RARUS'S GALLERY

М.-Л., Радуга, 1927. 8 с. с ил. Тираж 30000 экз. Цена 23 коп.  В литографированной издательской обложке.

 

 

 

 

 

Великолепный мастер

Иван Иваныч Кнастер!

И фрак на нем приличный!

И сам он симпатичный!

Он делает игрушки

Для рыжего Петрушки.

Вчера на пароходе,

При пасмурной погоде,

Прибыли из-за границы

Разные лица:

Игрушечных дел мастер

Иван иваныч Кнастер,

Актёры и актрисы

И корабельные крысы.

Из Амстердама -

Кавалер и дама.

Разнаряженные!

Напомаженные!

Голландские актёры

Певцы и танцоры.

За особую плату

Ходят по канату.

Из Сибири - Мишка.

Из Африки - Мартышка.

Оба молодые!

Оба холостые!

Известные писатели,

Большие писатели!

Когда нечего писать -

Могут плясать!

Из Чебоксар

Отставной гусар!

Скакун - арабский!

Колпак - дурацкий!

Его ждёт невеста, -

А он ни с места!

Два брата -

Морских пирата!

Оба чернявые,

Волосы кудрявые.

За поясом, как ужи, -

Кривые ножи!

Знамениты - повсеместно!

А откуда - неизвестно!

Художник Ефим Хигер пришел в детскую книгу в 1924 году: М. Серова. "Кто это? Прочитай и угадай". Рисунки Е. Хигера. Пг., Начатки знаний, 1924. Иллюстрирует Ефим в это время и пролетарскую поэзию: Николай Тихонов "Сами". Обложка и рисунки Е. Хигера. Пг, 1924.  В том же году выходят в издательстве «Прибой» 1-е и 2-е издания детской книжки В. Волженина (Некрасов Владимир Моисеевич) «Пионеры». Рассказ в стихах. Оформляют её знаменитые еврейские графики Е. Хигер и А. Каплун. В следующем году ленинградский график Е. Я. Хигер создал азбуку в картинках, которая должна была познакомить ребёнка с буквами алфавита, развить у него интерес к учебе. Следуя традиции, художник изобразил предметы, названия которых начинаются на определенную букву алфавита. Рисунки в основном воспроизводят знакомые детям предметы, животных, людей разных профессий. Отдельные иллюстрации перегружены деталями, действующими лицами, имеются элементы стилизации. Этой книгой он и вошёл в историю советской книжной графики. Другая знаменитая и легендарная в прямом смысле работа Ефима Хигера в том же издательстве «Радуга» в содружестве с Е.Я. Данько - «Ваза Богдыхана» Легенда для детей среднего возраста. Рисунки Е. Хигера. М.-Л., «Радуга», 1925, 16 стр. с илл., а также не менее легендарная детская книжка «Петрушка». Автор – М. Фроман (Фракман, Михаил Александрович). Ленинград, Радуга, 1927. Далее, как из рога изобилия посыпались: «Игрушки», Ленинград, Радуга, 1927, 11 с., «Женька-пионер», Рассказ в стихах. Ленинград, Радуга, 1926, «Лушины груши»,  Ленинград, Радуга, 1927, 11 с. и «Красные дети на белом свете», Рассказ в стихах. Ленинград, Радуга, 1925, 11 с., все выпущенные в содружестве с Семеном Анатольевичем  Полоцким (1905-1952) - поэтом, драматургом и детским писателем, участником  казанской группы имажинистов "Витрина поэтов", выпустившей два  сборника: "Тараном слов: Ланэ, Меркушев, Полоцкий" (Казань, 1921 и "Заповедь зорь. (С. Полоцкий и М. Березин)" (Казань, 1922). Семён Анатольевич - член "Воинствующего Ордена Имажинистов" со дня основания в конце 1922 г. - Г. Б., Шмерельсон, И. И. Афанасьев-Соловьев, Владимир Ричиотти (Л. О. Турутович), Н. Григорьев, А. Золотницкий, Л. Рогинский. Участвовал в вышедших в издательстве "Ордена" сборнике  "В кибитке вдохновения" (Пг., 1923) и втором сборнике "Ровесники.  И. Афанасьев-Соловьев, Семен Полоцкий, Владимир Ричиотти, Леонид Рогинский. Имажинисты" (Л., 1925), на последней странице которого была напечатана декларация Полоцкого: "Мы питаем надежду, что в ближайшее время русская литература сможет развиваться без нашего суфлирования, но для вящего спокойствия читателя берем на себя ответственность за судьбы русской поэзии на десятилетие вперед". Здесь же было напечатано объявление, свидетельствуюшее о том, что Полоцкий привлек Хармса и Введенского к участию в невышедшем сборнике имажинистов: "ПОЛОЖА РУКУ НА СЕРДЦЕ!" значительнейшая книга 1926 г. выйдет в январе. "Необычайные свидания друзей" открывает хорошую эпоху. УЧАСТВУЮТ ПРЕКРАСНЫЕ: А. Авраамов, И. Афанасьев-Соловьев, М. Березин, А. Введенский, Э. Криммер, С. Полоцкий, В. Ричиотти, Л. Рогинский, К. Сотонин, С. Спасский, Д. Хармс, Е. Хигер, Г. Шмерельсон, В. Эрлих". Автор 15 книг для детей: "Женька-пионер" (М.-Л., 1926), "Игрушки" (Л., 1927), Каквас" с рис. Т. Н. Глебовой. - М., 1928) и др. Автор романа "Черт в Совете непорочных" (М.-Л., 1928), пьес "Аппарат" (Л.-М., 1930), "Вечная молодость" (М., 1935) и др. "Неразобранный" архив С. А. Полоцкого в ИРЛИ для исследователей закрыт. А там мы нашли бы много информации по Хигеру. Продолжая тему «пионерии», в 1926 году в издательстве «Радуга» выходит детская книжка Е. Олексеенко «Зелёный попугай» с илл. Е. Хигера и книга В. Шпанова «Чушка и хрюшка», вышедшая в издательстве «Радуга» в 1927 году. Завершает работу Ефима Хигера в «Радуге» книга Мориса Долинова «Зверинец. Котлеты». Стихи. М-Л, 1928 год. 11 с. В этом же году он работает с издательством «Крестьянская газета», где выходит книжица Софьи Федорченко «Из яйца на волю» с иллюстрациями Хигера. а в 1927 году – книга Ф. Чернышёва «Весёлые кузнецы» в издательстве «Мурзилки» также с илл. Ефима Хигера.

Хигер, Ефим Яковлевич (1899—1956), еврейский советский художник, график и книжный иллюстратор, живший и работавший в Ленинграде.  Был мужем знаменитой преподавательницы советской балетной школы Натальи Александровны Камковой из класса А.Я. Вагановой.  Дружил с Д. Хармсом, Е. Данько и О. Мандельштамом. Много и плодотворно работал в издательстве «Academia», художественно оформляя книги мировой классики. Коллекционерские пристрастия еврейского художника и графика А.В. Каплуна — старинный художественный фарфор и миниатюры — нашли свое отражение в книжном знаке, сделанном для книг его библиотеки художником-графиком Е.Я. Хигером, которому принадлежит и экслибрис для книг М.А. Фромана (1891—1940), поэта и переводчика, в 1920-е годы бывшего секретарем Ленинградского Союза поэтов. На этом экслибрисе Хигер изобразил капитолийскую волчицу, кормящую Ромула и Рема на подиуме из книг, как бы связывая древнюю легенду с основной профессией владельца экслибриса — поэтическим переводом. Библиотека Фромана после его ранней смерти осталась в семье, но... не надолго. После ареста его жены И.М. Наппельбаум (1900—1992), поэтессы, ученицы Н.С. Гумилева, бывшей студийки «Звучащей раковины» (1920—1921), библиотека распылилась по частным собраниям. Увлечение самого Е.Я. Хигера — искусство древнего Востока — нашло свое воплощение в сюжете книжного знака, выполненного для его библиотеки близким другом художника, замечательным книжным графиком С.М. Пожарским (1900—1970). Им же выполнен и экслибрис для огромной библиотеки З.С. Давыдова (1892—1957), журналиста и писателя. Оформлением этикеток и упаковок в 20-30-е годы занимались многие известные художники: С. Чехонин, М. Андреев, А. Зеленский, А. Родченко, А. Мандрусов, К. Юон, А. Дейнека, В. Конашевич, Е. Хигер, И. Фомина. Наряду с традиционными мотивами оформления этикеток (флористические мотивы, орнаментально-декоративные мотивы, мотивы женской красоты, китайские и японские мотивы) художники использовали в этикетках мотивы, связанные с тематикой «новой советской жизни»: культурные, литературные и спортивные сюжеты, авиацию, технику, метро, индустриализацию, коллективизацию и др. Создаются новые формы этикеток,  не похожие на традиционные. 24 Апреля 1935 года Ефим Яковлевич участвует в «Первой выставке ленинградских художников», проходившая в Русском музее и представлявшая работы, созданные в основном за последние три года. Среди 282 участников – Л. П. Альбрехт, С. П. Аникин, В. Л. Анисович, М. И. Антонов, В. А. Апостоли, М. И. Бакланов, П. И. Басманов, В. П. Белкин, И. Е. Болдырев, И. И. Бродский, Н. Е. Бубликов, П. Д. Бучкин, А. С. Ведерников, В. А. Власов, С. А. Волков, Л. А. Дитрих, И. Г. Дроздов, М. И. Дромметер, С. А. Заборовский, П. Я. Зальцман, В. В. Зенькович, М. А. Зубреева, Г. И. Иванов, В. В. Исаева, Ю. Ю. Клевер, Е. А. Кибрик, В. А. Кобелев, И. П. Королев, В. В. Кондратьев, Н. И. Костров, Д. П. Крапивный, В. В. Кремер, И. В. Крестовский, А. В. Кручинин, А. И. Кудрявцев, В. А. Кузнецов, Г. И. Ланге, В. В. Лебедев, А. В. Любимова, Б. А. Майоров, К. С. Малевич, С. А. Никитин, В. А. Николаев, М. В. Носков, В. М. Орешников, М. Г. Платунов, В. Н. Попов, А. С. Пруцкий, М. Р. Регель, А. А. Ростовцев, А. А. Рылов, Н. Н. Саватеев, А. И. Савинов, А. Н. Самохвалов, Н. В. Свиненко, А. Г. Ситтаро, Ю. Д. Складин, Н. И. Смирнов, П. И. Смукрович, К. А. Соколов, Г. А. Солнцев, С. И. Солодовников, П. Ф. Строев, Н. М. Суэтин, И. А. Тарнягин, О. Н. Таубер, Е. А. Татаринова, Л. Я. Тимошенко, И. Ф. Титов, В. Г. Тихов, Е. В. Тонкова, В. М. Тушев, В. Ф. Федоров, В. Н. Федорович, Р. Р. Френц, Р. З. Фрумак, Л. Я. Хортик, Е. Я. Хигер, Н. И. Хлестова, Н. Г. Цириготти, С. А. Чугунов, Т. В. Шишмарева, А. Н. Шишкин, С. С. Эскин, В. В. Эллонен и другие. В 1940-41 г.г. по заказу Детгиза Ефим Яковлевич выполнил серию иллюстраций к поэмам Лермонтова К «Мцыри» — 4 илл. (в соответствии с характером готовящегося издания художник изобразил Мцыри мальчиком-подростком); сюжет «Боярина Орши» отражен в 6 илл. (литографии; авторские оттиски — в музее ИРЛИ). Наиболее значительна сюита иллюстраций к «Тамбовской казначейше» (литографии, офорты; авторские оттиски — в музее ИРЛИ; цветной офорт — в РНБ); колоритные черты жизни уездного городка и его обитателей здесь сатирически заострены. Помимо литографий, предназначенных для издания, серия была повторена в офортах и дополнена новым сюжетом («Гарин на званом обеде») и вариантами некоторых других сцен (авторские оттиски — в музее ИРЛИ); издание не состоялось. Один сюжет — «Улица в Тамбове» воспроизведен в изд.: М. Ю. Лермонтов в портретах...(М., 1959, с. 186). Не менее известна и серия  Ефима Яковлевича Хигера «Ленинград в дни блокады» 1941-1945 годов. Дело в том, что из его блокадных работ известны были лишь рисунки. Но как оказалось в осажденном городе художником были награвированы цинковые доски.  Лишь в конце 1980-х годов  с цинковых авторских досок, переданных О.Почтенным  в коллекцию Вологодской картинной галереи  офорты были напечатаны череповецким гравером А.Т. Наговицыным. Теперь они опубликованы в каталоге вологодской выставки 2010 года. Работы Хигера существенно отличаются от больших листов Пахомова, так как задачей автора было передать трагический облик  ставшего почти фантастическим города, охваченного льдом и морозом, где перемежались иглистые силуэты архитектуры, вмерзших в лед  судов и медленно бредущих людей. Специфическая техника офорта  идеально подошла к образной задаче художника. В 1944 году Е. Хигер иллюстрирует детскую книжку Людмилы Поповой «Соколиный мир». Поэмы и стихотворения. Ленинград. Гослитиздат. Важным событием художественной жизни в период войны стала крупная зональная выставка «Урал – кузница оружия», главная тема которой – трудовой подвиг уральцев. В Перми всю организационную работу взял на себя бессменный директор картинной галереи Н. Серебренников. Для просмотра и отбора работ было создано авторитетное жюри во главе с лауреатом Государственной премии Б. Иогансоном. В жюри также вошли известные художники Г. Ряжский и Д. Шмаринов, скульптор Н. Томский, искусствоведы М. Сокольников, В. Лобанов, представители местных отделений Союза художников. Творческий порыв охватил сотни самодеятельных и профессиональных художников. Только в Перми к выставке готовились 89 человек. Некоторые профессионалы заключили договор напрямую с предприятиями. Пермский график Л. Тараканов выполнял заказ Комипермлеса на создание картины «Лесозаготовка на Урале», Е. Хигер работал над темой «Жизнь уральского колхоза», художник Ф. Дорошевич готовил серию этюдов «Лысьвенские металлурги» и т.д. Настоящим послевоенным шедевром книжной иллюстрации становятся графические работы Е.Я. Хигера к  «Острову пингвинов» Анатоля Франса, вышедшие в 1951 году в издательстве ГИХЛ.

Петрушка — один из персонажей русских народных кукольных представлений. Изображается в красной рубахе, холщовых штанах и остроконечном колпаке с кисточкой; традиционно Петрушка — это перчаточная кукла (кукла-перчатка). Петрушка — «прозвище куклы балаганной, русского шута, потешника, остряка в красном кафтане и в красном колпаке; зовут Петрушкой также весь шутовской, кукольный вертеп». Происхождение этой куклы, появившейся в России во второй половине XIX века, — достоверно не прояснено. Хотя в России Петрушки известны с XVII века. Русские кукольники использовали марионеток (театр кукол на нитках) и петрушек (перчаточных кукол). До XIX века предпочтение отдавалось Петрушке, к концу века — марионеткам, так как петрушечники объединились с шарманщиками. Внешность Петрушки отнюдь не русская: у него преувеличенно большие руки и голова, гипертрофированы черты лица, само оно (вырезанное из дерева) обработано специальной растительной жидкостью, отчего выглядит более тёмным; большие миндалевидные глаза и огромный нос с горбинкой, совершенно белые глазные яблоки и тёмная радужная оболочка, за счёт чего глаза Петрушки кажутся чёрными. Внешность Петрушки ему досталась в наследство от итальянского Пульчинеллы. Многие ошибочно считают, что широко раскрытый рот Петрушки — улыбка, однако это не так; будучи отрицательным персонажем, Петрушка постоянно растягивает губы в оскале. На руках у него по четыре пальца (возможный символ того, что Петрушка — не человек, а некий персонаж из другого мира). Типичное заблуждение — почитать Петрушку в качестве крайне древнего и исконно русского героя, основывается на его архетипических чертах характера, который зародился в глубине человеческих представлений о себе. Петрушка является младшим родственником более старших: неаполитанского Пульчинеллы, французского Полишинеля, английского Панча, турецкого Карагёза, немецких Гансвурста и Касперле, испанского Дона Кристобаля и других, — при том, что все они являются театральными куклами-марионетками и управляются с помощью нитей. Единственный аналог Петрушки по технике вождения — кукла-перчатка Гиньоль, появившаяся в Лионе в начале XIX века. Известный русский писатель Максим Горький, характеризуя образ Петрушки, писал следующее: «...была создана фигура ... известная всем народам... Это непобедимый герой народной кукольной комедии, он побеждает всех и всё: полицию, попов, даже чёрта и смерть, сам-же остаётся бессмертен. В грубом и наивном образе трудовой народ воплотил сам себя и свою веру в то, что в конце концов — именно он преодолеет всё и всех». Ширма петрушечника состояла из трех рам, скрепленных скобами и затянутых ситцем. Она ставилась прямо на землю и скрывала кукольника. Шарманка собирала зрителей, а за ширмой актёр через пищик (свисток) начинал общаться с публикой. Позже, со смехом и репризой, выбегал он сам, в красном колпаке и с длинным носом. Шарманщик иногда становился партнером Петрушки: из-за пищика речь была не всегда внятной, и он повторял фразы Петрушки, вел диалог. Комедия с Петрушкой разыгрывалась на ярмарках и в балаганах. В России «водили» Петрушку только мужчины. Чтобы сделать голос более громким и писклявым (это было необходимо как для слышимости на ярмарочных представлениях, так и для особой характерности персонажа), использовали специальный пищик, вставлявшийся в гортань. Речь у Петрушки должна была быть «пронзительной» и очень быстрой. До середины XIX века в России Петрушка ещё не имел своего нынешнего имени. Чаще всего его тогда называли «Иван Ратютю» или «Иван Рататуй» (что выдаёт французские корни куклы). Существует версия о происхождении прозвища Петрушки от украинского слова «порятуй» (спаси). Нынешнее имя пришло к Петрушке после появления среди многочисленных его бытовых сценок миниатюры «Петрушка и городовой», в которой во время многочисленных нападок городовой говорит Петрушке: «У тебя и пашпорта-то нет!», на что Петрушка гордо отвечает: «Есть! По пашпорту я Пётр Иванович Уксусов!» Из некоторых воспоминаний и дневников 1840-х годов следует, что Петрушку называли Петром Ивановичем Уксусовым. Известный российский кукольник Сергей Образцов, называл Петрушку Петром Петровичем Уксусовым (рассказ «Четыре Братца») или Ванькой Рататуем. Существовали основные сюжеты: лечение Петрушки, обучение солдатской службе, сцена с невестой, покупка лошади и испытание её. Сюжеты передавались от актёра к актёру, из уст в уста. Ни у одного персонажа русского театра не было популярности, равной Петрушке. По распространённой, но недоказанной версии, пьесы с участием Петрушки входили еще в репертуар скоморохов и состояли из юмористических сценок и диалогов. Каждая сценка изображала схватку Петрушки с тем или иным персонажем (схватки осуществлялись с помощью кулаков, палки и т. д.). Обычно представление начиналось со следующего сюжета: Петрушка решает купить лошадь, музыкант зовёт цыгана-барышника. Петрушка долго осматривает лошадь и долго торгуется с цыганом. Потом Петрушке надоедает торг, и вместо денег он долго бьёт цыгана по спине, после чего тот убегал. Петрушка пытается сесть на лошадь, та сбрасывает его под хохот зрителей. Это могло продолжаться до тех пор, пока народ не отсмеётся. Наконец лошадь убегает, оставляя Петрушку лежащим замертво. Приходит доктор и расспрашивает Петрушку о его болезнях. Выясняется, что у того всё болит. Между Доктором и Петрушкой происходит драка, в конце которой Петрушка сильно бьёт врага дубинкой по голове. «Какой же ты доктор, — кричал Петрушка, — коли спрашиваешь, где болит? Зачем ты учился? Сам должен знать, где болит!» Появляется квартальный. — «Ты зачем убил доктора?» Он отвечает: «Затем, что плохо свою науку знает». После допроса Петрушка бьёт дубиной квартального по голове и убивает его. Прибегает рычащая собака. Петрушка безуспешно просит помощи у зрителей и музыканта, после чего заигрывал с собакой, обещая кормить её кошачьим мясом. Собака хватает его за нос и уволакивает, а Петрушка кричит: — «Ой, пропала моя головушка с колпачком и кисточкой!» Музыка смолкает, что означает конец представления. Если зрителям нравилось, то они не отпускали актёров, аплодировали, бросали деньги, требуя продолжения. Тогда играли маленькую сценку «Петрушкина свадьба». Петрушке приводят невесту, он осматривал её так, как осматривают лошадиные стати. Невеста ему нравится, ждать свадьбы он не хочет и начинает упрашивать её «пожертвовать собой». Со сцены, где невеста «жертвует собой», женщины уходили и уводили с собой детей. По некоторым сведениям, пользовалась большим успехом ещё одна сценка, в которой присутствовало духовное лицо. Ни в один из записанных текстов она не попала, скорее всего, её убрала цензура. Были сцены, в которых Петрушка не участвовал. Это были танцы и жонглирование мячами и палками. Петрушка побеждал всех противников, кроме одного — Смерти. В последней, заключительной сценке Смерть забирала Петрушку с собой. Однако, так как Петрушка использовался в балаганном театре, естественно, что представление показывалось неоднократно и в разных местах. Таким образом, Петрушка, «умерший» для одного круга зрителей, «воскресал» для другого. Это даёт повод для исследователей проводить параллели между образом Петрушки и множеством различных языческих богов, бесконечно умиравших и воскресавших.

Вот что вспоминает о Петрушке Александр Бенуа:

«На самом деле первыми представлениями, которыми я забавлялся, были спектакли Петрушки. Помню во всяком случае Петрушку на даче, когда мы еще жили в Кавалерских домах. Уже издали слышится пронзительный визг, хохот и какие-то слова — всё это произносимое Петрушечником через специальную машинку, которую он клал себе за щеку (тот же звук удается воспроизвести, если зажать себе пальцем обе ноздри). Быстро расставляются ситцевые пёстрые ширмы, „музыкант“ кладёт свою шарманку на складные козлы, гнусавые, жалобные звуки, производимые ею, настраивают на особый лад... И вот появляется над ширмами крошечный и очень уродливый человечек. У него огромный нос, а на голове остроконечная шапка с красным верхом. Он необычайно подвижной и юркий, ручки у него крохотные, но он ими очень выразительно жестикулирует, свои же тоненькие ножки он ловко перекинул через борт ширмы. Сразу же Петрушка задирает шарманщика глупыми и дерзкими вопросами... Петрушка ухаживает за ужасно уродливой Акулиной Петровной, он делает ей предложение, она соглашается и оба совершают род свадебной прогулки, крепко взявшись под ручку. Но является соперник — это бравый усатый городовой, и Акулина видимо даёт ему предпочтение. Петрушка в ярости бьёт блюстителя порядка, за что попадает в солдаты. Но солдатское учение и дисциплина не даются ему, он продолжает бесчинствовать и, о ужас, убивает своего унтера. Тут является неожиданная интермедия. Ни с того, ни с сего выныривают два, в яркие костюмы разодетых, черномазых арапа. У каждого в руках по палке, которую они ловко подбрасывают вверх, перекидывают друг другу и, наконец, звонко ею же колошматят друг друга по деревянным башкам. Интермедия кончилась. Снова на ширме Петрушка. Он стал ещё вертлявее, ещё подвижнее, он вступает в дерзкие препирательства с шарманщиком, визжит, хихикает, но сразу наступает роковая развязка. Внезапно рядом с Петрушкой появляется собранная в мохнатый комочек фигурка. Петрушка ею крайне заинтересовывается. Гнусаво он спрашивает музыканта, что это такое, музыкант отвечает: „это барашек“. Петрушка в восторге, гладит „ученого, моченого“ барашка и садится на него верхом. „Барашек“ покорно делает со своим седоком два, три тура по борту ширмы, но затем неожиданно сбрасывает его, выпрямляется и, о ужас, это вовсе не барашек, а сам чорт. Рогатый, весь обросший черными волосами, с крючковатым носом и длинным красным языком, торчащим из зубастой пасти. Чорт бодает Петрушку и безжалостно треплет его, так что ручки и ножки болтаются во все стороны, а затем тащит его в преисподнюю. Еще раза три жалкое тело Петрушки взлетает из каких-то недр высоко, высоко, а затем слышится только его предсмертный вопль и наступает „жуткая“ тишина…» Жизнь Художника. Воспоминания. Том 2. Александр Бенуа.