RARUS'S GALLERY

Спб., Геологический Комитет, 1892. Составители: А.П. Карпинский, С.Н. Никитин, Ф.Н. Чернышов, Н.А. Соколов, А.О. Михальский, И.В. Мушкетов, Е.С. Федоров, А.И. Сорокин, С.Е. Симонович, А.В. Гуров, П.Я. Армашевский и др. Carte geologique de la Russie d’Europe editee par le Comite Geologique 1892. Формат: 167х136 см. Первая цветная литографированная геологическая карта Европейской России!

Karpinsky A.P. Carte Geologique de la Russie d'Europe editee par le Comite Geologique (title printed in French and Russian). St.-Petersburg, Comite Geologique, 1892. First edition. Enormous colored lithographed map (which measures about 167x136 sm!), folding to large 2to, 60х37 sm, with title in Russian at upper left and in French at upper right. For the printing 23 different colours were used, which was a luxury at the time. The map has a scale of kilometres, a key to the colour-coding below right and left, and an ornamental border around the entire map. Folded in contemporary cloth-covered slipcase. Central gilt arms of Royal society of Edinburgh. Present from Nicholas II Romanov, Emperor of Russia for prince Georg in September of 1896. A very fine copy.

Авторы для большей выразительности использовали 23 цвета при литографировании такой огромной карты. Тексты и заглавие на 2-х языках: русском и французском. В отличной издательской коленкоровой папке. Формат папки: 60х37 см. Форзацы — павлиний глаз. На передней крышке суперэкслибрис Royal society of Edinburgh, Эдинбургского Королевского научного общества. Экземпляр из библиотеки Наследника Цесаревича Николая Александровича. Была подарена кузену Георгу во время краткосрочного визита Императора Николая II и Императрицы Александры Федоровны 10-22 сентября 1896 года в Англию по приглашению Королевы Виктории. Экземпляр скорее всего был передан наследником английского престола Георгом Королевскому научному обществу в Эдинбурге, над которым он официально шефствовал. Прекрасный подарок для геологов, нефтяников и газовиков!

Библиографические источники:

Культурное наследие России из собраний Российской государственной библиотеки. Постников А.В. «Карты земель российских». Очерк истории географического изучения и картографирования нашего отечества. Москва, 1996. стр. 138-139, карта полностью приведена в цвете.

Развитие капитализма в России и бурный рост ВВП России в начале 90-х годов 19-го века вызвало необходимость более глубокого и тщательного изучения сырьевых ресурсов. К решению этой проблемы были подключены значительные научные силы. Так, например, знаменитый русский химик Менделеев Д.И. в эти годы много раз ездит на Кавказ в Баку для изучения нефтяного дела, в Донецкий бассейн для изучения экономики каменноугольной промышленности, на Урал и Сибирь для изучения металлургической промышленности. Почти весь 19-й век в рамках Министерства государственных имуществ и некоторых других ведомств России создавалось множество картографических документов, необходимых для руководства разными отраслями экономики. На основании этих материалов во второй половине 19-го века начинают издаваться соответствующие обзорные отраслевые экономические карты и даже атласы. Как известно, Геологический Комитет был создан в 1882 году. Результаты интенсивных отечественных геологических исследований в это время нашли свое выражение в «Геологической карте Европейской России», опубликованной в 1892 году. Карта была составлена к 10-летнему юбилею Геологического комитета коллективом авторов под руководством А.П. Карпинского. Она была выполнена с учетом последних достижений геологической науки.

Геологический комитет (Геолком) и создание геологической карты Европ. части России.

Одним из основателей геологического дела в России был профессор геологии Георгий Петрович Гельмерсен (1803 - 1885). В 1832 г. он проводил поиски полезных ископаемых на Урале. Исследовал Алтай и Киргизские степи. В 1838 г. - профессор геогнозии и геологии при институте корпуса горных инженеров. С 1849 г. - управляющий музеем; в 1850г. избран ординарным академиком, а с 1865 по 1872 гг. - директор Горного института.  Однако в России по-прежнему не существовало организации, которая руководила бы таким сложным делом, как картирование. Картировались отдельные районы в зависимости от надобности в том; единых принципов не было, не было должной проверки, тем более государственного надзора. И снова выплыло название «Геологический комитет»... Теперь появилась как бы внешняя побудительная причина к его созданию. Россия должна была внести свою лепту в создание европейской геологической карты. И снова престарелый генерал Гельмерсен зачастил на Сенатскую площадь в Министерство государственных имуществ; и вновь там попросили представить проект будущего учреждения, каковой немедленно и был представлен, поскольку всегда находился в портфеле Григория Петровича. Оказывается, он с ним никогда и не расставался; время от времени вынимал, перечитывал, вносил поправки. И вновь, как в прошлые годы, курьеры принялись носить проект по этажам и кабинетам министерства, и на заглавном листе стали появляться резолюции и витиеватые росписи; когда же в самом важном и высоком кабинете эти резолюции разобрали, то оказалось, что все они носят одобрительный характер. Поверх прежних резолюций появилась еще одна, самая важная и витиеватая, однако мы слишком поторопились бы, решив, что это последняя. Курьер отнес проект к писарям, и те его переписали во многих экземплярах, после чего другие курьеры, взяв каждый по экземпляру, посетили квартиры геологов и чиновных лиц, причастных к геологии, и пригласили принять участие в совещании по обсуждению проекта, экземпляр коего прилагался к приглашению. Созывалось, так сказать, учредительное собрание. Оно собралось и принялось обсуждать проект пункт за пунктом. На трибуну выходили ораторы, но, сколько ни старались они, ни одного дополнения, исправления или изменения ни в один из пунктов внести не смогли. Проект был безупречен. И тогда он был направлен на высочайшее утверждение; его повез сам министр. И появилась еще одна наиважнейшая и витиеватейшая подпись, после чего все поняли: свершилось. Геологический комитет учрежден! Видно, приспел его час появиться на свет! 15 марта 1882 года вошло в историю русской геологической службы как знаменательная дата. В этот день состоялось первое заседание Геологического комитета. Дирекция Горного института любезно предоставила две комнаты в левом крыле. Сюда и пришли члены Присутствия, списки коих были утверждены Министерством государственных имуществ без распределения по должностям. Это им самим предстояло выяснить. За исключением Гельмерсена. Накануне он получил уведомление о назначении его директором. Против этого, разумеется, никто возражать не стал. Мы, наверное, не погрешим против истины, если скажем, что Григорий Петрович был счастлив. Он отдал делу создания Комитета столько сил, столько лет ждал этого часа... Он сидел в центре стола, счастье его было видно всем, и оно было тихим, умиротворенным и задумчивым. По правую руку от него сел Ерофеев. Усы его грозно вздувались, и он сердито вытирал лоб; чем торжественней было на душе у него, тем свирепей и непреклонней оглядывали пространство поверх голов и стен его узкие степные глаза; по виду он был чем-то недоволен. Его соседом справа был профессор Мёллер, палеонтолог; к его консультации прибегал Александр Петрович, когда нуждался в уточнении видов уральских ископаемых животных. Через несколько лет Мёллер станет директором Горного института. Мёллер бесстрастен, высок, сух, деловит и молчалив; он не выказывает нетерпения. Напротив, профессор Романовский шумно торопит: пора начинать! Кого ждем? В последнее время Геннадий Данилович прихварывает, и присущее ему благодушие все чаще его покидает; порою он желчен и раздражителен. Чуточку отстранясь и вроде своим кружком сидят Кокшаров, Еремеев и Иностранцев; тут царит другое настроение. Веселый Николай Иванович успел рассказать анекдот из светской жизни. Павел Владимирович рассмеялся, быть может, чуть раньше времени. Иностранцев, университетский профессор, постукивает папироской о коробку, молчаливо испрашивая разрешения закурить; он слушал Кокшарова вежливо, но с едва заметной усмешкой. Итак, все в сборе. Но где же наш герой? Он скромно примостился с краю стола; по возрасту ведь он самый молодой здесь... Григорий Петрович прокашлялся... Воцарилось молчание, и он объявил первое заседание Присутствия открытым. Тут произошла маленькая заминка. В каждом заседании, особенно первом, кроме председателя, необходим и секретарь, дабы занести на бумагу речи, которыми соблаговолят обменяться присутствующие; того требует история, таковы наконец требования порядка. Само собой, никто бы не посмел назвать обязанности секретаря хоть сколько-нибудь унизительными, но вместе с тем нельзя отказать им в некоторой обременительности. Только успевай записывать, что говорят другие, а уж самому выступить — о таковой чести (на первом-то заседании!) мечтали, наверное, все — и не помышляй! Заминка грозила перерасти в замешательство, но тут из того угла, в котором примостился наш герой, послышалось некое движение, тихое и уверенное. Все взоры обратились туда. Не произнеся ни слова, Александр Петрович подвинул к себе стопку бумаги и стаканчик с очиненными карандашами. И первый в истории протокол первого заседания Комитета (и многих последующих, надобно отметить) писан рукой Карпинского. Главное, что предстояло обсудить собравшимся, был весьма деликатный вопрос: заполнение штатных должностей, избрание из числа присутствующих известного количества старших и младших геологов. По уставу, должность в Геолкоме можно было совмещать с исполнением обязанностей в университете, институте или любом другом государственном учреждении. Иными словами, любой академик или профессор, став штатным сотрудником комитета, получал солидную надбавку к жалованию. Ничего удивительного и зазорного не было бы, если бы между претендентами развернулась борьба. Григорий Петрович раздал заготовленные бюллетени: на них выписаны были фамилии баллотировавшихся; в старшие геологи баллотировались девять человек. «Господа, урна в соседней комнате, соблаговолите пройти и опустить...» Однако не успел председатель объявить, что кандидатов 9 на 3 места, профессора Романовский, Еремеев и Иностранцев попросили снять их кандидатуры: они согласны работать в Комитете без всякого вознаграждения. Их фамилии были вычеркнуты, и уж некоторые избиратели потянулись к урнам, но тут встали Шмидт и Докучаев. Оба большие знаменитости, первый академик, стратиграф, второй почвовед, профессор. Они тоже просят не считать их в числе претендентов. Теперь оставалось всего четверо баллотирующихся, и с выборами было покончено в пять минут. В старшие геологи прошли Карпинский, Мушкетов и Никитин. В младшие — Домгер, Краснопольский, Чернышев. Когда волнение улеглось, председатель зачитал высочайшую волю, то есть документ, излагающий, что же Геологическому комитету согласно мнению государя императора надлежало исполнять. А выражалась высочайшая воля в следующем:

1. Систематическое исследование геологического строения территории России.

2. Составление и издание подробной геологической карты.

3. Собирание систематической коллекции горных пород и минералов.

4. Содействие другим ведомствам, а также частным лицам по всем вопросам геологии.

Программа обширная. Геологическое исследование территории России! Но три старших геолога и три младших вкупе с членами Присутствия не унывают. Еще раз поздравив друг друга с началом работы, они расходятся по домам... Да простит нас читатель, но последующие три года деятельности Геолкома мы обозрим бегло — и не потому, что это были плохие годы — нет! Но они имеют скорее отношение к истории указанного учреждения, нежели к биографии Карпинского. Геолком ведет изыскания по линиям проектируемых железных дорог. Домгер вдоль трассы Екатерининской дороги. Шмидт на Псковско-Рижском направлении, а Никитин на Гомель-Брянском. О создании Геолкома и о его программе широко известили газеты, и вскоре в адрес Комитета начали поступать предложения от частных фирм. Иркутские золотопромышленники изъявили готовность на свои средства содержать отделение Геолкома; тот запросил мнение Восточно-Сибирского отделения Императорского Географического общества. Завязалась переписка; она тянулась несколько лет. Все же Геолком уклонился от сомнительной чести отдать на содержание промышленникам филиал (хотя в таковом очень нуждался и впоследствии стремился к учреждению своих отделений по всей стране). Научной работе нужна свобода.

Геолком приступает к созданию научного плана изучения страны. Проект плана предается гласности, окончательная редакция утверждается Присутствием 4 апреля 1883 года. Масштаб для составления геологической карты принимается десятиверстный: при общей обзорности он довольно подробен. Кроме того, к нему имелась топографическая основа — в таком масштабе была составлена карта Генерального штаба армии. Для составления же десятиверстной карты вся территория Европейской части, картирование которой предполагалось в первую очередь, делилась на девять регионов: Балтийский, Днепровский, Волго-Донской, Крымско-Кавказский и другие. Земли империи классифицируются по степени изученности; необходимо ясно представить уровень геологических знаний по той или другой губернии. Карпинский чертит карту изученности Европейской части; он же вместе с Никитиным сочиняет особую инструкцию для лиц, «командируемых Геолкомом для систематического исследования строения России и составления ее геологической карты». Очень важный документ! Он ликвидирует разнобой в изыскательских работах; это нечто вроде государственного стандарта.

Издание инструкции тем более своевременно, что многие частновладельцы ведут самовольные изыскания по своей земле и из-за неумелости портят залежи. Словом, деятельность Геолкома развертывается все более широко. И на фоне кипучей и молодой этой деятельности становится явственнее старческая немощь директора. Он часто болел, пропускал заседания. То бы еще не беда. Беда в том заключалась, что он все забывал. Ему подавали протокол предыдущего заседания (старательно переписанный неким молодым профессором), он кивал: «Да, да, верно. Надо переговорить с таким-то, съездить к такому-то...» И забывал... И однажды он попросил минутку внимания и обратился к подчиненным с недлинной речью: «Дорогие и снисходительные коллеги мои! Если бы я за всю свою жизнь одно бы только то и сделал, что создал сей славный Комитет, то имел бы надежду в душе, что отечество признает жизнь мою ненапрасной. А теперь я стар. Я устал. И нынче подал я министру, прошение об отставке. Оно принято. Так что великодушно извините меня и прощайте». Весьма возможно, что и не такие слова произнес Григорий Петрович, но смысл был таков. Гельмерсен удалился на покой. Место его занял Ерофеев. К сожалению, совсем ненадолго. Так что сотрудники не успели толком разобраться, каков новый начальник. Морозным январским днем 1885 года в кабинет Карпинского при кафедре вбежал Чернышев: «Скорее... Александр Петрович, с нашим плохо...» С Ерофеевым случился удар. На другой день он скончался, не приходя в сознание. Санкт-Петербургское общество естествоиспытателей посвятило ближайшее свое заседание памяти Ерофеева; Карпинского как близко его знавшего попросили зачитать некролог. 4 февраля 1885 года, не пережив и месяца своего друга и преемника на директорском посту, умер Гельмерсен; он не столько болел (конечно, врачи находили у него разные хвори и лечили их), сколько угасал, вполне сознавая это. Геолком почел нужным посвятить его памяти специальное заседание; Карпинский опять-таки спешно написал некролог. В нем отмечалось так всех умилившее и поразившее мужество Григория Петровича перед лицом смерти и в этой связи припоминалась трагическая история, случившаяся с Гельмерсеном десять лет назад. За три дня до юбилея по поводу 50-летия научной деятельности пропал его сын; накануне юбилея подтвердились наихудшие опасения: утонул, купаясь в реке. Отменять празднование было поздно; наутро явились поздравители. И Гельмерсен, как пишет Карпинский, «вынужден был принимать их в таком состоянии...». Чтобы уж покончить с темой «ранних» некрологов Александра Петровича, придется коснуться еще одного. Как помнит читатель, в числе младших геологов Геолкома был Домгер, всего тридцати лет от роду. За три года Валериан Александрович завершил интересное исследование стратиграфии девонских отложений. «Еще 8 января 1885 года совершенно здоровый, веселый и бодрый занимался до позднего вечера и был доволен успешным ходом работы, но подкравшаяся ночью мучительная болезнь не пощадила этого полного сил и надежд 33-летнего человека, и в 7 часов утра Валериана Александровича не стало...» Таким образом, в Геолкоме оказались вакантными сразу две должности из восьми: директора и младшего геолога. На последнюю предложили баллотироваться Александру Октавиановичу Михальскому, делопроизводителю и консерватору; он прошел единогласно (освободив соответственно свое место). С должностью директора было сложнее; в министерстве и Горном департаменте обсуждали разные кандидатуры. В конце концов выбор пал на Александра Петровича. 25 февраля 1885 года последовало высочайшее утверждение его в этой должности. На должность же делопроизводителя новый директор сразу же пригласил молодого человека, два года назад блестяще закончившего Горный институт, но не пожелавшего по каким-то своим соображениям уезжать из Петербурга — Евграфа Федорова. Тот охотно согласился — никак не мог сыскать себе службы — и счел 1885 год необыкновенно для себя удачным. Ведь в этом году после долгих мытарств ему удалось пробить в печать свою книгу «Начала учения о фигурах». Пройдет немного лет, и эту книгу назовут великим математическим сочинением и поставят в один ряд с творениями Эвклида и Лобачевского. Таким образом, в составе Геолкома собралось подлинное созвездие талантов. С приходом Карпинского на пост директора начался расцвет этого необыкновенного учреждения.  Работа, проделанная Геологическим комитетом, так велика, что, обозревая ее, забываешь о смехотворном, анекдотически крохотном штате его сотрудников и мизерном годовом бюджете в 30 тысяч рублей. Деятельности Геолкома посвящены солидные научно-исторические исследования, немалое количество статей, не говоря уже о бесчисленных упоминаниях, о разного рода публикациях; история этого учреждения, по сути, не прерывается по сей день, поскольку Геолком послужил основанием разветвленной сети геологической службы в нашей стране. Но с самого начала он становится средоточием геологической мысли, геологической науки — да и могло ли быть иначе?

Одно составление геологической карты Европейской России, оставаясь, как само собой понятно, практическим мероприятием, было в то же время и решением огромной теоретической проблемы; теоретические вопросы непрерывно возникали по ходу практической работы; решать их могла только наука.

Спору нет, наука развивалась и в Горном институте, в Петербургском и Московском университетах; там были блестящие имена и сильные кафедры. Но никто не ставил перед ними цельной, многообъемлющей научно-практической задачи; они занимались разработкой отдельных, пусть тонких, сложных и труднодостижимых, но отдельных проблем; недаром же университетские и институтские ученые сами потянулись к Геолкому, и тот, конечно, охотно принимает их услуги. Они почуяли в нем объединяющую силу. Почитается за большую честь быть «прикомандированным» к этому учреждению. Геолком лишь после тщательного отбора принимает «командированных» — прежде всего из-за малой своей платежеспособности, что еще больше поднимает его престиж.

Геолком сыграл неоценимую роль в жизни Карпинского; Александр Петрович вошел сюда в ту пору жизни, когда звезда его только начинала всходить, оставил же его признанным главой русской геологической школы. Обычно это понятие не расшифровывается; Карпинский, глава русской геологической школы — словосочетание стало трафаретным в литературе, ему посвященной. Некоторые биографы пытаются подвести под это понятие всю совокупность научной, преподавательской и практической деятельности Александра Петровича. Так поступает, например, профессор Ю.А. Косыгин в брошюре «Академик А.П. Карпинский — основатель школы русских геологов». Но сказать так значит отмахнуться от темы, не раскрыв ее. Совершенно очевидно, что русская школа геологии сложилась и окрепла в стенах Геолкома; здесь прошли подготовку поколения испытателей природы. Здесь властвовала научная свобода и с ней вместе дух братства и дружеского научного соперничества. Споры никогда не перерастали в распри, дисциплина признавалась всеми, а не насаждалась сверху. По-видимому, малочисленность состава (при его блистательном профессионализме) только способствовала созданию духа здорового коллективизма. Не будем упускать из виду и хорошо продуманную систему материального вознаграждения. Старший геолог, состоящий на полном содержании, получал 3 тысячи рублей в год (1500 жалованья плюс 750 столовых плюс 750 квартирных; если же он получал содержание по другой занимаемой должности, что вполне допускалось, то — 1500 рублей). Младший геолог — 1500 (800 + 350 + 350), консерватор — 1200. Директор — 1800 (полагалось, что основное содержание он будет получать по другой должности). Одним словом, место в Геолкоме было из разряда тех, коим стоит дорожить. Итак, главнейшая заслуга Геолкома в создании русской школы геологии. Великие дела и великие начинания Геолкома (начинания всегда неспешные, будто директор знал, что детищу его предстоит жизнь долгая, и всегда найдется на этом нескончаемом веку время вернуться к загадке, что не удалось разгадать прежде, к затее, что пришлось оставить), великие плоды — они видны сверху, с высокого огляда, когда берешь под обзор многие годы работы. Но когда начинаешь разбираться в грудах документов, запечатлевших повседневные дела Геолкома, то, разумеется, никаких притязаний на то, чтобы создать школу, создать что-либо великое, не находишь; впрочем, сразу бросается в глаза, что это был великолепно налаженный механизм. И деятельность директора к тому, кажется, только и сводится, чтобы ничего не менять в механизме и поддерживать его работу без перебоев. Прежде всего, надо обзавестись хозяйством, в частности книгами. Библиотека Барбота де Марни, которую Александр Петрович когда-то осматривал на предмет перевода в Горный институт, перешла в собственность Комитета за две тысячи рублей в рассрочку на два года. Закуплена была также у дочери Гельмерсена его библиотека. В Геолком, узнав о нужде в литературе, приносили и присылали книги геологи. Каждая такая заносилась в протокол, а дарителю выражалась письменная благодарность от Присутствия. В конце концов мировая геологическая классика и ценнейшие современные издания, необходимые для работы, оказались в распоряжении Геолкома. Теперь необходимо было наладить библиотечное дело; должности библиотекаря предусмотрено не было. Обязанности взял на себя — на общественных началах, как сейчас бы выразились, — Сергей Николаевич Никитин, один из корифеев Геолкома, не раз впоследствии представлявший отечественную науку на международных форумах. И поставил образцово. Снесся с научными библиотеками иностранных академий и геологических служб и договорился обмениваться изданиями; таким образом, в Геолком практически стала поступать — опять же употребляя современное выражение — текущая информация со всего мира. То же самое проделано было с российскими университетами и — научные библиотеки к такому прибегали впервые — редакциями губернских ведомостей. Газеты печатались во всех губерниях; зачастую в них попадали сведения о местных рудных залежах, самородках, масляных пятнах на снегу, могущих свидетельствовать о подземных нефтяных источниках, и так далее. Всю эту обильную литературу надлежало быстро прочитывать и извлекать из нее нужное. Никитин предлагает рефераты и научные обзоры печатать в виде книжек — так родилась знаменитая «Русская геологическая библиотека». Упорядоченная сводка всех публикаций на геологическую тему. Выпускалась она одним человеком, к тому же загруженным главной проблемой — составлением карты Европейской части, где ему были поручены ключевые листы; по полгода он проводил в экспедициях. Бюджет Геолкома предусматривал свободное перемещение средств из одной статьи в другую, экономя на всем. Присутствие изловчилось обзавестись набором измерительных приборов, правда, небогатым: четыре анероида, четыре горных компаса, две буссоли, два эклинометра и восемь термометров. Не хватало микроскопов; после диссертации Карпинского (и работ Иностранцева, добавим) они вошли в обыкновение при петрографических исследованиях. В конце концов удалось приобрести и их. Пример Никитина с обменом книг показался соблазнительным; Присутствие осведомилось у иностранных и отечественных корреспондентов, нельзя ли наладить обмен каменного фонда. Согласились все. Коллекция пород, минералов, палеонтологических остатков стала быстро пополняться. Разумеется, двух комнат, выделенных «от щедрот своих» Горным институтом, давно и катастрофически не хватало. И вот в протоколах появляется запись благодарности все тому же Горному институту за предоставленное «отдельное прекрасное помещение, состоящее из зала, в котором находится коллекция Комитета, больших комнат для библиотеки и канцелярии, комнат для занятий геологов и других». Летом «прекрасное помещение» пустело. Уезжал сам директор — и всегда с охотою, весело. Старшая дочь Евгения запомнила эти отъезды; через много лет писала о них: «Отдыхом он считал летние научно-исследовательские поездки на Урал, в который был буквально влюблен. Он ездил на Урал систематически в течение 20 лет. Нагрузив рюкзак инструментом и продовольствием — полтора пуда груза, лазил по горам, бродил по уральской тайге, собирал образцы пород. Так он проводил два-три месяца подряд в тяжелой бивачной обстановке, лишенной элементарных удобств. Его помощником всегда был лишь один рабочий. Они вместе делили все невзгоды и радости. Работали и жили как лучшие друзья. Уральские спутники не раз рассказывали:

— Заберешься в палатку на ночлег. Проснешься ночью и смотришь: Александр Петрович сидит и все пишет свой дневник...

Эти исписанные мелким почерком дневники завоевали отцу славу всемирного исследователя-ученого». Не следует думать, что другие путешествовали в более комфортабельных условиях; собственно, об условиях просто даже и не думали — рассчитывали, как подобраться к такому-то кряжу, взобраться, обогнув его, и возвратиться до того, как ляжет снег; как переплыть озеро, залив; самим ли вязать плоты либо на месте выпадет удача нанять работника; как доставить каменный груз в Петербург; сколько собачьих упряжек (или подвод) понадобится, по какой цене... Сухие протокольные записи сохранили, например, «порядок следования» экспедиции Чернышева на север; в ней участвовал знаменитый астроном Баклунд (проводил наблюдения за Солнцем и заодно устанавливал точные координаты местности, которая на карте тогда закрашивалась белой краской). «...Дождавшись окончания дождей, подошли к Усть-Пинеге... Мезенскую губу пересекли на лодках. 15 мая отправились далее по реке Пезе. Через 11 дней добрались до волока между реками Рочугой и Цыльмой. Весь багаж перетащили на себе. 4 июня на лодках подплыли к Косминскому озеру». Здесь отряд разделился. Баклунд остался на берегу распаковывать аппаратуру и готовиться к наблюдениям. Часть людей пустилась пешком по берегу моря от устья Пеши до устья Индиги. А Чернышев с одним из рабочих перевалил Тиманский кряж и поплыл на лодке по рекам Волоковой и Суле. Чернышев составил прекрасную монографию по Тиманскому кряжу; конечно, об условиях в ней ни звука: не принято... Драматично протекало путешествие Никитина по Устюрту. За его отрядом увязалась шайка степных разбойников, выжидая момента для нападения. Сергей Николаевич время от времени палил в воздух, показывая, что вооружен и жизнь даром не отдаст. Разбойники перекрывали тропы к колодцам. Пришлось вернуться в форт Александровский; здесь его отряду дали охрану: 20 казаков при офицере, переводчике и фельдшере. Они пересекли плато и дошли до Хивы. Геолкомовцы брались решать огромные задачи, не страшась ни малости своих средств, ни опасностей — шли в одиночку и добивались своего! Героизм? Если б они хоть на минуту задумывались о том... Возвратясь, отчитывались — чем же? Работой! Коллекциями, собранными в дороге, чертежами, пикетажными книжками. Наконец, статьей, монографией, трактатом, новой теорией — что уж получится, судя по материалу, — печатной продукцией, которая непременно завершала экспедицию.

Печатная же продукция Геолкома была двух родов. Публиковались «Известия Геологического комитета» и «Труды». Принято было за правило — и Карпинский строго его придерживался, — что вся деятельность Присутствия будет протекать открыто, никаких тайных распоряжений, сговоров, заседаний. Мало того. Протоколы, переписка: с иностранными академиями, правительственными учреждениями, даже с частными лицами — должны обнародоваться. Вот эту-то функцию и выполняли «Известия». Там же помещались небольшие статьи. Уже через два-три месяца после возвращения из экспедиции геолог мог видеть в печати свои первые (а иногда и окончательно оформленные) научные выводы — оперативность, которой могут похвастать немногие современные издания! Научный вывод становится не просто поощряемым, а обязательным итогом экспедиционной работы; «пробиваться в печать» не приходилось. Монографии отдавались в «Труды». Разборчивый шрифт, много «воздуха» на странице, множество рисунков, хромолитографий, карт — то были добротные книги! Недаром дважды на международных выставках — в 1893 году в Чикаго на так называемой Колумбовой и в 1897-м в Брюсселе — издания Геолкома удостаивались медалей и почетных дипломов. «Труды» тоже выпускались регулярно, по нескольку книжек в год; томик к томику — сейчас, перебирая их, видишь, как углублялось познание земли российской... Интересно проанализировать почту Геолкома. Большинство писем содержало просьбы о геологическом осмотре местности, и директору не представляло труда проникнуть в то, что стоит за просьбой: искренняя ли заинтересованность вскрыть подземные богатства или поднять стоимость того или иного участка. Отказов почти нет: Геолком старается поощрить геологические наблюдения. Вот письмо от некоего дворянина Рышкова Духовщинского уезда Смоленской губернии. Он описывает, какие породы увидел, гуляя по окрестностям села Антипина. Обращается непосредственно к директору — и тот не перепоручает ответить, пишет сам. «Породы свидетельствуют о нахождении железных руд в виде бурого железняка и глинистого сферосидерита». Однако трудно ожидать практических результатов от разведки. Другое письмо. Оно имело серьезные последствия. «Согласно ходатайству Общества охранения народного здравия. Медицинский департамент с разрешения г. Министра Внутренних дел имеет честь покорнейше просить Геологический комитет о выборе опытного геолога для исследования геологических условий Липецких минеральных источников». Выбран был Мушкетов; через некоторое время появился его превосходный «Геологический очерк Липецкого уезда» с мастерским описанием минеральных источников. Он не первый коснулся законов распространения подземных вод, раньше его изучал их на Кавказе Герман Абих. Но опыт накопился — и Никитин решается на гидрогеологическое исследование всей Калмыцкой степи; Мушкетов берется ему помогать. Подобных по размаху гидрогеологических исследований еще не проводилось. (Кажется, так недавно видели мы Никитина в Хиве, измученного долгим походом. Вроде бы и отдохнуть не успел... Геолкомовцы не засиживались в кабинетах.) Когда было выполнено и это обширное исследование, то наблюдений накопилось так много, что можно было осмелиться и на теоретические обобщения. Возникло учение о подземных водах. Нынче историки науки по праву считают Никитина и Мушкетова основоположниками этой научной дисциплины. В 1891 году, как известно, Россию поразила страшная засуха; Геолком поспешил откликнуться на народную беду: развернул гидрогеологическое изучение Кубани, надеясь отыскать артезианскую воду, которой хватило бы на орошение полей. Это потребовало углубленного изучения почвы как геологического образования и среды обитания растений и животных. Почвенные исследования и раньше проводились Геолкомом. Знаменитый почвовед Докучаев состоял членом Присутствия и публиковал в «Трудах» статьи. Но Геолкому при его-то штате вести большие почвенные исследования, каких требовали безмерные пространства страны, было, конечно, не под силу. Еще в 1887 году трижды — 5 февраля, 26 марта и 13 ноября — Карпинский проводил конференции, посвященные, как значилось в протоколах, «организации почвенных исследований в России». В них, кроме членов Присутствия, принимали участие тогдашние светила почвоведения профессор П.А.Костычев, профессор А.В.Советов. Карпинский выступил с подробным докладом о состоянии почвенных исследований, Докучаев представил записку об учреждении Почвенного комитета. В 1891 году Карпинский добился создания «комиссии по выработке проекта Почвенного института». Организация почвенных исследований в России, столь необходимых народному хозяйству, целиком обязана энергии Карпинского. Но это побочные занятия Геолкома!

А главное — создание геологической карты Европейской части России. Западные коллеги торопили. Им-то требовалось всего только увязать между собой, «состыковать», листы; геологическая основа существовала. В большинстве же губерний России съемка вообще еще не проводилась. В картировочной работе участвовали все; она проводилась на Украине, в Прибалтике, Поволжье. Осенью съезжались один за другим обветренные, худые, шумно радовались огню в печи, потолку над головой, легкой одежде на себе; вываливали на стол тяжелые пакеты с образцами, рулоны миллиметровой бумаги... И вновь по пятницам в три часа пополудни собиралось Присутствие, подавался чай — непременно чай, этого требовал Карпинский, и он усаживался на председательское место, кряжистый, неладно скроен, да крепко сшит, говорил он о себе, улыбчивый, спокойный... Неторопливо подвигал стул массивный Фридрих Богданович Шмидт, академик. Родом из Эстляндии, он всю жизнь посвятил изучению Прибалтийского кристаллического щита, слыл непревзойденным знатоком силурийской фауны. Непоседливый Чернышев, куривший папиросу за папиросой, рассеянный, добрый, с непропорционально большой головой на слабом туловище, вскакивал, ходил по комнате, спорил, снова садился. Мушкетов все что-то писал, разворачивая чертежи, вглядывался, откладывал в сторону... Приходили на заседание молодые геологи, «прикомандированные», стажеры. Школа ведь не может без учеников... В разное время в этой роли перебывали Лутугин, Михайловский, Юзбашев (впоследствии добившиеся большой известности). А к самому краешку стола, к тому самому, где когда-то сидел, протоколируя, нынешний его превосходительство господин директор, присаживался и, придвинув карандашницу, — смирения, вернее, делая вид, что смиренно, стараясь остаться неприметным, что ему плохо удавалось, потому что, как только он входил в комнату — торопливо, угловато, думая о чем-то своем, — он становился приметен всем: невысокий, черноглазый, чернобородый, временами странно диковатый — делопроизводитель и консерватор Федоров. Молча строчил, не переспрашивая, не прося говорить помедленнее. На другой день ему надлежало переписать на чистовик, поднести на подпись, отправить с курьером в типографию... Так была составлена первая геологическая карта Европейской России, за что Академия Наук присудила Демидовскую премию. При Академии Наук была учреждена и премия имени Гельмерсена.

P.S. История обнаружения нефти и газа в России в привязке к общей итории геологической науки в нашем государстве:

1806 г. - А.Ф. Дерябин, один из крупнейших организаторов и реформаторов горнозаводского дела в России, директор Горного кадетского корпуса, издает свой труд «Историческое описание горных дел в России с самых отдаленных времен до нынешних».

1811 г. - Горный департамент переименован в Департамент горных и соляных дел, директором которого назначен А.Ф. Дерябин. В 1863 г. департаменту возвращено прежнее название.

1817 г. - основано Императорское Минералогическое общество - одно из старейших русских научных обществ.

1819 г. - основан Санкт-Петербургский университет.

1825 г. - по инициативе Е.В. Карнеева, бывшего директора Департамента горных и соляных дел и Горного кадетского корпуса, начал выходить «Горный журнал».

1837 г. - по поручению Департамента горных и соляных дел А. Гернгрос проводит разведку и исследования природного асфальта в Казанской, Оренбургской и Сибирской губерниях (заказ Военного ведомства).

1838 г. - К.И. Бюрно строит и пускает в Керчи первый в России асфальтовый завод.

1841 г. - Г.П. Гельмерсеном составлена «Генеральная карта горных формаций России» - первая геологическая карта всей Европейской России в рукописном виде, положившая начало изданию серий геологических карт.

1859 г. - Г. Д. Романовским впервые в мире пробурена нефтяная скважина с применением пара механическим ударно-штанговым способом; он один из первых предложил цементирование скважин и глубокое бурение при разведке и добыче полезных ископаемых.

1867 г. - Г.Д. Романовский проводит на Кубани геологические исследования, составляет план и описание нефтяного промысла на р. Кудако.

1868 г. - на севере России М.К. Сидоров бурит первую нефтяную скважину.

1869 г. - на Апшеронском полуострове открыто крупнейшее нефтяное месторождение Балаханы-Сабунчи-Романы, давшее к 1890 г. более 330 млн. т нефти.

1872 г. - учреждены «Правила о нефтяном промысле и акцизе с фотогенового производства» и отменена откупная система.

1874 г. - основана первая российская нефтяная компания - «Бакинское нефтяное общество».

1875 г. - в Санкт-Петербурге вышла в свет книга А.А. Летнего «Сухая перегонка битуминозных ископаемых. Нефть, минеральные масла, парафин и асфальт». В 1874 г. он проектирует и строит на Волге первый асфальтовый завод (второй в России).

1876 г. - В.Г. Шухов изобрел наиболее совершенную конструкцию форсунки для сжигания жидкого топлива (нефтяные остатки). В 1881 г. он публикует основополагающую работу «Трубопроводы и применение их в нефтяной промышленности».

1878 г. - горный инженер Ф.Г. Кошкуль публикует первое геологическое описание Старогрозненского нефтяного месторождения.

1882 г. - при Горном департаменте образован Геологический комитет - Геолком - первое государственное геологическое учреждение в России, предназначенное для проведения геологических исследований. С 1921 г. он стал называться Российским геологическим комитетом (Росгеолком).

1883 г. - на Сахалине в районе г. Оха впервые обнаружены нефтяные озера и многочисленные выходы нефти.

1887-1888 гг. - в Санкт-Петербурге проведена Всероссийская выставка предметов освещения и нефтяного производства (первая отечественная выставка топливно-энергетического комплекса).

1889 г. - геологическая экспедиция под руководством Ф.Н. Чернышева проводит исследования в Ухтинском нефтяном районе.

1892 г. – выходит из печати наиглавнейшее творение Геолкома: «Геологическая карта Европейской России». Подробнее...

1893 г. - начало развития нефтедобывающей промышленности Грозненского нефтяного района.

В России создан первый крупный синдикат - Союз бакинских керосинозаводчиков, объединивший компании Нобелей, Ротшильдов и Манташева.

1896 г. - В.К. Згеленицким предложен первый в мире проект добычи нефти со дна Каспийского моря. Начало строительства наиболее крупного в России и мире продуктопровода Баку - Батуми для ежегодной перекачки 900 тыс. т керосина (протяженность 833 км, диаметр 200 мм). Пущен в 1907 г.

1897 г. - в Санкт-Петербурге проведена 7-я сессия Международного геологического конгресса, руководителем которого был основатель русской геологической школы А.П. Карпинский. А.В. Бари создал «Московское нефтепромышленное общество» для разработки грозненских нефтяных месторождений (в последующем фирма перешла к Банковскому дому Ротшильдов).

1898 г. - И.Н. Стрижов бурит первые нефтяные скважины в Дагестане. В последующем он открывает Новогрозненский нефтяной район.

1898-1901 гг. - Россия занимает первое в мире место по годовой добыче нефти (8,6-12,0 млн. т), что составляет больше половины мировой добычи.

1899 г. - в Баку выходит первый нефтяной технический журнал «Нефтяное дело», главный редактор - П. Гукасов.

1901 г. - В.А. Кокорев пробурил в Сураханах первую газовую скважину с целью добычи газа для нужд своего нефтеперегонного завода.

1910 г. - И.М. Губкин, основоположник нефтяной геологии, открывает в Майкопском районе «рукавообразный» тип нефтяных залежей.

1911 г. - открыто Доссорское нефтяное месторождение на Эмбе, положившее начало нефтяной промышленности в Казахстане.

1913 г. - И.М. Губкин проводит геологические исследования на Апшеронском полуострове.

1918 г. - при отделе топлива ВСНХ создан Главный нефтяной комитет (Главнефть).

1920 г. - в Грозном создан Высший нефтяной техникум - будущий Грозненский нефтяной институт им. М.Д. Миллионщикова. По инициативе И.М. Губкина начинает издаваться журнал «Нефтяное и сланцевое хозяйство» (с 1925 г. - «Нефтяное хозяйство»). Основан Азербайджанский политехнический институт - первый вуз в Евразии для подготовки инженерных кадров всех нефтяных специальностей.

1921 г. - созывается Всероссийский съезд работников нефтяной промышленности.

1924 г. - первый выпуск инженеров-нефтяников в Московской горной академии.

1925 г. - выход книги А.Ф. Притулы «Грозненская нефтяная и терская горная промышленность перед национализацией».

1929 г. - в Ленинграде организован Геологоразведочный институт по нефти (позднее - НГРИ - Нефтяной геологоразведочный институт).

1930 г. - на базе Московской горной академии создано 6 вузов - нефтяной (МНИ, с 1958 г. - МИНХ и ГП, с 1985 г. - МИНГ, с 1991 г. - ГАНГ, с 1998 г. - РГУ нефти и газа), горный, геологоразведочный, черной металлургии, цветных металлов и золота и торфяной. Создано Главное геологоразведочное управление - ГГРУ (на базе Геолкома). В 1931 г. ГГРУ преобразуется в объединение «Союз-геологоразведка» Наркомата тяжелой промышленности, в 1937 г. - Главное геологическое управление НКТП; в 1939 г. - Комитет по делам геологии при СНК СССР.

1932 г. - вышла книга С.С. Наметкина «Химия нефти». Издание книги И.М. Губкина «Учение о нефти».

1934 г. - на базе Нефтяного геологоразведочного института (НГРИ), Сапропелевого института и некоторых лабораторий ГИНИ создан Институт горючих ископаемых (ИГИ) АН СССР.

1935 г. - открыто Седиольское газовое месторождение близ Ухты и на севере европейской части заложен первый в стране чисто газовый комплекс.

1937 г. - открыты Туймазинское нефтяное и Бугурусланское газовое месторождения.

1940 г. - организован Народный комиссариат нефти СССР. Сдан в эксплуатацию Уфимский НПЗ

1943 г. - на базе НГРИ в Москве создан Всесоюзный научно-исследовательский нефтяной институт с Ленинградским отделением ВНИИ. С 1945 г. распоряжением Наркомнефти НГРИ восстановлен в Ленинграде с наименованием ВНИГРИ - Всесоюзный нефтяной научно-исследовательский геологоразведочный институт

1944 г. - создан Всесоюзный научно-исследовательский институт геофизических методов разведки (ВНИИгеофизика).

1946 г. - на базе Комитета по делам геологии при СНК СССР создано Министерство геологии (Мингео) при СМ СССР.

1947 г. - в МНИ проведены первые Губкинские чтения.

1948 г. - на базе филиала МНИ им. И.М. Губкина создан Уфимский нефтяной институт (ныне УГНТУ - Уфимский государственный нефтяной технический университет). Открыто крупнейшее нефтяное месторождение Татарии - Ромашкинское.

1950 г. - образована одна из крупнейших нефтяных компаний России - «Татнефть».

1953 г. - Мингео СССР преобразован в Министерство геологии и охраны недр (МГ и ОН) СССР, в мае 1957 г. приобретшее статус союзно-республиканского.

1954 г. - выход книги С.М. Лисичкина «Очерки по истории развития отечественной нефтяной промышленности. Дореволюционный период».

1957 г. - создан Комитет по делам геологии СМ РСФСР (впоследствии Министерство геологии РСФСР)

1958 г. - на базе Института нефти АН СССР образованы: Институт геологии и разработки горючих ископаемых (ИГиРГИ) и Институт нефтехимического синтеза (ИНХС) АН СССР. 1961 г. - открыто Мангышлакское нефтяное месторождение (Жетыбай).

1963 г. - создан Тюменский индустриальный институт (ныне Тюменский государственный нефтегазовый университет).

1965 г. - открыто крупнейшее по запасам нефти (2,6 млрд. т) Самотлорское месторождение. Создано Министерство газовой промышленности (Мингазпром).

1966 г. - открыта крупнейшая нефтегазоносная провинция в Казахстане, на Южном Мангышлаке (месторождения Узень, Жетыбай и др.) Получен первый газовый фонтан на Оренбургском газоконденсатном месторождении.

1974 г. - организована Морская арктическая геологоразведочная экспедиция для изучения перспектив нефтегазоносности Арктического шельфа России. СССР вышел на первое место в мире по добыче нефти (1977 г. - добыча нефти и конденсата превышала 540 млн. т).

1976 г. - открыто Астраханское газовое месторождение.

1983 г. - введен в эксплуатацию магистральный газопровод Уренгой - Помары - Ужгород (диаметр 1420 мм).

1987 г. - создан Институт проблем нефти и газа АН СССР.

1990 г. - образован Государственный комитет РСФСР по геологии и использованию топливно-энергетических и минерально-сырьевых ресурсов. На его базе и слиянием с рядом министерств в

1991 г. - образовано Министерство экологии и природоиспользования РСФСР.