургский митрополит. Он хотел, чтобы «господина профессора Сеченова сосла­ли для смирения и исправления» в Соловецкий мона­стырь «за предерзкое душепагубное и вредоносное уче­ние». От Сеченова не скрывали причин, по которым его преследовали. Один из сановников прямо сказал Сече­нову: «Напрасно вы напечатали ваши «Рефлексы голов­ного мозга». На это ученый с достоинством ответил: «На­до ведь иметь мужество высказывать свои убеждения». Вскоре после этого разговора Сеченов вновь издает «Рефлексы головного мозга» (1871 г.). В 1872 г. либеральный журнал «Вестник Европы» на­печатал объемистый труд Кавелина «Задачи психологии». Хотя Сеченов и не был назван в этом произведении, всем становилось очевидно, с кем полемизирует его автор. За ответ на статьи петербургского профессора И. Сеченов взялся «с особым удовольствием». Каждый вечер он пи­сал замечания на труд Кавелина, некоторые положения статьи обсуждал с И. И. Мечниковым. В одиннадцатом номере «Вестника Европы» за тот же год появилась статья И. М. Сеченова «Замечания на книгу г. Кавелина «Задачи психологии», которая изобличила элементар­ное невежество профессора-идеалиста, непонимание им законов развития живой материи. Ученый доказывал, что кавелинская доктрина повторяет старые ошибки идеалистов. В апрельском номере «Вестника Европы» появился обширный труд Сеченова «Кому и как разрабатывать психологию». Это второе после «Рефлексов головного моз­га» капитальное исследование вопроса о сознании как свойстве материи. Но то, что в «Рефлексах» было лишь намечено, здесь разработано много полнее... Вскоре Сеченов выпустил книгу «Психологические этюды», в которую вошли «Рефлексы головного мозга», «Замечания на книгу г. Кавелина «Задачи психологии» и «Кому и как разрабатывать психологию». Через год «Этюды» появились в Париже, на французском языке. Именно благодаря «Этюдам» Сеченов был избран одним из почетных председателей I Международного конгресса психологов в Париже (1889 г.). Но Кавелин не угомонился. Он выступил с «Письма­ми в редакцию «Вестника Европы» по поводу замечаний и вопросов профессора Сеченова», в которых пытался до­казать, что его извратили и не поняли, протестовал про­тив того, что Сеченов отнес его к разряду «метафизиков и идеалистов старого закала». Сеченов на этот объемистый труд, который занял че­тыре, номера журнала, ответил небольшой статьей — «Несколько слов в ответ на «Письмо г. Кавелина» — и прекратил дальнейшую дискуссию. Вот мотив: «В наших взглядах на то, что такое наука, что такое положитель­ный метод, что значит объяснить явление и пр.,— писал Сеченов,— лежат слишком глубокие различия, чтобы нам спорить друг с другом...» Своими возражениями Сеченов нанес идеалистам со­крушительный удар. Так называемый «спор о душе» закончился полной победой Сеченова. Характеризуя итоги полемики, Салтыков-Щедрин пи­сал, что в ней «голос Сеченова звучал глубоким басом, а голос Кавелина мягким тенором». Спор Сеченова с Кавелиным был в центре внимания русской интеллигенции, он оставил след в научной и ху­дожественной литературе. Так, Плеханов в 90-х гг., поле­мизируя с народниками, говорил Михайловскому, что тот попадает в положение Кавелина в споре с Сечено­вым. Плеханов же первым указал на психологические исследования Сеченова как на неоспоримое свидетель­ство торжества науки. И. П. Павлов возводил к Сеченову начало научной психологии, а его «Рефлексы» считал «гениальным взма­хом научной мысли». К. А. Тимирязев подчеркивал, что Сеченов был едва ли не самым глубоким исследователем в области научной психологии. Педагог К. Д. Ушинский исходил из сеченовского торможения, когда обосновывал свой взгляд на «заученные рефлексы», а драматург А. Н. Островский пытался понять явления художествен­ного творчества с позиций материалистической теории о мозге. Он даже набросал план статьи «Об актерах по Сеченову». И совершенно прав был первый биограф Сеченова профессор М. Н. Шатерников, который писал: «Мысли, изложенные в «Рефлексах», были так смелы и новы, ана­лиз натуралистов проник в темную область психических явлений и осветил ее с таким искусством и талантом, что потрясающее впечатление, произведенное «Рефлекса­ми» на все мыслящее русское общество, становится вполне понятным». Неоспоримая заслуга Сеченова в том, что своими «Рефлексами головного мозга» он заложил основы под­линно научной психологии. Автор статьи: Глухов А.Г.