RARUS'S GALLERY

Книга. Исследования и материалы. Сборник 82. Москва, "Наука", 2004. с.с. 349-367. Печально, но факт: в течение нескольких десятилетий (1930-е до конца 1960-х гг.) Кружок любителей русских изящных изданий находился в забвении. Причины, очевидно, были идеологические: еще в начале 1920-х гг. на заседаниях Русского общества друзей книги прозвучала критика в адрес КЛРИИ как аристократической организации, деятельность которой носила консервативный и реакционный характер. Действительно, дореволюционный Кружок объединял в своих рядах лиц, занимавших высокие государственные посты, и представителей аристократических фамилий (гофмейстер Императорского Двора, член Государственного Совета В.А. Верещагин, министр землеустройства и земледелия А.В. Кривошеин, который был, «после С.Ю. Витте и П.А. Столыпина, самым крупным государственным деятелем последнего царствования», сенатор М.А. Остроградский, члены Государственного Совета Н.И. Булычев и В.А. Остроградский, светлейший князь М.К. Горчаков, князь С.М. Волконский, князь П.П. Вяземский, князь П.Д. Голицын-Муравлин, князь С.А. Долгоруков, князь В.П. Палей, граф Б.Г. Берг, граф М.Н. Граббе, граф В.П. Зубов, графиня Н.Ф. Карлова - морганатическая супруга герцога Г.Г. Мекленбург-Стрелицкого, граф П.С. Шереметев и др.). Безусловно, с приходом Советской власти существование подобной организации стало невозможным.

 

Более того, роль первого в России официального объединения, деятельность которого оставила свой след в истории книжной культуры начала XX в. и оказала непосредственное влияние на появление библиофильских обществ новой формации, стала замалчиваться. Только в конце 60-х годов в научной литературе появились исследования, освещающие в той или иной степени деятельность КЛРИИ, - в первую очередь, библиофильскую.

 

Первым исследователем, затронувшим в своей работе по истории русского дореволюционного библиофильства основные проблемы изучения деятельности Кружка, был член-корреспондент АН СССР П.Н. Берков. Поставив перед собой цель «дать не полную историю этого направления в русском библиофильстве, а общее представление о нем», он впервые привел биографические сведения о ведущих деятелях КЛРИИ - В.А. Верещагине, П.П. Вейнере и Н.В. Соловьеве. Соглашаясь с бытовавшим в то время мнением о «реакционности» истоков и сути этого «эстетского» направления, П.Н. Берков, тем не менее, отметил, что забыть о заслугах входивших в КЛРИИ библиофилов-эстетов «было бы несправедливо и вредно для истории русской книги и русского библиофильства». В последующие десятилетия упоминание о КЛРИИ встречалось в целом ряде общих работ по истории книги, истории библиофильства, искусству книги, однако авторы по понятным причинам ограничивались констатацией факта его существования, иногда указывая как вклад в отечественную культуру два-три выпущенных Кружком издания. К концу 1990-х гг. круг публикаций, освещающих многогранную деятельность КЛРИИ в том или ином ее аспекте, оставался довольно узким. За неимением возможности осветить в этой статье подробности обширной и многоаспектной деятельности первой в России официальной библиофильской организации, обозначу лишь основные вехи ее истории. В конце XIX - начале XX в. во всех областях культурной жизни России наблюдалась широкая демократизация.

Появилась новая социальная прослойка населения, стремившаяся получить образование и приобщиться к культуре, которая перестала быть привилегией немногих. Резко обозначились две противоположные тенденции: с одной стороны, шло стремительное развитие массовой культуры, с другой, - велась пропаганда многими деятелями «высокого вкуса», элитарной культуры. На фоне технического и технологического прогресса - в том числе в книжном деле - возродился интерес к старине, к высоким образцам прошлого, который нашел яркое выражение в развитии библиофильства, антикварной книжной торговли. В Европе, а затем и в России стали появляться библиофильские организации, целью которых было объединение любителей книги и пропаганда книжного искусства. В русле этого процесса и был основан петербургский Кружок любителей русских изящных изданий (1903-1917) первая в России официальная библиофильская организация, появлению которой предшествовало возникновение целого ряда аналогичных библиофильских обществ во Франции, Германии и Великобритании.

Идея создания Кружка возникла осенью 1902 году. Инициатором объединения, а затем и бессменным председателем КЛРИИ был Василий Андреевич Верещагин (1859—1931) — видный петербургский библиофил, знаток русской иллюстрированной книги, библиограф и историк искусства, великий книжный эстет, основатель и редактор журнала «Старые Годы» (1907), автор работ: Русские иллюстрированные издания 18 и 19 столетий, 1720-1870 (библиографический опыт), Спб., 1898; Русский книжный знак Спб., 1902; Русская карикатура, том I, Тимм, Спб., 1911; то же, том II, Отечественная война, Спб., 1912. Что может связывать трех знаменитых санкт-петербургских библиофилов: В.А. Верещагина, Н.К. Синягина и П.В. Губара? Конечно, их библиотеки. Библиотека Верещагина перешла в библиотеку Синягина, та в свою очередь позднее в 1917 году перешла к Губару. Его библиографический труд «Русские иллюстрированные издания XVIII и XIX столетий (1720-1870)» стал эстетической программой для собирателей новой формации. Впоследствии он писал: «В один из осенних вечеров 1903 года собралось нас несколько любителей... Были с нами М.А. Остроградский, Е.Н. Тевяшов, П.Е. Рейнбот - все трое тонкие знатоки и собиратели, И.И. Леман, хозяин большой словолитни и просвещенный коллекционер, и П.П. Вейнер, впоследствии издатель “Старых годов”. На самом деле П.П. Вейнер вступил в КЛРИИ только 21 января 1906 г. и вряд ли мог присутствовать на описываемой встрече. Косвенное свидетельство тому - воспоминания А.Н. Бенуа, который тесно сотрудничал с Кружком на начальном этапе его существования, но не был знаком с Вейнером вплоть до 1907 г.: «По возвращении в Петербург, в начале июня 1907 г. (тогда уже, когда Старые Годы стали фактом, и их появилось несколько выпусков) состоялся интимный обед у Родэ специально с целью познакомить меня с П.П. Вейнером. В дальнейшем Вейнер вполне доказал, что в нем была l’etoffe настоящего деятеля, но тогда я был поражен встретить в качестве официального руководителя нового сборника такого «розового юнца», сильно конфузившегося своей молодости и игравшего при Верещагине как бы роль послушного воспитанника» (Бенуа А.Н. Воспоминания о Верещагине // Временник Общества друзей русской книги. Париж, 1932. Вып. 3. с. 13-14). Перелистывая шедевры французского книгопечатания XVIII века, которыми так богато было собрание И.В. Ратькова, мы в разговоре коснулись, между прочим, вопроса о необычайной, по сравнению с французами, скудости русской книжной иллюстрации, о причинах такой скудости и о желательности принятия мер к поднятию ее в качественном и количественном отношениях». Как способ реализовать эту мысль В. А. Верещагин и предложил организовать Кружок. В ноябре 1902 г. в журнале «Антиквар» появилось сообщение о создании новой организации (с предполагаемым названием «Кружок любителей русской книги»), а переписка В.А. Верещагина с художником А.Н. Бенуа свидетельствует о том, что не позднее февраля 1903 г. члены будущего Кружка уже обсуждали вопрос о подготовке первого издания - «Медного всадника» А.С. Пушкина, иллюстрации к которому должен был исполнить один из лучших мастеров художественного объединения «Мир искусства». Тем не менее официальной датой основания Кружка следует считать 15 октября 1903 г., когда был утвержден его Устав. 12 декабря того же года было проведено первое официальное заседание КЛРИИ (впоследствии именно в этот день члены Кружка отмечали очередные годовщины и юбилеи). Последнее зафиксированное в протоколе заседание состоялось 13 февраля 1917 г. Деятельность организации была прекращена по целому ряду причин, прежде всего, в связи с событиями Февральской и Октябрьской революций 1917 г. и последовавшим затем политическим и общественным переустройством страны. Многие члены Кружка оказались в эмиграции, другие подверглись преследованиям со стороны новой власти. Так, в июне 1918 г. вместе с другими членами Дома Романовых были казнены великий князь Константин Константинович и юный внук Александра II - князь В.П. Палей. Покинули Россию В.А. Верещагин, граф Б.Г. Берг, князь С.М. Волконский, P.P. Голике, граф М.Н. Граббе, И.А. Меликов, князья А.В. и С.В. Оболенские, граф Д.И. Толстой и др. А.В. Кривошеин стал одним из руководителей белого движения. Многих из тех, кто остался в России, также постигла тяжелая участь: по ложному обвинению в контрреволюционной деятельности был арестован и расстрелян П.П. Вейнер, сослан П.Е. Рейнбот и т.д. Ядро Кружка составили двенадцать учредителей: сам В.А. Верещагин; владелец лучшей петербургской типографии и уникального музея печатного дела P.P. Голике; обладатель собрания редчайших инкунабул, эльзевиров, альдов и иллюстрированных изданий XVII-XVIII вв. П.Д. Кедров; крупный петербургский антиквар и библиофил В.И. Клочков; собиратель русской книги XVIII-XIX вв. С.Н. Крейтон; библиофил и знаток иностранной и русской книги и гравюры М.А. Остроградский; владелец богатейшего собрания французских иллюстрированных изданий XVIII в. И.В. Ратьков-Рожнов; пушкинист и член Пушкинского Лицейского общества, собравший прекрасную коллекцию книг и гравюр, посвященную поэту, П.Е. Рейнбот; видный библиофил, владевший большим собранием книг и гравюр, в том числе посвященных войне 1812 г., Н.К. Синягин; владелец лучшего столичного антикварного магазина и издатель журналов «Антиквар» и «Русский библиофил» Н.В. Соловьев; обладатель обширного собрания иллюстрированных изданий, гравюр и литографий русских мастеров Е.Н. Тевяшов; владелец выдающегося по своим масштабам книжного собрания, ставшего основой для Славянского отдела Библиотеки Конгресса США, Г.В. Юдин.

Позже в состав КЛРИИ вошли другие видные библиофилы и коллекционеры, библиографы и искусствоведы, издатели и типографы: B.Я. Адарюков, Ф.Г. Беренштам, П.П. Вейнер, граф М.Н. Граббе, А.С. Ермолов, граф В.П. Зубов, C.Н. Казнаков, П.Д. Кедров, Н.Н. Климковский, Б.М. Колюба-кин, В.П. Кочубей, П.В. Кухарский, С.Ф. Левшин, И.И. Леман, Е.Г. Лисенков, Н.М. Лисовский, Н.П. Лихачев, П.П. Марсеру, И.А. Меликов, Ю.А. Нелидов, князь С.В. Оболенский, И.Д. Орлов, А.А. Половцов, A.А. Сиверс, М.Я. Синицын, Б.Г. Скамони, Л.К. Стефанский, А.А. Трубников, А.К. Фаберже, Е.Г. Швартц и др. Структура организации была следующей: делами управляло Общее собрание, а также Комитет, во главе которого находился председатель B.А. Верещагин. Кроме него, в Комитет входили товарищ председателя (Е.Н. Тевяшов - 12.12.1903 -01.03.1914; после его смерти обязанности товарища председателя исполнял М.А. Остроградский), секретарь (И.В. Ратьков-Рожнов - 12.12.1903 -03.01.1907; с 06.01.1907 - П.П. Вейнер), казначей (Н.К. Синягин - 12.12.1903 -21.12.1904, Н.Ф. Дабич - 21.12.1904 -1905, с конца 1905 г. - И.И. Леман) и три действительных члена. Обязанностью Комитета было распоряжение капиталом и имуществом КЛРИИ, руководство издательской, выставочной и аукционной деятельностью.

Контроль над Комитетом и проверку ежегодных кассовых отчетов казначея осуществляла специально избираемая Ревизионная комиссия. В.Я. Адарюков впоследствии писал, что «число действительных членов по уставу не могло быть, подобно французскому Обществу, более ста», но «за 14 лет жизни Общества их было 69 и три почетных». Однако анализ протоколов заседаний и списков членов КЛРИИ позволяет уточнить эти данные. Так, в общей сложности в 1903-1917 гг. в состав Кружка входило 100 человек, включая почетных членов и сотрудников. В разные годы общая численность Кружка колебалась от 20 (1903) до 87 человек (1917). Приток в организацию новых членов был неравномерным: наибольший спад наблюдался в 1913 г., подъем - в 1914 г., что было связано с выставочной и издательской активностью Кружка и ростом его популярности в столичных кругах. Если проследить рост численности организации, то следует отметить, что ее состав постоянно увеличивался. Исключение составил только 1913 г. Случаи выбытия были единичны: на протяжении всего существования организации из ее состава выбыло только шесть членов, причем в течение первых пяти лет. Так, из-за неуплаты членских взносов 21 января 1904 г. из состава КЛРИИ вышли барон Г.Б. Гойнинген-Гюне и А.Н. Макаров, 8 марта 1906 г. - Д.В. Философов. 27 марта 1906 г. по собственному желанию вышли из состава Кружка Н.А. Бенуа и Н.Ф. Дабич, бывший некоторое время казначеем. Самым неприятным для КЛРИИ был последний случай: 1 декабря 1908 г. был исключен Н.К. Леман - за недостойный проступок и как человек, состоящий под судом и следствием. Дело шло о хищении гравюр и книг. П.П. Вейнер упоминает о нем, как о «ревностном члене Кружка и служащем в Библиотеке Его Величества», который, однако, выбыл из КЛРИИ и из редакции «Старых годов», так как был предан «уголовному суду в Библиотеке». (ОР ГРМ. Ф. 117. Ед. хр. 190. Л. 3). Напомню, что речь идет о Николае Константиновиче Лемане, а не об Иосифе Иосифовиче Лемане, многие годы добросовестно исполнявшем в Кружке обязанности казначея. Этот случай упоминал Ф.Г. Шилов в связи с покупкой у художника М.В. Рундальцева редких гравюр Фрагонара, оказавшихся крадеными. М.В. Рундальцев купил гравюры у некоего Шлотгауэра, служащего Эрмитажа. «Шлотгауэр, в свою очередь, получал их от Лемана, помощника библиотекаря Зимнего дворца, который разбирал библиотеку, приобретенную Николаем II у князя Лобанова-Ростовского.

Помимо десяти листов гравюр, Леман втихоря похитил много редких книг и продал их букинистам. Заподозрил кражу второй помощник библиотекаря, нашедший в его служебном шкафу ломбардные квитанции. Оказалось, что помимо гравюр, Леман похищал вещи из кабинета Александра II. Лемана арестовали, началось следствие. Леман во всем сознался. У Кухарского, несмотря на его положение и звание, произвели обыск и отобрали гравюры [гравюры Кухарскому продал тот же Ф.Г. Шилов]. Лемана присудили к году тюрьмы» (Шилов Ф.Г. Записки старого книжника. М., 1959. с. 51-52). Члены Кружка делились на действительных, почетных и членов-сотрудников. Число первых, согласно Уставу, не должно было превышать 100; фактически же в состав КЛРИИ входило 93 действительных члена. Они избирались на общих заседаниях, вносили в кассу вступительные и ежегодные взносы, имели право решающего голоса на заседаниях, могли быть избранными на должности КЛРИИ. В почетные члены, число которых не ограничивалось (фактически были избраны два почетных члена и три переизбраны из действительных), выбирались лица, оказавшие «особые услуги делу, составляющему цель Кружка». Они освобождались от взносов и обладали всеми перечисленными правами. Члены-сотрудники (в составе организации их было пять) избирались из лиц, «могущих быть полезными Кружку своими познаниями или трудами». Освобожденные от уплаты взносов, они имели право совещательного голоса. Основной организационной формой работы КЛРИИ были заседания, которые проводились нерегулярно, с октября по апрель, с перерывом на летнее время. Всего за 1903-1917 гг. состоялось 69 общих заседаний и 3 заседания Комитета. Из числа общих заседаний было проведено 65 очередных, 2 юбилейных (в честь пятилетия и десятилетия КЛРИИ) и 2 экстренных (в память об умерших И.В. Ратькове-Рожнове и Е.Н. Тевяшове). На заседаниях обсуждались вопросы библиофильской, издательской, выставочной деятельности, проведения конкурсов, участия Кружка в различных проектах и т.д.; решались текущие юридические, организационные, финансовые вопросы. Чтение научных докладов не практиковалось. Кружок начал свою деятельность, что называется, «с нуля». По этому поводу В.А. Верещагин вспоминал: «У нас не было ни денег на издательство, ни помещения - все было рассчитано на “авось и небось”. И к удивлению, этот эфемерный, чисто русский расчет оправдался самым блестящим и неожиданным образом: мы начали ни с чем, а закончили обладателями собственной квартиры и капитала тысяч в тридцать рублей». Финансовые средства Кружка формировались за счет вступительных и ежегодных взносов, доходов от аукционов, процентов от капиталов и пожертвований. Наиболее стабильным источником поступлений были членские взносы и доходы от аукционов (КЛРИИ получал в свое распоряжение 5% от общего дохода с аукционных продаж). Вступительные взносы действительных членов составляли 50 руб., ежегодные - 15 руб. Существовала практика так называемых пожизненных взносов: лица, выплатившие единовременно сумму размером в 250 руб. (кроме вступительного взноса), навсегда освобождались от ежегодных взносов. Издательский капитал формировался из вступительных взносов и доходов от реализации собственных изданий КЛРИИ. К сожалению, многие издания Кружка (за исключением «Гравюры и литографии» и выставочных каталогов) были убыточными. Выставки Кружка (кроме последней экспозиции (1916), доход от которой был перечислен в пользу раненых) были бесплатными и, таким образом, тоже не могли стать источником пополнения бюджета. Остальные поступления в кассу (ежегодные членские взносы, доходы от аукционов, выставок и чтений, случайные поступления и субсидии, доходы с капиталов Кружка) покрывали текущие расходы. Из всех перечисленных сумм при поступлении их в кассу должны были отчисляться 5% для составления запасного капитала. Туда же поступали пожертвования, если даритель не указывал какую-либо конкретную цель (например, издание книги). Именно щедрые пожертвования сыграли решающую роль в расширении финансовых возможностей организации. Таким стало пожертвование крупного золото- и лесопромышленника, сенатора В.А. Ратькова-Рожнова, сделанное после внезапной кончины его сына. И.В. Ратьков-Рожнов был одним из основателей Кружка и его первым секретарем. Невзирая на молодость и отсутствие академического образования, он в короткие сроки составил превосходное собрание французских иллюстрированных книг XVIII столетия, а также коллекцию манускриптов XIII-XV вв. и инкунабул. Благодаря своим разносторонним интересам и знаниям И.В. Ратьков-Рожнов пользовался уважением и поддержкой среди членов Кружка и подавал большие надежды. Но 3 января 1907 г., на двадцать пятом году жизни он скоропостижно скончался после тяжелой болезни. Это печальное событие повлекло за собой коренной перелом в жизни организации. На юбилейном заседании 12 декабря 1908 г. В.А. Верещагин зачитал письмо В.А. Ратькова-Рожнова «о делаемом им пожертвовании... в размере десяти тысяч рублей свидетельствами 3% Государственного займа, каковое, приложенное при письме, должно послужить Кружку для увековечения, изданием по его выбору, памяти покойного Ильи Владимировича». Было решено наименовать пожертвованную сумму «неприкосновенным капиталом имени И.В. Ратькова-Рожнова» и «подчинить его общим правилам» (согласно Уставу, проценты от издательского капитала могли быть вложены в текущие проекты). Из других значительных пожертвований следует упомянуть вклад братьев И.В. Ратькова-Рожнова (пожертвованная ими в 1907 г. сумма в 3200 руб. была внесена в неприкосновенный капитал, а позже направлена на издание «Гравюры и литографии», посвященное памяти покойного); а также дар Н.К. Тевяшовой в размере 1000 руб., сделанный в 1915 г. после смерти ее супруга, в память о котором КЛРИИ провел специальное заседание. Кружок изначально поставил перед собой цель «содействовать развитию художественной стороны в издаваемых в России произведениях печатного и графического искусств и способствовать взаимному сближению собирателей означенных произведений». Осуществлению этой цели способствовали три основных направления деятельности КЛРИИ - библиофильское, издательское и выставочное, - соотношение которых менялось. Согласно Уставу, для достижения этой цели предполагалось решить ряд задач: во-первых, «издавать... всякого рода произведения печатного и графического искусств»; во-вторых, «назначать конкурсы с выдачей премий и наград»; в-третьих, устраивать «публичные чтения по вопросам, касающимся задач Кружка» и организовывать «выставки и аукционные продажи произведений книжного дела и графических искусств». Последний пункт § 2 Устава, позже снятый, предполагал также «сношения с правительственными книгохранилищами, музеями и общественными библиотеками по всем вопросам, касающимся задач Кружка». Из поставленных задач наиболее полно были реализованы следующие: книгоиздание, организация выставок и аукционных продаж. Деятельность Кружка началась с активного проведения аукционных продаж, где ведущее место занимали редкие книги, а также произведения графических искусств (старинные гравюры, литографии, иногда - оригинальные рисунки известных мастеров и т.д.). Начиная с 1910 г., Кружок не только выставлял подобные редкости из частных собраний на продажу, но и устраивал на их основе специальные тематические выставки, которых за всю историю его существования насчитывалось шесть (кроме проведения самостоятельных выставок, КЛРИИ принимал участие в мероприятиях всероссийского и международного масштаба). На протяжении своей деятельности Кружок активно занимался книгоизданием, причем большинство изданий в той или иной степени отражали любовь членов Кружка к «изящной» книге. Это были исполненные на высоком уровне иллюстрированные литературно-художественные издания, а также издания, посвященные искусству книги, содержащие библиографию русских иллюстрированных изданий или приуроченные к конкретной выставке или аукциону и носящие справочный характер. Что касается конкурсов с выдачей премий, то подобное мероприятие проводилось всего один раз: в мае 1910 г. в школе Императорского Общества поощрения художеств (ИОПХ) был объявлен конкурс на эскиз экслибриса для КЛРИИ, но его результаты не оправдали ожиданий. Задача проведения публичных чтений также не была реализована в регулярной форме. Мы можем отметить только доклад П.П. Вейнера на Всероссийском съезде художников, а также выступления В.А. Верещагина и А.А. Трубникова на выставке КЛРИИ, посвященной английским и французским гравюрам XVIII в. Все три доклада были опубликованы: первый - в «Трудах» Съезда, последние - отдельными оттисками. Идея Кружка создать свой печатный орган отчасти была воплощена в 1907 г., когда В.А. Верещагин выступил с инициативой создания журнала. Однако по финансовым соображениям главным редактором и фактическим владельцем «Старых годов» стал П.П. Вейнер. И хотя редакция почти сразу обособилась от КЛРИИ и приняла решение не упоминать его название на титульном листе журнала, все же их сотрудничество всегда оставалось тесным, и многие члены Кружка являлись сотрудниками «Старых годов» и постоянными его авторами. Впоследствии «Старые годы» (1907-1916) были признаны одним из лучших искусствоведческих журналов не только в России, но и за рубежом. В этом была и несомненная заслуга членов Кружка. Исходя из реализованных Кружком задач, в его деятельности можно проследить три основных направления - библиофильское, издательское и выставочное, каждое из которых предусматривалось при создании организации, регламентировалось Уставом и преобладало на том или ином этапе существования КЛРИИ. Всю историю Кружка В.А. Верещагин условно разделял на три основных этапа, которые он соотносил с переездами: первый этап - гостиница «Северная» (1903 - конец 1905 г.), второй - словолитня И.И. Лемана и Императорское Общество поощрения художеств (конец 1905 – октябрь 1909 г.), третий - собственная квартира (с октября 1909 г.). Эта периодизация была предложена им еще в 1913 г., когда Кружок только вступил в стадию расцвета, и впереди были еще две самые крупные выставки и значительные издания. На мой взгляд, более объективная периодизация могла быть предложена только после окончания деятельности организации, когда очевидны результаты этой деятельности и становится возможным ее всесторонний анализ в историческом контексте, в связи с ее воздействием на деятельность других, более поздних организаций и объединений. Деятельность Кружка следует разделить на два основных этапа: 1903-1908 гг. и 1909-1917 гг. Такая периодизация обусловлена как финансовым положением, так и показателями ведущих направлений деятельности. В период становления Кружка (1903-1908) преобладала библиофильская деятельность, поскольку КЛРИИ задумывался именно как библиофильская организация. Кроме того, те ее формы, которые практиковал Кружок, не требовали значительных материальных затрат, а проведение аукционов даже приносило Кружку и его членам известный доход. В первые годы материальное положение организации было стесненным, поэтому Кружку приходилось часто переезжать и вести довольно замкнутое существование. Первые, неофициальные, встречи библиофилов происходили в доме И.В. Ратькова-Рожнова на Миллионной улице. С момента официального основания Кружка его члены заседали в ресторанном кабинете принадлежавшей отцу Н.В. Соловьева гостиницы «Северной» на Невском проспекте. В конце 1905 г. Кружок переехал в помещение словолитни акционерного общества О.И. Леман на Звенигородской улице: «Мы переменили помещение, найдя приют сначала в Обществе деятелей печатного дела, а потом в Правлении словолитни нашего сочлена И.И. Лемана. Изменилась и внешняя обстановка, в которой нам приходилось работать. На окружавших нас стенах словолитни величаво красовались мрачные пунсоны и матрицы и холодные штампы, а вместо памятника “Славы” стояли у окон вдоль стен суровые и строгие конторки». В этих условиях КЛРИИ продолжал работать в течение двух лет. «Мы не только собирались в словолитню добросовестно и аккуратно, но так же добросовестно в ней трудились», -вспоминал В.А. Верещагин. С ноября 1906 по октябрь 1909 г. КЛРИИ арендовал небольшое помещение в Обществе поощрения художеств на Морской улице: «Вторая половина того же периода нашей исторической жизни протекла еще более прозаично и скромно в помещении Общества Поощрения Художеств, где мы, за десять рублей в вечер, пользовались маленькой залой, еле вмещавшей постепенно возраставшее число членов Кружка». В течение этого времени заседания дважды проходили в библиотеке Императорской Академии художеств, библиотекарем которой был член-сотрудник КЛРИИ Ф.Г. Беренштам. Условия работы не соответствовали потребностям растущего Кружка, однако финансовое положение не оставляло выбора. Первую и единственную собственную квартиру Кружок приобрел благодаря пожертвованию В. А. Ратькова-Рожнова. «1908 год может быть назван в жизни Кружка Эпохой Возрождения. Эпоха эта ознаменовалась важным событием в жизни Кружка - собственным помещением на углу Сергиевской и Воскресенского, в доме, принадлежавшем семье Вейнер, - вспоминал В.Я. Адарюков. - Благодаря любезности П.П. Вейнера Кружок получил эту квартиру за плату всего 500 руб. в год, составлявших %% с капитала имени И.В. Ратькова-Рожнова. Само собой разумеется, что квартира эта стоила больше». Квартира располагалась в четырехэтажном особняке с эркером и состояла из четырех изящно меблированных комнат: зала заседаний, кабинета председателя, приемной и библиотеки. Первое заседание Кружка в собственной квартире состоялось 27 октября 1909 г. Начался период расцвета: финансовое положение КЛРИИ стало вполне благополучным, появилась возможность проводить выставки, активизировалась издательская деятельность. Одновременно снизилось число проводимых аукционов, которые чаще стали носить благотворительный характер. 19 апреля 1913 г. была утверждена новая редакция Устава КЛРИИ. Принципиальные изменения были произведены в регламенте голосования: условия голосования по текущим вопросам смягчались, по глобальным - ужесточались. «С этих пор, - писал впоследствии В. А. Верещагин, - собирались мы по-прежнему по понедельникам вечером, но уже в количестве 15-20 человек, обмениваясь впечатлениями, обсуждая новые начинания... в дружеской, интимной обстановке, среди людей, одушевленных общими интересами... И в этом равенстве общения и заключался пленительный уют наших собраний - равенстве полном и нерушимом, вопреки разнице возраста, служебного или общественного положения, материального благополучия, воспитания и образования». Благоприятные обстоятельства - наличие помещения, стабилизация финансового положения (в том числе и за счет притока новых членов) - позволили Кружку развернуть активную выставочную деятельность и расширить масштабы книгоиздания: вышли в свет три выпуска «Материалов для библиографии русских иллюстрированных изданий», три каталога крупных аукционов, иллюстрированные каталоги выставок, памятка к одной из них, а также брошюра к 10-летнему юбилею КЛРИИ и поздравительный адрес П.П. Вейнеру в честь 10-летия «Старых годов» (1917). Однако самым большим творческим успехом Кружка был выпуск фундаментального труда И.И. Лемана «Гравюра и литография» (1913) и «Казначейши» М.Ю. Лермонтова с иллюстрациями М.В. Добужинского (1914).

Помимо книг и брошюр, КЛРИИ выпустил в свет целый ряд листовых изданий (повестки заседаний, извещения, приглашения на выставки, рауты, аукционы, программы вечеров, афиши и т.п.). Поскольку Кружок перестал зависеть от результатов аукционных продаж, теперь они стали проводиться реже и, как правило, с благотворительной целью. На протяжении своего существования КЛРИИ активно занимался библиофильской деятельностью. Первая в России официальная библиофильская организация объединила в своих рядах видных знатоков и собирателей русской и зарубежной книги, которые обладали крупными и ценными по своему составу личными собраниями, формируемыми во многом именно в период участия их владельцев в деятельности Кружка. Формирование личных библиотек в практике Кружка приобрело новые черты: члены КЛРИИ регулярно обменивались опытом, демонстрировали книги и гравюры из своих собраний, а также устраивали специальные осмотры библиотек и коллекций, позволявшие составить представление об их масштабах, тематике и полноте. Так, состоялся осмотр собрания гравюр из библиотеки Академии художеств, коллекций Б.М. Колюбакина, В.П. Кочубея. Другой формой библиофильской деятельности был подбор книг для собственной библиотеки Кружка (которой заведовал В.Я. Адарюков). Это собрание было небольшим, но тщательно подобранным, - оно включало не только издания самого Кружка и труды его членов, но также обширный отдел библиографии, полные комплекты отечественных и зарубежных антикварных каталогов, художественные издания и журналы. Значительную роль в жизни КЛРИИ играли аукционы, особенно на начальном этапе, когда молодая организация была стеснена в средствах. Доход от продаж позволил ей начать выпуск собственных изданий. КЛРИИ проводил как «внутренние», так и публичные аукционы, для которых издавал специальные каталоги. Проходившие после заседаний «внутренние» аукционы были одной из форм общения входивших в Кружок библиофилов и коллекционеров, позволяли обмениваться и предметами коллекционирования, и собственным опытом. Реже проводились публичные продажи книг и гравюр, для которых заранее рассылались специальные приглашения. Сохранились точные сведения о 31 аукционе, но предположительно были организованы 42 аукционные продажи. Их максимальный «всплеск» пришелся на 1906 г. Публичные аукционы, проводимые Кружком в Обществе поощрения художеств, были событием в культурной жизни столицы, отмеченным в прессе. Проведение открытых аукционов, позволявших публике ознакомиться с книгами и графическими произведениями из частных коллекций и привлекавших к деятельности КЛРИИ общественное внимание, в дальнейшем сыграло свою роль в организации выставок. Выставочная деятельность полностью относится ко второму периоду существования КЛРИИ. Начиная с 1910 г. Кружок провел шесть самостоятельных выставок:

«Степан Филиппович Галактионов и его произведения» (31 марта - 30 апреля 1910 г.),

«Русская женщина в гравюрах и литографиях» (28 февраля - 31 марта 1911               г.),

«Русская жизнь в эпоху Отечественной войны» (4 апреля - 2 мая 1912 г.),

«Три века русской придворной жизни» (22 марта - 19 апреля 1913 г.),

«Русская и иностранная книга» (25 февраля - 28 марта 1914 г.),

«Английские и французские гравюры XVIII века» (9 января - 8 февраля 1916 г.).

Организацией экспозиций занималась специально избираемая Комиссия. Выставки, за исключением последней, носили «камерный» характер - они разворачивались в собственном помещении КЛРИИ и были доступны для посещения три раза в неделю, в вечернее время. Гостям рассылались специальные приглашения. К открытию каждой выставки Кружок издавал изящный каталог и приглашал представителей столичной прессы. Большинство экспонатов предоставляли из своих собраний члены КЛРИИ П.Д. Кедров, И.И. Леман, М.А. Остроградский, П.Е. Рейнбот, М.Я. Синицын, Н.К. Синягин и др., а также не состоявшие в Кружке коллекционеры и библиофилы - В.Н. Аргутинский-Долгоруков, С.С. Боткин, Е.Е. Рейтерн и др. Сначала выставки предназначались для узкого круга коллекционеров, затем - для широкой публики. Каждая из них становилась событием в культурной жизни Петербурга. КЛРИИ выставлял преимущественно книги, гравюры и литографии. Экспозиции, составляемые на основе личных собраний членов Кружка и сопровождаемые изящно изданными каталогами, находили живой отклик в столичных газетах и журналах. Особый интерес для библиофилов и общественности России представляла единственная сугубо книжная выставка «Русская и иностранная книга» (1914), приуроченная к 10-летию КЛРИИ. Экспозиция, в которой было немало раритетов, состояла исключительно из книг, принадлежавших членам Кружка. Она охватывала период с XV по XIX в. и состояла из шести отделов, а именно: «Русские книги», «Рукописи, иностранные книги XV-XVII века» (куда вошел и манускрипт XIV столетия), «Иностранные книги XVIII века», «Иностранные книги XIX века», «Книжная иллюстрация», «Переплет и книжный знак». На обозрение было выставлено 306 рукописных и печатных книг (преимущественно французских и русских изданий XVIII-XIX вв.), не считая отдельных листов иллюстраций, а также 150 редких образцов переплетов и 250 экслибрисов. Большой успех у публики имела самая масштабная выставка «Английские и французские гравюры XVIII века», организованная Кружком в военное время (1916) в залах Академии художеств под патронажем ее Президента, великой княгини Марии Павловны. На открытии экспозиции присутствовал весь свет столицы, включая иностранных послов и членов Дома Романовых, и все коллекционеры. Большой иллюстрированный каталог выставки и краткий каталог были распроданы в первые дни. В экспозиции было выставлено 560 наиболее редких и ценных гравюр английской и французской школ XVIII в. из собраний членов КЛРИИ, библиотеки Академии художеств и Эрмитажа. Следует отметить, что на вернисажах Кружка выставлялись, главным образом, графические произведения, и только одна экспозиция была полностью посвящена книге. Уникальная по хронологическому охвату, масштабам и ценности экспонатов, она была признана одной из лучших библиофильских выставок не только собирателями того времени, но и современными библиофилами. Выставка «Русская и иностранная книга» ознаменовала качественно новый этап выставочной деятельности первого русского библиофильского общества, удачные опыты которого заложили основы для дальнейшего развития этого направления. Удачной была небольшая, но интересная экспозиция женских портретов (1911). КЛРИИ запланировал проведение аналогичной выставки на 1917 г. К сожалению, этой идее так и не суждено было воплотиться. Кроме организации собственных экспозиций, КЛРИИ принимал активное участие в работе Всероссийского съезда художников (27 декабря 1911 — 5 января 1912 г.). В рамках Съезда состоялась организованная И.И. Леманом выставка «Искусство в книге и плакате», большинство экспонатов которой принадлежало Е.Н. Тевяшову и другим членам Кружка. Кроме того, на Съезде прозвучал доклад П.П. Вейнера «Художественный облик книги», ставший результатом теоретического осмысления художественно-полиграфического оформления современной книги. Один из ведущих деятелей Кружка предложил современным издателям и художникам-оформителям собственную концепцию. Эта эстетическая программа дала начало широкому потоку публикаций, авторы которых развивали идеи Кружка, и послужила основой для теоретических поисков в области искусства книги в 1920-е гг. Весной-летом 1914 г. КЛРИИ удостоился высокой чести представлять современную российскую книжную продукцию на мировом уровне. Собственные издания Кружка, а также оригинальные рисунки Д.Н. Кардовского и М.В. Добужинского к «Невскому проспекту» и «Казначейше» экспонировались в Русском отделе Международной выставки печатного дела и графики, что означало признание их достижением современных российских полиграфических технологий и художественного мастерства. Заслугой КЛРИИ во многом была и организация других экспозиций Показательного отдела, в частности, исторической выставки, на которой демонстрировалось немало книг из собраний членов Кружка и его собственной библиотеки, а также выставки современной книжной графики. Одним из важнейших направлений КЛРИИ была издательская деятельность. Фактически она началась в 1904 г., а первую попытку - к сожалению неудачную - Кружок предпринял еще до своего официального открытия. Характерно, что сегодня издания Кружка являются предметом коллекционирования и встречаются довольно редко. Наиболее известные из них хранятся в крупнейших книгохранилищах, преимущественно в отделах редких книг. Большинство же изданий, особенно мелких, «распылено» в архивных фондах и потому долгое время находилось вне поля зрения исследователей и нигде не учитывалось. Такая труднодоступность и отсутствие полного каталога долго не позволяли представить масштабы и особенности издательской деятельности КЛРИИ. В то же время эти издания чрезвычайно важны для исследователя: во-первых, они выступают как объект историко-книговедческого анализа, позволяющий изучить книгоиздательскую деятельность КЛРИИ; во-вторых, содержат информацию о других направлениях деятельности КЛРИИ - библиофильском и выставочном, а также о деятельности Кружка в целом. В эту же группу источников входят издания, позволяющие определить его цели и задачи, структуру, организацию, формы работы, финансовую сторону деятельности и т.д., выявить поименный состав членов организации в разные годы. Издательская деятельность Кружка - тема, требующая отдельного рассмотрения. Отмечу лишь, что Кружок выпустил в свет чуть более 100 изданий, значительная часть которых предназначалась для «внутреннего» пользования членов организации и не поступала в продажу. На сегодняшний день насчитывается 32 книги и брошюры, а также 69 листовых изданий (разнообразные листовки, почтовые открытки с извещениями, плакаты). Книжные издания Кружка отличались прекрасным художественным оформлением и полиграфическим исполнением. Наиболее значительные печатались в одной из лучших столичных типографий того времени - типографии Р. Голике и А. Вильборг, прочие - в «Сириусе». Для изданий были характерны атрибуты «библиофильской» книги: небольшой нумерованный тираж, обычно - в двух вариантах (для продажи и для членов Кружка, причем именные экземпляры - с особой нумерацией, на более роскошной бумаге, с отдельной сюитой рисунков или вариантом одного из них). Их оформляли лучшие мастера книжной графики - Д.Н. Кардовский, «мирискусники» М.В. Добужинский, С.В. Чехонин и др. Для литературнохудожественных изданий иллюстрации заказывались художнику специально или публиковались впервые (причем особо сообщалось, что доски после печатания уничтожаются). Так, в издании поэмы «Рассвет» (1908) были помещены авторские офорты А.Л. Пятигорского, что тоже отражало библиофильские традиции Кружка. Иллюстрации М.В. Добужинского к «Казначейше» (1914) выполнялись в необычной для КЛРИИ технике литографии, но с авторской раскраской акварелью от руки. Все листовые издания КЛРИИ печатались в типографии «Сириус». Некоторые из них были изданы на роскошной бумаге, либо в изящном оформлении М.В. Добужинского и А.Н. Лео, либо с воспроизведениями старинных гравюр, и, по сути, являлись акцидентной продукцией. Особо следует отметить взаимоотношения КЛРИИ с «Миром искусства», обусловленные общей задачей формирования художественного облика русской книги. С одной стороны, между ними наблюдались существенные внешние разногласия, особенно в первые годы деятельности Кружка. Причиной стал конфликт между идейным лидером мирискусников А.Н. Бенуа и членами КЛРИИ, отвергнувшими его иллюстрации к «Медному Всаднику», назвав их «декадентскими» и недостойными великого поэта. Мирискусники не могли простить оскорбления и в дальнейшем в качестве сатисфакции публиковали язвительные заметки и рецензии, именуя членов КЛРИИ людьми «старыми, чуждыми всякой художественности» и «исповедовавшими допотопные взгляды на искусство», а сам Кружок «чиновничьим», «сектой гравероманов, каббалистов-коллекционеров» и т.д. С другой стороны, Кружок и далее привлекал к работе художников «Мира искусства», взгляды этих двух объединений на искусство книги (хотя и негласно) были близки, а достижения дополняли друг друга и были серьезным вкладом в культуру Серебряного века. Окончательное объединение двух эстетических концепций выразилось в докладе П.П. Вейнера на Всероссийском съезде художников, где было особо отмечено, что в оформлении книги допустим «широкий символизм». Проблема улучшения художественного облика отечественных изданий объединяла КЛРИИ с издательством Общины Св. Евгении Красного Креста (основана в 1896 г., 1920-1931 гг. - Комитет популяризации художественных изданий). Они не имели общих проектов, однако издательство Общины Св. Евгении (организация достаточно крупная, в отличие от камерного Кружка) всегда интересовалось деятельностью КЛРИИ. Представители Общины Св. Евгении посещали вернисажи Кружка, руководствуясь подбором экспонатов на выставках КЛРИИ для издания художественных открыток. Кроме того, Община Св. Евгении реализовывала некоторые книгоиздательские проекты Кружка, и, следует заметить, - удачно. Так, в 1923 г. сумела-таки реализовать неудавшийся проект Кружка - самостоятельное издание «Медного Всадника» с иллюстрациями А.Н. Бенуа. Наряду с издательством «Academia» и др., Комитет популяризации художественных изданий развил принципы художественного оформления книги, заложенные ранее «Миром искусства» и Кружком. Накануне и после Октябрьской революции зрела необходимость нового объединения библиофильских сил. Характерно, что в формировании первых после закрытия КЛРИИ обществ инициатива принадлежала его бывшим членам (Н.М. Лисовскому, В.Я. Адарюкову, П.П. Вейнеру, П.Е. Рейнботу и др.). Так, традиции Кружка были во многом восприняты Русским библиофильским обществом в Москве (1917-1920), Петроградским Обществом друзей книги (1917-1920), Обществом ревнителей художественных изданий в Петрограде (1920— 1921). В 1921-1922 гг. имели место прямые попытки возродить Кружок, хотя, к сожалению, все эти объединения были недолговечны. Кроме того, Кружок немало повлиял на возникшие в 1920-е гг. библиофильские общества нового типа, в частности, на создание и деятельность Русского общества друзей книги в Москве (1920-1929), у истоков которого стоял В.Я. Адарюков, и Ленинградского общества библиофилов (1923-1930). В 1920-е гг. параллельно с возникновением новых библиофильских обществ в советской России аналогичные попытки предпринимались деятелями культуры, эмигрировавшими за рубеж. Так, в Париже было основано Общество друзей русской книги (ОДРК или Societe des Amis du Livre Russe, 1924—1938), поставившее цель сохранить в условиях эмиграции культуру и искусство русской книги. Не случайно в 1926-1930 гг. его возглавлял В.А. Верещагин, стремившийся сохранить и развить некоторые традиции дореволюционного Кружка и посвятивший этому делу последние годы жизни. В заключение остается еще раз отметить, что Кружок любителей русских изящных изданий оказал большое влияние на развитие отечественной книжной культуры начала XX столетия, объединив в своих рядах многих выдающихся деятелей того времени, движимых любовью к «изящной» книге. Результатами этого объединения стала их плодотворная библиофильская деятельность; организация ряда замечательных экспозиций (в том числе выставки, посвященной русской и иностранной книге); выработка эстетической концепции, которая была сформулирована в докладе П.П. Вейнера на Всероссийском съезде художников и реализована в ряде собственных изданий Кружка, впоследствии признанных образцами художественно-полиграфического оформления русской книги начала XX в.

СПИСОК ЧЛЕНОВ КРУЖКА ЛЮБИТЕЛЕЙ РУССКИХ ИЗЯЩНЫХ ИЗДАНИЙ

(1903-1917)

Список публикуется впервые. Составлен на основе членских списков Кружка за 1905, 1911, 1913, 1914 гг., протоколов заседаний и других архивных документов КЛРИИ.

1. Адабаш Михаил Алексеевич (действ, член с 10.03.1906)

2. Адарюков Владимир Яковлевич (действ, член с 27.10.1909)

3. Андреевская Вера Константиновна (действ, член с 30.11.1909)

4. Арсеньев Владимир Васильевич (действ, член с 19.12.1911)

5. Бенуа Николай Альбертович (действ, член с 12.12.1903 по 27.03.1906 - выбыл по собственному желанию)

6. Берг Борис Георгиевич, граф (действ, член с 1916 г. - ?) Граф Б.Г. Берг в выявленных членских списках не значится, но упоминается в протоколе заседания 23 мая 1916 г. как присутствовавший в собрании и избранный в Комиссию по устройству переплетной мастерской (ОР ГРМ. Ф. 132. Ед. хр. 3. Л. 68 об. - 69). Таким образом, Б.Г. Берг был членом КЛРИИ. однако дата его вступления в Кружок неизвестна.

7. Беренштам Федор Густавович (член-сотрудник с 21.01.1906)

8. Булычов Николай Иванович (действ, член с 12.04.1910)

9. Ваулин Иван Иванович (член-сотрудник с 03.11.1906)

10. Вейнер Аркадий Петрович (действ, член с 25.01.1907)

11. Вейнер Петр Петрович (действ, член с 21.01.1906, член Комитета и секретарь с 06.01.1907)

12. Верещагин Василий Андреевич (председатель, учредитель с 12.12.1903, почетный член с 12.10.1906)

13. Волконский Сергей Михайлович, князь (действ, член с 28.12.1915)

14. Вяземский Павел Петрович, князь (действ, член с 13.02.1917)

15. Гнедич Петр Петрович (действ, член с 08.10.1904)

16. Гойнинген-Гюне Георгий Борисович барон (действ, член с 12.12.1903 по 21.12.1904 - выбыл по §12 Устава - неуплата взноса)

17. Голике Роман Романович (учредитель с 12.12.1903)

18. Голицын Павел Павлович (действ, член с 27.01.1914)

19. Голицын-Муравлин Петр Дмитриевич, князь (действ, член с 12.12.1912)

20. Голубев Виктор Викторович (действ, член с 22.02.1904)

21. Горчаков Михаил Константинович, св. князь (действ, член - с января-февраля 1912)46

22. Граббе Михаил Николаевич, граф (действ, член с 17.01.1911)

23. Дабич Николай Федорович (действ, член с 19.12.1903 по 27.03.1906, выбыл по собственному желанию; Казначей - с 21.12.1904 до конца 1905 г.)

24. Дерюжинский Владимир Федорович (действ, член с 12.11.1912)

25. Долгоруков (Долгорукий) Сергей Александрович, князь (действ, член с 31.03.1914)

26. Дубенский Дмитрий Николаевич (действ, член с 12.11.1912)

27. Ермолов Александр Сергеевич (действ, член с 10.03.1906)

28. Зарубин Виктор Иванович (член-сотрудник с 03.11.1906)

29. Зубов Валентин Платонович, граф (действ, член с 28.12.1915)

30. Казнаков Сергей Николаевич (действ, член с 22.03.1910)

31. Кардовский Дмитрий Николаевич (член-сотрудник с 21.01.1906)

32. Карлова Наталия Федоровна, графиня (действ, член с 1905 г.)

33. Кедров Петр Денисович (учредитель с 12.12.1903)

34. Климковский Николай Наркизович (действ, член с 12.04.1910)

35. Клочков Василий Иванович (учредитель с 12.12.1903)

36. Колачевский Алексей Михайлович (действ, член с 28.12.1915)

37. Коленский Александр Владимирович (действ, член с 13.02.1917)

38. Колюбакин Борис Михайлович (действ, член с 07.11.1911)

39. Константин Константинович, Великий князь (почетный член с 09.01.1909)

40. Кочубей Василий Петрович (действ, член с 22.05.1912)

41. Крейтон Сергей Николаевич (учредитель с 12.12.1903, член Комитета с 29.12.1903 по 05.01.1904)

42. Кривошеин Александр Васильевич (действ, член с 30.11.1909)

43. Кульженко Василий Степанович (действ, член с 27.01.1914)

44. Кухарский Павел Викентьевич (действ, член с 12.12.1903)

45. Кушелев Кирилл Владимирович (действ, член с 08.12.1914)

46. Левшин Сергей Федорович (действ, член с 19.12.1911)

47. Леман Иосиф Иосифович (действ, член с 12.12.1903, казначей - с конца 1905 г.)

48. Леман Николай Константинович (действ, член с 12.12.1903 по 01.12.1908 - выбыл по § 4 и §14 Устава - судебное дело)

49. Лисенков Евгений Григорьевич (действ, член с 07.11.1911)

50. Лисовский Николай Михайлович (действ, член с 31.03.1914)

51. Лихачев Николай Петрович (действ, член с 31.03.1914)

52. Лихачев Павел Павлович (действ, член с 22.02.1904)

53. Макаров Алексей Николаевич (действ, член с 1904 (?) по 21.12.1904, выбыл по § 12 Устава - неуплата взноса)

54. Мария Павловна, великая княгиня (почетный член с 12.12.1913)

55. Марсеру Павел Петрович (действ, член с 25.01.1907)

56. Меликов Иван Андреевич (действ, член с 31.03.1914)

57. Михайлов Петр Михайлович (действ, член с 12.12.1912)

58. Муравьев Александр Владимирович (действ, член с 13.02.1917)

59. Нарышкин Александр Васильевич (действ, член с 27.01.1914)

60. Нарышкин Кирилл Васильевич (действ, член с 22.05.1912)

61. Нелидов Юрий Александрович (действ, член с 27.01.1914)

62. Оболенский Алексей Васильевич, князь (действ, член с 08.12.1914)

63. Оболенский Сергей Васильевич, князь (действ, член с 07.11.1911)

64. Орлов Иван Давыдович (действ, член с 12.04.1910, член Комитета)

65. Остроградский Василий Александрович (действ, член с 05.01.1904)

66. Остроградский Михаил Александрович (учредитель с 12.12.1903, член Комитета с 05.01.1904)

67. Палей Владимир Павлович, князь (действ, член с 13.02.1917)

68. Плещеев Александр Александрович (действ, член с 23.05.1916)

69. Прутченко Николай Михайлович (действ, член с 13.02.1917)

70. Половцов Александр Александрович (действ, член с 17.01.1911)

71. Ратъков-Рожнов Ананий Владимирович (действ, член с 25.01.1907)

72. Ратъков-Рожнов Владимир Александрович (действ, член с 25.01.1907 по 1912; почетный член с 09.01.1909)

73. Ратъков-Рожнов Илья Владимирович (учредитель, секретарь с 12.12.1903 по 03.01.1907)

74. Ратькова-Рожнова Марианна Федоровна (действ, член с 04.04.1907)

75. Ратъков-Рожнов Яков Владимирович (действ, член с 22.02.1904)

76. Резвый Модест Дмитриевич (действ, член с 23.05.1916)

77. Рейнбот Павел Евгеньевич (учредитель с 12.12.1903, член Комитета с 05.01.1904)

78. Рерих Николай Константинович (член-сотрудник с 03.11.1906)

79. Серебряков Михаил Аполлонович (действ, член с 05.01.1904)

80. Серебрякова Ольга Владимировна (действ, член с 22.05.1912)

81. Сиверс Александр Александрович (действ, член с 31.03.1914)

82. Синицын Максим Якимович (действ, член с 30.11.1909)

83. Синягин Николай Козьмич {учредитель с 12.12.1903 по 17.01.1912, казначей - с 12.12.1903 по 21.12.1904)

84. Скамони Бруно Гергиевич (действ, член с 28.01.1908)

85. Соловьев Николай Васильевич {учредитель с 12.12.1903 по 14.08.1915)

86. Стефанский Леонид Карлович (действ, член с ЗОЛ 1.1909)

87. Тевяшов Евгений Николаевич {учредитель, товарищ председателя с 12.12.1903 по 01.03.1914, член Комитета с 05.01.1904, почетный член с 12.12.1913)

88. Толстой Дмитрий Иванович, граф (действ, член с 03.11.1906)

89. Толстой Петр Сергеевич (действ, член с 13.02.1917)

90. Трубников Александр Александрович (действ, член с 28.12.1915)

91. Утеман Франц Францевич (действ, член с 12.01.1908)

92. Фаберже Агафон Карлович (действ, член с 08.12.1914)

93. Философов Дмитрий Владимирович (действ, член с 12.12.1903 по 08.03.1906, выбыл по § 12 Устава - неуплата взноса)

94. Фомин Иван Александрович (действ, член с 09.11.1912)

95. Ханенко Богдан Иванович (действ, член с 09.01.1912)

96. Швартц Евгений Григорьевич (действ, член с 12.12.1903)

97. Шереметев Павел Сергеевич, граф (действ, член с 22.03.1910)

98. Шереметев Сергей Владимирович (действ, член с 07.11.1911)

99. Щербачев Андрей Владимирович (действ, член с 01.12.1908)

100. Юдин Геннадий Васильевич (учредитель с 12.12.1903 по 1912)

Среди библиографической литературы по библиофильским изданиям выделим два замечательных каталога КЛРИИ книжных выставок. Это каталог Русского отдела Международной выставки печатного дела и графики в Лейпциге в 1914 году и каталог Русского отдела Международной книжной выставки во Флоренции в 1922 году. На первой выставке было представлено около 500 изящных изданий XIX-XX веков, а на второй их количество перевалило за 1200. Конечно, не все они были равнозначны, ведь палитра представленных книг начиналась с тоненьких брошюр и программок, а заканчивалась солидными фолиантами и многотомными собраниями сочинений. Подавляющая часть описанных на нашем сайте изящных изданий присутствует в данных каталогах. При этом можно с уверенностью сказать, что именно они и формируют золотой фонд российского книгоиздательского дела. Уже в советское время выдающиеся отечественные собиратели, такие как Н.П. Смирнов-Сокольский, М.С. Лесман, С.Л. Марков и др., с гордостью демонстрировали эти книги в составе своих библиотек, а их описания вошли в соответствующие аннотированные каталоги названных собраний.

«Каталог Русскою отдела Международной книжной выставки

во Флоренции в 1922 году».

Художник A.H. Лeo. Государственное издательство.

Москва-Петроград, 1923. Обложка

«Каталог Русского отдела Международной выставки

печатного дела и графики в Лейпциге 1914».

Художник Г.И. Нарбут. Типография «Сириус».

Санкт-Петербург, 1914. Обложка

В.А. Верещагин

КРУЖОК ЛЮБИТЕЛЕЙ ИЗЯЩНЫХ ИЗДАНИЙ. СПБ. 1903—1916.

[Временник Общества друзей русской книги. Париж, 1928. Вып. 2.]

В один из осенних вечеров 1903 года собралось нас несколько любителей у И.В. Ратькова-Рожнова, обладателя в то время перворазрядного собрания французских иллюстрированных изданий XVIII века — блестящего юноши, подававшего большие надежды и неожиданно скончавшегося после тяжкой болезни 3-го января 1907 года. Были с нами в тот вечер: М.А. Остроградский, Е.Н. Тевяшов, П.Е. Рейнбот— все трое тонкие знатоки и собиратели, И.И. Леман, хозяин большой словолитни и просвещенный коллекционер и П.П. Вейнер, впоследствии издатель «Старых годов». Перелистывая шедевры французского книгопечатания XVIII века, которыми так богато было собрание И. В. Ратькова, мы в разговоре коснулись, между прочим, вопроса о необычайной, по сравнению с французами, скудости русской книжной иллюстрации ... и о желательности принятия мер к поднятию ее в качественном и количественном отношениях. И вот, в числе способов осуществления этого разделявшегося всеми желания, мной было предложено основать Кружок любителей русских изящных изданий, главной целью которого было бы содействовать поднятию художественного уровня издаваемых в России произведений печатного слова и способствовать сближению собирателей этих произведений. Такая цель могла, мне казалось, быть достигнута привлечением к украшению русской книги талантливых графиков с воспроизведением их работ гравюрой на меди или дереве и механическими способами воспроизведения рисунка. После некоторых колебаний предложение мое было принято — колебаний понятных, так как у нас не было ни денег на издательство, ни помещения — все было рассчитано на «авось и небось». И к удивлению, этот эфемерный, чисто русский расчет оправдался самым блестящим и неожиданным образом: мы начали ни с чем, а закончили обладателями собственной квартиры и капитала тысяч в тридцать рублей. В тот же памятный вечер я был избран председателем Кружка, Е.Н. Тевяшов — моим товарищем, И.В. Ратьков, впоследствии замененный П.П. Вейнером,— секретарем, И.И. Леман — казначеем. Было решено, кроме того, привлечь в качестве членов двух известных букинистов, В.И. Клочкова и Н.В. Соловьева, богатого любителя купца Н.К. Синягина, очень быстро собравшего превосходную русскую библиотеку, и П.Д. Кедрова, тоже причастного к книжному собирательству. В таком составе — всего 11 членов — открылись наши действия в ресторане Знаменской гостиницы, принадлежавшей отцу Н. В. Соловьева. Эта первая страница тринадцатилетней жизни Кружка не лишена оригинальности. Вообразите себе ресторанный кабинет, в котором ежедневно происходят оргии, зеркало, изрезанное женскими именами, пианино с дребезжащими звуками и следами шампанского на струнах, обитая трипом мебель, вся в пятнах подозрительного свойства, запах глубоко въевшегося в нее табачного дыма и винных паров, и в углублении, в облезшей позолоте — громадный памятник «Славы», угрюмый и сосредоточенный. Мы собирались в этом кабинете в продолжение долгих месяцев. Тут же нас постигла и первая неудача. Решили мы начать деятельность Кружка с издания «Медного Всадника», поручив его иллюстрацию Александру Бенуа. Но когда я, месяца через два, принес интересные, как всегда, рисунки художника, они вызвали такую жестокую бурю, которая в один миг смела наши предположения и надежды. Началась беспощадная и почти единодушная критика этих «футуристических», как выражались, произведений. Пришлось покориться и снять с очереди самый вопрос об издании «Медного Всадника». Это издание появилось несколько времени спустя с теми же рисунками в издательстве Голике и Вильборга, и имело вполне заслуженный успех. Неудача «Медного Всадника» неблагоприятно отразилась на дальнейшей деятельности Кружка, в «Знаменский», по крайней мере, период его существования. Хотя мы по-прежнему продолжали собираться в нашем «веселом кабинете», но временно от всякого издательства отказались, как ввиду скудости средств, так и ввиду того, что печатать в кредит — как мы собирались — можно было, лишь рассчитывая на быстрый успех, далеко не обеспеченный. В таком же почти положении оказались мы и в новом помещении Общества деятелей печатного дела», в словолитне И.И. Лемана на Звенигородской, куда мы переехали приблизительно через год. В этом, однако, помещении удалось выпустить первое наше издание «Невский проспект» Гоголя, за которым следовали «Четыре басни» Крылова и один или два выпуска «Материалов для библиографии». Но пребывание наше в словолитне ознаменовалось событием гораздо более важным и послужившим основанием всего последующего благополучия Кружка. В 1907 году, вскоре после кончины И. В. Ратькова, его отец передал нам в память своего покойного сына капитал в 10 000 рублей. Этот капитал дал Кружку возможность обзавестись, благодаря второму нашему секретарю, энергичному П.П. Вейнеру, уютной квартиркой в доме его матери, на Сергиевской, меблировать ее и почувствовать впервые твердую и незыблемую почву. Переехали мы туда в 1908 году. И действительно, очень скоро после нашего устройства на Сергиевской, число членов, а следовательно, и членских взносов значительно возросло, что уже само по себе улучшало наши средства. Вступной взнос был 50 рублей и ежегодный 15 рублей, и, начав с 11 членов, мы кончили 70-ю. Кружок стал затем получать правильный доход от изданий и пользоваться таким же доходом от устраивавшихся после каждого заседания домашних аукционов из приносимых нашими сочленами гравюр, рисунков, книг, а иногда и старинных вещей, с отчислением 20 % выручки в его пользу. Вообще, деятельная жизнь Кружка началась только с переезда в это третье, и последнее, наше помещение. Состояло оно из одной большой комнаты, обращенной в зал заседаний, и трех поменьше: кабинета председателя, приемной и библиотеки, которая, к слову сказать, очень быстро обогатилась разного рода справочниками и книгами, подаренными членами Кружка. С этих пор собирались мы по-прежнему по понедельникам вечером, но уже в количестве 15—20 человек, обмениваясь впечатлениями, обсуждая новые начинания, нарушая, как говорит одна старая книжонка, «отдых пытливого ума и покой тревожного сердца»— в дружеской, интимной обстановке, среди людей, одушевленных одними интересами, культурными, для всех одинаковыми. И в этом равенстве общения и заключался пленительный уют наших собраний — равенстве полном и нерушимом, вопреки разнице возраста, служебного или общественного положения, материального благополучия, воспитания и образования. В добродушной и оживленной беседе проходили вечер за вечером, и я за тринадцатилетнее бессменное свое председательствование не могу назвать ни одного заседания, которое бы закончилось недомолвками и ссорами, борьбой уязвленных самолюбий. И вот почему мой сказ о Кружке пробудит, я уверен, у немногих оставшихся еще в живых его членов и горечь утраты и сладость воспоминаний. Все наши издания, отпечатанные в тип. Голике и Вильборга, могут быть разделены на две совершенно определенные группы. К первой — относятся издания самостоятельные, ко второй — те из них, которые служили пояснительными описаниями ежегодно с 1910 года устраиваемых нами выставок, подробными и мотивированными их каталогами. Во главе первой группы по времени появления (1906 г.) стоит уже упомянутый мною «Невский проспект» с рисунками Д. Кардовского, вне текста и в тексте, отпечатанный в малую четвертку, на дорогой бумаге, крупным Ревильоном. «Невский проспект» должен быть отнесен к числу наиболее изящных изданий Кружка. Особенно хороши иллюстрации. Художник воскресил перед нами в целом ряде талантливых сценок, словно снятых с натуры, все типы, манеры и моды, всю бытовую обстановку тридцатых годов прошлого столетия. Издание было выпущено всего в 150 экз., по непомерно высокой по тому времени цене в 25 рублей за экземпляр; и все же — правда лишь года через полтора — книга стала библиографическою редкостью. Своеобразный интерес имеет и второе наше издание (1907 г.) «Четыре басни Крылова, с рисунками А. Орловского»— своеобразный потому, что показало художника в качестве никому еще до тех пор не известного книжного иллюстратора. Рисунки эти мы нашли в собрании Е.Г. Швартца, унаследовавшего их вместе с разными картинами и рисунками от известного собирателя 1820-х годов Томилова , в имении которого Орловский гостил почти каждое лето. Мятежный романтик, неспособный по характеру своему ни на какой продолжительный труд, получив, вероятно, заказ на иллюстрацию всех басен Крылова, бросил работу на четвертой из них. Все четыре его рисунка отличаются столь ему свойственными достоинствами и недостатками, которые я подробно разбираю в моей о нем монографии. В том же 1907 г. мы начали печатанием «Материалы для библиографии русских иллюстрированных изданий», которых вышло 4 выпуска (1907—1910 гг.), украшенных множеством интересных иллюстраций из книг редких и трудно находимых. Первый выпуск составлен мною, второй и третий, насколько помню,— Н. Синягиным, четвертый — Е. Тевяшовым. Материалы эти выпускались по 200 описаний в каждом выпуске, причем их составители не были стеснены определенной системой и могли описывать в алфавитном порядке все, что попадалось им под руку. Систематизация же материалов и переиздание в виде отдельной книги предполагались по выходе в свет 8—10 выпусков, т. е. такого их количества, которое могло бы отвечать более или менее ясному понятию о русской книжной иллюстрации. Это начинание до конца довести, к сожалению, не удалось. Говорю «к сожалению» потому, что такое законченное издание, по обилию и интересу иллюстраций, заняло бы почетное место не только в отечественной библиографии. Ничего подобного, насколько мне известно, в иностранной библиографической литературе не существует. Но есть в этом большом труде и некоторые недочеты: неудачный формат — большая четвертка — для изящного издания всегда громоздкий — и печать в два столбца — недостатки его внешности; некоторое отсутствие единообразия в описаниях и кое-какие в них ошибки — недостатки содержания. Все эти недочеты при переиздании «Материалов» были бы, очевидно, исправлены, но в библиографической работе, хотя бы подготовительной, они едва ли допустимы. С 1910 г. устройство ежегодных выставок отвлекло нас от «Материалов», с тех пор окончательно заброшенных. К 1908 году относится появление совершенно не удавшегося на этот раз издания — к счастью, в своем роде единственного — известной поэмы «Рассвет» графа Голенищева-Кутузова с офортами Пятигорского. Избрали мы офорт, как способ воспроизведения рисунка, считая, и совершенно основательно, что этот именно способ ближе всего передает творческую мысль художника. Но мы не могли, конечно, предвидеть, что Пятигорский вместо мысли и рисунка даст нам жалкие лубки, бесталанные и банальные. Был он нам рекомендован покойным М. А. Остроградским, который, вероятно, руководился в данном случае гораздо более желанием благотворительной помощи, в которой художник нуждался, чем отличавшим его тонким вкусом. Издание обошлось очень дорого, и хотя, в конце концов разошлось, несмотря на высокую цену —10 рублей, но вполне заслуженно никаким успехом не пользовалось. Словно в противовес неудаче «Рассвета», в 1913 году вышла в великолепнейшем издании «Гравюра и литография» И. И. Лемана — самый капитальный из выпущенных Кружком трудов, которого одного, я сказал бы, не боясь обвинения в пристрастии, достаточно, чтобы оправдать многолетнее существование Кружка. Издание украшено портретом И. В. Ратькова, гравированным сухой иглой М. Рундальцевым, 114 рисунками в тексте и 70 вне текста, исполненными фототипией и фотогравюрой, причем одна из последних — а в именных экземплярах две — отпечатаны в красках. Это превосходно составленное подробное описание, историческое и техническое, всех разнообразных способов гравирования на меди и на дереве, вместе с обстоятельной историей литографии, снабжено приложением — основательным исследованием М. А. Остроградского о способе распознавания, классификации, собирания и чистки гравюр. Появление книги было приурочено к десятилетнему юбилею Кружка; она была посвящена памяти все того же И. В. Ратькова, отпечатана в формате малой четвертки, выпущена в 500 нумерованных экземплярах, по 25 рублей за экземпляр, и в три недели раскуплена. Последнее наше самостоятельное издание — «Казначейша» Лермонтова с рисунками М.В. Добужинского—появилось в 1914 году, все в том же излюбленном почему-то формате большой четвертки. Рисунки Добужинского не вполне отвечают его действительному таланту и превосходному знанию эпохи. Их всего четыре: фронтиспис в красках, заглавный лист и заставка с концовкой тоном. Для роскошного издания, отпечатанного крупным Ревильоном, на великолепной бумаге и в таком именно формате подобная скромность иллюстрации является, кроме того, скорее недостатком, чем достоинством. Остается рассмотреть наши выставки и второй тип изданий Кружка, тесно с ними связанных и к ним приуроченных. Таких изданий вышло шесть, по числу выставок и под их названиями, послужившими им заглавиями: «С. Ф. Галактионов и его произведения», «Русская женщина в гравюрах и литографиях», «Русская жизнь в эпоху Отечественной войны», «Придворная жизнь», «Русская и иностранная книга» и «Французская и английская гравюра XVIII-го века». Все эти издания, отпечатанные Ревильоном, в одинаковом формате средней восьмушки, на отличной бумаге, с многочисленными воспроизведениями в тексте и вне текста, могут по справедливости быть названы изданиями в полном смысле слова изящными, вполне удовлетворяющими вкусам и стремлениям самого прихотливого любителя. Состояли они из объемистого вступления или предисловия и подробного каталога и выпускались в количестве 500— 600 экз., по цене от 3 до 10 рублей за экземпляр. Мысль об устройстве подобных выставок, с изданием изящных каталогов, была как бы подсказана самым нашим помещением, уютным и поместительным. Выставки занимали обычно все помещение, продолжались около месяца и открывались, при свободном для всех доступе, три раза в неделю по вечерам от 8 до 12 часов. Графика, составлявшая исключительный предмет выставок, развешивалась по стенам; книги располагались в витринах. Материалами для выставок служили в подавляющем количестве собрания наших членов, некоторые из которых пользовались всеобщей известностью. Таковы, например, собрания: кн. А.С. Долгорукова, В.П. Кочубея, И.А. Меликова, И.Д. Орлова, Н.К. Синягина, Е.Н. Тевяшова, А.К. Фаберже и Е.Г. Швартца. Немало нам в этом отношении помогали и более скромные собрания: гр. В.П. Зубова, С.Н. Казнакова, В.П. Кухарского, И.И. Лемана, П.П. Марсеру, кн. С.Н. Оболенского, М.А. Остроградского, П.Е. Рейнбота, Н.В. Соловьева, гр. Д.И. Толстого. Из крупных собирателей, не входивших в состав Кружка, принимали участие в выставках великий князь Николай Михайлович и Е.Е. Рейтерн. Первая выставка 1910 г. «С.Ф. Галактионов и его произведения» со вступлением и каталогом, украшенными 7 рис. вне текста и десятью в тексте и составленными В. Я. Ада-рюковым, представила почти в исчерпывающем виде творчество этого талантливого русского гравера. Мы собрали почти все произведения его резца с 1800 по 1845 г., множество его рисунков карандашом и тушью, им же гравированных; рисунки других художников для его гравюр: Брюллова, Воробьева, Зеленцова, Иванова, Лангера, Нотбека, Сапожникова, Шебуева,— его виньетки и иллюстрации к книгам, почти все его чудесные литографии с видами старого Петербурга, которые теперь так умиляют и трогают. Всего было выставлено 322 листа. Выставка 1911 года «Русская женщина в гравюрах и литографиях» дала в 180 женских портретах яркую картину вкуса, взглядов и нравов русских людей за два последние века. Живописной и нарядной толпой здесь прошли перед нами обаятельные русские женщины от величавых императриц до мелкопоместных помещиц: жеманные модницы Елизаветинского царствования в расшитых робронах, пудреные головки Екатерининского века в костюмах французского Двора, с напряженною мечтою о ласке, с любовными вздохами, «томными эхами», в боскетах садов и на паркетах салонов, сентиментальные Психеи начала следующего столетия, с влажными взглядами, стройной гибкостью стана и высокими талиями, доходящими до сердец; нарядные куколки 30-х годов с развевающимися локонами и рукавами а l’elephant, строгие красавицы времен царя-освободителя. В блестящем, как всегда, изложении, составляющем предисловие к каталогу и ничего, в сущности, общего с выставкой не имеющем и даже озаглавленном иначе: «Русская женщина в искусстве»,— талантливый автор исследования, покойный барон Н.Н. Врангель, объясняет нам, как понимали художники всегда заманчивый для них облик женщины, как они воплощали ее вечно изменчивые идеалы и мечты. Каталог с иллюстрированной обложкой, пятнадцатью рисунками вне текста и четырьмя в тексте составлен Н.В. Соловьевым. Третья выставка: «Русская жизнь в эпоху Отечественной войны» состоялась в год столетнего юбилея войны. Вступление написано мною, каталог с пятнадцатью рис. вне текста и одиннадцатью в тексте — Е.Г. Лисенковым. Обложка украшена портретом Александра I. Громкое название выставки не соответствовало, и не могло, очевидно, соответствовать, ее скромному содержанию. Мы извлекли один еле внятный аккорд из героической симфонии, набросав лишь контурный эскиз незабвенной исторической эпохи. — Великолепные и редкие портреты Александра и Наполеона, виды сражений, моды мужские и женские, interieur’bi и балы того времени, виды современных войне С.-Петербурга и Москвы, бегство из Москвы французов, русские в Париже, карикатуры Теребенева и портреты главнейших героев 1812-го года: Кутузов —«последний из стаи Екатерининских Орлов», Барклай,—«непроницаемый для взгляда черни дикой», Багратион—«добыча лютой битвы», «Петрополя спаситель» — Витгенштейн, Кульнев и Платов, Ермолов и Бенигсен, Раевский — «слава наших дней» и «жизни баловень счастливый»— Давыдов. Всего 210 листов. В 1913 году открылась четвертая выставка «Придворная жизнь 1613—1913 гг.», приуроченная к 300-летнему юбилею Дома Романовых. Вступление и каталог с тринадцатью рисунками вне текста и пятью в тексте составлены Н.В. Соловьевым. В 208 листах выставка показала нам портреты царей и цариц, дворцы и палаты, фейерверки и иллюминации, коронации и торжественные въезды, бракосочетания, спектакли, прогулки и охоты, обеды, балы, маскарады, карусели, несколько любопытных interieur’oв царствовавших особ. Выставка 1914 года «Русская и иностранная книга» с моим предисловием и каталогом, составленным П.Д. Кедровым, М.А. Остроградским и П.Е. Рейнботом, могла для широкой публики показаться слишком специальной. Но для собирателя и любителя она представляла несомненный интерес, что и дает мне основание привести краткий перечень наиболее выдающихся из выставленных нами произведений печатного дела. Всего на выставке было 500 книг, разделенных на шесть отделов. Первый отдел, посвященный русской книге XVIII и XIX веков, содержал около 100 экз., из которых особого внимания заслуживали в XVIII веке: «Тайна противонелепаго общества», «Начальное управление Олега», «Топографические примечания», почти все сочинения Струйского, «Ябеда» Капниста; в XIX веке: иллюстрированные сочинения наших классиков, «Наши, списанные съ натуры», «Картинки русскихъ нравов», «Петербургский театрал», «Теория волокитства», «Живописный Карамзин», «Типы современных нравов», «Сенсации Курдюковой», рисунки Агина к «Мертвым душам», «Листок для светских людей», «Художественный листок Тимма» и т. д. Превосходные четыре манускрипта XIV и XV веков, французские и латинские, из собрания И. В. Ратькова, из которых один Horae beatae Marii Virginis. с 57 большими миниатюрами и 97 малыми, открывали второй отдел под заглавием: «Рукописи.— Иностранная книга XV—XVII веков». В этом же отделе привлекали внимание великолепные Альды и Эльзевиры И. Д. Орлова, между которыми был «Le Pastissier Francais» 1655 г. в необрезанном виде,— один из двух известных экземпляров. Особенно богат был следующий отдел «Иностранная книга XVIII века». В нем собраны были все «гвозди» современного французского роскошного издательства, в старинных, с гербами, марокеновых и мозаичных переплетах Дерома, Паделу, Троц-Бозоне и др.: Montesquieu Le temple de Gnide 1742; Daphnis et Chloe 1745; Bocacce 1757 (первое итальянское издание); Dorat Les Baisers и Les Fables 1770—1773; Ovide Metamorphoses 1767—1771; Laborde Chansons 1773; Monuments du Costume и др., всего около 70 книг. Четвертый отдел, «Иностранная книга XIX века», заключал в себе хорошие иллюстрированные издания французских романтиков и несколько слабо представленных немецких и английских книг. Последние, наконец, два отдела: «Книжная иллюстрация» и «Переплет и книжный знак»— содержали первый — 120 листов отдельных сюит и виньеток, а второй — несколько ex-libris’oв и около 70 роскошных переплетов XVI—XVIII веков, вне зависимости от содержания книги. Помещенные в каталоге 24 рисунка вне текста и 22 в тексте изображали переплеты, фронтисписы, виньетки, рамки, заставки, типографские знаки. Шестая наша выставка 1915 г. посвящена была французской и английской гравюрам XVIII века и состояла, приблизительно, из 500 листов, между которыми было множество редчайших гравюр черных и отпечатанных в красках Морланда, Смиса, Уорда, Ватто, Дебюкура, Жанине и др. Почти весь выставочный материал был представлен собраниями кн. А.С. Долгорукова, В.П. Кочубея, И.А. Меликова и А.К. Фаберже. Несколько отличных листов были даны Академией художеств, в залах которой, за недостатком помещения в Кружке, имела место эта выставка. В один из вечеров мною для публики прочтено было краткое сообщение об особенно характерных чертах и отличиях французской и английской гравюры — сообщение, которое вышло в отдельном оттиске с прелестной фототипией в красках. В другой вечер мы отпечатали на станке, в присутствии посетителей, десятка два гравюр со старинных медных досок, хранившихся в Академии. Все эти отпечатки, с прибавлением нескольких гравюр с выставки, принадлежавших нашим сочленам, были тут же пущены с аукциона в пользу Кружка. Аукционом этим, давшим очень порядочный доход, заведовал член Кружка А.А. Половцов. В последний, наконец, вечер мы устроили в средней зале Академии подмостки с театральной сценой, на которой воспроизведены были некоторые из лучших находившихся на выставке гравюр — в живых картинах. Постановкой заведовал библиотекарь Академии Ф.Г. Беренштам. Вступление к каталогу и сам каталог составлены Е.Г. Лисенковым; они вышли в том же формате, в котором выходили и все остальные выставочные издания, но в исключительно роскошном виде, с двумя фототипиями в красках и множеством черных воспроизведений. Книга продавалась по 10 руб. и в несколько дней разошлась без остатка. Это были наша последняя выставка и последнее наше издание. Наступало смутное время, и Кружок, подобно многим другим культурным начинаниям, вскоре прекратил свое существование. Всего нами выпущено, считая четыре выпуска «Материалов», пятнадцать изданий и устроено шесть выставок. Вот и все, что, мне казалось, я могу сообщить о трудах и жизни Кружка, в пределах изменчивой памяти, но восстали в этой памяти еще одни манящие облики. Это — вечера наших выставок, интересные и оживленные.— И кого только на них не бывало! Великая княгиня Мария Павловна, почетная председательница Кружка, нарядные дамы в жемчугах и бриллиантах, с кавалерами в парадных уборах, заезжавшие на четверть часа перед балом, друзья наших членов, художники, артисты, собиратели, воспитанники учебных заведений,— по воскресеньям и праздникам,— люди с улицы, случайно узнавшие о нашем существовании — «смесь племен, наречий, состояний»! Все бесследно исчезло,— и дорогие гости Кружка, и сам Кружок наш интимный, и много его радушных хозяев — кто расстрелян, кто погиб в заточении, кто не выдержал лишений и бедствий,— завещав нам на память одну скорбь об утрате всего невозвратного, искони родного. И вспоминаются невольно, словно вещие, слова покойного Н.В. Соловьева, которыми он начинает в 1913 г. свое интересное исследование о придворной нашей жизни, говоря о воцарении Михаила Федоровича:

«Не оправилась еще Русь от тяжелых годин, не высохли еще слезы на глазах по погибшим в междоусобицах братьям и отцам. Самые палаты царские разорены и разрушены. Терема стоят без крыш и полов, с покосившимися окнами, с облезшей позолотой...»

Несколько слов об авторе воспоминаний —  Верещагин, Василий Андреевич (1859—1931), библиофил и библиограф, помощник статс-секретаря Государственного совета. В 1903 г. организовал Кружок любителей русских изящных изданий — первую в России юридически оформленную библиофильскую организацию — и был его бессменным руководителем. В 1917—1918 гг.— председатель Комиссии по охране памятников искусства. Эмигрировал в 1921 г. В 1928—1931 гг. был председателем Общества друзей русской книги. Составил ценные библиографические труды: «Русские иллюстрированные издания XVIII и XIX столетий (1720—1870)» (Спб., 1898) и первый выпуск «Материалов для библиографии русских иллюстрированных изданий» (Спб., 1908).