RARUS'S GALLERY

Москва, типография ф-ки «Гознак», 1924.VI, 517 с. с иллюстрациями, таблицами, 13 л. цветных иллюстраций, [13] л. - прокладки из «папиросной» бумаги, фронтиспис - фотопортрет В.И. Ленина. Тираж 13000 экз. В издательском  переплете (часть тиража была в мягких обложках, часть в твердом полукожаном переплете). 27,5х20,2 см. На верхней крышке твердого переплета рисунок конгревного тиснения - траурный венок с лентами и заглавие: «Ленину. 21-ое января 1924». На корешке - золототиснёное заглавие. Форзацы полихромной печати с геометрическим узором и датой смерти В.И. Ленина в центре. Тройной торшонированный обрез. В книге воспроизведены все предметы, возложенные на могилу В.И. Ленина (венки, знамена, стяги, адреса и т.д.), с подробным их описанием. Все надписи приведены в тексте с сохранением авторской грамматики, орфографии и пунктуации. Одно из первых парадных изданий СССР.

«В настоящее время совершилось в мире новое событие, выражающееся в смерти Ленина. Оно показательно тем, что являет собой второе событие после смерти Христа, долженствующее сменить одно мироотношение другим, смена которого сменила образ - материальной действительностью» - так писал Казимир Малевич в статье «Ленин (из книги “О беспредметности”)».

В год смерти В.И. Ленина тиражом 13 тысяч экземпляров была напечатана необычная по качеству для государственных издательств того времени мемориальная книга «Ленину. 21 января 1924». В системе символов новой власти этот альбом не воспринимается значительным событием, но с точки зрения оперативности, рефлексии служителей нового культа он не менее важен, чем возведение временного деревянного мавзолея. Ещё не существовало исследовательских идеологических институций, но первый знак - закладной камень алтаря усопшему богу, обрёл форму мрачной книги, похожей на чёрную мраморную плиту. В Лос-Анджелесе в Институте русской культуры профессор Джон Боулт демонстрировал её как образец ранних одиозных советских политических изданий.

Организатор октябрьского переворота 1917 года, первый глава Советской России Владимир Ильич Ленин скончался после продолжительной болезни в подмосковном имении Горки 21 января 1924 года в 6 часов 50 минут вечера. Максим Горький писал: «Владимир Ленин умер. Он был человеком, который так помешал людям жить привычной для них жизнью, как никто до него не умел сделать этого».

Прощание с телом и похороны политического и государственного лидера страны были организованы с размахом, какого еще не знала новая история Европы. К первой годовщине смерти вождя мирового пролетариата по заказу Комиссии Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР по увековечению памяти В.И. Ульянова-Ленина было подготовлено едва ли не самое помпезное издание советской полиграфии той поры. Оно позволяет увидеть и оценить одну из наиболее грандиозных похоронных церемоний XX века через описание тысяч венков и траурных стягов, возложенных на гроб Ленина в залах Большого Кремлёвского дворца и Дома Союзов, где проходило прощание с телом умершего. В предисловии к книге говорится: «Из всех траурных дней день смерти Ленина будет самым печальным днем для трудящихся всех стран. Коммунисты и все революционеры хорошо знают, что лучшим памятником Ленину будет торжество революции во всём мире. Но свою непреклонную решимость бороться за это торжество по заветам Ленина, свою любовь и преданность к нему, своё глубокое горе по поводу его потери рабочие и работницы, крестьяне и Красная армия, женщины и молодёжь, представители всех народов нашего Союза республик и всех других стран света выразили тем, что сотнями тысяч приходили проститься со своим вождём и возложить на его гроб венки, стяги, знамёна. В этих разнообразных венках и надписях на лентах сказалось столько творчества, столько неподдельного чувства, столько метких определений роли и значения Ленина для широчайших масс рабочих и крестьян, что воспроизведение их представит большой исторический интерес».

Все венки, знамёна и плакаты были тщательно описаны, сфотографированы и классифицированы. При подготовке издания в отдельные группы выделялись материалы, поступившие от государственных учреждений, от коммунистических и комсомольских организаций, от рабочих и крестьян, от кооперации, от детей и т.д. Надписи на венках и лентах, действительно, поражают разнообразием: от Российской академии художественных наук- «Ленину -освобождённое искусство»; от Центрального аэрогидродинамического института - «Могила Ленина - колыбель свободы всего человечества»; от Центрального института труда - «Упорной воле твоей»; от Рабфака имени Н.И. Бухарина - «Любимейшему другу угнетённых»; от работников и работниц психиатрической больницы им. П.П. Кащенко - «Нашему дорогому Ильичу, учителю мира и целителю общественных недугов»; от Московского художественного театра - «Ленин - солнце грядущего»; от Московского завода водомеров - «Тело вождя мы навеки хороним, но дело его никогда»; от московского Государственного универсального магазина - «В.И. Ленину, основателю ГУМа. Твои заветы осуществим»; от рабочих Донбасса - «Дорогому забойщику дорогому нам Ильичу»; от войск и сотрудников ГПУ УССР - «Твой завет ЧеКа - будь начеку - мы свято выполним»; от детей детского дома Хамовнического района г. Москвы - «Дорогому дедушке» и т.д. Рядом с надписями помещались фотографии и словесные описания. Например: «Металлический венок из листьев дуба, украшенный красными цветами роз (из фарфора) и нарциссов (из жести), с вплетёнными между ними ветвями розы и сирени и живыми листьями лавра и туи. К венку привязаны два банта: один из голубого шёлкового шарфа, другой из красной ленты. Размер 75x100 см». Будь книгопечатание известно в Древнем Египте, мы, вероятно, имели бы столь же подробные отчёты о захоронениях фараонов. Но европейской цивилизации XX столетия лишь предстояло заново привыкать к ритуальным традициям древности: мавзолеям, бальзамированию и перечню подношений, каковым, по сути дела, и являлась эта книга. Отпечатанная на прекрасной мелованной бумаге огромным для такого качества изданий тиражом - 13 ООО экземпляров, - она должна была стать вечным памятником создателю первого советского государства. Но не прошло и столетия, а книга оказалась забыта. Зато всё чаще вспоминаются сегодня слова, сказанные политическим противником Ленина Уинстоном Черчиллем: «Ни один азиатский завоеватель, ни Тамерлан, ни Чингисхан, не пользовались такой славой, как он. Его предназначение было спасти мир; его метод - взорвать этот мир. Он ниспровергал всё. Он ниспровергал Бога, царя, страну, мораль, суд, долги, ренту, интересы, законы и обычаи столетий. В конце концов он ниспроверг себя. Интеллект Ленина был повержен в тот момент, когда исчерпалась его разрушительная сила и начали проявляться независимые, самоиз-лечивающие функции его поисков. Он один мог вывести Россию из трясины. Русские люди остались барахтаться в болоте. Их величайшим несчастьем было его рождение, но их следующим несчастьем была его смерть».

Книга с венками напоминает атласы экзотических растений и воспринимается сегодня как концептуальное искусство. Альбом состоит из фотографий венков, знамён, описаний, текстов на траурных лентах. В нём 520 страниц с 494 чёрно-белыми фотографиями и 13 репродукциями-приклейками на отдельных листах - серых паспарту, проложенных папиросной бумагой. В начале книги значится: «...Поэтому Комиссия ЦКК Союза ССР по увенчанию памяти В.И. Ульянова-Ленина эти сотни венков, знамён и стягов, возложенных на гроб Ленина от партий, рабочих организаций, республик, учреждений, представительств, городов, сельских обществ, групп и лиц, выпускает в настоящем издании. Москва. Комиссия». Малевич оказался провидцем: «Тело его было принесено с Горок (аналогия Горки - Голгофа) и опущено учениками в склеп под гудки фабрик и заводов. Материя Нового Завета зазвучала. Умолкли церковные колокола - Старый Завет. И действительно, больше их не надо, образовался новый обряд, новый траурный орган фабрик и заводов принял на себя Религиозный обряд. ...Изобразительное искусство, может быть, вновь найдёт своё применение, создаст новых Рафаэлей, которые распишут уголки Ленина и обратят их в храмы. Развитие такового пути приведёт материализм к новой религии, церковь которой будет увешана изображением новой истории чудес и страданий павших от руки капиталистов. Другие были выведены из тьмы религиозной в новый свет материализма, но, к сожалению, к свету, может быть, и яркому, но религиозному».

«Началась своеобразная полоса владычества общих понятий и идей, величайшего ничтожества опыта и факта, полоса новой догмы и схоластики, как будто окрепших в своем длительном забвении» - цитата из небольшой брошюры В. Перцова «Эпоха замыслов» (1922) подводит неформальный итог первым годам революции. Следующая цитата из той же брошюры: «Искусство в этот период стало, быть может, наиболее яркой и ошеломляющей ареной господства дедуктивного метода мышления. Государственное регулирование искусства, под знаменем которого продержались мы эти четыре года, должно быть отмечено не тем, в какой мере оно оказалось нестерпимым для одних, радостным для других; но как неизбежный результат стремлений провозгласить над искусством власть «единого плана».