RARUS'S GALLERY

М., издание Б. Аванцо в Москве, 1904. 16 с. с ил. Цена 75 коп. В издательской хромолитографированной обложке. 33х26,5 см.

 

 

 

 

 

 

Непосредственно же «путевку в жизнь» Зворыкину Б.В., как книжному оформителю и художнику так называемых малых форм, дал И.О. Аванцо. И сопричастно к этому Московское общество охоты, в котором Борис Зворыкин был не последний человек.

Аванцо, Иван Осипович - личность, весьма примечательная. Итальянский предприниматель, он развивал в России свое дело по продаже картин художников и графиков, по изданию их работ, а также по продаже принадлежностей для рисования.  Магазины Аванцо стали культовым местом для начинающих живописцев - только там можно было купить и качественные краски и все прочие принадлежности для художника. О качестве продаваемого в магазинах Аванцо свидетельствует то, что он имел высший коммерческий статус для того времени - Поставщик Двора Его Императорского Величества. Многие известные художники продавали свои картины через магазины Аванцо, либо писали их по его заказам. Торговый дом Аванцо организовывал издание прекрасных печатных художественных альбомов, иллюстрированных книг, первых изобразительных открыток к Императорскому двору. Планка по уровню качества печати всего этого была очень высокой, поскольку первыми образцами  служили привезенные из Франции и Италии , где печатное дело было более развитое. Оригиналами служили специально заказываемые, тщательно исполненные акварели.

Печатание производилось по большей части за границей. Как издатель, Аванцо (его Торговый дом) приобретал авторское право (обычно исключительное, но не всегда) у автора (художника) на издание его произведения и организовывал его воспроизведение и распространение. Аванцо активно поддерживал художников; он, например,  являлся меценатом таких известных наших живописцев как Суриков, Шишкин и других, не менее знаменитых. Но особое покровительство, особое участие он принял в художественной судьбе своего собрата по охоте, члена Московского общества охоты и  его активного участника Б.В. Зворыкина. Надо сказать, что охота была особой страстью Аванцо, как и охотничьи собаки. Сохранилась  фотография Аванцо,  заснятого на охоте.

Охотники на глухарином току. Крайний слева  И.О. Аванцо. 1890-е годы.

Юбилейный банкет Московского общества охоты в 1912 году

А вот коллективная (или групповая) фотография юбилейного банкета  Московского общества охоты  в честь своего пятидесятилетия:

Страница журнала «Искры» № 47 от  7 декабря 1912 года

Можно полагать, что Б.В. Зворыкин, бывший в то время директором  Правления этого общества, по своему статусу должен занимать на этой фотографии место в центре на переднем плане. Скорее всего, так и есть. Но в центре-то, за столом сидят сразу два человека - один напротив другого; и кто из них Зворыкин - не указывается. Остается только гадать, но скорее всего  - тот, что справа. Попробуем разобраться, кто же сфотографирован на переднем плане. В  этом нам очень поможет статья присутствовавшего на юбилейных  торжествах известного охотоведа, кинолога (специалиста по гончим), искусствоведа и литературного критика  Н.П. Пахомова. Статья  называется «Вой материка. История». Вот отдельные выдержки из этой статьи:

«Это было в 1912 году. В тот год старейшее Московское общество охоты справляло свой пятидесятилетний юбилей. Юбилейной программой предусматривался целый ряд торжественных мероприятий... По окончании всех этих мероприятий должен был состояться в Русском охотничьем клубе подписной товарищеский ужин. Ко всем этим затеям были изданы юбилейные роскошные программы и пригласительные билеты вплоть до меню юбилейного ужина... Сначала состоялась торжественная часть вечера ... затем гости были приглашены в огромный зал, в котором был сервирован ужин. Столы были составлены покоем, в виде буквы «П», верхнюю часть которой занимали директора общества во главе со своим председателем - князем Ф.Ф. Юсуповым, графом Сумароковым - Эльстон. Князь, владелец сказочных богатств, ...представлял собою фигуру ординарного человека, неумного, скорее даже тупого. Таким он и изображен на известном портрете выдающегося русского художника В.А. Серова, умевшего безжалостно раскрыть внутреннее содержание своих моделей... Хотя из истории мне хорошо известно, что местничество было отменено еще при царе Алексее Михайловиче, однако традиция  относиться к людям, учитывая их чины, ордена и богатство, дожила  до самой Великой Октябрьской социалистической революции, и посему мне досталось одно из последних мест, в конце стола, оканчивающего  собою одну из ножек буквы «П». На кувертах были разложены карточки с надписанными  фамилиями участников, и таким образом  охотничье начальство, в лице правления, позаботилось, чтобы «Табель о рангах» был соблюден во всей своей неприкосновенности».

Воспользовавшись наводкой Н.П. Пахомова, разберемся, кто же из «охотничьего начальства» сидят  на переднем плане на верхней фотографии. Узнаваемой фигурой здесь является князь Юсупов Ф.Ф., граф Сумароков- Эльстон. Его портрет, о котором  упоминает Н.П. Пахомов, приведен ниже:

Князь Юсупов Ф.Ф.,
худ. Серов В.А., 1903 г.

Ясно, что председатель правления охотничьего общества, князь Юсупов Ф.Ф., как  номинально фигура номер один в охотничьем начальстве общества, должен находиться среди сфотографированных на переднем плане в центре. Он там (ну, или почти там) и находится. Рядом же с ним,  и тоже в центре (тут уж прямо в центре),  должен находиться реальный «охотничий начальник»,  директор правления общества охоты. Им же был Б.В. Зворыкин (несмотря на то, что с детства был значительно глуховат, но это не мешало ему занимать такой значительный пост). Значит в первом ряду в центре, по левую руку  от Юсупова, сидит именно Зворыкин Б.В., а справа от него - его заместители, или, как они назывались тогда, - товарищи директора общества. Но сейчас они нас не интересуют, как и остальные из запечатленных на снимке участников торжественного заседания общества охоты.  Единственное, что можно отметить в связи с рассматриваемым снимком, - это легко узнаваемое теми, кто видел фотографию семьи А.Н. и В.Н. Абрикосовых (она приведена ниже) лицо  Абрикосова С.Н., близкого друга Б.В. Зворыкина.

Семья Алексея Николаевича и Веры Николаевны Абрикосовых.

Московская губерния, имение «Дубы» конец 1890-х (С.Н. Абрикосов  сидит 5-м слева)

На снимке он сидит в третьем ряду самым крайним справа. Но этот портрет, созданный Серовым В.А., относится к  1903 году. Ближе к рассматриваемому времени портрет того же  Юсупова Ф.Ф. работы художника Н.Н. Беккера, время создания которого - 1914 год.

Князь Юсупов Ф.Ф.,

худ. Беккер Н.Н., 1914 г.

Увеличенный фрагмент  фотографии с Б.В. Зворыкиным (второй слева в первом ряду)

И  хотя качество изображения на фрагменте фотографии оставляет желать  лучшего, можно сказать, что  внешность Б.В. Зворыкина вызывает невольное уважение с первого же взгляда . Во всяком случае, она вполне соответствует характеристике этой личности, данной его современником - уже упомянутым ранее Н.П. Пахомовым. Николай Павлович, в частности, говоря о нем, как о судье гончих на  выставке охотничьих собак  писал так: «Судил гончих    художник Б.В. Зворыкин, имевший прекрасный глаз и отличавшийся исключительным беспристрастием». Об исключительном беспристрастии тут все ясно, а вот что такое «иметь глаз» -  наверно требует пояснения. Тот же Н.П. Пахомов, касаясь этого, писал: «Для судейства на выставке мало самому вести гончих - надо иметь прирожденный «глаз», который бы безошибочно определял, сравнивая породность и типичность выведенных на ринг гончих, какая из них является лучшей». Надо заметить, что это как раз то качество, которым должен обладать не только и не столько судья гончих собак, но и «прирожденный» истинный  художник, которым и был Б.В. Зворыкин.

Аванцо был почетным членом Московского общества охоты, в которое вступил еще в 1877году, избирался на должность его директора (в 1880 году), казначея общества и в течение 12лет (до 1899 года) занимал должность товарища председателя правления общества. И именно Аванцо И.О. склонил Б.В. Зворыкина к тому, чтобы он не занимался созданием каких-то  монументальных  большеформатных живописных полотен, а  обратился бы к малым художественным формам - изобразительным открыткам, книжным иллюстрациям, юбилейным красочным альбомам,  календарям, приглашениям и всему такому прочему. Думается, что Б.В. Зворыкин не возражал против этого, поскольку это соответствовало ранее отмеченному основному жизненному принципу в семье его отца: обеспечивало стабильный доход от выполняемых работ, в силу постоянства заказов на такого рода работы.

Во всех биографических работах о Зворыкине Б.В. отмечается, что «с 1898 года Борис Зворыкин иллюстрировал и оформлял книги для  лучших российских издательств - И.Н. Кнебеля,  А.И. Мамонтова, И.Д. Сытина в Москве, А.А. Левенсона и А.Ф. Маркса - в Петербурге». Однако подтверждений тому по периоду с 1898 года до 1902 года нигде не обнаруживается. Единственное, что удалось обнаружить так это то, что в аукционном каталоге  по продаже антикварных изданий в сведениях, помещенных под рубрикой «Московские театры. Афиши, печатанные товариществом скороп. А.А. Левенсона» под номером 2 указывается: «ЗВОРЫКИН Б. «Новый театр В Четверг, 21 февраля. Спектакль в память Н.В. Гоголя Женитьба». М., 1902. Фототипия.  45,1х28,8». Так что 1902 год можно считать той документально подтверждаемой  «веховой» датой, с которой началась работа Б.В. Зворыкина с различными издательствами. А уже в следующем, 1903 году было опубликовано сразу несколько его работ. Прежде всего, это серия открыток по мотивам сказок Афанасьева  и сказок Пушкина. В том же 1903 году по заказу торгового дома Аванцо скоропечатней  (типографией) А.А. Левенсона выпускается оформленное  Б.В. Зворыкиным подарочное издание книги «Сказка о Золотом Петушке»  А.С. Пушкина. Как выглядит обложка этого издания показано ниже:

Число страниц в книге составляет 12. На форзаце книги (т.е. на том двойном листе, который соединяет книжный блок с внутренней частью крышки переплета) размещена печать (фирменный знак) "Б. Аванцо. Москва". Издание в 1903 году книги «Сказка о Золотом Петушке»  с иллюстрациями Б.В. Зворыкина - это первый для него опыт в книжном иллюстрировании. Типография  «Товарищества  скоропечатни  А.А. Левенсона», в которой была отпечатана эта книга, была известна в России высоким качеством печати. Само товарищество имело статус Поставщика Двора Его Императорского Величества, специализировалось на издании богато иллюстрированных книг, приглашений и  программ юбилейных торжеств, меню высочайших обедов. Товарищество  имело договор с конторой императорских театров на печатание театральных афиш и программ. В дальнейшем Б.В. Зворыкин будет принимать участие, как автор - оформитель во всех видах таких работ. В 1904 году издательством Б. Аванцо  была выпущена книга «Сказка про Марью Моревну», иллюстрированная Б.В. Зворыкиным. Сама  же сказка про Марью Моревну своими истоками восходит к древним  новгородским сказаниям. Героиня сказки, королевна  Марья Моревна совершает ряд подвигов и даже берет в плен Кощея Бессмертного. В том же 1904 году выходит отпечатанная  товариществом  «Типо-литография  А.И. Мамонтова»   сказка Бриллиантова А.Г.  «Комар и ласточка» с рисунками Б.В. Зворыкина.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван царевич; у него было три сестры: одна Марья-царевна, другая Ольга-царевна, третья-Анна-царевна. Отец и мать у них померли; умирая, они сыну наказывали:

- Кто первый за твоих сестер станет свататься, за того и отдавай - при себе не держи долго!

Царевич похоронил родителей и с горя пошел с сестрами в зеленый сад погулять. Вдруг находит на небо туча черная, встает гроза страшная.

- Пойдемте, сестрицы, домой! - говорит Иван-царевич.

Только пришли во дворец - как грянул гром, раздвоился потолок, и влетел в горницу ясен сокол, ударился сокол об пол, сделался добрым молодцем и говорит:

- Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я ходил гостем, а теперь пришел сватом; хочу у тебя сестрицу Марью-царевну посватать.

- Коли люб ты ей, я ее не унимаю, - пусть идет!

Марья-царевна согласилась, сокол женился и унес ее в свое царство.

Дни идут за днями, часы бегут за часами - целого года как не бывало; пошел Иван-царевич с двумя сестрами во зеленый сад погулять. Опять встает туча с вихрем, с молнией.

- Пойдемте, сестрицы, домой! - говорит царевич.

Только пришли во дворец - как ударил гром, распалася крыша, раздвоился потолок, и влетел орел, ударился об пол и сделался добрым молодцем:

- Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я гостем ходил, а теперь пришел сватом. И посватал Ольгу-царевну. Отвечает Иван-царевич:

- Если ты люб Ольге-царевне, то пусть за тебя идет; я с нее воли не снимаю.

Ольга-царевна согласилась и вышла за орла замуж; орел подхватил ее и унес в свое царство.

Прошел, еще один год; говорит Иван-царевич своей младшей сестрице:

- Пойдем, во зеленом саду погуляем! Погуляли немножко; опять встает туча с вихрем, с молнией.

- Вернемся, сестрица, домой!

Вернулись домой, не успели сесть - как ударил гром, раздвоился потолок и влетел ворон; ударился ворон об пол и сделался добрым молодцем; прежние были хороши собой, а этот еще лучше.

- Ну, Иван-царевич, прежде я гостем ходил, а теперь пришел сватом; отдай за меня Анну-царевну.

- Я с сестрицы воли не снимаю; коли ты полюбился ей, пусть идет за тебя.

Вышла за ворона Анна-царевна, и унес он ее в своё государство. Остался Иван-царевич один; целый год жил без сестер, и сделалось ему скучно.

- Пойду, - говорит, - искать сестриц. Собрался в дорогу, идет и видит - лежит в поле рать-сила побитая.

Спрашивает Иван-царевич:

- Коли есть тут жив человек - отзовися! Кто побил это войско великое?

Отозвался ему жив человек:

- Все это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна.

Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры белые.

Выходила к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна:

- Здравствуй, царевич, куда тебя бог несет - по воле аль по неволе?

Отвечал ей Иван-царевич:

- Добрые молодцы по неволе не ездят!

- Ну, коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах.

Иван-царевич тому и рад, две ночи в шатрах ночевал, полюбился Марье Моревне и женился на ней. Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его с собой в свое государство; пожили они вместе сколько-то времени, и вздумалось королевне на войну собираться; покидает она на Ивана-царевича все хозяйство и приказывает:

- Везде ходи, за всем присматривай; только в этот чулан не заглядывай!

Он не вытерпел; как только Марья Моревна уехала, тотчас бросился в чулан, отворил дверь, глянул - а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован.

Просит Кощей у Ивана-царевича:

- Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я здесь мучаюсь, не ел, не пил - совсем в горле пересохло!

Царевич подал ему ведро воды, он выпил и еще запросил:

- Мне одним ведром не залить жажды, дай еще!

Царевич подал другое ведро; Кощей выпил и запросил третье, а как выпил третье ведро - взял свою прежнюю силу, тряхнул цепями и сразу все двенадцать порвал.

- Спасибо, Иван-царевич! - сказал Кощей Бессмертный. - Теперь тебе никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих! - И страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Марью Моревну, прекрасную королевну, подхватил ее и унес к себе.

А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и пошел в путь-дорогу:

- Что ни будет, а разыщу Марью Моревну!

Идет день, идет другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец, у дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит. Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:

- Ах, шурин мой любезный! Как тебя господь милует?

Выбежала Марья-царевна, встретила Ивана-царевича радостно, стала про его здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать. Погостил у них царевич три дня и говорит:

- Не могу у вас гостить долго; я иду искать жену мою, Марью Моревну, прекрасную королевну.

- Трудно тебе сыскать ее, - отвечает сокол. - Оставь здесь на всякий случай свою серебряную ложку: будем на нее смотреть, про тебя вспоминать.

Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и пошел в дорогу.

Шел он день, шел другой, на рассвете третьего видит дворец еще лучше первого, возле дворца дуб стоит, на дубу орел сидит. Слетел орел с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:

- Вставай, Ольга-царевна! Милый наш братец идет!

Ольга-царевна тотчас выбежала навстречу, стала его целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать. Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:

- Дольше гостить мне некогда: я иду искать жену мою, Марью Моревну, прекрасную королевну.

Отвечает орел:

- Трудно тебе сыскать ее; оставь у нас серебряную вилку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать.

Он оставил серебряную вилку и пошел в дорогу.

День шел, другой шел, на рассвете третьего видит дворец лучше первых двух, возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит.

Слетел ворон с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:

- Анна-царевна! Поскорей выходи, наш братец идёт.

Выбежала Анна-царевна, встретила его радостно, стала целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать.

Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:

- Прощайте! Пойду жену искать - Марью Моревну, прекрасную королевну. Отвечает ворон:

- Трудно тебе сыскать её; оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать.

Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошел в дорогу.

День шел, другой шел, а на третий добрался до Марьи Моревны.

Увидела она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась слезами и промолвила:

- Ах, Иван-царевич! Зачем ты меня не послушался - посмотрел в чулан и выпустил Кощея Бессмертного.

- Прости, Марья Моревна! Не поминай старого, лучше пойдем со мной, пока не видать Кощея Бессмертного, авось не догонит!

Собрались и уехали. А Кощей на охоте был; к вечеру он домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается.

- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду? Отвечает конь:

- Иван-царевич приходил, Марью Моревну увез.

- А можно ли их догнать?

- Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать ее, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть, да тогда вдогонь ехать - и то поспеем!

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича.

- Ну, - говорит, - первый раз тебя прощаю, за твою доброту, что водой меня напоил, и в другой раз прощу, а в третий берегись - на куски изрублю!

Отнял у него Марью Моревну и увез; а Иван-царевич сел на камень и заплакал.

Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей Моревною, Кощея Бессмертного дома не случилося.

- Поедем, Марья Моревна!

- Ах, Иван-царевич! Он нас догонит.

- Пускай догонит, мы хоть часок-другой проведем вместе.

Собрались и уехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.

- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?

- Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.

- А можно ли догнать их?

- Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет, сжать, смолотить, пива наварить, допьяна напиться, до отвала выспаться да тогда вдогонь ехать - и то поспеем!

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича:

- Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи Моревны, как ушей своих!

Отнял ее и увез к себе.

Остался Иван-царевич один, поплакал-поплакал и опять воротился за Марьей Моревною; на ту пору Кощея дома не случилося.

- Поедем, Марья Моревна!

- Ах, Иван-царевич! Ведь он догонит, тебя в куски изрубит.

- Пускай изрубит! Я без тебя жить не могу. Собрались и поехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.

- Что ты спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?

- Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича; изрубил его в мелкие куски и поклал в смоленую бочку; взял эту бочку, скрепил железными обручами и бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увез.

В то самое время у зятьев Ивана-царевича серебро почернело.

- Ах, - говорят они, - видно, беда приключилася!

Орел бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег, сокол полетел за живой водою, а ворон за мертвою. Слетелись все трое в одно место, разбили бочку, вынули куски Ивана-царевича, перемыли и склали как надобно. Ворон брызнул мертвою водою - тело срослось, соединилося; сокол брызнул живой водою - Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:

- Ах, как я долго спал!

- Еще бы дольше проспал, если б не мы! - отвечали зятья. - Пойдем теперь к нам в гости.

- Нет, братцы! Я пойду искать Марью Моревну! Приходит к ней и просит:

- Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго коня.

Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать.

Кощей сказал:

- За тридевять земель, в тридесятом царстве, за огненной рекою живет баба-яга; у ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света облетает. Много у ней и других славных кобылиц; я у ней три дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за то баба-яга дала мне одного жеребеночка.

- Как же ты через огненную реку переправился?

- А у меня есть такой платок - как махну в правую сторону три раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет!

Марья Моревна выслушала, пересказала все Ивану-царевичу и платок унесла да ему отдала.

Иван-царевич переправился через огненную реку и пошел к бабе-яге. Долго шел он не пивши, не евши. Попалась ему навстречу заморская птица с малыми детками. Иван-царевич говорит:

- Съем-ка я одного цыпленочка.

- Не ешь, Иван-царевич! - просит заморская птица. - В некоторое время я пригожусь тебе. Пошел он дальше, видит в лесу улей пчел.

- Возьму-ка я, - говорит, - сколько-нибудь медку. Пчелиная матка отзывается:

- Не тронь моего меду, Иван-царевич! В некоторое время я тебе пригожусь.

Он не тронул и пошел дальше, попадает ему навстречу львица со львенком.

- Съем я хоть этого львенка; есть так хочется, ажно тошно стало!

- Не тронь, Иван-царевич, - просит львица. - В некоторое время я тебе пригожусь.

- Хорошо, пусть будет по-твоему!

Побрел голодный, шел, шел - стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый.

- Здравствуй, бабушка!

- Здравствуй, Иван-царевич! Почто пришел - по своей доброй воле аль по нужде?

- Пришел заслужить у тебя богатырского коня.

- Изволь, царевич! У меня ведь не год служить, а всего-то три дня; если упасешь моих кобылиц - дам тебе богатырского коня, а если нет, то не гневайся - торчать твоей голове на последнем шесте.

Иван-царевич согласился, баба-яга его накормила-напоила и велела за дело приниматься. Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты, и все врозь по лугам разбежались; не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул. Солнышко уже на закате, прилетела заморская птица и будит его:

- Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома. Царевич встал, воротился домой; а баба-яга и шумит, и кричит на своих кобылиц:

- Зачем вы домой воротились?

- Как же нам было не воротиться? Налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.

- Ну вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.

Переспал ночь Иван-царевич, наутро баба-яга ему говорит:

- Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну потеряешь - быть твоей буйной головушке на шесте.

Погнал он кобылиц в поле, они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим лесам. Опять сел царевич на камень, плакал-плакал да и уснул.

Солнышко село за лес, прибежала львица:

- Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны. Иван-царевич встал и пошел домой; баба-яга пуще прежнего и шумит, и кричит на своих кобылиц:

- Зачем домой воротились?

- Как же нам было не воротиться? Набежали лютые звери со всего света, чуть нас совсем не разорвали.

- Ну вы завтра забегите в сине море. Опять переспал ночь Иван-царевич, наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:

- Если не упасешь - быть твоей буйной головушке на шесте.

Он погнал кобылиц в поле; они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и забежали в сине море; стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул.

Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:

- Вставай, царевич! Кобылицы все собраны; да как воротишься домой, бабе-яге на глаза не показывайся, пойди в конюшню и спрячься за яслями. осказках.ру - oskazkax.ru Там есть паршивый жеребенок - в навозе валяется, ты укради его и в глухую полночь уходи из дому.

Иван-царевич встал, пробрался в конюшню и улегся за яслями; баба-яга и шумит, и кричит на своих кобылиц:

- Зачем воротились?

- Как же нам было не воротиться? Налетело пчел видимо-невидимо со всего света и давай нас со всех сторон жалить до крови!

Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич украл у нее паршивого жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той реки, махнул три раза платком в правую сторону - и вдруг, откуда ни взялся, повис через реку высокий мост. Царевич переехал по мосту и махнул платком на левую сторону только два раза - остался через реку мост тоненький-тоненький! Поутру пробудилась баба-яга - паршивого жеребенка видом не видать! Бросилась в погоню; во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает.

Прискакала к огненной реке, взглянула и думает: “Хорош мост!”

Поехала по мосту, только добралась до середины - мост обломился, и баба-яга чубурах в реку; тут ей и лютая смерть приключилась! Иван-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах, стал из него чудный конь. Приезжает царевич к Марье Моревне; она выбежала, бросилась к нему на шею:

- Как же ты опять живой?

- Так и так, - говорит. - Поедем со мной.

- Боюсь, Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрублену.

- Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно птица летит.

Сели они на коня и поехали.

Кощей Бессмертный домой ворочается, под ним конь спотыкается.

- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?

- Иван-царевич приезжал, Марью Моревну увез.

- А можно ли их догнать?

- Бог знает! Теперь у Ивана-царевича конь богатырский лучше меня.

- Нет, не утерплю, - говорит Кощей Бессмертный, - поеду в погоню.

Долго ли, коротко ли - нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было сечь его острой саблею; в те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кощея Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его палицей. После того наклал царевич груду дров, развел огонь, спалил Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру. Марья Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич на своего, и поехали они в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Куда ни приедут, всюду встречают их с радостью:

- Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли тебя видеть. Ну, да недаром же ты хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, во всем свете поискать - другой не найти!

Погостили они, попировали и поехали в свое царство. Приехали и стали себе жить-поживать, добра наживать да медок попивать.