RARUS'S GALLERY

М.: Государственное издательство, 1923. 1 лит. тит. л., 1 л. с предисловием и оглавлением, 2 л. с виньетками (цв. лит.), 12 л. ил. (цв. лит.). Тираж 2000 экз.; В издательском портфолио. 41х30 см. Тираж конечно немного большой для библиофильского издания и это сказывается на ценообразовании, но по эстетическому восприятию очень даже подходит для изящного издания. Да и сами библиофилы давно сделали свой выбор!

 

 

 

Как мы знаем, художник, занимающийся графикой, может создать автолитографию, если все последующие этапы будет делать лично, а не поручит кому-то, например, мастеру-литографу. Литография - это искусство печатать рисунки, сделанные на камне. Для этого используют специально отполированный известняк. На него наносят жирной литографской тушью или карандашом изображение. Этот процесс очень длительный и трудоемкий, он требует как от художника, так и от мастера-литографа физической силы, тщательности, аккуратности. Если же изображение многоцветное, то должно быть подготовлено несколько камней со своим цветом и нужным изображением. Только тогда получится многослойная цветная печать, которая обладает определенными живописными качествами. Павел Кузнецов в своих произведениях добился именно высокого живописного качества. Более того, художник-автор не в состоянии напечатать сотни и тысячи экземпляров репродукции, как в типографии. Максимум - он может изготовить несколько авторских экземпляров, пронумеровать их и обязательно поставить свой автограф. Эти экземпляры будут цениться гораздо выше тех, что изготовил мастер-литограф. На обложке книги мы видим великолепную орнаментальную рамку, выполненную, как мне кажется, в стиле модерн (хотя, поспорю сама с собой, модерн обожал сложные переплетения плавных линий, а у Кузнецова острые углы), близком "мирискусникам". В начале ХХ века П. Кузнецов разделял эстетику этого художественного направления. В центре обложки художник изобразил любимые с детства цветы. Ну а портрет восточной женщины, сидящей на тахте, привлекает своей декоративностью. Она будто бы находится перед нами как на сцене, давая возможность любоваться собой. Плавные линии тела передают негу и томление. Глубоко насыщенные синий, терракотовый и лимонно-желтый цвета работают на декоративность. Портрет притягивает ваш взор и радует глаз. Обложка альбома "Горная Бухара" также выполнена в технике автолитографии, но цветовая гамма на ней более сдержанная: светло - коричневый и охра, вероятно, соответствует природным краскам горной части Бухары. По-моему, эти работы художника хорошо демонстрируют выразительные возможности автолитографии. Как утверждал Петр Вайль в «Гении места», «на линиях органического пересечения художника с местом его жизни и творчества возникает новая, неведомая прежде, реальность». Такой неведомой реальностью для Павла Кузнецова стал Восток. «Кто достиг увидеть это фантастическое степное небо, тот опередил жизнь на десятки тысяч лет», — писал Павел Кузнецов в коротком предисловии к серии своих рисунков на столь дорогую и любимую им тему Востока. На открывшейся выставке представлены автолитографии из серий «Туркестан» и «Горная Бухара», ставших своеобразной квинтэссенцией восприятия Востока художником. Мы рождены в месте, где встречается Азия и Европа, которые ведут постоянный диалог между собой, ищут точки соприкосновения, спорят о собственном превосходстве, приводя каждый раз все новые доводы, в том числе и художественные. И такая замиксованная сущность жителей нашей полосы проявляется — случайно ли, закономерно ли, вызванная досужим разговором, нежданной встречей, поездкой. И мы чувствуем биполярность нашего сознания — европейская сдержанность и восточная горячность, любовь к солнцу и ярко-синему небу и ежегодное трепетное ожидание белоснежного Нового года. На протяжении пятнадцати лет художник посещал территории современных Узбекистана, Киргизии и Казахстана, на подлинном Востоке — в Средней Азии — он побывал уже сформировавшимся мастером. Именно после поездки в Самарканд Павел Кузнецов сказал, что в нем проявился не просто ряд новых мироощущений, а ряд новых мировосприятий. Туркестан Павла Кузнецова вне времени — он слишком четкий и убедительный. Все подчинено единому закону сходства и подобия: в уверенных линиях — геометрия мечетей и изгибы вековых деревьев, арочные окна и горбы верблюдов, узоры тканей и павлиньих хвостов. При этом серия «Туркестан», скорее, эпическая, философская, а «Горная Бухара» — романтическая.

Кузнецов,  Павел Варфоломеевич (1878, Саратов - 1968, Москва) - известный русский художник и график. Природа наделила П.В. Кузнецова блестящим живописным даром и неиссякаемой энергией души. Чувство восторга перед жизнью не покидало художника до глубокой старости. Искусство было для него формой существования. К изобразительному ремеслу Кузнецов мог приобщиться еще в детстве, в мастерской своего отца-иконописца. Когда художественные наклонности мальчика ясно определились, он поступил в Студию живописи и рисования при Саратовском обществе любителей изящных искусств, где занимался в течение нескольких лет (1891-96) под руководством В.В. Коновалова и Г.П. Сальви-ни-Баракки. Исключительно важным событием в его жизни стала встреча с В.Э. Борисовым-Мусатовым, оказавшим сильное и благотворное влияние на саратовскую художественную молодежь. В 1897 г. Кузнецов блестяще выдержал экзамены в МУЖВЗ.

Альбом "Горная Бухара". Титульный лист.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Альбом "Горная Бухара". Заставка.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Учился он прекрасно, выделяясь не только яркостью таланта, но и подлинной страстью к работе. В эти годы Кузнецов находился под обаянием живописного артистизма К.А. Коровина; не менее глубоким было дисциплинирующее воздействие В.А. Серова. В то же время вокруг Кузнецова сплотилась группа студентов, ставших впоследствии членами известного творческого содружества "Голубая роза". От импрессионизма к символизму - такова основная тенденция, определившая поиски Кузнецова в ранний период творчества. Отдав должное пленэрной живописи, молодой художник стремился обрести язык, который мог бы отобразить не столько впечатления зримого мира, сколько состояние души. На этом пути живопись вплотную сближалась с поэзией и музыкой, как бы испытывая пределы изобразительных возможностей. Среди важных сопутствующих обстоятельств - участие Кузнецова и его друзей в оформлении символистских спектаклей, сотрудничество в символистских журналах.

Альбом "Горная Бухара". Сартянка с барашком.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Альбом "Горная Бухара". Река.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

В 1902 г. Кузнецов с двумя товарищами - К.С. Петровым-Водкиным и П.С. Уткиным - предпринял опыт росписи в саратовской церкви Казанской Божьей Матери. Молодые художники не стесняли себя соблюдением канонов, дав полную волю фантазии. Рискованный эксперимент вызвал бурю общественного негодования, обвинения в кощунстве, - росписи были уничтожены, но для самих художников этот опыт стал важным шагом в поисках новой живописной выразительности. Ко времени окончания МУЖВЗ (1904) символистская ориентация Кузнецова вполне определилась. Особенное значение приобрели живописные открытия Борисова-Мусатова. Однако равновесие отвлеченного и конкретного, которым отмечены лучшие мусатовские вещи, не свойственно символизму Кузнецова. Плоть зримого мира тает в его картинах, его живописные видения почти ирреальны, сотканы из образов-теней, обозначающих едва уловимые движения души. Излюбленный кузнецовский мотив - фонтан; зрелищем круговорота воды художник был заворожен еще в детстве, и теперь воспоминания об этом воскресают на холстах, варьирующих тему вечного круговорота жизни. Как и Мусатов, Кузнецов отдает предпочтение темпере, но использует ее декоративные возможности весьма своеобразно, как бы с оглядкой на приемы импрессионизма. Разбеленные оттенки цвета словно стремятся к слиянию в одно целое: едва окрашенный свет - и картина представляется окутанной цветным туманом ("Утро", "Голубой фонтан", обе 1905; "Рождение", 1906, и др.). Кузнецов рано приобрел известность.

Альбом "Горная Бухара". Скала у реки.

Альбом "Горная Бухара". Чай-ханэ.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Художнику еще не было и тридцати, когда его работы вошли в знаменитую экспозицию русского искусства, устроенную С.П. Дягилевым в Париже (1906). Явный успех повлек за собой избрание Кузнецова членом Осеннего Салона (такой чести удостоились не многие русские художники). Одним из важнейших событий русской художественной жизни начала века стала выставка "Голубая роза", открытая в Москве весной 1907 г. Будучи одним из инициаторов этой акции, Кузнецов выступил и как художественный лидер всего движения, которое с той поры именуют "голуборозовским". В конце 1900-х гг. художник пережил творческий кризис. Странность его работ подчас становилась болезненной; казалось, он исчерпал себя и не способен оправдать возлагаемых на него надежд. Тем более впечатляющим было возрождение Кузнецова, обратившегося к Востоку. Решающую роль сыграли странствия художника по заволжским степям, поездки в Бухару, Самарканд, Ташкент. В самом начале 1910-х гг. Кузнецов выступил с картинами "Киргизской сюиты", знаменующей высший расцвет его таланта ("Спящая в кошаре", 1911; "Стрижка овец", "Дождь в степи", "Мираж", "Вечер в степи", все 1912, и др.). С глаз художника будто спала пелена: его колорит, не утрачивая изысканной нюансировки, налился силой контрастов, ритмический узор композиций приобрел выразительнейшую простоту.

Альбом "Горная Бухара". Сартянка.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Альбом "Горная Бухара". Кишлак.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Свойственная Кузнецову по природе его дарования созерцательность придает картинам степного цикла чистое поэтическое звучание, лирически-проникновенное и эпически-торжественное. Примыкающая по времени к этим работам "Бухарская серия" ("Чайхана", 1912; "Птичий базар", "В храме буддистов", обе 1913, и др.) демонстрирует усиление декоративных качеств, вызывая театральные ассоциации. В те же годы Кузнецов пишет ряд натюрмортов, среди них - превосходный "Натюрморт с японской гравюрой" (1912). Растущая известность Кузнецова способствовала расширению его творческой деятельности. Художник был приглашен участвовать в росписи Казанского вокзала в Москве, исполнил эскизы ("Сбор плодов", "Азиатский базар", 1913-14), но они остались неосуществленными. В 1914 г. Кузнецов сотрудничал с А.Я. Таировым в первой постановке Камерного театра - спектакля "Сакунтала" Калидасы, имевшего большой успех. Развивая богатые потенции Кузнецова-декоратора, эти опыты, несомненно, повлияли на его станковую живопись, которая все больше тяготела к стилистике монументального искусства ("Гадание", 1912; "Вечер в степи", 1915; "У источника", 1919- 20; "Узбечка", 1920; "Птичница", начало 1920-х, и др.). В годы революции Кузнецов работал с огромным энтузиазмом.

Альбом "Горная Бухара". Май-Биран.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Альбом "Горная Бухара". Красные скалы.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Он принимал участие в оформлении революционных празднеств, в издании журнала "Путь освобождения", вел педагогическую работу, занимался множеством художественно-организационных проблем. Его энергии хватало на все. В этот период он создает новые вариации восточных мотивов, отмеченные воздействием древнерусской живописи; к числу его лучших произведений относятся великолепные портреты Е.М. Бебутовой (1921-22); тогда же им изданы литографские серии "Туркестан" и "Горная Бухара" (1922-23). Возьмем, например, «ТУРКЕСТАН» (1923). Было издано 2 серии автолитографий под этим названием. Возьмем  2-ю серию рисунков, посвященная Туркестану. На заставке мы видим традиционный пузатый восточный кувшин, а отдельный рисунок изображает восточный базар с его изобилием фруктов, передавая мысль о плодородии этих мест. И, наконец, восточная красавица с бархатными глазами, на плече которой пристроилась грациозная птица с плавными, вытянутыми формами. Само совершенство и образ этой красавицы, и образ птицы. Восток может заворожить на всю жизнь. Привязанность к избранному кругу сюжетов не исключала живой реакции художника на текущую действительность. Под впечатлением от поездки в Париж, где в 1923 г. была устроена его выставка (совместно с Бебутовой), Кузнецов написал "Парижских комедиантов" (1924-25); в этой работе присущий ему декоративный лаконизм стиля обернулся неожиданно острой экспрессией. Новые открытия принесли поездки художника в Крым и на Кавказ (1925-29).

Альбом "Горная Бухара". Праздник.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Альбом "Горная Бухара". Сад-Гайгун.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Насыщенное светом и энергичным движением, пространство его композиций обрело глубину; таковы известные панно "Сбор винограда" и "Крымский колхоз" (оба 1928). В эти годы Кузнецов настойчиво стремился расширить свой сюжетный репертуар, обращаясь к темам труда и спорта. Пребывание в Армении (1930) вызвало к жизни цикл картин, воплотивших, по словам самого живописца, "коллективный пафос монументального строительства, где люди, машины, животные и природа сливаются в один мощный аккорд". При всей искренности желания откликнуться на социальный заказ Кузнецов не мог вполне удовлетворить ортодоксов новой идеологии, часто подвергавших его жесткой критике за "эстетизм", "формализм" и т. п. Те же обвинения были адресованы другим мастерам объединения "Четыре искусства" (1924-31), членом-учредителем и председателем которого был Кузнецов. Работы, созданные в конце 1920-х - начале 1930-х гг. (в том числе "Портрет скульптора А. Т. Матвеева", 1928; "Мать", "Мост через реку Зангу", обе 1930; "Сортировка хлопка", "Пушбол", обе 1931), - последний высокий взлет творчества Кузнецова. Мастеру было суждено намного пережить своих сверстников, но и достигнув преклонных лет, он не утратил страсти к творчеству. В поздние годы Кузнецов преимущественно занят пейзажем и натюрмортом. И хотя работы последних лет уступают прежним, творческое долголетие Кузнецова нельзя не признать явлением исключительным.

Альбом "Горная Бухара". Река-Баш.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Альбом "Горная Бухара".

Вышивальщицы ковров.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Альбом "Горная Бухара". Концовка.

1923 г., бумага, цветная автолитография.

Павел Кузнецов родился в Саратове в семье иконописца (дед его был садоводом). Почти на городской окраине, на бывшей Полицейской улице, на самом склоне Глебучева оврага, ведущего к Волге, расположился дом с мансардой иконописца-ремесленника Варфоломея Кузнецова. Он содержал в доме живописную мастерскую, расписывал местные храмы, а также исполнял царские портреты для саратовских учреждений. 17 ноября 1878г. в семье родился сын Павел, ставший впоследствии художником с мировым именем. Городу и Волге с их месторасположением, отцу-богомазу, матери и деду он во многом обязан особенностями своего творчества и живописным видением мира. Обо всем этом Павел Варфоломеевич говорил и в автобиографии, и в воспоминаниях:"Родился в Саратове,в семье садовода..." Художник помнил себя с трехлетнего возраста, и это воспоминание просится на живописную картину: восходящее весеннее солнце, когда семья переезжала в цветущие сады деда. Золотое солнце озарило зелено-фиолетовое небо и отразилось в весенних водах гигантского пространства Волги. Сады, принадлежавшие городу, располагались на склоне Соколовой горы и спускались в низину, к Волге. Краски, поразившие в детстве, будут использованы художником в зрелости на его картинах. Мать Павла Кузнецова была творчески настроена и благоговейно относилась к искусству. Она прекрасно вышивала, любила и умела чувствовать музыку, живопись. Предполагают, что она впервые привела сына в открывшийся летом 1885г. Радищевский музей. В этом доме на склоне оврага у Кузнецова останавливались художники К. Петров-Водкин и М. Сарьян, саратовский скульптор А. Матвеев. Когда художественные наклонности мальчика ясно определились, он поступил в «Студию живописи и рисования» при Саратовском обществе любителей изящных искусств, где занимался в течение нескольких лет (1891—1896 гг.) под руководством В.В. Коновалова и Г.П. Сальвини-Баракки, там же встреча с В.Э. Борисовым-Мусатовым оказала на него серьёзное воздействие, как и на его однокашника и друга, выдающегося скульптора А.Т. Матвеева, впрочем, как и на всю саратовскую художественную молодежь.

П.В. Кузнецов и А.Т. Матвеев. 1909—1910

Блестяще выдержал вступительные экзамены в Московском училище живописи, ваяния и зодчества в 1897, мальчик легко и страстно учился: сначала у А.Е. Архипова, потом у К. А. Коровина и В. А. Серова. Учёба дала круг друзей и единомышленников, позже сформировавших художественное объединение «Голубая роза». Художественный дар сочетался в Кузнецове с неиссякаемой энергией души, в конце концов выразившимися в поразительном творческом долголетии мастера мирового уровня. В 1902 году сблизился с В.Я. Брюсовым и символистами. Сотрудничал с изданиями символисткого толка: журналами «Искусство», «Золотое руно», входит в объединение «Мир искусства». В 1902 году Кузнецов совместно с К.С. Петровым-Водкиным и П.С. Уткиным взялись за роспись саратовской церкви Казанской Божьей Матери. Находясь на острие художественной мысли того времени (участвуя в деятельности «Мира искусства»), талантливая молодёжь и в церкви попыталась вольно обойтись с канонами, что вызвало взрыв общественного негодования и их росписи были уничтожены. В 1904 году Кузнецов был одним из организаторов выставки «Алая Роза», а также принял деятельное участие в формировании художественного объединения «Голубая Роза», окончательно определившимся после одноимённой выставки в 1907 году. В 1906 году по приглашению Сергея Дягилева ездил в Париж, где посещал частные художественные студии и его работы приняли участие в выставке русского искусства, по результатам которой Кузнецов был избран членом Осеннего Салона (пожизненно). Был членом объединений «Мир искусства», «Союз русских художников», «Четыре искусства». В конце 1900-х в творчестве художника наступил кризис. Начались повторы, казалось, что мастер исчерпал себя. Но предприняв поездки в Заволжские степи (1911—1912) и Среднюю Азию (1912—1913), творческий гений Кузнецова вновь взлетает ввысь, ещё выше, чем в «голуборозовский» период. Оставшись тонким, тончайшим художником, способным «отделить один сон от другого сна», он из своих странствий по Азии привозит ритм и поэтику Востока, привозит дыхание тысячелетней истории восточных народов. Яркость и одновременно тонкость передачи цвета, простота и всё та же ирреальность сюжета — его «Киргизская сюита» и примыкающая к ней по времени «Бухарская серия» ставят Павла Варфоломеевича в ряд художников мирового уровня. В годы революции работал с огромным подъёмом, принимал участие в издании журнала «Путь освобождения», вёл педагогическую работу, заведовал секцией живописи в отделе ИЗО Наркомпроса (1919—1924). Создаёт новые вариации восточных мотивов, в которых заметно влияние древнерусской живописи, пишет прекрасные портреты жены Е.М. Бебутовой (1921—1922 гг.), оформляет литографские серии «Туркестан» и «Горная Бухара» (1922—1923 гг.). В 1923 году по командировке Наркомпроса побывал с персональной выставкой в Париже (ездил совместно с Е.М. Бебутовой), после чего появляются знаменитые «Парижские комедианты». Творческие открытия принесли поездки художника в Крым и на Кавказ (1925—1929 гг.). Светом и движение дало глубину его композициям, например, широко известно его панно «Сбор винограда» (1928). Живописец стремится расширить тематику своих полотен, обращаясь к темам труда и спорта. По словам художника, поездка в Армению в 1930 году дала импульс целому ряду картин, в которых «коллективный пафос монументального строительства, где люди, машины, животные и природа сливаются в один мощный аккорд». Работы конца 1920 — начала 1930-х были последним, третьим пиком взлёта творчества Павла Варфоломеевича. Организатор и председатель художественного общества «Четыре искусства» (1924—1931). 1928 — заслуженный деятель искусств РСФСР. В 1917—37, 1945—48 преподавал во Вхутемасе-Вхутеине, Московском институте изобразительных искусств и других институтах. Скончался в Москве 21 февраля 1968 года.