RARUS'S GALLERY

Кавказский пленник. Повесть Александра Пушкина. Второе исправленное издание. Санкт-Петербург, в типографии Департамента народного просвещения, 1828. 60 стр., включая шмуцтитул и заглавный лист. Сама поэма занимает страницы 13-54, остальное — посвящение и примечания. Цензурное разрешение: «С дозволения правительства» 2 мая 1828 года. В ц/к переплете эпохи с тиснением золотом на корешке. В «Московских Ведомостях» за 1828 год в №39 за 16 мая на странице 1742 в известии о продаже книги указана цена 6 рублей ассигнациями. Формат: 19х12 см.

Библиографические источники:

1. The Kilgour collection of Russian literature 1750-1920. Harvard-Cambrige, 1959 — отсутствует!

2. Цявловский М. Пушкин в печати. М., 1914, №306 и №345.

3. Смирнов-Сокольский Н.П. Моя библиотека, Т.1, М., «Книга», 1969, №1000.

4. Смирнов-Сокольский Н.П. Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина. Москва, 1962, стр. 163-178.

5. Книги и рукописи в собрании М.С. Лесмана. Аннотированный каталог. Москва, 1989, № 1882.

6. Дар Губара. Каталог Павла Викентьевича Губара в музеях и библиотеках России. Москва, 2006 — только 1-е издание 1822 года!

7. Библиотека русской поэзии И.Н. Розанова. Библиографическое описание. Москва, 1975 — отсутствует!

8. Собрание С.Л. Маркова. Спб., 2007 — отсутствует!

9. Университетская пушкиниана. Прижизненные публикации и издания А.С. Пушкина. Каталог. Москва, 2000, №№283-284.

10. Смирдин, 1-е прибавление, стр. 53 — 5 рублей!

11. Русская словесность с XI по XIX столетия включительно. Составила А.В. Мезиер. Спб., 1899, №15048.

В 1824 году Е. Ольдекоп в типографии при особой Канцелярии МВД издал «Кавказского пленника» с текстом параллельно на русском и немецком языках. По сути получается, что наше издание 1828 года — третье! Н.П. Смирнов-Сокольский в своих «Рассказах о прижизненных изданиях А.С. Пушкина» подробно описал это издание «Пленника»:

«В ночь с 19 на 20 мая 1827 года Пушкин впервые после ссылки уезжал из Москвы в Петербург. Его провожали друзья, среди которых был и польский поэт Адам Мицкевич. Разрешение на въезд в столицу «прощенный» Пушкин получил далеко не сразу и со следующей «нотацией», посланной ему Бенкендорфом: «Его Величество, соизволяя на прибытие ваше в Санкт-Петербург, высочайше отозваться изволил, что не сомневается в том, что данное русским дворянином государю своему честное слово: вести себя благородно и пристойно, будет в полном смысле сдержано». Вряд ли подобное предупреждение способствовало хорошему настроению поэта. Это настроение к тому же только что достаточно долго портили в различных следственных комиссиях по делу о стихотворении «Андрей Шенье». Еще не было даже известно, чем это следствие может кончиться. Материальные дела тоже не радовали Пушкина. Московские издания «Цыган» и «Братьев разбойников» дали весьма немного. Журнальная работа в «Московском вестнике» обещанных «золотых гор» пока тоже не принесла. Надо было предпринять что-то экстренное, что дало бы деньги единовременно. Таким предприятием и явилась продажа издателю и книгопродавцу А. Ф. Смирдину вторых тиснений «Бахчисарайского фонтана», «Руслана и Людмилы» и «Кавказского пленника». Необходимость во вторых изданиях всех этих произведений назревала уже давно. Еще 19 августа 1823 года Пушкин писал Вяземскому из Одессы: «Мне скучно, милый Асмодей, я болен, писать хочется — да сам не свой. Мне до тебя дело есть: Гнедич хочет купить у меня второе издание «Руслана» и «Кавказского пленника», но «боюсь данайцев», т.е. боюсь, чтоб он со мной не поступил, как прежде». Как именно поступил Гнедич с автором при первом издании этих поэм нам известно. По-видимому, Вяземский посоветовал Пушкину наиболее дипломатично избавиться от предложения Гнедича и изъявил готовность сам заняться переизданием обеих поэм. Это ясно из письма Пушкина от 14 декабря того же 1823 года. Пушкин писал: «По твоему совету, милый Асмодей, я дал знать Гнедичу, что поручаю тебе издание «Руслана» и «Пленника», следственно, дело сделано. Не помню, просил ли я тебя о вступлении, предисловии и т.п., но сердечно благодарю тебя за обещание. Твоя проза обеспечит судьбу моих стихов». Переиздание это не состоялось, так как Вяземский тут же взялся за печатание новой пушкинской поэмы «Бахчисарайский фонтан», считая выпуск ее в свет делом более важным. Мы уже знаем, что в середине июня 1824 года Пушкин поручал брату Льву Сергеевичу продать переиздание «Кавказского пленника» за 2 000 рублей, но продажа эта не состоялась. Известно также, что 10 сентября 1824 года Дельвиг сделал такое предложение Пушкину: «Теперь дело о деньгах. Ежели ты хочешь продать второе издание «Руслана», «Пленника» и, ежели можно, «Бахчисарайского фонтана», то пришли мне доверенность. Об этом меня трое книгопродавцев просят; ты видишь, что я могу произвести между ними торг и продать выгодно твое рукоделье. Издания же будут хороши. Ручаюсь». Пушкин в то время жил еще в Михайловском и предложения Дельвига не принял, не будучи уверен, пройдут ли вторичную цензуру эти его произведения. Самое серьезное предложение о переиздании всех трех поэм поступило 12 марта 1825 года через друга поэта И. И. Пущина от известного московского издателя и типографа С. Селивановского. Условия, предлагаемые С. Селивановским, были наиболее выгодными: двенадцать тысяч рублей за три поэмы. Против этого предложения резко восстал Плетнев, который, только что чрезвычайно удачно издав первую главу «Евгения Онегина», без труда доказал поэту явную выгодность печатания своих произведений на собственный страх и риск. Разразившиеся вскоре декабрьские события и последовавшие за ними перемены в жизни Пушкина отодвинули вообще вопрос о переиздании, и лишь к концу 1827 года, когда поэту, как мы знаем, уж очень понадобились деньги, он решил продать право второго тиснения «Бахчисарайского фонтана», «Руслана и Людмилы», а также «Кавказского пленника» А.Ф. Смирдину. Этот издатель и книгопродавец был уже известен Пушкину как инициатор покупки у Вяземского в 1824 году первого издания «Бахчисарайского фонтана» за нашумевшую в то время сумму 3 000 рублей. Точно такую же сумму — три тысячи рублей — Смирдин предложил и за второе издание этой поэмы. Подробности этой сделки не были известны до тех пор, пока уже в наше время профессору Ю. Г. Оксману не удалось найти письмо поэта к Смирдину:

«Милостивый государь мой, Александр Филиппович.

По желанию вашему позволяю вам напечатать вторично поэму мою Бахчисарайский фонтан числом тысячу экземпляров.

Ваш покорный слуга Александр Пушкин. 25-го октября 1827 г. Спб.».

Почти одновременно Смирдин покупает у Пушкина и право на второе издание «Руслана и Людмилы» и «Кавказского пленника» за 7 000 рублей. К сожалению, такого же документа, каким является приведенное выше письмо Пушкина по поводу «Бахчисарайского фонтана», в отношении последних двух поэм не известно: архив Смирдина дошел до нас лишь в очень небольшой своей части. Но так как сделка эта совершилась почти одновременно, то можно предположить, что подобное же письменное разрешение поэта Смирдин получил и на издание «Руслана и Людмилы» и «Кавказского пленника». По всей вероятности, и тираж каждой из этих двух поэм был такой же — 1 000 экземпляров. Зная сейчас цифры тиражей и продажную цену каждой книги, не трудно вычислить, из какого расчета Пушкин назначал сумму своего гонорара в 10.000 рублей. Расчет этот таков:

«Бахчисарайский фонтан» — 1 000 экз. по 5 р. …………5.000

«Руслан и Людмила» — 1000 экз. по 10 р. ………………....10.000

«Кавказский пленник» — 1 000 экз. по 5 р. ……………......5.000

-----------------------------------------------------------------------------------

Общая валовая стоимость …………………………………..............20.000

Вот с этой именно суммы Пушкин и потребовал себе половину — 10000 рублей, исходя, очевидно, из слов Плетнева, который, доказывая поэту невыгодность продажи права издания его сочинений кому бы то ни было, писал ему: «Продать издание какому-нибудь продавцу значит разделить с ним пополам свое имение». В дальнейшем мы увидим, что Пушкин в тех случаях, когда не издавал книгу сам, требовал с издателей и книгопродавцев всегда именно половину валовой ее стоимости. Этот принцип: при продаже права издания «делить с продавцом пополам свое имение» — позволяет иногда, если известна сумма гонорара, но неизвестен тираж книги, установить таковой и, наоборот, по известному тиражу и цене на книгу определить сумму гонорара. Привлекает внимание то обстоятельство, что на всех трех купленных и изданных Смирдиным поэмах Пушкина не стоит торговой марки «Издание книгопродавца Смирдина», и напечатаны книги не в его типографии, а в типографии департамента народного просвещения, в которой обычно печатал все пушкинские книги П. А. Плетнев. Напомню, что у Смирдина в это время была собственная типография, в которой ему печатать эти поэмы было бы несравненно выгоднее. В чем же тут дело? В том, очевидно, что ограничивая тираж второго издания «Бахчисарайского фонтана» тысячей экземпляров, как это видно из найденного Ю.Г. Оксманом письма Пушкина Смирдину, автор пожелал еще и проконтролировать выполнение этого ограничения. Необходимость контроля внушал Пушкину тот же Плетнев, который несколько позже (в конце апреля 1830 года) писал поэту: «...пуще всего решила меня на то боязнь контрфакции и разные плутни торгашей, которых плутне хоть я и не видал до сих пор, но не мог не бояться, судя по тому, что книжечки-то наши такие крошки, каких не трудно наделать всякому хозяину типографии в день до нескольких сотен». И, вероятно, по такому же совету Плетнева, Пушкин мало того, что ограничивает в условиях со Смирдиным количество тиража одной тысячей экземпляров (ограничение это давало возможность скорее приступить к следующему изданию книги), но и обязывает издателя печатать книги только в той типографии, которую он укажет. В данном случае такой типографией была типография департамента народного просвещения, где Плетнев не только состоял постоянным заказчиком, но, как служащий того же департамента, имел к ней близкое отношение. Возможность контроля у Плетнева была полная. А.Ф. Смирдин, преклонявшийся перед Пушкиным, идет на все эти условия: платит гонорар автору, берет на свой счет все расходы на печать и бумагу и получает из типографии напечатанную под контролем Плетнева точно обусловленную тысячу экземпляров каждой книги. Все это он делает, но марки своей — «Издание книгопродавца Смирдина» — на всех этих книгах не ставит. Он не поставит ее и на первом издании «Бориса Годунова» 1831 года, проданном ему Пушкиным на таких же ограничительных условиях. Впервые свое издательское имя он напечатает лишь на полном издании «Евгения Онегина» 1833 года, издании, где он являлся уже полным хозяином и печатал его в собственной типографии. Все указанные подробности, может быть, не очень значительные, но весьма характерные, до сих пор не привлекали внимания. Считалось, что вот, мол, такие-то и такие-то книги Пушкина издал Смирдин — и все. Издавать-то он издавал, но, как видите, по-разному и на разных условиях. И хотя в переизданиях трех поэм Пушкина, о которых сейчас идет речь, Смирдин был скорее покупателем тиража, чем издателем, однако, он сделал все, чтобы внешняя сторона издания была на высоте. Второе издание «Кавказского пленника» (а если считать Ольдекоповское, то третье) ничем особенно не отличалось от первого. В нем напечатано небольшое предисловие, отсутствовавшее в первом издании, исправлены кое-какие ошибки и восстановлены незначительные цензурные пропуски, бывшие в первом тиснении. Ни портрета автора, ни иллюстраций ко второму изданию 1828 года приложено не было. Вот такая история!»