RARUS'S GALLERY

СПб., издание товарищества «Общественная польза», 1911. 39 с. с ил. 7 цветных иллюстраций, включая обложку и 3 чернобелых. Хромолитографированное издание. В цветной издательской обложке. 30,3х21 см. Весьма интересное обращение графика к сказочному жанру—рисунки к книге поэта А. Рославлева. В них сказывается и знание традиций изобразительного фольклора, и опыт работы в сатирических журналах. Можно спорить о литературных достоинствах текста, стилизованного под народную поэзию, но, несомненно, Билибин нашел в нем богатую пищу для своей фантазии. Особенно увлекла его сказка «Деревянный царевич», давшая повод для эффектного сопоставления людей и кукол. Немудреный зачин вдохновил оформителя на создание изящнейшего шмуцтитула, напоминающего не столько русский лубок, сколько средневековую европейскую гравюру, иллюстрацию к астрологическому трактату.

Рославлев, Александр Степанович [1(13).III.1883, Коломна, ныне Моск. обл., -- 10.XI.1920, Екатеринодар, ныне Краснодар] поэт, писатель, публицист. Родился в Коломне под Москвой, в молодости бедствовал, голодал, обретался по ночлежкам. Печатался с 1901. Судьба А.С. Рославлева сложилась несчастливо. Учился в Коломенской гимназии, откуда его исключили в четвертом классе за «неспособность». В том же году отравился его отец и сошла с ума мать. Семьи не стало. Воспитывала и кормила улица. Рославлев устроился работать писцом в Коломенскую земскую управу, а через год уехал в Москву. Там ведет жизнь босяка, ночует в ночлежных домах, торгует спичками и "счастьем", на московских базарах. Ночевал в ночлежных домах, но уже в это время писал стихи. Пробует свои силы и в прозе - написал "Записки полицейского пристава" и другие произведения.    Трудно, даже мучительно искал Рославлев свое место в литературе и в жизни. Вскоре начал печататься в журналах, в том числе в «Сатириконе», иногда под псевдонимом «Баян». Печатали его охотно: свет увидели четырнадцать поэтических сборников и сотни отдельных публикаций, такие как «В башне» 1907, «Карусель» 1910, «Цевница» 1912, книгу с рассказами и сотни отдельных публикаций. Рославлев стал приметен в литературном мире. Он близко знал Леонида Андреева, Бунина, Сергеева-Ценского. Встречался с Чеховым и Горьким. Горький вывел Рославлева в романе «Жизнь Клима Самгина» под именем «толстого поэта» и даже процитировал строки из его стихотворения. В 1917 было издано трехтомное собрание сочинений. Среди изданных сочинений были также: Сказки, СПБ, 1911; Страдание, М., 1913; Пыль. Сборник политических статей (1907--1912), М., 1913; Человек за печатью, П., 1916; Князь из Альгамбры, П., 1916.  Незадолго до начала нового, 1908 года, А.С. Рославлев договорился с редакцией журнала "Пробуждение" о том, что пришлет новогодние стихи. И в No 1 за 1908 год в журнале была опубликована "Новогодняя песня" А.С. Рославлева, которая стала со временем основой (долго считавшейся русской народной) песни "Над полями, да над чистыми". (Совсем недавно выяснилось, что музыку этой песни написала в 1928 г. школьница из города Пугачева Елизавета Горина, в замужестве Елизавета Фёдоровна Федотова). Александр Рославлев автор скандально-известной эпиграммы на конный памятник грузному Александру III в Санкт-Петербурге.  В 1919 году Рославлев вступил в партию большевиков. Организовал Новороссийский театр политической сатиры. Будучи редактором южной газеты «Красное Черноморье» попал в руки отряда «зеленых» и едва остался жив. После этого организовал Новороссийский театр политической сатиры.    По доброй воле Рославлев оказывался в самых опасных районах боевых действий и потом ярко и взволнованно рассказывал об увиденном в газетных очерках. В 1920 году Aлександр Рославлев внезапно заболел тифом в Екатеринославле (ныне Краснодар) и 10 ноября скончался в возрасте 37 лет.

Добрый сказочник Иван Яковлевич Билибин

Евгений Немировский

Зачинатели «Мира искусства» симпатизировали Западу. Для Александра Николаевича Бенуа светом в окошке была Франция, а Константин Андреевич Сомов и Лев Самойлович Бакст вообще большую часть жизни провели в Париже. Если же говорить о временном ракурсе, то всем им импонировало галантное XVIII столетие. С Францией и XVIII веком многие связывали и идеи, привнесенные мирискусниками в русское искусство. Нашелся, однако, мастер, корнями связанный с «Миром искусства», который в творчестве своем всецело оставался в пределах России, ее быта и чаяний, ее прошлого и настоящего. Звали этого художника Иван Яковлевич Билибин. Время, в которое ему довелось жить, было трудное и противоречивое: Кровавое воскресенье 9 января 1905 года, Ленский расстрел, Первая мировая война, Февральская революция с ее несбывшимися надеждами, захват власти большевиками, эмиграция... А с картинок, о которых пойдет речь ниже, встает незамутненная, прекраснодушная и бесконфликтная Русь. Эти картинки восхищают прозрачностью красок, теней здесь почти нет, штриховка минимальна.

Билибин, Иван Яковлевич родился в Петербурге 4 (16) августа 1876 года. Отец был военным врачом. Но сын по его пути не пошел. Рисовать он начал еще в гимназии. «Насколько я себя помню, — вспоминал он впоследствии, — я рисовал всегда». Кумирами были художники-передвижники. «Я рос в интеллигентной семье с либеральным оттенком, — писал Билибин. — С великим интересом ожидалась всегда передвижная выставка: что-то она даст в этом году? К другой, академической выставке, отношение было иное; не было ни предвкушения ее, ни той любви». Азы изобразительного мастерства юный художник постигал в Рисовальной школе поощрения художеств, которую начал посещать в 1895 году. Но законченного художественного образования не получил. После гимназии он, по настоянию отца, поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Все симпатии интеллигентной семьи были на стороне почтенного и слегка замшелого реализма. Иван Билибин полностью разделял их. В альбоме одного из друзей он записал: «Я, нижеподписавшийся, даю торжественное обещание, что никогда не уподоблюсь художникам в духе Галлена, Врубеля и всех импрессионистов. Мой идеал — Семирадский, Репин (в молодости), Шишкин... Не исполню я этого обещания, перейду в чужой стан, то пусть отсекут мою десницу и отправят ее заспиртованную в Медицинскую академию». На первом месте не Илья Ефимович Репин (1844—1930), а Генрих Ипполитович Семирадский (1843—1902), в своем творчестве реалистичный, даже натуралистичный, но весьма далекий от художников-передвижников. И это характерно. Впрочем, со временем взгляды Ивана Билибина начинали меняться. Не последнюю роль сыграла поездка в Германию и Швейцарию летом 1898 года. В Мюнхене он посещал художественную студию А. Ашбе, по происхождению словенца, через которую в свое время прошли многие русские — Игорь Грабарь, Мстислав Добужинский, Дмитрий Кардовский... Часто бывал в знаменитой мюнхенской пинакотеке, да и в других музеях и галереях, где его поразило и увлекло творчество мало известных в России Арнольда Бёклина (1827—1901) и Франца фон Штука (1863—1928). Но главное, он познакомился с новой журнальной иллюстрацией, представленной на страницах журналов «Югенд» («Молодость») и «Симплициссимус», с картинами мастеров направления, которое вскоре назовут «Сецессион». Вернувшись в Петербург, Билибин поступил в Тенишевскую мастерскую, где преподавал Илья Ефимович Репин. Путь к новому искусству не был прямым и легким. Следует, однако, признать, что школу, техническую сторону мастерства учеба у Репина давала превосходную. Билибин был молод, хорош собой и изобретателен на всяческие проделки, впрочем вполне безобидные. Один из его сокурсников впоследствии вспоминал, как впервые «увидел молодого, жизнерадостного, черноватого, с большой бородой для его лет, студентика с курьезной подпрыгивающей походкой, назывался он чаще всего Иван Яколич, а фамилию-то узнал после, и была она Билибин». И далее: «Вначале я отнесся к нему как-то недоброжелательно потому, что когда Репина не было в мастерской, то одним из первых застрельщиков по части острот, веселых разговоров и общих песенок за рисованием бывал часто Иван Яковлевич, но потом увидел, что это был милейший человек, очень веселый, общительный...»

Иллюстрация к сказке

«Василиса Прекрасная». 1900

В Тенишевской мастерской Иван Билибин познакомился с Марией Яковлевной Чемберс, впоследствии ставшей его женой. Очаровательный портрет молодого художника рисует близко знавшая его Анна Петровна Остроумова-Лебедева (1871—1955): «Его появления были внезапны. Он был очень красив. При бледноматовой смуглой коже у него были синевато-черные волосы и красивые темные глаза. Билибин знал, что он хорош, и своими неожиданными нарядами удивлял товарищей. Он мне очень запомнился, когда приходил в ярко-синем сюртуке». Работу в мастерской Билибин совмещал с учебой в университете, окончив который в 1900 году, стал вольнослушателем Высшего художественного училища при Академии художеств. Ходил на занятия и в мастерскую гравера Василия Васильевича Матэ (1856—1917), где училась и Анна Остроумова, так как, по ее словам, «тогда уже интересовался гравюрой, офортом и вообще графикой». Вскоре Иван Яковлевич пробует себя в иллюстрации. Интересуют его русские сказки. Тогда-то постепенно и происходит зарождение нового стиля, который можно назвать «билибинским». Конечно, у Билибина были предшественники и прежде всего Елена Дмитриевна Поленова (1850—1898). Но Иван Яковлевич все же пошел по собственному пути. Иллюстрации он на первых порах делал не по заказу, а, можно сказать, для себя. Но получилось так, что ими заинтересовалась Экспедиция заготовления государственных бумаг.

Акварель к присказке «Жил-был царь».

Лучшая русская типография, основанная в 1818 году, печатала банкноты, кредитные билеты и прочую официальную продукцию, нуждавшуюся в специальных средствах защиты от подделки. Вопросы себестоимости и экономической целесообразности ее не занимали. Экспедицию щедро финансировало государство, нужды в средствах она не испытывала. Но люди, которые руководили Экспедицией заготовления государственных бумаг, — ее управляющий — князь, но и известный ученый, академик Борис Борисович Голицын (1862—1916), инженер и изобретатель Георгий Николаевич Скамони (1835—1907), устали от однообразия официальной продукции.

Заставка к статье «Народное творчество Севера»

в журнале «Мир искусства», 1904

Заставка для журнала «Народное образование», 1906

Билибин делает иллюстрации к «Сказке об Иване-царевиче, Жар-птице и о Сером волке», к «Царевне-лягушке», к «Перышку Финиста Ясна-Сокола», к «Василисе Прекрасной». Все это были акварели. Но в Экспедиции заготовления государственных бумаг их решили воспроизводить хромолитографией. На дворе стоял ХХ век, и в полиграфии уже утвердилось господство фотомеханических способов репродуцирования, а Экспедиция будто бы возрождала стародавние репродукционные процессы. Свои акварели Билибин показал в 1900 году на второй выставке «Мира искусства». Художник вроде бы пересматривает свои взгляды на сообщество, которое и Илья Ефимович Репин, и выдающийся критик Владимир Васильевич Стасов (1824—1906) трактовали как упадническое, декадентское. Слово «декадентство», происходящее от латинского decadentia, что значит «упадок», прилипло к новому художественному направлению. В советские времена декаденство стало клеймом, и в энциклопедиях определялось как «общее наименование кризисных явлений буржуазной культуры конца XIX-XX веков, отмеченных настроениями безнадежности, неприятия жизни», для которого «характерен отказ от гражданственности в искусстве, культ красоты как высшей ценности». Декадентами именовали и Александра Блока, и Александра Бенуа. Как будто восторженное отношение к красоте — это что-то неприличное и несовместимое с гражданственностью! Любопытно, что В.В. Стасов в своем критическом разборе выставки «Мира искусства» противопоставил Билибина остальным ее участникам — «декадентам», проведя параллели между этим художником и передвижником Сергеем Васильевичем Малютиным (1859—1937). «Не так давно, в 1898 году, — писал Стасов, — Малютин выставил около десятка иллюстраций к пушкинской сказке “Царь Салтан” и к поэме “Руслан и Людмила”... На нынешней выставке нет никаких иллюстраций г-на Малютина, но зато есть несколько превосходных подобных же иллюстраций г-на Билибина (10 картинок к сказкам “Царевна-лягушка”, “Перышко Финиста…” и к присказке:

Жил-был царь,

У царя был двор,

На дворе был кол,

На колу мочало,

Не начать ли сказку сначала?

Это все явления очень приятные и замечательные. Народный дух в творчестве новых наших художников еще не погиб! Напротив!». Акварель с царем, ковыряющим в носу, была репродуцирована Экспедицией заготовления государственных бумаг в особой технике — альграфии — плоской печати с алюминиевых пластин. Оттиски приложили к петербургскому журналу «Печатное искусство», пользовавшемуся большим авторитетом среди полиграфистов, но, к сожалению, выходившему недолго.

Фронтиспис к «Сказке о царе Салтане» А.С. Пушкина. 1905

О Билибине заговорили, подчеркивая своеобычие и оригинальность его таланта. Много позднее, характеризуя творческую манеру художника, известный искусствовед и книговед Алексей Алексеевич Сидоров (1891—1978) писал: «Билибин с самого начала усвоил себе особую плоскостную систему рисунка и всей композиции, в основе своей составленной из линейного узорочья, стилизованного, скорее всего, по примеру северных, норвежских или финских художников, изображения в рамке, столь же стилизованно-орнаментальной, использующей мотивы русской народной вышивки и резьбы по дереву». Летом 1902 года Иван Яковлевич уезжает на русский Север, ездит по деревням Вологодской губернии. Патриархальный крестьянский быт, предметы утвари, будто бы сохранившиеся со времен древней Руси, дают ему богатейший материал для раздумий и для дальнейшего использования в художественной практике. Такие поездки стали для него нормой. В 1903 году он снова бродит по Вологодчине, посещает и Архангельскую губернию. А в 1904 году отправляется в Карелию.

Разворот «Сказки о царе Салтане» А.С.Пушкина.

По изданию 1962 г.

В ноябре 1904 года выходит очередной номер журнала «Мир искусства», почти целиком посвященный Ивану Яковлевичу Билибину. Художник сам оформляет его, иллюстрирует и помещает в нем статью «Народное творчество Севера». Черно-белые, графически очень точные рисунки, сделанные в северных русских селах, Билибин впоследствии публиковал и на страницах журнала «Народное образование». Александр Николаевич Бенуа называл Билибина «одним из лучших знатоков русской старины». Книги, изданные Экспедицией заготовления государственных бумаг, разошлись по всей России, имели колоссальный успех и сделали имя художника знаменитым.

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

А.С. Пушкина. 1905

Содружество с лучшей российской типографией продолжалось. В 1904 году художник начинает иллюстрировать сказки Александра Сергеевича Пушкина. Билибин выбирает для них другой формат — «альбомный», удлиненный по горизонтали. Многокрасочные иллюстрации соседствуют здесь с черно-белым орнаментальным убранством. Первой была «Сказка о царе Салтане», выпущенная в свет в 1905 году. За ней, в 1907 году, последовала «Сказка о золотом петушке». Работа над «Сказкой о рыбаке и рыбке» завершена не была. На обороте титульных листов художник помещает черно-белые композиции, фактически играющие роль фронтисписов.

Фронтиспис к «Сказке о золотом петушке» А.С.Пушкина

В «Сказке о царе Салтане» это лебедь, голова которого увенчана короной. Картинка перекликается с изображением лебедя, на этот раз многокрасочным, на последней странице обложки. Вспомним, что лебедь играет далеко не последнюю роль в сказочном сюжете. В издании пять цельностраничных иллюстраций. На первой из них мы видим царя Салтана, стоящего «позадь забора» перед светлицей и слушающего разговор трех девиц на тему «Кабы я была царицей». Особенно хороша иллюстрация, на которой во всей своей неукротимости изображена морская волна — «гульлива и вольна», несущая бочку с царицей и ребенком, растущим «не по дням, а по часам». В этом рисунке искусствоведы, с одной стороны, видели реминисценцию знаменитой «Волны» японского художника Хокусаи, а с другой, — характеризовали билибинский стиль как «облагороженный русский лубок». Вообще же, по нашему мнению, поиски прототипов и проведение параллелей по отношению к глубоко оригинальным произведениям книжной графики — задача неблагодарная. Цельностраничные иллюстрации, несущие основную тематическую нагрузку в «Сказке о царе Салтане», дополнены рисунками, занимающими лишь часть полосы. На иллюстрации, размещенной по вертикали, царевич, «отрясая грезы ночи», видит большой сказочный город:

Стены с частыми зубцами,

И за белыми стенами

Блещут маковки церквей

И святых монастырей.

А на горизонтально размещенном в верхней части полосы рисунке —

Тридцать три богатыря,

В чешуе златой горя,

Все красавцы молодые,

Великаны удалые.

Те же принципы оформления были сохранены Билибиным и в других пушкинских сказках. В «Сказке о золотом петушке» на обороте первой страницы обложки — черно-белый «кот ученый», а на последней — многокрасочный «золотой петушок». В самой же книге четыре цельнополосные иллюстрации, две из которых помещены на развороте. Все эти работы способствовали тому, что за Иваном Яковлевичем Билибиным утвердилась слава первого на Руси художника книги.

Иллюстрационный разворот «Сказки о золотом петушке» А.С.Пушкина.

По изданию 1962 г.

Мирискусник молодого поколения Дмитрий Исидорович Митрохин (1883—1973), рассказывая о другом мастере книги — Георгии Ивановиче Нарбуте (1886—1920), писал в одной из своих статей: «Приехав в Петербург, он явился прямо к Билибину, наиболее “книжному” в то время (1906 год) художнику, поселился у него и начал работать для книги». В ту пору в России случилась революция. Интеллигенция встретила ее восторженно. Билибин в стороне не остался — он начинает сотрудничать в журнале «Жупел», возникшем по инициативе Максима Горького. Редактировал журнал, первый номер которого увидел свет 2 декабря 1905 года, художник и издатель Зиновий Исаевич Гржебин (1869—1929). В «Жупеле», просуществовавшем недолго (вышло всего три номера) и вскоре запрещенном, появляются антимонархические карикатуры И.Я. Билибина. Второй номер, вышедший 24 декабря 1905 года, открывала исполненная в духе народного лубка карикатура Билибина, на которой были изображены «великий и премудрый Царь Горох с сыном своим смелым и могучим богатырем, преславным князем Горохом Гороховичем и со многими ближними бояры». Царь с окладистой рыжей бородой ничем не напоминал императора Николая II, но антимонархическая направленность карикатуры была очевидна. Очень широкий общественный резонанс имела карикатура Билибина, помещенная в третьем номере «Жупела». На ней в окружении императорских регалий был изображен осел. Пышность геральдического обрамления, у подножия которого сидели два грифона — символ дома Романовых, резко контрастировала с изображением животного — олицетворения глупости. Для журнала «Жупел» И.Я. Билибин сделал и издательскую марку, на которой был изображен попирающий очередной номер краб, увенчанный папахой с пером.

Царь Горох.

Иллюстрация из журнала «Жупел». 1905

Вспоминая о журнале «Жупел» и о его сотрудниках, Александр Николаевич Бенуа впоследствии писал: «Сначала цензуре было не до того, чтобы заниматься их преследованием, но когда власти осознали, что острый кризис миновал, они стали притягивать особо провинившихся к ответу. Среди этих провинившихся оказались даже такие ручные крамольники, как Билибин, а наш новый знакомый, близкий приятель Добужинского, добродушный Гржебин даже угодил в “Кресты”» . Арестован на короткий срок был и И.Я.Билибин. «К Билибину на квартиру явились жандармы, — вспоминала Анна Петровна Остроумова-Лебедева, — и после тщательного обыска арестовали его... Редакция была разгромлена и весь материал увезен. Так кончил свои дни “Жупел”».

Обложка сборника «Под сводами». 1908

«Осел». Карикатура для журнала «Жупел». 1906

Можно назвать еще несколько работ И.Я. Билибина примерно того же времени, косвенно связанных с революционными событиями в России. Это, например, обложки к книге Дж. Кеннана «Сибирь и ссылка», изданной в 1906 году, и к сборнику повестей, стихотворений и воспоминаний, написанных заключенными в Шлиссельбургской крепости — «Под сводами» (1907). Сборник составил народоволец Николай Александрович Морозов (1854—1946), просидевший в Шлиссельбургской и Петропавловской крепостях в общей сложности 23 года.

Обложка к «Сказке о рыбаке и рыбке» А.С. Пушкина. 1908

Сотрудничество с «Жупелом» не помешало Билибину в 1909—1912 годах. работать над серией почтовых марок, посвященной 300-летию дома Романовых. Рисунки были одобрены, и серия выпущена в свет. Разгадку этого парадокса, быть может, следует искать в словах из статьи «Народное творчество Севера»: «Народное искусство не государственно, но национально; так же национально, как родная речь, которой пользовались и Иван Грозный и Пушкин». Художник четко разделял политическую жизнь общества и его искусство. Русский XVII век, по его словам, — «очаровательное сказочное время в отношении народного художественного творчества и кошмарно тяжелое в отношении политическом».

Рисунки для колоды игральных карт. 1911

Пригласительный билет

на персональную выставку

И.Я. Билибина в Александрии. 1924

В 1908—1911 годы Иван Яковлевич Билибин иллюстрирует сказки давно забытого поэта Александра Степановича Рославлева (1883—1920). Однако эти рисунки не идут ни в какое сравнение с теми, что делались для пушкинских сказок. Может быть, именно поэтому художник как бы отходит от книжной графики, хотя продолжает много и плодотворно работать. Билибин сотрудничает в журналах «Народное образование» и в символистском «Золотом руне», делает рисунки игральных карт, экслибрисов, рисует афиши. В журнале «Золотое руно», который начиная с весны 1906 года издавал и редактировал богатый меценат Н.П. Рябушинский, сотрудничали К.А. Сомов, Л.С. Бакст и другие мастера «Мира искусства». На страницах этого журнала появилось немало заставок, концовок и инициалов, нарисованных И.Я. Билибиным в характерной для него манере, но несколько стилизованных. Сказочные чудища, изображенные здесь, не страшны, а скорее смешны.

Обложка «Сказок ужихи» Ж. Рош-Мазон.

Париж, 1932

В предвоенные годы новое поколение «Мира искусства» старается активизировать деятельность объединения, к которому его основатели почувствовали охлаждение. В 1916 году Билибина избирают его председателем. В годы войны он делает серию иллюстраций к русским былинам. Об издании былин со своими иллюстрациями он думал и прежде и в 1912 году вел переговоры о подобном издании с Товариществом Р. Голике и А. Вильборг. Работы эти, которым так и не суждено было увидеть свет, по-своему интересны, но на старого Билибина они не похожи. В них заметно влияние авангарда, который мирискусники обычно осуждали. Вообще, в военные годы художник еще дальше отходит от книжного искусства. Он покупает домик в Крыму, подолгу живет там, занимается пейзажной живописью. После Февральской революции Иван Яковлевич Билибин был членом Особого совещания по делам искусств, которое под председательством Максима Горького работало при Временном правительстве. Октябрьский переворот Билибин не принял. Почти два года он жил в Крыму, затем переехал в Ростов-на-Дону, под натиском Красной армии вместе с белой гвардией бежал в Новороссийск и оттуда 21 февраля 1920 года отплыл в Константинополь.

Иллюстрация к русским былинам. 1913

Обложка сборника «Жар-птица». Париж, 1926

Начинаются годы эмиграции. Сначала Египет, откуда он совершает поездки на Кипр, в Сирию и Палестину. Преобладающее место в его творчестве того времени занимают портрет и пейзаж, выполненные в строгой реалистической манере. В декабре 1924 года в Египте, в Александрии, состоялась персональная выставка И.Я. Билибина. Перебравшись в Париж, Иван Яковлевич, как и А.Н.Бенуа и Л.С.Бакст, работает в театре, пишет декорации, делает эскизы костюмов. «Был еще на “Сказке о царе Салтане” в опере Марии Кузнецовой, — пишет 19 февраля 1929 года своей сестре Константин Андреевич Сомов. — Здесь отличился Ив. Билибин чудесными, пышными костюмами и декорациями». Певица Мария Николаевна Кузнецова (1880—1966) держала в французской столице оперную антрепризу. Вообще говоря, жизнь в эмиграции для художников «Мира искусства», привыкших в предвоенные годы к богатым заказам, была нелегкой. 28 июня 1929 года они собрались на парижской квартире Ивана Яковлевича и решили создать денежный фонд для поддержки мастеров искусства. Благотворительные цели преследовала и большая выставка русских художников, открывшаяся в Париже 2 июня 1932 года. Билибин пытается вернуться к искусству книги — он создает иллюстрации к французским переводам русских сказок. Но спрос на то, что ему было близко, не велик. Художник начинает осваивать французскую тему, и это ему удается. В 1932 году в Париже выходят в свет «Сказки ужихи» Жанны Рош-Мазон с иллюстрациями Билибина. Александр Николаевич Бенуа писал об этой книге: «Французские рисунки Билибина оказались столь же блестящими и типичными, как его иллюстрации к русским былинам и сказкам».

Титульный разворот «Онежских былин». 1938

И все же работы было мало, да и резонанс был не тот, что в России. Постепенно вызревало желание вернуться на Родину. 30 апреля 1935 года Билибин пишет Исааку Израилевичу Бродскому (1884—1939), стоявшему во главе Академии художеств: «Я уже несколько лет мечтаю вернуться на родину и работать для нее по моей специальности...» И дает идеологическую мотивировку: «Жить здесь, в погрязшей в кризис культурной Европе, трудно, главным образом, морально. Ассимилироваться с другим народом я не могу». В сентябре 1936 года желание Билибина осуществилось. В Ленинграде он начинает преподавать в Институте живописи, скульптуры и архитектуры, ставит вместе с женой в театре оперы и балета имени С.М. Кирова оперу Н.А. Римского-Корсакова «Царь Салтан». «Были на генеральной репетиции оперы “Царь Салтан” в постановке художников И.Я. Билибина и А.В. Щекатихиной, — рассказывает в своих «Автобиографических записках» Анна Петровна Остроумова-Лебедева. — Постановка талантлива и красочна. Костюмы в стиле иконописного лубка. Много позолоты. Царь Салтан показан несколько карикатурно, но типично и остро. Публика, переполнившая театр, с большим интересом и одобрением слушала и смотрела».

Титульный лист «Песни про царя Ивана Васильевича,

молодого опричника и удалого купца Ивана Калашникова»

М.Ю. Лермонтова. 1939

Тем временем день ото дня набирает скорость маховик сталинских репрессий. Его жертвами стали многие вернувшиеся из эмиграции деятели культуры. Билибину сказочно повезло — репрессии обошли его стороной. Он завязывает связи с советскими издательствами, возвращается к старой, до боли близкой теме. В 1939 году Гослитиздат выпускает лермонтовскую «Песню про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Ивана Калашникова». На страницах этого издания — старый, но и новый Билибин. Идущая от сердца озорная стилизация здесь уступает место «кондовому» реализму. Но стать мастером, а возможно, и адептом социалистического реализма Иван Яковлевич не успел. Начинается война, а вслед за тем — ужасающая блокада Ленинграда, уехать из которого Билибин не успел, а может быть, и не хотел. Пережив все мыслимые и немыслимые муки голода и холода, 7 февраля (по другим данным — 8 февраля) 1942 года художник умирает. «Умер от истощения Иван Яковлевич Билибин, наш замечательный график и стилист — пишет в «Автобиографических записках» А.П. Остроумова-Лебедева. — Ни один из художников не сумел так почувствовать и воспринять русское народное искусство, которое широко распространялось и цвело среди нашего народа. Иван Яковлевич его любил, изучал, претворял в своих прекрасных графических произведениях. Подробностей его смерти не знаю, только слышала, что последнее время он жил в подвале Академии художеств, так как его квартира от бомбежки стала нежилой». Художник умер, но созданные им книги продолжали жить. Литографские камни, с которых в начале века Экспедиция заготовления государственных бумаг печатала иллюстрации И.Я. Билибина, каким-то чудом сохранились. И вот в 1960-х годах наследник Экспедиции — Главное управление «Гознак» Министерства финансов СССР одну за другой выпускает народные и пушкинские сказки со столь нашумевшими в свое время картинками. Это не было факсимиле. Шрифт в новых изданиях другой, стилизованный под кириллицу. Издаются сказки многотысячными тиражами, продаются дешево и снова, как и шестьдесят с лишним лет назад, расходятся по всей стране.