RARUS'S GALLERY

Л., Госиздат, 1930. 12 с. Тираж 20000 экз. Цена 25 коп. В цв. издательской литографированной обложке. 22х19 см. Совместная проба сил в силуэтной графике!

 

 

 

 

 

Слева направо: И. Червинка, Л. Хидекель, И. Чашник, Л. Юдин. 1920 год.

Юдин, Лев Александрович (1903 – 1941)- график-силуэтист, советский живописец. Ученик и соратник Казимира Малевича. Член Союза художников с 1932 года. Муж художницы Марии Гороховой. Лев Юдин родился в 1903 году в Витебске. Вырезать из бумаги его научила мама, постоянно вырезая силуэты разных зверюшек во время игры с детьми. Ещё в школе Лев начал посещать мастерскую К.С. Малевича, затем учился в институте, где Малевич преподавал, а в 1922 году переехал в Петроград вместе с учителем, безуспешно пытавшемся преодолеть тягу своего ученика к натуре, к изображению реальности вне рамок «научного метода». В Петрограде Юдин учился во ВХУТЕМАСе – ВХУТЕИНе (1922 – 1923), с 1920 года уже участвовал в выставках. С 1923г. – сотрудник ГИНХУКа (Государственный институт художественной культуры). Работал с Малевичем, в конце 1920-30 гг. входил в группу живописно-пластического реализма вместе с В. Ермолаевой, В. Стерлиговым, К. Рождественским. Среди своих коллег Юдин выделялся особым талантом – работой в редкой графической манере силуэтного изображения. Без предварительной подготовки он виртуозно вырезал ножницами силуэты животных и людей 1– 2 см величиной, часто в сложных композиционных взаимодействиях. Работы Юдина отличает точность и изящество рисунка, удивительное декоративно-ритмическое мастерство.

С 1928 года Юдин вместе с другими замечательными художниками и литераторами: В. Лебедевым, В. Курдовым, Ю. Васнецовым, П. Соколовым, Б. Малаховским, В. Ермолаевой, Д. Хармсом, Н. Олейниковым, Н. Заболоцким, В. Маяковским, А. Введенским, Э. Криммером – сотрудничал в журналах «Чиж» и «Ёж», знаменитой «Академии Маршака». Погиб Юдин в первом же своём бою в одном из самых кровавых мест Ленинградского фронта. Получив накануне боя «бронь» от Союза художников, он отказался воспользоваться ею, считая это предательством по отношению к бойцам своего взвода. Работы Юдина экспонировались в Дрездене, Брюсселе, Петербурге. Персональная выставка Л. Юдина состоялась в 2003 году в музее современного искусства «Царскосельская коллекция» в Пушкине.

Городецкий С.М. Портрет Льва Юдина. Холст, масло. 50х40 см.

Конец 1930-х. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Виктор Царицын

Их объединил "Авангард"

Из истории русской культуры XX века, в целом достаточно хорошо изученной, есть все же отдельные “ниши”, белые пятна, которых пока не коснулось внимание ни опытных, ни юных искусствоведов, культурологов и литературоведов. К примеру, много ли нам известно о рукописных книжках, созданных отдельными группами выдающихся писателей, художников, музыкантов и посвященных знаменательным событиям в их частной жизни, а значит? и в культурной жизни страны. Мы помним, конечно, о рукописных альбомах пушкинского времени или о знаменитой “Чукоккале”, в которых оставляли свои автографы популярные деятели того времени. Знаем мы и о направлении современного андеграунда, возглавляемого художником Михаилом Карасиком и связанного с подготовкой так называемых “Книг художников”, выпускаемых малым тиражом и предназначенных для публичного просмотра и обсуждения. Здесь речь пойдет совершенно о другом…

Юдин Л. Оранжевый молочник и бутылка. 1936 - 1939 гг. 45,5x33,5 см. Холст, масло.

Итак, недавно, мой приятель, доктор биологических наук Александр Львович Юдин, сын художников Льва Юдина и Марии Гороховой, принес мне для ознакомления неизвестные ранее документы, связанные с жизнью и творчеством группы талантливых художников из ближайшего окружения Казимира Малевича — две рукописные книжки и три рукотворные поздравительных открытки почти семидесятилетней давности, представляющих, с моей точки зрения, большой культурологический, познавательный, исторический, художественный и литературный интерес. Александр Юдин, возможно, единственный из здравствующих ныне, лично “общался” с Казимиром Малевичем, правда, в бессознательном двухлетнем возрасте. 21 октября 1934 года отец привел его в гости к своему учителю и другу К. С. Малевичу. Из дневника художника Л. Юдина: “Малевич обрадовался Саньке. С удовольствием смотрел на него, сказал жене: «У нас сегодня как будто праздник!». Здесь я попытаюсь хотя бы в тезисной форме рассказать о некоторых забытых или малоизвестных событиях в культурной жизни нашей страны первой трети XX века, в какой-то степени связанных с изучением этих документов.

Юдин Л. Голубой натюрморт. 1930-е.

Холст, масло. 36x54 см.

Две комментируемых книжки, созданные Львом Александровичем Юдиным (1903–1941) в 1938-м и 1939 годах, посвящены праздничным встречам его друзей-художников Павла Михайловича Кондратьева (1902–1985) Эдуарда Михайловича Криммера (1900–1974), Теодора Иосифовича Певзнера (1904–1942 ) и Соломона Давидовича Левина (1907–1990). Персонажем книжек является и жена Л. Юдина — художница и педагог Мария Алексеевна Горохова (1903–1991). Специалистам-искусствоведам и многим любителям изобразительного искусства известно творчество этих художников. В разное время их работы экспонировались и обсуждались на многих выставках в нашей стране и за ее рубежами. Не говоря уже о довоенных выставках, только в последние годы работы Л. Юдина, Э. Криммера и П. Кондратьева экспонировались в Дрездене, Брюсселе, Петербурге, Пушкине. В Музее современного искусстве “Царскосельская коллекция” в Пушкине состоялись персональные выставки М. Гороховой (2004), Л. Юдина (2003), С. Левина (2004). Люди старшего поколения, возможно, помнят рисунки этих мастеров в детских журналах “Чиж” и “Еж”, выходивших в Ленинграде в 30-х годах прошлого века. А совсем недавно, летом 2005 года, на выставке в Русском музее, посвященной 60-летию Победы, были представлены шесть акварелей Криммера и три рисунка Кондратьева, а плакатом-рекламой выставки служила репродукция одной из работ Криммера 1945 года .

Лев Юдин. Натюрморт. Без названия. 1940. бумага, офорт, 26х28 см.

Люди, интересующиеся историей нашей культуры, вероятно, знают, что некоторые участники рассматриваемой компании являются героями художественно-документального повествования Семена Ласкина “Роман со странностями” (Звезда. 1997. № 12). В предвоенные годы эта компания летом, в сопровождении жен, детей и близких родственников совершала длительные творческие поездки в Миробудицах (Новгородская обл.), дер. Вяз (Ленинградская обл.), город Корсунь на Украине. Воспоминания об этих поездках отражены в обеих книжках, которые выполнены в смешанной технике: рисунки и текст — пером с подкраской акварелью и с использованием аппликаций рисунков и текста, вырезанных из журнала “Чиж”, а также конфетных фантиков и этикеток. Книга “Охтиньки” объемом 20 страниц подготовлена к встрече 8 ноября 1938 года после возвращения из дер. Миробудицы. Странное, на первый взгляд, название книги воспроизводит характерное восклицание местных крестьянок после услышанных новостей. Здесь, в частности, приведены “эпиграммы” (вернее, дружеские послания) на всех членов компании: № 1 и № 2 адресованы С. Левину, № 3 — Т. Певзнеру, № 4 — Л. Юдину, № 5 — М. Гороховой, № 6 — П. Кондратьеву, № 7 — Э. Криммеру, № 8 — А. Юдиной (сестре Л. Юдина). В комментариях они не нуждаются, поражает лишь не свойственная современным творческим работникам удивительная теплота и доброжелательность людей, хотя и близких по мировоззрению, но все же различных по темпераменту и взглядам на искусство. Книжка “Текущие дела” объемом 40 страниц подготовлена к встрече 2 мая 1939 года. В ней отражено много, казалось бы, незначительных с позиций сегодняшнего дня бытовых моментов, приведены карикатуры, мало что говорящие даже специалистам-искусствоведам. Между тем некоторые из них требуют развернутых комментариев. К примеру, три наброска, озаглавленные “Точка зрения”, и беглые подписи к ним на самом деле отражают многолетние и серьезные споры выдающихся художников, последователей Малевича, вокруг творчества другого замечательного мастера — Дмитрия Митрохина, являющего собой едва ли не полную противоположность Казимиру Малевичу. В конце 30-х годов Юдин, Кондратьев, Криммер серьезно изучали творчество Митрохина, общались с ним и сохранили восторженное отношение к его личности до конца своих дней.

Лев Юдин. Без названия. 1940. бумага, офорт, 24,5х28 см.

Впрочем, со стороны Митрохина они встречали также доброе и заинтересованное внимание, о чем, в частности, говорят письма Митрохина Э. Криммеру, находящиеся в моем собрании. В письмах с фронта Л. Юдин неоднократно с любовью вспоминает своих любимых художников. В октябре 1941 года он пишет: “Малевич и Митрохин пробудили такие чувства, которые уже могут погибнуть только со мной вместе”. Напомним, что такой известный художник, как академик живописи Константин Рождественский, друг Юдина и Криммера, осуждая Юдина за увлечение Митрохиным, писал ему: “Мне становится грустно за тебя. Ты сам себя обманываешь и обманываешься, суживая свой творческий диапазон… Иначе я не могу объяснить твое увлечение Митрохиным”. В книжке “Текушие дела” в разделе “Последние новости” эзоповым языком описывается неудачная, с точки зрения, “общественности” попытка экспонирования на одной из выставок литографии Криммера “Карусель”, находящейся ныне в собрании Русского музея. Отношение же друзей к этой работе отражено в последней фразе: “ПРИВЕТ СМЕЛЬЧАКУ!” Представляет определенный познавательный интерес сравнение шаржированного портрета Криммера 1939 года, нарисованного буквально несколькими штрихами, и его же фотографии 1966 года. По-моему, очень похоже! Любопытно разглядывать и поздравительные открытки, нарисованные Л. Юдиным к новому, 1941 году и по каким-то причинам не врученные адресатам: “Полю”, то есть Павлу Кондратьеву, “Дорогому Эдуарду”, то есть Эдуарду Криммеру и “Братцу Тео”, то есть Теодору Певзнеру. Здесь комично и талантливо использованы аппликации из конфетных фантиков с умело дорисованными деталями. Например, расставлены по юмористическому ранжиру друзья-художники: Юдин, Кондратьев, Певзнер и Криммер, поднимающиеся к творческим вершинам. Это фактически последние работы, в какой-то степени объединяющие друзей . Через полгода начнется война. В первом же бою в 1941 году погибнет младший лейтенант Лев Юдин, в 1942 году погибнет Теодор Певзнер, с первых дней войны и до ее окончания будут служить старший сержант Эдуард Криммер и старший лейтенант Павел Кондратьев. А старший сержант Соломон Левин будет участником не только Отечественной войны, но и Финской кампании 1939–1940-х годов. Они будут не только активно воевать, но и творчески работать. Э. Криммер, например, будучи Начяльником маскировочной службы 8-ой авиабазы (позже эту должность займет Кондратьев), подготовил книгу “Маскировка самолетов” (она подарена мною Музею истории Ленинграда). Кондратьев и Криммер много рисовали на фронте, и эти рисунки и акварели регулярно экспонируются, являясь свидетельством не только таланта художников, но и их мужества и душевного здоровья. Значительный литературный и познавательный интерес представляет и эпистолярное наследие этой компании художников, частично опубликованное в различных искусствоведческих изданиях. Представляется, что читателям “Невы” будет интересно познакомиться с фрагментами из этих писем, прямо или косвенно связанными с обсуждаемыми книжками.

Из писем Э. Криммера

Валдай, с. Миробудицы, 14–17 июля 1938 г.

Вчера прошли 25 км без тренировки. Юдин с товарищами встретил меня на станции. Это было очень мило с их стороны. Первый день обедал у них. Завтра собью подрамники, натяну холсты и начну работать, очень не терпится. Вот правила:

1. Смотреть широким глазом, чтобы весь намеченный пейзаж входил в глаз.

2. Брать только крупные, характерные явления и уже внутри этого основного — членение, которое создает ритм вещи.

3. Напрягать цвет до предельной выразительности, но так, чтобы он не лежал сверху покраской.

4. Форму рисовать сразу с нескольких сторон, как бы охватывая ее цветом, как будто цвет — материал, из которого лепим форму.

5. Любить то, что изображаешь.

6. Быть абсолютно искренним и не бояться рисковать.

Миробудицы. 5 августа 1938 г.

…Нас здесь целая колония, так что куда ни ткнешься — все сидят либо с мольбертом, либо с альбомом… Мы с Юдиным делаем обменный просмотр…

Миробудицы 17 сентября 1938 г.

…Мои товарищи Кондратьев и Певзнер достигли некоторых успехов, но пока это еще детские разговоры. У Кондратьева все этюды получаются запеченные, как из духовки, с коричневой корочкой. У Певзнера дело обстоит лучше. Он почувствовал запах живописи и опьянен этим”.

Миробудицы. 28 сентября 1938 г.

Сегодня часов 5 без перерыва писал большой этюд… Для того, чтобы написать в реалистическом предметном видении, приходится все контрасты цвета и формы загонять внутрь, работать на закрытом приеме. Вместе с тем сохранить новое чувство сознания природы через живопись. Боюсь, не впал ли я в передвижников или в какую-нибудь старушку похуже. Товарищи мои, к сожалению, помочь мне ничем не могут, им все нравится. Очень не хватает жесткой критики… Наша выставка, которую мы делали весной для Ленинграда, сейчас открыта в Киеве и пользуется успехом. Ей будет целиком посвящен журнал Союза украинских художников. Каталог мы уже получили”.

Ленинград. 14 марта 1939 г.

Вчера был на обсуждении работ Кондратьева в бюро секции. Их оценили хорошо… Юдин много за это время нарисовал, держится важно. Я тоже готовлю свои работы к просмотру. Уже просится много народу…

Фронт. 25 мая 1942 г.

Я стал страшный и тонкий, мой вес 53 кг (до войны — около 80 кг.). При этом надо очень много работать и руководить днем и ночью очень ответственным и большим участком работы. Кроме этого, я собираю материалы для книг и уже много в этом отношении написано и нарисовано. Если останусь жив — сделаю интересную работу… Хочу Кондратьева устроить к нам на службу. Думаю, это удастся.

Из моих друзей и знакомых мы не увидим многих. Юдин погиб в бою. Маленький Лев Юдин! До боли жалко. Было в нем драгоценное… Нет Певзнера, Тырсы, Кондратьева спасает жена Таня, высокой марки человек. Я был у них в прошлую командировку.

Фронт. 22 октября 1942 г.

“Кондратьев получил в готовом виде мой аэродром, а мне приходится поднимать заново новый, очень большой, с очень большими объектами”.

Фронт. Февраль 1944 г.

“…Мы покинули свои насиженные места и пока осели у самой линии фронта… Я и Кондратьев были представлены к “Красной Звезде”, но получили “За боевые заслуги”…

В письмах с фронта Кондратьева упоминаются и его друзья, в частности, Криммер.

Приютино. 6 октября 1942 г.

“С 19 сентября я уже и форме, шинели и т. д. Целый день работаем с Эд. Мих., а вечером сидим у огонька и говорим о живописи и о друзьях…”

Фронт. 7 июня 1944 г.

“Несмотря на напряжение, в котором постоянно живешь, почти каждый день мне удается немного порисовать. И, пожалуй, я сделал успехи и кое-что еще понял в рисунке. На днях показывал все Эд. Михчу. Он сказал, что я почти на правильном пути и время войны не потерял для своей работы. Главное, что я вдруг понял и почувствовал это в натуре — контраст пропорций пространства. Вдруг стал чувствовать не только линейный, плоский ритм, а и объемный в глубину, ритм форм, находящихся в пространстве. Мне вдруг сразу стал понятен кубизм, в котором основное — ритм пространства, ритм абстрагируемых от предметности форм в пространстве, а не просто плоское построение…”

А вот последние, трагические письма Льва Юдина и, естественно, об искусстве и друзьях.

Ленинград. 5 ноября 1941 г. Д. И. Митрохину:

“Сегодня отправляюсь в действующую армию. В моей записной книжке —- заставки и инициалы из Вашей книги о Суворове. Радуюсь, что имею вещи, сделанные Вашей рукой. Всматриваюсь в них с любовью и вступаю в Ваш мир художника, который мне так близок и дорог… Искусство опять нахлынуло на меня и дает много радости и надежды”.

5 ноября 1941 г. М. Гороховой:

“Дорогая моя женушка, моя радость! Знаешь, кто вчера отправил мои письма тебе? Павел Кондратьев! Он был вчера у меня на выпуске (командиров. — В. Ц.). Как приятно мне было его увидеть. Милый мой Павлик! Жаль было с ним расставаться”.

И, наконец — последняя открытка, написанная за несколько дней до гибели командира взвода младшего лейтенанта Льва Александровича Юдина.6 ноября 1941 г. Ленинград. М. А. Гороховой:

“20.00. Моя дорогая жена! Поздравляю тебя и сыночка с наступающим праздником. Неважно, что эта открытка придет позже. В этот торжественный день я с вами, мои любимые! Я знаю, что и вы думаете обо мне сейчас, что и вы со мной. Мария, друг мой, я сейчас на пути в свою часть. Проезжал мимо твоего дома. Каким новым показался мне мой город, каким замечательным!

Лежим на нарах, болтаем. Тепло, светло, мы вполне сыты. Товарищи рассказывают о боях, в которых участвовали…”

Льву Юдину оставалось жить несколько дней. Он погиб в первом же своем бою в одном из самых кровавых мест Ленинградского фронта — под Усть-Тосно 9-го или 10 ноября 1941 года. По злой иронии судьбы, накануне боя он получил “бронь” от Союза художников Он отказался воспользоваться ее, считая это предательством по отношению к бойцам своего взвода…

Практически все герои этого повествования начинали свою творческую деятельность в первые послереволюционные годы, в период коренных изменений циальной жизни общества. В это время большинство молодых творческих работников — художников, поэтов, музыкантов, театральных деятелей — активно развивали и пропагандировали идеи авангардного искусства, зарождавшегося к России под влиянием Малевича, Филонова, Матюшина, Мейерхольда, Хлебникова, Стравинского и других выдающихся деятелей культуры. Молодежь (а нашим героям было тогда от 17-ти до 20 лет) активно поддерживала своим творчеством светлые (как тогда казалось) идеи обновления общества. Им были близки афористичные лозунги Казимира Малевича: “Ничего старого — ни формы, ни жизни!”; “Освободим живопись от рабства перед готовыми формами действительности!”; “Сделаем живопись искусством творческим, а не репродуктивным!” Юные художники считали, что революция социальная обязательно приведет и к революции в мышлении и восприятии искусства.

С сожалением приходится признать, что и сейчас, спустя почти столетие с момента возникновения авангардных утопий, творчество гениев авангарда и их последователей не понято и не принято большинством зрителей — во всяком случае, в России. Это объясняется не только и не столько сложностью восприятия произведений авангарда, сколько порочной практикой насильственной пропаганды антиискусства, бытописательства, “кича”, изображения внешней оболочки явлений. Уже несколько поколений зрителей лишены “духовного зрения”, а ведь подлинное искусство — это не только путь к созерцанию мира и получению зрительного удовольствия, но и, в первую очередь, “сотворчество”, дорога в глубины собственной души. Несмотря на опасность творческих экспериментов в тоталитарном обществе, где любое инакомыслие считается идеологической диверсией, большинство наших героев пытались в меру своих способностей развивать и пропагандировать основные идеи авангарда: раскованность, яркоцветность, смелость, самостоятельность, высокую духовность. Как это ни парадоксально, во многом искусство авангарда сродни искусству иконописи.

В нашу задачу не входит искусствоведческий анализ многогранного творчества героев рассматриваемых книжек, но все же об одном важном направлении в их художественной деятельности следует сказать хотя бы кратко, так как это прямо связано с забытыми, но важными моментами в истории нашей страны. Речь пойдет о журналах “Чиж” и “Еж”, знаменитой “Академии Маршака”, в которой с 1928 года активно сотрудничали Юдин и Криммер вместе с другими замечательными художниками и литераторами: В. Лебедевым, В. Куровым, Ю. Васнецовым, П. Соколовым, Б. Малаховским, В. Ермолаевой, Д. Хармсом, Н. Олейниковым, Н. Заболоцким, В. Маяковским, А. Введенским и многими другими. Следует отметить, что даже среди своих коллег, выдающихся художников, Лев Юдин выделялся особым талантом. В своем творчестве он использовал редкую графическую манеру — силуэтное изображение. Без всякой предварительной подготовки он виртуозно вырезал ножницами силуэты животных и людей, часто в сложных композиционных взаимодействиях. Большинство работ Юдина отличает точность и изящество рисунка, удивительное декоративно-ритмическое мастерство.

Долгие годы (а фактически — до сих пор) об “Академии Маршака”, то есть о сотрудниках журналов “Чиж” и “Еж”, в которых работали в 1930-х годах наиболее талантливые поэты и художники страны, рассказывали прекраснодушные байки. Напомним о не парадной жизни этой “Академии” в условиях сталинского режима. Забегая вперед, отметим, что многие члены редколлегии этих журналов были в конце 1930-х арестованы, репрессированы, расстреляны или замучены в лагерях. Среди них: В. Ермолаева, П. Соколов, Д. Хармс, П. Олейников, А. Введенский, Б. Малаховский и многие другие. Впрочем, травля лучших детских поэтов России началась еще в 1929 году, когда в “Правде” появилась программная статья “Дадим нашим детям новую литературу”, обличающая творчество С. Маршака и К. Чуковского. По указке партии во всех центральных газетах и журналах появляются злобные статьи и карикатуры, призывающие расправиться с сочинителями сказок и фантазий и авторами поэтических детских книг (за исключением назидательных и дидактических), отвлекающих детей от реальной жизни и классовой борьбы (особенно достается К. Чуковскому).

В 1930 году в газете “Смена” опубликована разгромная статья “Реакционное жонглерство”, клеймившая произведения Д. Хармса, А. Введенского и других талантливых литераторов как поэзию “классового врага” (каково было Э. Криммеру — автору рисунков к книжке Д. Хармса “Как старушка чернила покупала”.

1930 г. — арест К. Малевича;

1931 г. — аресты Хармса, Введенского, Бахтерева и др. Их временно выпустили только в 1932 году;

1932 г. — одно из самых страшных партийных постановлений: “О перестройке литературно-художественных организаций”, где фактически запрещалось развитие художественного творчества вообще. Живопись, к примеру, с той поры и до перестроечных времен могла развиваться только “в подполье”, так как все эксперименты в искусстве запрещались;

23 августа 1943 года в журнале “Советское искусство” опубликована статья одного из руководителей РАПП Александра Фадеева “Ненужный комментатор”. Этим уничижительным прозвищем глава Пролеткульта обзывал художников-иллюстраторов книг;

1 марта 1936-го — статья в “Правде” “О художниках-пачкунах”, клеймившая, естественно, лучших графиков страны: Лебедева, Васнецова, Конашевича;

Июнь 1936-го — очередная погромная статья в “Правде”: “О формализме в искусстве”. На допросы в НКВД вызываются многие творческие работники и, в частности, Л. Юдин.

И, наконец, 1937 год — начало очередного этапа “большого террора”, о котором достаточно много известно.

В какой-то степени этими документами, направленными, по сути, на уничтожение культуры страны, объясняются так называемые “творческие поиски” художников авангарда, их уходы в дизайн, прикладное искусство, кружковую работу, промышленную графику и т. п. Фактически для большинства творческих работников это были житейские поиски условий для скромного выживания. Несмотря на богатую и насыщенную творческую жизнь, многие из известных теперь художников и писателей находились как бы “вне быта”, жили в коммунальных квартирах, не имея порой даже самого необходимого. У Криммера, например, достаточно известного к тому времени художника, до 46 лет в его комнате в коммуналке (15 соседей) не было даже стола, кровати и платяного шкафа. Столы, рабочий и обеденный, заменяла огромная чертежная доска, лежащая на деревянных козлах, вместо кровати — матрас (кирпичи вместо ножек), шкаф заменял ряд аккуратно вбитых гвоздей, на которых висели солдатская шинель и несколько простых рубашек. Книг и журналов, правда, было много. Они располагались на многочисленных полках-этажерках, стоящих друг на друге. В это сейчас трудно поверить даже мне — пасынку Э. Криммера, жившему некоторое время в такой обстановке. Вот какие грустные ассоциации возникли у меня при изучении жизнерадостных рисунков Льва Юдина и его веселых рукописных книжек.

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ

ОБ УПОМЯНУТЫХ ДЕЯТЕЛЯХ КУЛЬТУРЫ

Главные персонажи:

Горохова М. А. — художник и педагог. В 30-е–60-е преподавала в Ленинградском дворце пионеров. Жена Л. Юдина.

Кондратьев П. М. — живописец, график. Ученик Матюшина, Филонова, Малевича. Участник войны.

Криммер Э. М. —  график, живописец, сценограф, прикладник. Ученик Малевича. Заслуженный художник РСФСР, лауреат Госпремии. Член Правления СХ РСФСР. Участник войны.

Левин С. Д. — художник к педагог. В 30-е– 60-е гг. преподавал в Ленинградском дворце пионеров. Участник войны.

Малевич К. С. (1878–1935) — художник, основоположник супрематизма. Подвергался аресту в 1930 г.

Митрохин Д. И. (1883–1973) — график. Заслуженный деятель искусств, член “Мира искусства”.

Певзнер Т. И. — литограф, иллюстратор. Погиб в блокаду.

Рождественский К. И. (1906–1997) — живописец, график, оформитель. Народный художник РСФСР, академик живописи. Ученик и соратник Малевича.

Юдин А. Л. (р. 1932) — доктор биологических наук. Действительный член РАЕН. Сын Л. А. Юдина.

Юдин Л. А. — график, живописец. Ближайший соратник Милевича. Погиб в бою.

Упомянутые деятели культуры:

Бахтерев И. В. (1908–1996) — художник, поэт. Подвергался репрессиям.

Васнецов Ю. А. (1900–1973) — график, живописец. В 1926–1928 гг. занимался у Малевича. Народный художник РСФСР, лауреат Госпремии.

Введенский Л. И. (1904–1941) — писатель. Репрессирован, погиб в тюрьме.

Ермолаева В. М. (1893–1937) — живописец, график. Ближайший сотрудник Малевича. Расстреляна.

Заболоцкий Н. А. (1903–1958) — поэт, художник. Учился у Филонова. Подвергался репрессиям.

Курдов В. И. (1905–1989) — график, живописец. Занимался у Малевича. Народный художник РСФСР, лауреат Госпремии.

Лебедев В. В. (1891–1967) — график, живописец. Народный художник РСФСР.

Малаховский Б. Б. (1902–1937) — художник. Автор образа “Умная Маша”. Расстрелян.

Матюшин М. В. (1861–1934) — художник. Активный деятель авангарда.

Мейерхольд В. Э. (1874–1940) — режиссер. Народный артист РСФСР. Погиб в тюрьме.

Олейников Н. И. (1898–1937) — поэт. Редактор “Ежа”. Расстрелян.

Соколов П. И. (1892–1943) — художник. Репрессирован, погиб в тюрьме.

Филонов П. Н. (1883–1941) — художник, основатель “аналитического искусства”.

Хармс (Ювачёв) Д. И. (1905–1942 ) — писатель. Репрессирован, погиб в тюрьме.