RARUS'S GALLERY

88 с. с иллюстрациями в тексте и на отдельных листах. Одна репродукция в красках, 5 фототипий, 22 автотипий на отдельных страницах и 11 рисунков тушью в тексте. Напечатана в 15-ой государственной типографии, в количестве 1000 экземпляров, нумерованных от I - L + 950. Экземпляры Римской нумерации в продажу не поступали. В печатной издательской художественной обложке. 33х25,2 см. Борис Григорьев проявил себя, как прекрасный рисовальщик: характерные черты его стиля — гибкая, аристократически-изысканная линия как превалирующее начало формы, наиболее чётко, пожалуй, доминировали в этом большом графическом цикле, 1916—1918, что был создан на базе парижских впечатлений. Атмосфера Парижа — мир богемы и цирков, кафешантанов и продажной любви, фатальности и неги — представлена художником, словно через увеличительное стекло.

Борис Григорьев был одним из самых дорогих и престижных портретистов России 1910-х г.г., и в двадцатые годы сохранил это звание, уже работая в Америке. Остались десятки им созданных портретов, среди них чуть ли не вся русская интеллигенция начала века: Скрябин и Рахманинов, Шаляпин и Мейерхольд, Добужинский и Рерих, Клюев и Горький, Розанов и Шестов, Керенский и Л. Брик — вот далеко не полный список этой портретной галереи. А кроме того жанровые сцены Рыбинска и Парижа, Нью-Йорка и Сантьяго, пейзажи Европы, Северной и Южной Америки. И сотни, тысячи рисунков... Родился Григорьев в Москве. Учился в московском Строгановском художественно-промышленном училище (1900 - 1907) и в Высшем художественном училище при Петербургской академии художеств (1907 - 1913). Его учителями были А. Архипов, Д. Кардовский. Раннее творчество Григорьева близко модерну в мирискусническом его варианте, с характерной для этого стиля декоративностью, орнаментальной ритмизацией, гиперболичностью и гротесковостью образов. В этой манере выполнены рисунки и иллюстрации Григорьева для изданий А.Е. Бурцева, известного в начале двадцатого столетия издателя роскошных малотиражных изданий и коллекционера, покровительствовавшего многим малоизвестным живописцам. Для Бурцева Григорьев выполнил иллюстрации русского фольклора к нескольким выпускам сборника «Свободные часы» и к книге «Жизнь русского народа. Его нравы и обычаи в картинах художников и в снимках с натуры» (1914). Кроме того, Бурцев посвятил творчеству Григорьева несколько выпусков своего «Журнала для немногих» (1913 - 1914). Начиная с 1913 г. Григорьев постоянно участвовал в выставках объединения «Мир искусства», хотя идеи «мирискусников» он вряд ли глубоко разделял. Еще в 1909 г. Григорьев входил в возглавляемую Н. Кульбиным «Студию импрессионистов» — объединение левых художников, близких к футуризму. Творческие поиски русских футуристов не прошли для Григорьева бесследно, но футуристом он не стал. Он иллюстрировал произведения А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина и И.С. Тургенева, В. Каменского и Саши Черного; делал рисунки и карикатуры для журналов «Сатирикон» и «Новый Сатирикон». Им выполнены эскизы декораций и костюмов к постановке (не осуществленной) оперы Н.А. Римского-Корсакова «Снегурочка» в Большом театре.

Современники восторженно отзывались об оформлении Григорьева одного из залов артистического кабаре «Привал комедиантов». А помимо живописи и графики он сочинял стихи, создал роман и книгу мемуаров, писал статьи об искусстве и художниках. Его замыслы были грандиозны и впечатляющи: картины, циклы и серии работ — «Расея», «Лики России», «Лики мира». Настоящий Григорьев начинается после поездок в Париж. Несколько месяцев, проведенных там в 1911 и 1913 г.г., художника научили многому. В Париже он много работал (создал несколько тысяч рисунков). Парижские рисунки сделали Григорьева знаменитым. Из отдельных парижских рисунков сложился большой цикл, названный художником «Intimite», а в нем отдельные серии: «Женщины», «Парижские кафе», «История одной девушки».

«Intimite» — так же называлась необычная книга, вышедшая тиражом в 1000 нумерованных экземпляров в 1918 г., в нее вошли парижские рисунки Б. Григорьева и две статьи искусствоведов В. Дмитриева и В. Воинова (Борис Григорьев. Intimite. Пг., изд. Б.М. Ясного, 1918). Эти статьи, наряду с блестящим эссе Н. Пунина в № 8 - 9 «Аполлона» за 1915 г. — лучшее, что написано о творчестве Б. Григорьева до его эмиграции. В цикл Григорьева «Расея» (1917) входят 9 картин и 60 рисунке которые он впервые показал на выставке «Мир искусства» 1918 г. В картинах и рисунках «Расеи» Григорьев предстал художником, мыслящим, по выражению А. Блока, «глубоко и разрушительно». В 1918 г. была издана книга с одноименным названием (Борис Григорьев. Расея. Пг., Изд-во В.М. Ясного, 1918), которая потом была дважды переиздана с дополнениями за границей.  В 1919 г. Григорьев с женой и сыном уезжают сначала в Финляндию, затем в Германию. В эмиграции бедствовать не пришлось. Слава следовала за ним по Европе и Америке.

Он много работал, широко выставлялся, картины его охотно покупали лучшие музеи и крупные коллекционеры. С 1921 г. устанавливается определенный ритм его жизни. Зимой он работает в США, пишет пейзажи Флориды, портреты деловых людей, светских дам, деятелей искусства: А. Ремизова, С. Есенина, возвращающегося из Америки, Ф. Шаляпина, актеров Московского Художественного театра. В Бретани создает свой знаменитый Бретонский цикл, в Тулоне и Марселе рисует моряков, портовые улочки и таверны. В 1927 г. Григорьев купил землю в провансальской деревушке Кань, недалеко от Ниццы, построил там дом с намерением окончательно в нем обосноваться. Однако в том же году его приглашают в Чили профессором Академии художеств в Сантьяго. В Чили его называют «великим русским художником».

Но поработать профессором ему не удалось — в 1928 г. в Чили происходит правительственный переворот и контракт с ним аннулируется. Впрочем, в 1936 г., после очередного переворота, его опять приглашают в Чили. В 1927 г., возвращаясь из Чили, Григорьев пересек Кордильеры, путешествовал по Аргентине, Уругваю, Бразилии. В 1930 г. возвратился в Кань, где занялся большой картиной «Лики мира», которую посвятил Лиге наций. В 1932 г. это полотно, после персональной выставки художника в Славянском институте в Праге, приобретает столица Чехословакии. В последние годы он живет, в основном, в Кане, как всегда, много работает, и в феврале 1939 г. там умирает, незадолго до смерти закончив свой последний автопортрет.