RARUS'S GALLERY

Пг.,т-во М.О. Вольф, 1915. 2, 7 с., 1 л. фронт., ил. В цветной орнаментальной издательской обложке. Тираж 2000 экз. Иллюстрации выполнены в технике цинкографии. 30х23 см.

 

 

 

 

 

К циклу работ на военную тему примыкает лишь одна оформленная и иллюстрированная Нарбутом книга — «Песня брюссельских кружевниц» Т. Щепкиной-Куперник (исполнена в 1914 г.; Пг., Т-во М. О. Вольф, 1915). Конечно, и здесь без герба (на титульном листе) мастер не смог обойтись. На обложке он использовал мотив кружев, на фронтисписе представил кружевниц, работающих во дворе старинного здания. Черное, белое, сероватое — спокойствие, а рядом с ним красные буквы — пламя, кровь. Мирный труд мастериц, а рядом — скорбные руины. В тексте содержатся подобные сопоставления, Нарбут их повторяет в графике. Руины — мотив, который можно считать не только приметой войны, но символом времени, культуры, обреченной умереть. На площади Лувена среди разрушенных готических строений Нарбут устанавливает монумент неотвратимо уходящему культурному укладу — декоративную урну на постаменте. Oнa не обязательно бельгийская, а скорее из парка старинной помещичьей усадьбы.

Прежде

О, Бельгии счастливой, небеса!

Наш край родной, богатый и свободный!

Арденские могучие леса,

Сады и нивы Шельды многоводной.

Работают большие города,

Стучат станки, и движутся машины, -

Но тихи гор цветущие долины,

И в них пасутся мирные стада.

Наш край родной искусствами украшен:

За гордою охраной старых стен

Как много в нем дворцов, церквей и башен -

И есть два перла: Брюгге и Лувен.

В святую сень собора-исполина

Идут молиться толпы без числа...

И радостно звонят колокола,

Колокола старинного Малина.

Но громче их - коклюшек наших стук.

На целый мир звучит, напоминая,

Что кружевом горда страна родная

И славен край - работой наших рук.

То кружево прекрасно, точно грезы,

На царство в нем венчают королев!..

И всем, кому знаком Бельгийский лев, -

Знакомы и бельгийских кружев розы.

Трудом упорным Бельгия жива...

Гордимся мы своим любимым краем,

И в дорогие наши кружева -

Мечты о счастье родины вплетаем!

Тяните, тяните

Воздушные нити,

Стучите, коклюшки, - узор уж готов.

Пусть ловкие пальцы

На легкие пяльцы

Набросят рисунок из звезд и цветов.

И будут повсюду

Дивиться, как чуду,

Работе крестьянок брабантских долин.

Названье тех кружев всегда драгоценно,

Оно остается везде неизменно:

Вот гордость Брабанта - Брюссель и Малин.

Теперь

О, Бельгии несчастной небеса,

О, бедный край, великий, благородный!

Стоят в огне Арденские леса,

Потоки крови в Шельде многоводной.

Разрушены большие города,

Молчат станки, и сломаны машины...

Людскою кровью залиты долины,

Разграблены крестьянские стада.

Поруганы народные святыни,

Разрушены твердыни старых стен,

Все сожжено: не существует ныне

Безжалостно погубленный Лувен.

В святой сени собора-исполина

Лежат убитых груды без числа...

И, как набат, звучат колокола,

Колокола старинного, Малина.

Но пусть наш стон несется громче их,

На целый мир звучит, напоминая

О благородстве маленького края,

О том, что стал он жертвой за других.

Быть может, он падет в борьбе кровавой...

Но мощно в нем кипит священный гнев!

И всем, кому знаком Бельгийский лев,

Знаком теперь и стяг бессмертной славы.

Навеки слава Бельгии жива,

Неугасимо вечной правды пламя...

И залитые кровью кружева

Поднимет мир, как дорогое знамя!

Тяните, тяните

Кровавые нити

И пойте великую песнь свою:

О Бельгии верной,

О жертве безмерной,

О славных, о павших в неравном бою.

И будут повсюду

Дивиться, как чуду,

Великим героям брабантских долин...

Их подвигов имя всегда неизменно,

Оно, как молитва, звучит вдохновенно:

Вот гордость Брабанта - Брюссель и Малин!

Нарбуту, Георгию (Егору) Ивановичу (1886-1920) следует отвести почетное место в истории русской графики предреволюционного десятилетия. Книги, им оформленные и иллюстрированные, хорошо знакомы библиофилам. Более узкому кругу специалистов известны оригиналы его работ и станковые композиции, в подавляющем большинстве хранящиеся в музейных фондах и частных коллекциях. Нарбут родился и окончил свою жизнь на Украине, был знатоком ее художественной старины и народного искусства, что до некоторой степени определило своеобразие его индивидуальной манеры. Работая в Петербурге, Нарбут входил в объединение "Мир искусства", принадлежа вместе с Д. И. Митрохиным и С. В. Чехониным к его младшему поколению. Переехав в Киев, он заложил основы новой школы украинской графики. То, что было создано им на Украине, относительно мало известно. Издания с рисунками Нарбута в настоящее время представляют библиографическую редкость. Сколько-нибудь фундаментальной монографии о художнике нет вообще, а очерки и статьи, ему посвященные, во многом устарели и, разумеется, не во всех отношениях отвечают уровню современного искусствознания. Лишь в последние десятилетия советскими исследователями была дана объективная оценка деятельности и наследия представителей "Мира искусства". Но это касается, в первую очередь, мастеров старшего поколения, а также Д. И. Митрохина, менее - С. В. Чехонина, и не может быть сказано о Нарбуте. Вот почему всестороннее изучение творческой биографии художника, публикация его малоизвестных, а в некоторых случаях и вовсе неизвестных произведений представляются задачей достаточно актуальной. Нарбут-мастер неотделим от Нарбута-человека, неповторимо яркая и противоречивая личность отразилась в творениях художника, а характер его работы, определяемый теми или иными заказами, художественными впечатлениями, в свою очередь, влиял на формирование человеческой индивидуальности ко всякому сколько-нибудь значительному мастеру. Однако Нарбут, не получивший систематического художественного образования, в сущности был мастером-самородком. При изучении и истолковании творчества таких художников очень важно знать, какими они были людьми. В монографии использованы, критически сопоставлены воспоминания друзей художника, позволяющие воссоздать образ Нарбута-человека. Не все они были опубликованы. Писали о книгах, полностью оформленных и иллюстрированных Нарбутом, не касаясь тех, для которых он рисовал только обложки и украшения. Есть отдельные статьи о нем как мастере обложки, силуэтисте, экслибрисисте. Странно, но, признавая в нем замечательного шрифтовика, никто еще не исследовал с должной подробностью его шрифтовых композиций. В данной монографии их анализу уделено особое внимание. Работы, посвященной станковым произведениям Нарбута, еще нет, хотя материал для нее налицо. В этих произведениях обнаруживается еще одна грань таланта художника. Их "подтекст" требует расшифровки. Рассмотренные в связи с книжной графикой, обстоятельствами жизни, умонастроениями Нарбута, они помогают точнее определить его значение и место в современном искусстве. Конечно, как художник Нарбут формировался в кругу мастеров "Мира искусства". В большинстве своем они ставили его талант очень высоко. И. Я. Билибин даже счел возможным сказать: "Нарбут огромнейших, прямо необъятных размеров талант... Я считаю его самым выдающимся, самым большим из русских графиков". Разумеется, сейчас, в исторической ретроспективе, мы не можем поставить Нарбута надо всеми русскими графиками. Гораздо важнее охарактеризовать особенности его несомненного и значительного таланта, показать, чем он был обязан коллегам по "Миру искусства", чем от них отличался. Говоря об "украинских корнях" творчества Нарбута, русскими исследователями не замеченных, необходимо было указать на конкретные источники его вдохновения. Связь художника с национальной художественной традицией украинскими исследователями отмечалась и преувеличивалась, но относительно слабо аргументировалась. Ф. Л. Эрнст даже склонен был все своеобразие Нарбута объяснить его происхождением: "Он был украинцем, не только по крови, языку, убеждениям,- украинской стихией насыщены и все его произведения, и формальный источник его гения бьет неизменно из родного чернозема Черниговщины". Наряду с украинскими влияниями в творчестве мастера, конечно же, и в немалом числе, имеются и другие, особо тщательно отмеченные А. А. Сидоровым, не обойденные Э. Ф. Голлербахом.

Петербургский период жизни Георгия Нарбута

В 1907 году, благодаря протекции А. Бенуа, Георгий Нарбут получил работу по книжному оформлению сначала в издательстве «Шиповник», а с 1909 года у М. О. Вольфа. Оформляя обложки (всего их более 20-ти) Нарбут по началу, то подражает Билибину (издательствово «Шиповник», альманах № 8), то стилизует в «готическом роде» («Потонувший колокол» Г. Гауптмана, «Рассказы» Шолома Аша), то вдохновляется Рерихом («Ограда» В. Пяста). В 1908—1909 годах Нарбут перестает быть только сказочником, круг его тем расширяется, но всё же о росте мастерства художника больше всего говорят книжки сказок, исполненные им в 1909 году для И.Н. Кнебеля. И хотя влияние Билибина в них всё ещё ощутимо, они были намного лучше первых опытов Нарбута. В 1909 году Билибин работает преимущественно кистью, а Нарбут отдает предпочтение перу. В Мюнхене художник трудился над иллюстрациями к детским книжкам для Кнебеля: «Как мыши кота хоронили» В.А. Жуковского и «Пляши Матвей, не жалей лаптей» (1910), благодаря которым получил известность. Художника всё более увлекают стиль ампир, геральдика и украинская старина. К билибинскому стилю он уже не вернется. В Мюнхене Нарбут задумал серию книг, действующими лицами которых были игрушки. Свой замысел он реализовал в 1911 году выпустив две книжки под одним названием — «Игрушки». В том же 1911 году Георгий работал над иллюстрациями к басням И. Крылова. Первая крыловская книжка «Три басни Крылова» была создана и увидела свет почти одновременно с «Игрушками». Параллельно с баснями Крылова Нарбут работает над оформлением сказки Г.X. Андерсена «Соловей» (1912). Обложка «Соловья», пожалуй, одна из лучших работ художника. В 1912 году вышли ещё две книжки басен, иллюстрированных Георгием Ивановичем — «Крылов. Басни» и «1812 год в баснях Крылова», окончательно укрепившие его репутацию как крупного мастера с тонким вкусом и собственной манерой. Последняя книжка принесла Нарбуту очень большой успех. Сегодня издания с иллюстрациями Нарбута считаются библиографической редкостью. Существенное влияние оказало на Нарбута сближение с С.Н. Тройницким — искусствоведом широкого профиля, знатоком старинного прикладного искусства, дворянских гербов. Он был владельцем типографии «Сириус», где печатались издания, в оформлении которых Нарбут участвовал: журнал «Аполлон», «Аллилуйя», «Вишневецкий замок» и другие. Здесь было новейшее оборудование и трудились полиграфисты высочайшего класса, сотрудничество с которыми многому научило художника. В начале 1912 года Нарбут вместе с некоторыми другими художниками был привлечён к декорационным работам на устроенной Академией наук выставке «Ломоносов и Елисаветинское время» (она была открыта в середине апреля). Эта выставка оказала большое влияние на дальнейшую творческую судьбу Нарбута. Ему поручили оформить зал, отведённый «Малороссийскому отделу» выставки. Исполняя стенные росписи, он активно участвовал в размещении экспонатов, во все вникал, всем интересовался. В числе организаторов отдела были историки, знатоки украинской старины — профессор Д.И. Багалей, директор Киевского городского музея Н.Ф. Беляшевский, сотрудник Академии художеств Я. Н. Жданович. Общение с этими людьми, изучение архивных документов, памятников украинской художественной старины повели его мысль и воображение от русского ампира на Украину XVIII века. Он восхищался их переплетами книг XVIII века киевской и черниговской печати, открыл для себя гравюры Леонтия Тарасовича, Григория Левицкого, Аверкия Козачковского. 1913 год был для художника одним из плодотворнейших. Он продолжает работу над книжками басен Крылова, стремясь не повторять себя. И.Н. Кнебелем была издана книжка «Прыгун» с обложкой Нарбута. Художник рисует обложку к «Стойкому оловянному солдатику» Андерсена. В конце 1913 — начале 1914 года Нарбут оформляет издававшиеся С. К. Маковским сборники «Русская икона», демонстрируя свой зрелый «древнерусский стиль», заметно отличающийся и от распространённого «официального», и от билибинского стилей. В 1913 году Нарбут принял участие в создании «Малороссийского гербовника», составление которого было начато ещё в 1911 году. Кроме внешнего оформления книги им были исполнены 159 рисунков самобытных гербов украинских дворянских фамилий города Чернигова и гетмана Разумовского, извлечённых составителями «Гербовника» из разных архивных и музейных источников и перерисованных Нарбутом в однообразный выработанный им картуш. Продуктивность работы Нарбута возрастала год от года. В 1912 году вышло в свет шестнадцать изданий с его украшениями и иллюстрациями, в 1913-м — семнадцать, в 1914-м — тридцать. Само по себе это обстоятельство вело к неизбежным самоповторениям, особенно в обложках и шрифтовом оформлении. В 1914 году Нарбут оформлял Каталог русского отдела Международной выставки печатного дела и графики, проходившей в Лейпциге. За своё творчество, которое было представлено на выставке очень широко, художник получил золотую медаль и почётный диплом. В 1915 году черниговское дворянство поручило Нарбуту оформление книги В.Л. Модзалевского «Товстолесы. Очерк истории рода». Сохранились пробные оттиски фронтисписа для этого издания. Детали композиции были навеяны конкретными памятниками старинного украинского искусства. Однако изыскивая свой украинский стиль, Нарбут вновь обращается к Билибину, который подсказал ему ряд художественных ходов. Тем не менее композиция получилась своеобразной и не вполне билибинской. В том же году он иллюстрировал книгу «Гербы гетманов Малороссии» Владислава Лукомского и Вадима Модзалевского, изданную в 50 экземплярах. Георгий Лукомский сделал Нарбуту ещё два заказа, тематически связанных с Украиной, — оформление книг «Галиция в её старине. Очерки по истории архитектуры XII—XVIII вв.», изданную в Петрограде Товариществом Р. Голике и А. Вильборга в 1915 году, и «Старинные усадьбы Харьковской губернии», изданную Н. В. Клейнмихелем в 1917 году. Так, ещё в Петрограде художник начинает свой новый, украинский период творчества. В 1916 году в издательстве «Башня» вышла последняя книга петербургско-петроградского периода Нарбута со страничными цветными иллюстрациями — «Сказка о любви прекрасной королевы и верного принца» С. Репнина. На основе старинных шрифтов, которые встречались в старых летописях и книгах, художник создал новый украинский шрифт, который современники назвали «нарбутовским».

Творчество на военные темы

Аллегория «1914 год» (фрагмент, 1914)

Лубок «Казак и немцы» (1914)

Новым жанром, в котором мастер выступил в 1914 году, были лубочные картинки на военные темы. Создавая их, художник ориентировался на французские раскрашенные гравюры на дереве, изготовлявшиеся в городе Эпинале. Отличительной чертой нарбутовского лубка является стремительная динамика композиции. В военные годы одним из самых активных заказчиков Нарбута стал литературно-художественный и сатирический журнал «Лукоморье». Художниками журнала были М.В. Добужинский, Е.Е. Лансере, П.В. Митурич, И.Я. Билибин, С.В. Чехонин, Д.И. Митрохин, В.Д. Замирайло, П.Е. Щербов, Б.Д. Григорьев, и другие. Но только Нарбут сумел выработать собственный «военный стиль», во многом определивший лицо журнала и отчасти повлиявший на некоторых его участников, например, на Митрохина, рисовавшего по примеру Георгия Ивановича виньетки с военными атрибутами. В 1914 же году Нарбут выступил и в жанре политической сатиры, нарисовав для «Лукоморья» издевательские силуэтные портреты Франца-Иосифа и Вильгельма II. В 1914—1916 годах Нарбут создал цикл военных картин особого, изобретенного им, аллегорического жанра, для которых художник выработал новую манеру исполнения. Истоки этого жанра шли от аллегорических гравюр петровского времени, отчасти от русских расписных вееров XVIII века, некоторых гравюр Дюрера, но более всего — от украинской гравюры XVII — начала XVIII века. От привычной для него расцветки акварелью контурного рисунка тушью Нарбут переходит к живописи акварелью и тонкослойной гуашью, обнаруживая незаурядный колористический дар и виртуозность письма. К циклу работ на военную тему примыкает также оформленная и иллюстрированная Нарбутом книга — «Песня брюссельских кружевниц» Т. Щепкиной-Куперник, изданная в 1915 году в Петрограде Товариществом М.О. Вольфа.