RARUS'S GALLERY

Пб.: Петрополис, 1921. 35, [5] с.: ил., фронт, (ил.); 327 экз., из которых 25 экземпляров именных, раскрашенных от руки, 27 экз. (I-XXVII) именных нумерованных, 275 экз. (1-275) нумерованных. В иллюстрированной двухцветной издательской обложке. 22,2x16,2 см. Золотой фонд русской библиофильской книги!

Мы начинали с ненависти к тому, что делалось в графике вокруг нас. Но одной ненависти — мало. Нужны знания. Мы обратились к истории гравюры и книги. Там нашли оправдание своей ненависти и подтверждение правильности своего пути. Старые мастера венецианских, базельских и лионских типографий и нюрнбергские гравёры оказались превосходными учителями и консультантами, не отказывающими в драгоценных указаниях и сейчас всем, кто в этом нуждается. — Д. Митрохин. Автобиографические записи (1973).

Чрезвычайно важен факт, более всего говорящий о том, что собой представляет Дмитрий Митрохин как художник книги, в то время как она была пусть и большим, но далеко не главным этапом в его творчестве — всегда, работая над оформлением того или иного издания, при всём многообразии графических приёмов, к которым художник обращался, он руководствовался единым принципом для всех элементов книги — начиная с обложки, форзацев и, кончая — шрифтом, декором — все они подчинены стилистической общности.

Митрохин, Дмитрий Исидорович (1883 — 1973), проживший большую творческую жизнь, имел счастье учиться, сотрудничать, быть в близких отношениях, состоять в объединениях и обществах со многими художниками, среди которых были и такие, чей след в искусстве XX века сопоставим с влиянием на ход истории важнейших открытий эпохи. В первых строках автобиографических заметок художника присутствуют имена М.Ф. Ларионова, Н.С. Гончаровой и А.В. Фонвизина, учившихся бок о бок и друживших с ним, — С.Т. Конёнкова и С.В. Малютина, с которыми он работал в керамической артели «Мурава». Можно предположить, что Дмитрий Исидорович не случайно согласился иллюстрировать француза Ренье. 1905-1906 годы он живет в Париже.  В Париже Дмитрий Митрохин, несмотря на стеснённые обстоятельства и постоянную занятость работой («светская жизнь была не для меня»), достаточно много общается. Почти через семьдесят лет он вспоминал о своих визитах в салон Е. Кругликовой, который, как и её парижская мастерская, превратился в своего рода русский культурный центр, где собирался «высший свет», «но для всех присутствующих искусство было главным», — о посещениях Максимилиана Волошина, в доме которого, по словам художника, он чувствовал себя «более в своей тарелке», куда также заглядывали многие соотечественники, фланировавшие по Лютеции, и где однажды ему довелось встретиться с Константином Бальмонтом (коротко знакомы они были ещё по Москве с 1904 года), «который привёл свою дочь, девочку, в красном пальто» — вот она память уже 90-летнего художника! И воспоминания эти наполняются живым содержанием, зримыми образами зарисовок, когда он рассказывает о непосредственной цели своего пребывания в тогдашней столице искусств.

« Меня увлекала уличная жизнь Парижа. Я был совершенно счастлив в этом золотистом свете, со своим маленьким блокнотом в руках. Я рисовал, стоя посреди улицы и не рискуя быть раздавленным фиакром. Художников там уважали, их не считали бездельниками. Зима была мягкая, как у нас на юге, ничто не мешало моей "бродячей" жизни. Можно было купить кулёк жареной картошки, заодно погреться у жаровни и поболтать с продавщицей. Ещё лучше были каштаны, так славно согревающие руки. Изредка я позволял себе зайти в кафе: спросив чашку кофе, я часами рисовал, наблюдая эту весёлую, пёструю, нищую жизнь».

Рассказывая о своих парижских временах, не случайно, и не без оттенка гордости, он отмечает, что на улицах французской столицы ещё висели плакаты Тулуза-Лотрека,— по признанию самого Д. И. Митрохина, оказавшего на него сильное влияние,— как, впрочем, и на Пауля Клее, с чим влиянием первое некоторое время причудливо сочеталось в линии творчества художника, что он сознавал,— как и воздействие, на определённых этапах, своего большого интереса к искусству Анри Матисса и Поля Сезанна, Константена Гиса. В разные периоды постижения стезей выразительности и мастерства интерес этот фокусировался на разных их проявлениях, и с разной мерой их воздействия на мировоззрение художника,— то эфемерных и почти конъюнктурных, а потому легко и безболезненно преодолеваемых, каковыми были, например, салонные, бердслеевские, модерновые тенденции,— то, требовавших более длительной «нейтрализации», чисто декоративных, стилизаторских орнаментальных, лубочных и набоечных мотивов; или, напротив, в виде глубинного, сущностного осмысления, получившего реализацию в системе взглядов художника,— западноевропейской и японской гравюры,— на фундаментальных принципах, не ограничивавшихся пониманием техники,— гравюры вообще, сухой иглы, кьяроскуро, литографии, в частности.

«Но, пройдя через эти увлечения», — пищет М. В. Алпатов,— «он вернулся к таким ценностям искусства, которые перерастают границы времени и пространства и существуют повсюду».

Книжный кооператив «Петрополис» был основан в Петрограде в январе 1918 года. Основали его известный филолог и переводчик Г.Л. Лозинский (председатель кооператива), профессор Петроградского университета Д.К. Петров и директор Французского института (исследовательского и учебного учреждения, созданного французскими славистами в Петрограде) Ж. Патуйе. Бессменным секретарём правления кооператива, а позднее и руководителем возникшего на его базе издательства стал историк театра Яков Ноевич Блох (1892-1968). Родился в семье присяжного поверенного Ноя Львовича Блоха и Доры Яковлевны Малкиель. Переводчик итальянской литературы, театровед. Автор журнала «Любовь к трем апельсинам». Не стремясь к коммерческой выгоде, «Петрополис» торговал преимущественно книжными новинками, в том числе рукописными «автоизданиями» прозаиков и поэтов (выпускались в одном-двух, самое большое — семи экземплярах), книгами научных обществ, а с началом национализации издательского дела — целыми коллекциями и частными книжными собраниями. В том же 1918 году, не довольствуясь только книжной торговлей, кооператив решил заняться издательской деятельностью и выпустил тиражом 200 нумерованных экземпляров небольшой альбом (предназначенный не для продажи, а для распространения среди узкого круга библиофилов) под названием «Книжные знаки» с 23 оригинальными книжными знаками, принадлежавшими членам кооператива; первым в нём стоял книжный знак (а не издательская марка, как ошибочно полагают некоторые исследователи) самого «Петрополиса», созданный художником Р.В. Воиновым. В издательский комитет «Петрополиса», помимо упомянутых Я.Н. Блоха и Г.Л. Лозинского, вошёл и А.С. Каган, уже имевший за плечами опыт работы в типографии «Товарищество Р. Голике и А. Вильборг». Редакционную комиссию возглавил М.А. Кузмин. В начале 1920-х годов «Петрополис» издавал в основном книги современных поэтов: «Подорожник» и «Anno Domini» А. Ахматовой, «Сады» Г. Иванова, «Огненный столп» Н. Гумилёва, «Нездешние вечера» М. Кузмина, «Tristia» О. Мандельштама, «Золотое веретено» Вс. Рождественского. К их оформлению привлекались известные художники: М.В. Добужинский (автор знаменитой издательской марки «Петрополиса»), Д.И. Митрохин, А.Я. Головин и др. Многие из книг были напечатаны в 15-й государственной типографии на лучших сортах бумаги: веленевой, верже, ватманской, мелованной. В 1922 году издательство приняло участие в Международной книжной выставке во Флоренции, где представило 15 своих книг. Осенью 1922 года Я.Н. Блох вместе с семьёй уехал в Германию, и спустя год книги под маркой «Петрополиса» начали выходить в Берлине. Теперь, как правило, это были прозаические произведения писателей-эмигрантов и ряда советских писателей, которые по цензурным соображениям не могли быть опубликованы в СССР (Е. Замятина, Б. Пильняка, М. Зощенко, И. Эренбурга и др.). Издавались также серия «Памятники мирового репертуара» и книги по изобразительному искусству — назовём здесь в первую очередь прекрасно оформленные альбомы-монографии, посвящённые творчеству известных художников, в частности «Марк Шагал» Б. Аронсона (1923), «Еврейская графика Натана Альтмана» М. Осборна (1923), «Графика М.В. Добужинского» Ф. Нотгафта и С. Маковского (1924). Самым крупным проектом «Петрополиса» в берлинский период стал выпуск одиннадцатитомного собрания сочинений И.А. Бунина (1934-1936). В 1938 году Я.Н. Блох перебрался из фашистской Германии в Брюссель, где до 1940 года (до оккупации Бельгии) напечатал под маркой издательства ещё несколько книг. Жил c 1939 года в Бельгии, а после начала войны — в Швейцарии. Издавал А. А. Ахматову и других писателей. Жена — Елена Исааковна Блох, участница революционного движения. Сестра — переводчица Раиса Ноевна Блох (р. 1899), выдана на швейцарской границе французским властям, попала в Дранси, погибла в Освенциме, в 1943 году. Её муж также был уничтожен нацистами.

Сборник стихов Анри де Ренье «Семь любовных портретов» — вторая книга «Петрополиса». Издание было отпечатано в 15-й государственной типографии на плотной, цвета слоновой кости, бумаге верже и плотной белой бумаге без ярко выраженной структуры, на которой печаталось большинство изданий «Петрополиса». На обложке книги помещено лишь краткое её название — «Семь портретов». Благодаря этой уловке, вспоминал Г.Л. Лозинский, она легко получила цензурное разрешение, поскольку «советский цензор, вероятно, предположил, что речь идёт о портретах семи вождей революции».

Художником издания, создавшим для него обложку, фронтиспис, титульный лист, 7 иллюстраций, расположенных на оборотах шмуцтитулов (по количеству стихотворений, вошедших в сборник), и 7 концовок, выступил Дмитрий Исидорович Митрохин (1883-1973), которому, по словам А.А. Сидорова, уже в середине 1920-х годов по праву принадлежало «первое место меж русских “книжников”». Митрохин в работе над книгой предпочитал сочетание чёрного и белого, умелое комбинирование штрихов и пятен. Именно в такой манере и были созданы тушью — с помощью характерного волнистого штриха — и воспроизведены цинкографией изящные и лёгкие силуэты обнажённых женщин. Многим, знавшим творчество Митрохина, в первую минуту они могли показаться неожиданностью, отмечал искусствовед Е.Г. Лисенков, «но в следующий момент должно было бы сделаться всякому ясным, что эротические элементы лирики Ренье, в сущности, отодвинуты в иллюстрации на задний план, и это случилось потому, что сюжет был лишь предлогом для графической фантазии художника, для единственно важного ему узора линий и пятен».

Анри Франсуа Жозеф де Ренье (фр. Henri-Francois-Joseph de Régnier, 28 декабря 1864(18641228), Онфлёр, Кальвадос — 23 мая 1936, Париж) — французский поэт и писатель. член Французской академии (1911). Автор стихов, новелл и романов. В поэзии следовал средней линии между парнасцами и символизмом, экспериментировал со свободным стихом, вместе с тем нередко обращаясь к сонетной форме и продолжая линию «песенок» в духе Нерваля и Верлена. В прозе развивал стилистику «галантного» XVIII века (Шодерло де Лакло). Анри Франсуа Жозеф де Ренье родился 28 .12. 1864 года в нормандском городке Гонфлере, где отец его, кстати, друживший в детстве с Гюставом Флобером, служил таможенным инспектором. Свои первые детские впечатления Ренье с тонкой непосредственностью - не маскируясь вымышленным именем - передал в новелле "Белый клевер" (сборник "Оттенки времени"). В 1871 году семья инспектора перебралась в Париж, где отец получил должность налогового инспектора и там, едва достигши десяти лет, мальчик был отдан в коллеж Станислас (1874). Еще на школьной скамье Ренье начал писать стихи, первые из которых относятся к 14 годам. Помимо стихотворений тогда же Анри начал работу над поэмой "Любовь к добродетели", которая обещала вылиться в нечто очень похожее на "Намуну" - поэму его любимого А. де Мюссе, если б преподаватель не отнял рукопись. Заметим, кстати, что литературные занятия и школьные сочинения Анри не встретили со стороны учителей большого одобрения... Один из них, известный литературный и театральный критик Ларуме, читал в классе вслух сочинения Ренье и смеялся над ними! Много лет спустя, встретив своего ученика, ставшего уже знаменитым писателем, и узнав его, Ларуме воскликнул: "Как, это Вы, который писал такие забавные вещи?!" В годы учебы в коллеже Анри много и усердно читал, не придерживаясь, однако, какой-то особенной системы выбора. Рядом с Дж. Байроном и В. Гюго, А. де Виньи и Мюссе лежали "Философские письма" Вольтера, его трагедии и тут же - драмы Кребильона (французский писатель-драматург 18-го века). По окончании коллежа, сдав экзамен на бакалавра в 1883 году, Ренье поступил на Юридический факультет. Следуя желанию родителей, одно время он помышлял о дипломатической карьере, но литература влекла его непреодолимо, воображение не знало отдыха... И мечты о дипломатии были отброшены прочь. Первые появившиеся в свет стихи Ренье подписаны псевдонимом Гюг Виньи (Vignix), свидетельствующем о влиянии на его творчество А. де Виньи и В. Гюго. Стихи эти были напечатаны в 1885 году в журнале "Lutece" - самом раннем из тех маленьких, но очень популярных изданий, в которых печатались представители "символизма", "утонченного романтизма" и других изысканных литературных "измов"... Анри де Ренье был представлен поэтическим вождям того времени: Сюлли Прюдому и Малларме. Малларме оказал огромное влияние на формирование поэтической манеры Ренье. Это чувствуется в первой книге стихов "Назавтра", выпущенной тоже в 1885 году, в Париже, но уже под настоящим именем: Анри де Ренье. В этой книге, несмотря на неопытность, столь понятную в пору ученичества, чувствуется и оригинальность, и попытка мыслить самостоятельно. В начальном стихотворении "Посвящение" он определяет свою поэтическую задачу, как "возрождение прошлого, увековечение его мимолетных минут". Этой задаче де Ренье будет следовать всю жизнь. Читатели и критика приняли книгу благосклонно. Их очаровал тот тон мягкой, если можно так выразиться, акварельной меланхолии, которая будет потом разлита во всем творчестве де Ренье и свяжет воедино его поэзию и прозу. За первым сборником стихов последовали и другие: "Успокоение" (1886), "Ландшафты" (1887), "Эпизоды" (1888). Один из критиков, особенно хорошо лично знавших Ренье, Жан Гурмон, так определяет движение мысли поэта за четыре года в этих четырех книгах: "Назавтра" - первое соприкосновение с жизнью, несоответствие мечты с действительностью, скорбь от этого открытия. "Успокоение" - мудрость, примирение; скорбь утихает, мечта все равно живет в душе поэта. Он создает для нее дворцы, сады, боскеты, пейзажи - собственные "Ландшафты", в которых разыгрываются "Эпизоды" этой интимной жизни души". Все десятилетие с середины 80-х до середины 90-х годов протекает для Ренье в деятельности, достаточно активной. Он плодотворно сотрудничает в быстро сменяющих друг друга литературных журналах, где печатаются представители символизма: Лафорг, Верлен, Рембо, Кан, Самен, Вьеле-Гриффен. Ренье участвует также в редактировании и издании журнала "Писатели для искусства" (1886-1887) - издатель Рене Гиль с Малларме и Вилье де Лиль-Аданом в качестве ведущих сотрудников, в газете "La Walonie", одним из редакторов которой был он сам и в альманахе "Политическое и литературное обозрение" (1890-1893), где он напечатал большую часть своих рассказов - первый опыт прозы (настолько великолепный, что в дебют этот его, как прозаика верили немногие!), вошедших позднее в сборник "Яшмовая трость". С 1894 года Анри де Ренье начинает сотрудничать с журналом "Mercure de France", который становится издателем всех его сочинений. Одновременно с этим Ренье выпускает в свет отдельные книги стихов - "Poemes anciens et romanesques" (1890), "Tel qu`en songe" (1892), "Arethuse" (1895). Позднее он объединит их в сборники - однотомники: "Стихотворения 1887 - 1892гг." (1895) и "Лучшие стихотворения" (1899). Стихи этого периода написаны, несомненно, под влиянием символизма, но в них не было той туманности и вычурности, пафоса "магических образов" и иного рода крайностей, в которые впадали многие современники писателя, причастные к этому направлению. Стихи Ренье глубоко ясны, пластичны и изящны. Символизм под пером "аристократа поэзии" превращается в тонкую и замысловатую аллегорию, теряя свой таинственный и отвлеченный смысл. С середины 90-х годов, когда поэт достигает тридцатилетнего возраста, он все более склоняется в сторону прозы... Уединение в парижской квартире становится для него обычным времяпрепровождением. Он колдует над листками бумаги день и ночь, почти никуда не выходя и посещая только немногих из друзей. Среди них - последний из парнасцев (литературное направление во Франции, оказавшее огромное влияние на всю культуру страны), великий мастер сонета, переводчик Хосе-Мария Эредиа. Его салон Анри Ренье посещал с 1888 года. Он встречался здесь с Мопассаном и Леконт де Лилем, многими знаменитостями того времени... Но главным украшением салона знаменитого поэта и переводчика были три его дочери, привлекательные и талантливые, каждая по-своему. Внимание Анри де Ренье привлекла младшая, Мария, даровитая романистка и поэтесса. Уже в ту пору она писала прекрасные стихи, успешно переводила на французский испаноязычных авторов. Молодые люди, имеющие общие интересы, проводившие время в увлекательных беседах обо всем на свете, больше, конечно, о литературе, понравились друг другу. Анри - симпатичный, молодой человек "с открытым и ясным лицом, высоким лбом, серо-голубыми прозрачными глазами, изяществом движений, серьезный и почти всегда - застенчивый" (Жан де Гурмон) - покорил сердце Марии. Она умела внимательно и заинтересованно слушать. А он - побороть в ее присутствии свою мучительную застенчивость. В 1896 году Анри де Ренье и Мария Эредиа сочетались браком. "С этого момента, - по остроумному замечанию одного из исследователей творчества Ренье, - для нас практически заканчивается биография писателя, ибо дальнейшая жизнь его лишена каких-либо ярких событий" (А. Смирнов. А. де Ренье, романист и рассказчик". Предисловие к 30-ти томному изданию собрания сочинений Ренье. 1925 год. Цитируется по изданию: А. де Ренье. Собр. Соч. в 5-ти томах. Т. 5. Яшмовая трость. С-Петербург, Изд-во "Северо-Запад" 1993 г. Серия: "Женская библиотека. Камея"). В течение всех последующих тридцати лет Ренье ведет очень тихое существование, занятое литературным трудом и лишь изредка прерываемое поездками, в том числе несколько раз в излюбленную им Италию, особенно в Венецию, а в 1900 году в Соединенные Штаты Америки, где Ренье с блеском прочел несколько обширных лекций по истории поэзии, затрагивая и новомодные течения. "Что касается его душевных переживаний, - добавляет Смирнов, - то, несмотря на то, что Ренье никогда не чуждался общества и являлся, по свидетельству друзей, приветливым и весьма живым собеседником, прирожденная его сдержанность окружила его внутреннюю жизнь завесой, проникнуть за которую мало кто решился". С начала девятисотых годов Ренье все сильнее покоряет вершины прозы. Крупнейшие его романы "Дважды любимая" (1900), "Страх перед любовью" (1907), "Я, Она, и Он" (1907), "Грешница" (1920), "Необыкновенные любовники" (1901), "Встречи г-на де Брео" (1904), "По прихоти короля" "Живое прошлое", "Каникулы скромного молодого человека" (1903) стали настольными книгами для целых поколений, переводились на все европейские языки, зачитывались до того, что переплеты рассыпались... Эти книги наполнены были какой-то неповторимой музыкой слов, образов, сюжетов... При чтении возникало ощущение, что это - переложенная в слова живопись, настолько ярки и выразительны и слова, и целые эпизоды!.. Анри де Ренье так страстно любил жизнь, что описывал все, что в ней завораживало его поэтическую душу: краски, звуки, чувства, формы предметов и явлений... Его романы разнообразны по стилю. В современных он использует прямой и образный стиль с быстрым темпом, захватывающим сюжетом ("Каникулы скромного молодого человека"). В исторических романах ("По прихоти короля") Ренье нередко прибегает к архаичному стилю, с слегка тяжелыми, пышными конструкциями фраз. Слова для него прежде всего - носитель некоего камертона, как в музыкальном сочинении, в нем весь его дух и основа. Слова для Ренье - священны. Позже, Иосиф Бродский сравнит романы Ренье с симфониями и сонатами Моцарта, и это будет самое необычное и точное сравнение, ибо живопись и музыка - две самых больших привязанности, сопровождавших писателя всю жизнь!.. Критики писали, что стиль Ренье - романтика, он, если можно так сказать, классически романтичен. "Романы Ренье, - считал Малларме, - изящные поэмы, написанные прозой". Многие из произведений писателя стали классическими образцами французского языка, до сих изучаются на курсах филологии и литературы современными студентами. Не потеряли своего значения его большие литературоведческие работы: "Образы и характеры" (1901) - с интересными статьями о Гюго, Мюссе, Мишле - и "Сюжеты и случаи" (1906) - содержащие интересные записи и этюды о Версале в18-ом веке и писателях того времени (Ш. де Лакло, Н. Буало и других). Написано было А. де Ренье и несколько пьес в традициях Мольера и его масок, а также большое количество изящных стихотворений в прозе, посвященных его любимому городу - Парижу, где он и скончался 23 мая 1936 года, будучи членом Французской Академии и кавалером Ордена Почетного Легиона. На столике, у его кровати лежал раскрытый на середине томик рассказов "Яшмовая Трость". Подчеркнута была одна фраза "Я не знаю, почему моя книга могла бы тебе не понравиться..."