RARUS'S GALLERY

Специальный номер журнала «Огонёк». М., Журнально-газетное объединение, 1934. 30x22,5 см. Переплёт комбинированный: картонаж, ткань. 220 нумерованных стр. Редактор М. Кольцов при ближайшем участии А.М. Лежавы. Редакционная бригада: А. Векслер, Еф. Зозуля, Т. Смольская, Л. Элиасберг. Техническая редакция и руководство изданием Б. Соморов. Фотоиллюстрации А. Шайхет и А. Шаанян при участии Р. Зельманович, Е. Микулиной, М. Пенсона, С. Фридлянда, И. Шагина, Вл. Шиховского и Союзфото. Карты - З. Дейнеко. Корректура бригады Жургазобъединения под руководством С. Вунштейн. 1 -я Образцовая типография ОГИЗа РСФСР треста «Полиграфкнига», Москва, Валовая, 28. Бумага Каменской бумажной фабрики. Сдано в производство 31/V.1934. Подписано к печати 20/IX.1934. Объём 27,5 п. л. Заказ №2605. Уполн. Главлита № В-90882. Тираж 20000 экз. Цена 12 руб. 50 коп. Переплёт 2 руб. 50 коп.

Книга «Советские субтропики» вышла в 1934 году, её оформлял Эль Лисицкий. Примером счастливой жизни стало Закавказье - земля, родившая вождя, край солнца, фруктов, здравниц, гостеприимных людей. Это ключ к оформлению альбома. Черты южной жизни, её символы были перенесены в Москву и Ленинград. В. Паперный в «Культуре 2» с большой иронией пишет о том, как субтропический стиль прививался в столичной архитектуре - аркады, террасы, лоджии, балконы, и в градостроительстве - разбивка новых парков, озёр, прудов. «СССР строит социализм» и «Советские субтропики» вышли в одном году, близки по конструкции (развороты, иллюстрации навылет и полуполосные, отсутствуют распашные листы), но создают разное ощущение. Первая - индустриального рая, вторая - природного; одна плакатная, напечатанная чёрной и красной краской, другая - цветная. Некоторые фотомонтажи «Советских субтропиков» могут существовать как отдельные произведения, они похожи на сюрреалистические коллажи Марка Эрнста. Личное знакомство Лисицкого со многими европейскими художниками, с их творчеством проявилось в такой фантастической форме на страницах советской официальной книги. Её фоторяд близок эстетике западных книг. Скромный картонаж (главные пропагандистские книги с 1935 года будут выходить только в тканевых и ледериновых переплётах, в пластмассе или коже) также напоминает западную фотокнигу. Большинство фотоальбомов в Европе крепились проволочной спиралью, её динамичный характер придавал ощущение современности, технологичности. Но СССР пойдёт по другому пути - переплётному, комбинирования технологий и ручного труда. В 1936 году Эль Лисицкий оформил специальный сдвоенный номер «СССР на стройке» (№ 4-5), посвящённый 15-летию советской Грузии, строгий по характеру, в котором такие художественные метафоры «Советских субтропиков», как прорастание деревца из крыла автомобиля, были уже неуместны.

Проект «советские субтропики» был задуман руководством СССР в 1930-е гг. не менее величественным, чем сооружение каналов, метро, электростанций и металлургических гигантов. «На земле Закавказья, на субтропической окраине Союза, у рубежа Востока уже закипело гигантское творчество, направленное на создание чудесного многоцветного растительного ковра советской Флориды». Этот ковер должен был сверкать оранжевым блеском лимонно-мандариновых рощ, благоухать эфирными маслами парфюмерных растений и радовать плантациями чая, гуттаперчи и растительных красителей. В субтропиках Закавказья должна быть построена новая земледельческая культура, и каждая пядь земли должна «расцвести советской Флоридой». Борьба за создание субтропического хозяйства с 1934 г. стала основным делом комсомольцев края. Развитию их инициативы дала организация Всесоюзного комитета по субтропикам (Субтропкома) - в целях рационального использования субтропических районов для нужд народного хозяйства. Его председателем был назначен Андрей Матвеевич Лежава. Ему было поручено: в месячный срок внести на утверждение Совета народных комиссаров(СНК) СССР Положение о комитете, для предварительного согласования которого созвать совещание представителей заинтересованных республик и ведомств. Возглавив новое учреждение, А.М. Лежава поставил задачу коренной перестройки сельского хозяйства субтропических районов и организации промышленного производства цитрусовых и чая. Несмотря на свои 63 года он был энергичен, к тому же «старый партиец» принадлежал к когорте людей, которые ничего не делают в полсилы. В докладе на совещании по субтропикам Лежава прежде всего нарисовал неутешительную картину настоящего. Назвав основные субтропические районы СССР, к которым относились прибрежная полоса Талыша в Азербайджане (Ленкорань), южный берег Крыма и часть южных районов Туркмении, Таджикистана и Узбекистана, он отметил, что в этих районах работа почти не начата. «Крайне ограниченная территория советских субтропиков никем не учтена, и накопленные геоботанические сведения о субтропических районах крайне недостаточны. Весьма ценные земли не использованы по прямому назначению, они покрыты малоценной растительностью, продовольственными дешевыми культурами и сорняками (в Западной Грузии почти 80% земель занято под кукурузой)», - говорилось в докладе. К недостаткам докладчиком были отнесены: огромная площадь Колхидских болот (до 200 тыс. га), пущенное на самотек субтропическое лесное хозяйство, бездорожье, неустройство всей территории, организационно-хозяйственная распыленность, когда «15 хозорганизаций и 10 исследовательских учреждений занимались вредным параллелизмом, варварской эксплуатацией ценных земель, распылением дефицитных кадров и дублированием затрат народных средств». Неблагополучным было также состояние агрономической науки и подготовки кадров для субтропического хозяйства. В заключение Лежава заверил, что правильная постановка работы Субтропического комитета может и должна «обеспечить реальные условия для создания в кратчайший срок на важнейшем участке социалистического земледелия советской Флориды и Калифорнии». Строительство субтропического хозяйства Лежава мыслил на научной основе, поэтому к работе были привлечены субтропические секции Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина и Московского дома ученых в лице таких светил научного мира как Н.И. Вавилов, Б.А. Келлер, С.А. Захаров, В.Г. Сперанский, Ф.В. Церевитинов, С.Л. Бастамов. Уже в 1933 г. Субтропкомом было выделено на научную работу для Всесоюзного научно-исследовательского института субтропических культур (ВНИИСК) 84 тыс. руб. Тогда же было принято положение «Об интродукционном питомнике в г. Сухуми», который был организован для разрешения ряда общих методологических вопросов растениеводства. Питомник должен был находиться в административно-хозяйственном подчинении Субтропкома, а в научно-методологическом отношении подчинялся ВИРу. Директор утверждался обоими учреждениями, а основные средства на содержание питомника дал Субтропический комитет. Перед учеными были поставлены конкретные задачи: наилучшее размещение субтропических культур в смысле почвы и климата, защита их от морозов. Для изучения территории советских субтропиков предполагалось сотрудничество Субтропкома с научно-исследовательским институтом аэросъемки (НИИА), находившимся в Ленинграде. В феврале 1934 г. был организован Всесоюзный научно-исследовательский институт сухих субтропиков (ВНИИСС) в г. Ташкенте, а ВНИИСК был преобразован в Всесоюзный институт влажных субтропиков (ВНИИВС). Субтропкому были переданы Сочинская опытная станция и Батумский ботанический сад, который под руководством нового директора - академика Б.А. Келлера был восстановлен и начал оказывать практическую помощь совхозам и колхозам, передавая им саженцы и семена. В области чайного дела комитету предстояла огромная научная и практическая работа: проведение геоботанических, климатических и почвенных исследований предполагаемых чайных районов, изучение экономического их состояния, организации агрономической помощи и опытного дела, создание штата грамотных специалистов. Для обеспечения СССР в кратчайшие сроки отечественным чаем необходимы были увеличение площади чайных плантаций, выращивание и закупка семенного материала, интенсификация его выращивания и совершенствование процесса технологической переработки чайного листа, строительство новых фабрик. Вся эта работа отражалась на страницах обновленного журнала «Советские субтропики», который редактировал А.М. Лежава. Журнал начал издаваться в 1929 г. в г. Сухуми, освещал работу научно-исследовательских и опытных учреждений влажных субтропиков, выходил с большими перебоями (в 1933 г. не вышло ни одного номера). С организацией комитета по субтропикам редакция журнала была переведена в Москву. В сентябре 1934 г. в первом номере обновленного журнала А.М. Лежава выступил с программной статьей «Наши задачи». Грандиозность их поражает: достичь в производстве цитрусовых уровня США, обеспечив их защиту от морозов, освоить большую часть территории влажных и сухих субтропиков, осушить и освоить территорию Колхиды, провести в горных районах террасирование. Немало внимания в статье было уделено чайной отрасли, была поставлена задача обеспечения в течение третьей пятилетки (1933-1937 гг.) обеспечить потребности страны чаем собственного производства, в связи с чем необходимо было совершенствовать агротехнику для увеличения урожайности и максимально механизировать процессы на чайных плантациях. В каждом номере журнала публиковались научные статьи по чаеводству, библиография советских и иностранных изданий по субтропическому хозяйству. В Субтропкоме была создана прекрасная библиотека отечественной и иностранной литературы по субтропическим культурам, организованы переводы иностранной литературы. В целях освещения опыта зарубежных субтропических предприятий было принято решение об издании в 1936 г. четырех сборников с обзором их работ объемом в 20 печатных листов. Все сотрудники по приказу А.М. Лежавы обязаны были пройти агротехминимум, включающий изучение трактора, общего земледелия, общего растениеводства, химизацию почвы и удобрений, борьбу с вредителями, планирование и организацию сельского хозяйства. Он же добился разрешения командировать сотрудников в страны, где цитрусовые культуры получили широкое распространение: Италию, Испанию, США, Японию, Турцию. Автономия созданного учреждения с мощной научной базой, видимо, далеко не всех устраивала. В конце 1933 г. по решению СНК комитет был преобразован в Главное управление субтропических культур Народного комиссариата земледелия (НКЗ) СССР. Наряду с научными проблемами перспективного развития субтропического хозяйства, начальнику управления приходилось решать множество вопросов, связанных с кадровой политикой, снабжением материалами и техникой, финансированием различных сторон деятельности учреждения. Андрей Матвеевич также пытался принимать нестандартные решения, которые далеко не всегда находили понимание в вышестоящих инстанциях. На основании его приказа от 8 января 1934 г. при управлении по субтропикам предполагалось создать самостоятельную хозрасчетную контору «Субтропснаб», что упростило бы и ускорило отношения со снабженческими организациями. Однако вместо этого по указанию председателя СНК СССР В.М. Молотова в марте в управлении был создан сектор планового снабжения, работу которого контролировал Госплан. Бюрократизация работы управления в рамках комиссариата земледелия не устраивала его начальника, который, несмотря на большой стаж работы на руководящих постах, никогда не относился к чиновникам, изучающим проблемы своего учреждения из окна кабинета.

«Я из Тифлиса уехал 6/X и все это время верчусь в этом районе, - писал Лежава дочери Ольге из Батума 15 октября 1933 г. - Обычно уезжаю из дома утром и возвращаюсь вечером часам к 7-8. А в Озургетах ночевал, ибо потратил там 2 дня. Вчера был в знаменитом Гонио, районе, примыкающем к турецкой границе. Ездил туда на катере, а там решил воспользоваться верховой лошадью. Вернулся домой в 8 часов вечера. Завтра окончу здешние осмотры и завтра же двинусь в Поти, где пробуду дня три, следовательно, числа до 19. Оттуда проеду в хозяйства по направлению к Сухуму, куда я думаю попасть числа 25. Тут я успел провести 2 субтропических совещания с аджаристанскими работниками, а их набиралось человек по 30-40. Работники тут есть хорошие и со временем работу они поставят. Я вчера маме писал, что богатств и возможностей в этом крае прорва для субтропического хозяйства, но, что взвалил я на себя трудное дело, которое способно смутить даже его темпераментного инициатора. Однако я духом не падаю в сознании, что дело это нужное и что я ему отдам все, что имею».

Письма были важнейшей составляющей жизни семьи, т.к. им часто приходилось расставаться. Изучая письма Лежавы дочери Ольге 1933-1936 гг., нельзя не согласиться с мнением С.В. Мироненко, что источники частного происхождения служат необходимым дополнением к официальным документам и «именно в письмах высказываются подчас наиболее принципиальные воззрения корреспондентов по интересующим нас вопросам». Так, одно из них может служить хрестоматией для изучения становления советского бюрократического аппарата и отстранения от управления людей, привыкших творчески, неформально выполнять свои обязанности.

«Здравствуй мое солнышко, не сердись на меня Лелечка, что я до сих пор не писал, - сообщает Лежава 13 августа 1934 г. дочери - Мне все хотелось написать тебе большое письмо, и все ждал спокойного времени… Все было бы хорошо, если бы не разные огорчения от неустроенности моего управления. С Черновым лично работа была бы одно удовольствие. Но поскольку управление становится одним из многочисленных управлений наркомата, оно обезличивается, становится в шеренгу наркоматовских частей и начинает погружаться в пучину бюрократического формализма и волокиты, которых в наркомате не убыло. К сожалению, Чернов с этой проблемой не справился, вернее он к ней не подошел. Кроме того, попав в шеренгу наркоматовских частей, мое управление страдает от более сильных управлений: мои стандартные дома, готовые к погрузке, заворачиваются на свеклу, мои автомобили передаются зерну и т.д. То есть происходит то, что я предвидел четыре года назад в своей записке, когда указывал, что субтропическое учреждение первые годы нельзя создавать в составе наркомата. Теперь идут контрольные цифры, квартальные, годовые на 1935 год. Та же картина в наркомате, - наше управление в плановом органе наркомата сталкивается с зерном, скотом, свеклой… - получает остатки. После всех этих мытарств я пойду еще драться в Госплан, в НКФ и т.д. Получу, что мне надо. Но в процессе исполнения и по фондам и по финансам я опять в лапах наркоматовского аппарата. Прибавь к этому, что тот же аппарат сует свой нос в оклады моих сотрудников (уже работающих), в карточки, дачи, дома отдыха и т.д. и т.д., и ты поймешь, что я не столько занимаюсь субтропиками, сколько этой идиотской кашей. При этом я не могу понять, кому это нужно, кому это полезно, кто и в чем выигрывает от такого положения. Кроме того, вся моя инициатива, все мое творческое руководство растворяется в этой чепухе. Созревает сознание, что любой на моем месте может осуществлять такое «руководство» субтропиками. Примерно в этом духе я написал свои соображения Чернову еще из Кисловодска. Но мы с ним здесь еще к этому вопросу не подошли, он все откладывает со дня на день. Третьего дня он мне сказал, что дня через два-три позвонит, и мы с ним засядем за мою «конституцию». Однако, большого от этого свидания я не ожидаю. Конечно, все эти переживания усилились, когда я непосредственно каждый день сталкиваюсь с морем мелочей, которые при Кардыше ударялись сначала в него, а потом уже докатывались до меня. Но я и при нем совершенно ясно видел и чувствовал, что мы сползаем на уровень, который делает ненужным существование отдельного субтропического управления. Во всяком случае, делает меня совершенно ненужным в этом деле. Замечательно. Четыре года тому назад Субтропком создали при Наркомземе, и он просуществовал месяца четыре и, растворившись в наркомате, исчез. Нынче повторяется буквально та же история. Правильно было мое предсказание! Ты, однако, достаточно знаешь меня и поэтому из сказанного не сделаешь вывода, что я остываю к субтропическому делу. Ничуть. Я лично живу его интересами с полным накалом. Чувствую провал учреждения и суживающуюся мою в нем роль, я полон забот и волнений в связи с массой новых проблем… Обязуюсь через несколько дней написать тебе более веселое письмо (я этой способности не утратил еще) и на другие темы. Ну, мое солнышко, крепко целую вас обоих. Очень рад, что вы ведете режимный образ жизни. Копите силы и здоровье. Твой А. Лежава»

На одном энтузиазме невозможно было поднять столь дорогостоящую отрасль хозяйства, нужны были средства, но пока их только урезали, о чем свидетельствует приведенное выше письмо А.М. Лежавы, а также его приказы. В одном из них, от 25 декабря 1934 г., по Главному управлению субтропических культур НКЗ СССР читаем: «В связи с резким сокращением капиталовложений на 1935 г. по субтропическому хозяйству, исполнение решения совещания от 24 ноября 1934 г. о постройке карантинных оранжерей перенести на 1936 г.» «Любимое детище» ненадолго пережило своего создателя, арестованного в июне и расстрелянного 8 октября 1937 г. Постановлением СНК СССР от 5 декабря 1939 г. Главное управление субтропических культур было ликвидировано, а его функции были переданы производственно-территориальным управлениям. Только 11 ноября 1945 г. был создан союзно-республиканский Наркомат технических культур СССР, преобразованый в 1946 г. в Министерство технических культур СССР и вновь созданы Главное управление цитрусовых культур и Главное управление чая. Романтический энтузиазм 1930-х и его герои ушли в прошлое. На смену революционерам в управлении страной пришли другие лица, и доказывать приоритет цитрусовых и чая среди технических культур стало некому.