RARUS'S GALLERY

Москва, печатано с одобрения Цензурного Комитета, учрежденного для Округа Императорского Московского Университета, в типографии Платона Бекетова, 1810. 137 с., 65 гравированных контуром и раскрашенных весьма грубо от руки гравюр (в обычных экземплярах всего 63 “планша” и они не раскрашены). В п/к переплете эпохи с тиснением золотом на корешке. Оригинальные художественные форзацы. В четвертую долю листа. Большая редкость!

Библиографическое описание:

1. Геннади Гр. “Русские книжные редкости”. Библиографический список русских редких книг. СПБ., 1872, № 113.

2. Остроглазов И.М. “Книжные редкости”. Москва, “Русский Архив”, 1891-92, № 218.

3. Обольянинов Н. “Каталог русских иллюстрированных изданий. 1725-1860”. Спб., 1914, № 1885.

4. В.А. Верещагин “Русские иллюстрированные издания XVIII и XIX столетий. (1720-1870)”. Библиографический опыт. СПБ., 1898, № 615.

5. Н.Б. “Русские книжные редкости”. Опыт библиографического описания. Части I-II. Москва, 1902-03, № 410.

6. Бурцев А.Е. “Обстоятельное библиографическое описание редких и замечательных книг”. Том IV, СПБ., 1901, № 1190.

7. The Paul M. Fekula collection. A catalogue. Vol.I-II. New York city, 1988, №1699.

Издателем этой интересной книги был известный любитель старины, председатель Общества Истории и Древностей Российских Платон Петрович Бекетов (1761-1836). Она была издана с древней лицевой рукописи, находящейся в Архиве Министерства Иностранных Дел, в который она поступила от А.Ф. Малиновского. П.П. Бекетов в своём предисловии к изданию этой рукописи между прочим говорит: “О достоверности сей книги неможно иметь никакого сомнения; она поверяема была в повествовании со многими старинными списками. Приложенные же при ней изображения, надеюсь, обратят на себя внимание любящих отечественные древности, да и всякому Русскому не неприятно будет видеть старинные обычаи наших предков. Описываемое здесь обстоятельство тем достойнее примечания, что напоминает нам время, в которое Россия, так сказать, как бы воскресла и, стряхнув с себя иго иноплемённых, явилась опять в настоящем своём виде”.

После избрания на царство Михаил Федорович долго не решался на брак. В 1624 году он, наконец, женился, но почти сразу овдовел. Царь был еще молод, и, естественно, встал вопрос о новой женитьбе. В назначенный день к царскому двору было привезено более полусотни невест самых именитых и знатных фамилий. Каждая из них имела при себе так называемую "подругу для собеседования". "Подругой для собеседования" при дочери окольничего Григория Волконского была его племянница Евдокия Лукьяновна Стрешнева. Дочь мелкопоместного мещовского дворянина Лукьяна Степановича Стрешнева и княжны Анны Волконской, дочери князя Константина Романовича Волконского, имела брата Степана (который впоследствии сыграл роковую роль в деле осуждения патриарха Никона, составив вопросы о наиболее противоречивых сторонах его деятельности). Родилась предположительно в 1608 году и потеряла мать вскоре после рождения, в то время как её отец, по некоторым указаниям, покинул родные имения ради участия в ополчении Пожарского, отдав ребенка более богатым родственникам по материнской линии. Смотрины невест огорчили царя - ни одна из них не пришлась ему по нраву, но, уступая желанию матери, он вновь отправился выбирать будущую царицу. На сей раз выбор его остановился на неизвестной девице Стрешневой, покорившей сердце государя своей красотой, обходительностью и кротким нравом. Выбор Михаила Федоровича вызвал в царской семье разочарование, но он оставался непреклонен. Государь ссылался не только на возникшее у него чувство, но и на свой христианский долг помочь благородной не по крови, а по существу девице покинуть дом притеснявших ее родственников. Получив благословение родителей - Святейшего Патриарха Филарета и инокини Марфы, - Михаил Федорович объявил о своей женитьбе на Евдокии Стрешневой. Царские посыльные отправились в отдаленный Мещовский уезд (Калужская губерния), чтобы привезти ко двору отца государевой избранницы Лукьяна Степановича Стрешнева, который благословил дочь на брак. По легенде, весть о выборе царя застала его за полевыми работами, на что историк царствования Михаила резонно замечает: «Повествуют, что посланные застали Стрешнева возделывающим пашню под посев ржи; но едва ли это справедливо, ибо в феврале (когда они прибыли к нему) нельзя еще было пахать». Весь ход брачного торжества был изложен в лицевой (иллюстрированной) рукописи под названием "Описание в лицах торжества, происходившего в 1626 году февраля 5 при бракосочетании Государя Царя и Великого Князя Михаила Федоровича с Государынею Царицею Евдокиею Лукьяновною из рода Стрешневых". Любопытно, что в царских палатах Евдокия оказалась и была названа царицей лишь за 3 дня до венчания, видимо, из-за боязни родителей Михаила, что с ней случится из-за козней неприятность, подобная тем, что случилось с предыдущими царскими невестами - Марией Хлоповой и княжной Марией Долгорукой, ставшей царицей, но умершей через несколько месяцев, заболев сразу после свадьбы (это связывали с происками тех, кто не желал династии Романовых утверждения на престоле через крепкую линию престолонаследия). Инокиня Марфа благословила невесту и передала ей ящик, в котором лежало “золотое монисто с панагией — по лазоревому яхонту был вырезан образ Спаса Вседержителя и два яхонты по краям и два изумруда, а на обратной стороне панагии образ великомученика Дмитрия”. Отец царя, патриарх Филарет, обвенчал молодых. Родители Михаила Фёдоровича хотели изменить имя Евдокии на имя первой русской царицы Анастасии, но невеста отказалась. “Бракосочетание царя происходило 5 февраля, и все лица были по особенному царскому приказу без мест. Осторожности сей научил опыт первого бракосочетания. Главным распорядителем был боярин Иван Никитич Романов, а дружками при государе — князья Дмитрий Черкасский и Д. М. Пожарский, при государыне — Борис Михайлович Шеин и Роман Петрович Пожарский. В церковь ехал государь верхом на аргамаке, а государыня в санях. На другой день прибыли к царю Михаилу Феодоровичу с дарами бояре, думные люди, гости, и гостинной, и суконной, и черной сотни торговые люди. Царь приказал их допустить к себе, но даров не принял. В последнем случае поступил царь Михаил Феодорович вопреки прежним обычаям и, вероятно, имел на то особые причины”. “Отец царицы Лукьян Стрешнев вскоре превратился в богатейшего землевладельца, обладавшего имениями в семи уездах, по количеству угодий он занял девятое место среди самых богатых людей государства. Некоторые его вотчины сохранились до наших дней. Например, деревня Орехово, в 1960 году включённая в черту Москвы, или усадьба в начале Божедомского переулка в Москве (ныне Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства). Лукьян Степанович также владел обширным двором в Московском Кремле, занимавшем половины улиц Житницкая и Троицкая”. Род Стрешневых никогда не был многочисленным, поэтому на свадьбе Михаила Федоровича и Евдокии Лукьяновны оказались не только близкие родственники царицы. С этого торжественного момента Стрешневы, введенные в круг царской родни, начинают быстро подниматься по лестнице государственных должностей, тесня представителей потомственной знати. Необходимо сказать, что Стрешневы выдвинулись не только благодаря своим родственным связям: среди них было много людей, обладавших незаурядными дарованиями. Были среди Стрешневых способные дипломаты и полководцы, но большинство незаурядных представителей этого рода проявило себя в делах внутреннего государственного управления. Стрешневы были энергичными и деятельными администраторами, заботливыми и попечительными хозяевами тех местностей, где служили. Будучи матерью детей первого царя из рода Романовых, Евдокия Лукьяновна является родоначальницей значимой для России династии.

Чин бракосочетания (в списке) государя царя Михаила Феодоровича с девицею Евдокиею Лукиановною, дочерию боярина Лукиана Степановича Стрешнева. 1626, февраля 5.

Лета 1626, генваря в 29 день, государь царь и великий князь Михайло Феодорович, всея Руси самодержец, советовал с отцом своим с великим государем Святейшим патриархом Филаретом Никитичем Московским и всея Руси и с матерью своей с великой государыней инокой Марфой Ивановной, чтоб ему государю сочтатися законному браку, в наследие роду его государского. И великий государь Святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея Руси и великая государыня инока Марфа Ивановна сына своего, великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всея Руси, сочтатися законному браку благословили; а произволил государь взять за себя государя Лукьяна Степановича Стрешнева дщерь Евдокию Лукьяновну. А радость их государская была в воскресенье, февраля в 5 день; а наперед государской радости за три дня ввели государыню в царские хоромы и нарекли царевною. И советовав государь царь и великий князь Михайло Феодорович всея Руси с отцом своим с великим государем Святейшим патриархом Филаретом Никитичем Московским и всея Руси, указали на их государской радости боярам и окольничим, и стольникам, и стряпчим, и дворянам, которые будут в чинах, быти без мест, и свой государев указ боярам и окольничим, и дворянам, и всяким людям, которым быть в чинах, велели сказать именно, и велели тот указ подписать думным дьякам Ивану Грамотину да Федору Лихачеву, и к тому приговору свою государскую печать приложить для того, чтоб вперед теми случаи никому в отечестве не считаться, и случаев ни у кого не приимать, и в место того никому не ставить. А кому в котором чине, боярам и боярыням, и окольничим, и стольникам, и стряпчим, и дворянам, и приказным людям быти, и то писано после сего. И февраля в 5 день, в неделю, т. е. в воскресенье, государь царь и великий князь Михайло Феодорович всея Руси, после ранней обедни, благословлялся у отца своего у великого государя Святейшего патриарха и говорил речь: «Великий государь отец наш, Святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея Руси! По воле всеблагого и всесильного в Троице славимого Бога нашего и по совету и благословению вас, великого государя отца нашего и матери нашей великой государыни иноки Марфы Ивановны, произволили есмя сочтатися законному браку, и день радости нашей ныне: и тебе б, великому государю отцу нашему, нас, сына своего, благословить сочтатися законному браку, по апостольскому преданию и святых отец правилам».  И великий государь Святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея Руси сына своего, великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всея Руси, жениться благословил и говорил речь. А изговоря, благословил государя образ Пречистой с превечным младенцем Корсунския, обложен серебром сканью. А после того ходил государь молиться в Чудов монастырь к архистратигу Михаилу и к чудотворцу Алексею, да к Вознесенью Христову и ко Пречистой Богородице в монастырь; а за ним государем ехали бояре и окольничие, и думные люди, и дворяне. А после того благословлялся государь жениться у матери своей, великой государыни иноки Марфы Ивановны, потому ж как и у отца своего великого государя Святейшего патриарха: и великая государыня инока Марфа Ивановна сына своего великого государя жениться благословила, и его государя благословила образ Спасов обложен серебром чеканом, да образ Пречистой Богородицы Одигитрии обложен чеканом с каменьем. И того дни радость государская была по их государскому чину, как бывало у прежних великих государей. И как уже все изготовили, и государь пришел из своих хором в Золотую в середнюю палату, нарядився в кожух золотный аксамитный на соболях да в шубу русскую соболью, крыта бархатом золотным, заметав полы назад за плеча, а пояс на государе был кованый золотой. А перед ним государем шли из хором стольники и дворяне, которые были в поезжанах; а за ними шли бояре: князь Иван Никитич Одоевский, князь Андрей Васильевич Сицкий, князь Андрей Васильевич Хилков, окольничий Артемий Васильевич Измайлов, думный дьяк Иван Грамотин; а за ним шли перед государем дружки с государеву сторону: боярин князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский да боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский, а с государынину сторону дружки: боярин Михайло Борисович Шеин да князь Роман княж Петров сын Пожарский. А государя вел под руку тысяцкий боярин князь Иван Борисович Черкасский; а шли бояре и окольничие, и стольники, и дворяне все в золоте и в черных шапках, и в ожерельях стоячих и отложных. И пришед государь в Золотую палату и покланявся образам, сел на своем месте, на лавке, на сголовьи на бархатном на персидском, а колодочка была участковая золотная; а образы в палате были на большом месте и по стенам на четырех сторонах с застенками низанными, а полавочники были другого наряда. И велел государь боярину Ивану Никитичу и тысяцкому князю Ивану Борисовичу, и дружкам, и боярам сесть в большой лавке, а поезжанам в другой лавке. А место чертожное, на котором сидел государь и государыня царевна Евдокия Лукьяновна, устроено было в Грановитой палате: обито бархатом червчатым, а на нем два сголовья бархатных золотных в один узор, каковы государь указал, а на сголовьи положено по сороку соболей, а третий сорок, которым государя и государыню свахи опахивали, держал у места дьяк Андрей Подлесов; да у места ж поставлен был стол, а на столе настлано три скатерти да положена перепеча, которую подносили ко государю и к государыне и к боярам с ширинками, да сыр да солоница; да и в столы положены были перепечи да солоницы с солью, а судков в первый день не ставили. А наряд в Грановитой палате: образы и застенки низанные поставлены были в большом месте над государевым местом и по стенам на четыре стороны первого наряда, а по лавкам постланы полавочники первого ж наряда суконные со львы. А государыню царевну Евдокию Лукьяновну нарядили по их государскому чину, как ей государыне идти на место в ее царицыных хоромах, в платье и в венец золотой с городы, с каменьем и с жемчуги; и сидела государыня до времени в своих хоромах, а с ней свахи и боярыни. А караваи обшиты были камкою червчатою, и покрыт каравай государев бархатом золотным турским, а царицын атласом золотным участковым, а носила обшиты были бархатом червчатым гладким; да на караваях же нашиты были сверх по тридевять пенязей серебряных золоченых, с одной стороны золочено и чеканено, а с другой стороны бело и гладко. А свечи были: государева свеча три пуда, а государынина 2 пуда; а на свечах были обручи большие широкие чеканены, края обои золочены. А как царь и великий князь Михайло Феодорович всея Руси пришел в Золотую палату и послал царицыных дружек, а велел царевне Евдокии идти на место в Грановитую палату. И государыня царевна шла из своих хором через палату проходную да постельным крыльцом; а наперед шли свечники и каравайники, и фонарники в терликах  золотных на соболях, а кожухи даны были им с Казенного двора, и в шапках в черных в лисьих; а богоявленскую и обручальные свечи несли стряпчие в золоте и в черных шапках, а за ними нес осыпало на золотой мисе думный дьяк Федор Лихачев, а положено было на мису на три угла хмелю, да тридевять соболей, да тридевять платков золотных участковых, длина 5 вершков, а ширина пол-аршина, да тридевять белок, да осмнадцать пенязей золоченых чеканеных, да девять золотых угорских, а затем шли царевнины дружки боярин Михайло Борисович Шеин да князь Роман княж Петров сын Пожарский. Да перед государынею ж шли наперед по сторонам окольничий князь Григорий Костянтинович Волконский да дьяк Иван Болотников и берегли пути, чтоб никто не переходил; а за ними шел благовещенской поп Иван Наседка и кропил путь святой водой. А с государыней царевной шли и вели под руки свахи большие; да подле ее, государыни, для береженья шли с правой стороны боярина Иванова жена Никитича Романова Ульяна Федоровна, а с левой стороны княж Андреева княгиня Даниловича Сицкого Федора Семеновна, а за государыней шли боярыни; а с кикою шла постельничего Костянтинова жена Ивановича Михалкова Арина Аврамьевна; а за боярынями несли убрусцы и ширинки государевы и патриарховы и государыни старицы иноки Марфы Ивановны на золоченых блюдах. А пришел в Грановитую палату, благовещенский поп чертожное место покропил святой водой, и царевну посадили на ее место на сголовьи; а сорок соболей, сняв, дали держать дьяку Андрею Вареву; а на царя и великого князя место посадили князя Якова Куденековича Черкасского. А свахи все стояли у государынина места у стола, а боярыни сели по местам в большой лавке за столом: в материно место боярина Иванова жена Никитича Романова Ульяна Федоровна… А с свечами, пришед в палату, стали направо против государева места у лавки; а с караваи и с фонари стали по левой стороне, поотодвинувся подале, подле поставца. А как государыню посадили на место, и боярыни сели по местам, и государю о том учинили весть; и царь и великий князь послал, кому сидеть на большом месте в отцово место, боярина Ивана Никитича Романова, да бояр, которым сидеть в сидячих, князь Ивана Ивановича Шуйского с товарищи. И боярин Иван Никитич, вшед в палату и покланявся образам на все стороны и челом ударяя государыне царевне, сел за столом на большом месте в лавке выше матери, а сидел в золотном платне, а подле жена его Ульяна Федоровна, а подле ее боярыни по росписи… а против их в скамье бояре князь Иван Иванович Шуйский с товарищи. А посидя немного, боярин Иван Никитич послал ко государю царю и великому князю Михаилу Феодоровичу всея Руси боярина князя Данила Ивановича Мезецкого и велел государю говорить речь; и боярин князь Данило Иванович, пришед ко государю, говорил: «Государь царь и великий князь Михайло Феодорович всея Руси! Боярин Иван Никитич велел тебе государю говорить: прося у Бога милости, время тебе государю идти к своему делу». И царь и великий князь, покланявся образам и благословясь крестом у протопопа благовещенского, пошел в Грановитую палату. А перед ним, государем, шли наперед поезжане, а ними шли дружки, а за дружками шли перед государем бояре князь Иван Никитич Одоевский с товарищи да думный дьяк Иван Грамотин, а государя вел под руку тысяцкий боярин князь Иван Борисович Черкасский, а протопоп благовещенский шел перед государем со крестом, а путь перед государем кропил святой водой крестовый недельный поп; а за государем шел с колпаком стольник князь Федор княж Борисов сын Ташев, а за ним шли стольники и стряпчие, которые остались за чинами; а чины свадебные уряжал думный дьяк Иван Курбатов сын Грамотин да дьяк Михайло Данилов; а поезжан и дворян, которые у царицыных саней, ведали и сбирали окольничий князь Данило Иванович Долгорукий да дьяк Петр Евдокимов. И как государь вшед в Грановитую палату, и протопоп говорил «Достойно есть...» и благословил государя крестом, и покланявся государь образам, шел к своему месту, и государев дружка большой боярин князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский поднял с места князя Якова Черкасского, а государь сел на своем месте подле царевны, от Благовещения Пречистой Богородицы; а сорок соболей, с государева места сняв, дали держать дьяку Андрею Подлесову. А боярину Ивану Никитичу с товарищи велел государь сесть в большом месте в лавке, а подле жена его… И посидев мало, говорил протопоп Максим молитву покровению главе, а после того сваха большая царю и великому князю и царевне чесала голову; а мису с осыпалом в то время держал думный дьяк Федор Лихачев, а чарку с медом, во что гребешок омочали, держал дьяк Дементий Образцов, а свечи царя и великого князя и царевнину в то время зажгли богоявленскими вечерними свечами. Да как государю и государыне головы зачесали и на государыню кику и покров положили и покрыли убрусом, а убрусец был низан жемчугом с дробницами с золотыми, а после того сваха большая осыпала царя и великого князя и царевну Евдокию осыпалом, а другое такое ж осыпало было готово у сенника на такой же мисе. А после того царя и великого князя первый дружка, благословясь у отца и у матери, резал перепечу и сыр; а царицын большой дружка подносил ко государю от царевны и великой княжны убрусец тафтян, низан жемчугом, и ширинку и каравай; а к великому государю Святейшему патриарху Филарету Никитичу Московскому и всея Руси и к великой государыне иноке Марфе Ивановне от царевны и великой княжны ходил с убрусцем с низанным и с ширинкой, и с перепечей, и с сыром царицын большой дружка боярин Михайло Борисович Шеин; а царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси к царице Дарье, на Тихвину, убрусец и ширинку, и каравай, и сыр посланы со стольником со князем Даниилом Гагариным; а царицын меньшой дружка князь Роман Пожарский подавал от царевны и великой княжны ширинки и каравай, и сыр отцу и матери, и тысяцкому, и боярам и боярыням сидячим, и боярам и окольничим, которые в чинах, и поезжанам; а в царицыны хоромы к боярыням, которые в комнате, и боярам и боярыням, которые у постели, относил ширинки царицын же дружка князь Роман Пожарский. А после того царь и великий князь и царевна Евдокия пошли к венчанью к Успению Пречистой Богородицы в соборную церковь; а в то время первую скатерть, на которой резали караваи и сыр, сняв, и отдали на дворец ключникам именно, и велено беречь, запечатав, а на столе остались две скатерти. И как царь и великий князь, встав со своего места, пошел из палаты, и царя и великого князя сголовье, на чем сидел, положили тогда на царицыно сголовье, а два сорока соболей положили наверх на сголовье; а у места государева и у государынина, для береженья, был князь Андрей княж Данилов сын Сицкий; а сорок соболей, чем государя омахивали, дан был держать дьяку Андрею Подлесову. А из палаты шел государь и государыня сеньми да лестницей, что у Грановитой палаты, до аргамака и до саней; а под ними государями стлали путь камками червчатыми стряпчие… А аргамак государев в то время привели с конюшни и сани государынины привезли к лестнице, и сел на аргамака боярин князь Борис Михайлович Лыков, а до лестницы с конюшни аргамака вели. И как государь пришел к аргамаку, и ясельничий Богдан Матвеев сын Глебов подвел аргамака; и седчи государь на аргамак, ехал ко Пречистой Богородице площадью. А перед ним ехали поезжане, стольники и дворяне больше 40 человек… а за ними ехали дружки, а за ними тысяцкий… А государыня ехала в санях больших инальцовских, обитых атласами золотными, а против ее сидели свахи все четыре, а до тех мест сидел в санях ясельничий Богдан Глебов. И как государыня пришла к саням, и Богдан, встав, шел у государева коня; а государыня, седчи в сани, ехала за государем, а за государынею за саньми шел окольничий князь Григорий Костянтинович Волконский, да дьяк Иван Болотников, да дворяне московские сверстные 23 человека.  …а с ними, для береженья, чтоб никто меж государя и государыни пути не переходил, шли царицыны дети боярские 20 человек. А приехав к церкви Пречистой Богородицы, ссел государь с коня на мостки, и государыня вышла из саней, и шли государь и государыня в церковь в сторонние двери, что от Архангела; а тысяцкий и дружки шли перед ним государем, а государыню в церковь вели под руки свахи большие, а меньшие свахи шли за государынею царевною, а поезжане в то время ездили на конях; а за государем в церковь шли бояре, которые написаны перед государем. А на государева аргамака сел в то время конюший боярин князь Борис Михайлович Лыков, а в сани на государынино место сел окольничий князь Григорий Костянтинович Волконский; а царицыны дети боярские в то время берегли пути, чтоб меж государева коня и царицыных саней не переходил никто; а свечи и караваи, и фонари несли в церковь перед государем. А вшед в церковь, царь и великий князь и царевна стали против Царских дверей, а со свечами стали направо против патриарша места, а с караваи близко левого клироса; а у левого клироса у столпа поставлена была скамейка, а на скамье постлан был ковер кизылбашский золотный, да положены два сголовья, бархат червчат с золотом в один цвет; а сголовья несли наперед государева приходу в церковь и положили на место и покрыли сукны. …а скамью поставили и ковер настлали шатерничие, да под ноги поставили 2 колодочки, обиты участком золотным. А после того царь и великий князь и царевна шли к венчанью и стали близко Царских дверей на том месте, где стоял амвон, а амвона в то время не было; а подножье под государя и под государыню стлал стольник князь Федор княж Алексеев сын Сицкого, камку червчату куфтерь 3 аршина, сшив вдвое, а на нее положено было 40 соболей, по 20 соболей головами вместе; а к церкви то подножье за князь Федором несли стряпчие Никита Николаев сын Новокщенов да Иван Андреев сын Варев. И благовещенский протопоп Максим обручал государя и царицу и венчал по священному преданию, а на клиросах пели дьяки строками, а протопопом действовали протодьякон да 2 ключаря; а вино фряжское держал в склянице боярин Василий Петрович Морозов, а несли за ним то вино и скляницу 2 человека погребных ключников, а шли все в золоте, и наливали вино в скляницу с отливкою, и после венчания подносил протопоп вино пить к царю и великому князю, а после того царице, переменяя потрожды, да опять государю; и выпив царь и великий князь вино, велел скляницу взять в алтарь протопопу. А после венчанья царь и великий князь сел у левого клироса у столпа на сголовьи с правую сторону, а государыню царицу посадили у него государя с левую сторону, и поучал их государей благовещенский протопоп Максим по Священному преданию. И после того протопоп Максим, пришед к царю и великому князю и к его царице, и им государям здравствовал, а потом здравствовали государю и царице тысяцкий и дружки, и бояре, которые были в церкви; а дьяки певчие пели многолетье государю царю и великому князю Михаилу Феодоровичу всея Руси и его царице и великой княгине Евдокии Лукьяновне демеством большое. А после венчанья царь и великий князь, взяв царицу и великую княгиню Евдокию за руку, шел от церкви в те же сторонние двери, и седчи на аргамака, ехал на двор, а царица и великая княгиня от церкви ехала к себе в тех же санях, а свахи обе сидели с царицей в санях; а путь государю и государыне до аргамака и до саней стлали те ж стряпчие. А как царь и великий князь, приехав от церкви, ссел с коня у лестницы, что подле Грановитой палаты, а царица и великая княгиня вышла из саней, и царь и великий князь, взяв царицу и великую княгиню за руку, и шел с нею тою ж лестницей и в Грановитую палату; а путь под ними государями стлали те ж стряпчие камками червчатыми. А в то время на аргамака сел конюший, боярин князь Борис Михайлович Лыков, и поехал к сеннику и ездил около сенника в то время, как государь был в сеннике, с голым мечом; а на царицыно место в сани сел ясельничий Богдан Глебов и отвез на конюшню; а свечи и караваи несли перед государем в палату и стали на прежних местах. А пришед царь и великий князь и его царица в Грановитую палату, сели на прежнем своем месте, а боярам и боярыням и поезжанам велел государь сести по своим местам; и после того царь и великий князь велел перед себя государя и в столы ставить яства и подавать вина фряжские. А после третьей яствы поставили перед царя и великого князя и перед царицу и великую княгиню куря верченое, и большой государев дружка, обертев куря с блюдом и с перепечею и с солонкою скатертью другою, отнес к сеннику и отдал именно боярину Федору Ивановичу Шереметеву. А после того царь и великий князь, из-за стола встав, шел к сеннику и с царицей и великой княгиней Евдокией, взяв ее государыню за руку, а с ним государем и с царицей шли тысяцкий и дружки и свахи все, а боярину Ивану Никитичу велел государь идти перед собой до дверей палаты; а путь перед ним государем стлали те ж стряпчие. И как царь и великий князь и царица пришли к дверям, и боярин Иван Никитич в то время отдавал государю царицу в дверях и говорил речь… А изговоря, поклонился, а образы государя и государыню не благословлял; а бояре и боярыни сидячие провожали государя и государыню до сенника, а свечи и караваи несли перед государем к сеннику ж, да поставили в сеннике свечи обе вместе в одну кадь, во пшеницу, у постели в головах, а обручей с свеч не снимали три дня; а как отошли три дня, и свечи обе соскали, т. е. свили вместе и поставили в церкви. А сенник устраивали и подбивали коврами золотными, и для береженья были у сенника боярин Федор Иванович Шереметев, да окольничий Лев Иванович Долматов-Карпов, да Лукьян Степанович Стрешнев. А в хоромах и в сенях во всех, куда государю и государыне проходить, и у сенника поставлены были на всех четырех стенах по иконе, обложены серебром; а в сеннике во всех же четырех стенах поставлены были образы, на стене по иконе, с низанными застенками с нарядными, да над дверьми внутри и с надворья и над окны в сеннике поставлены были кресты золотые с мощьми. А у постели в головах положены были два сголовейца, а на них шапки государские, а в ногах положен ковер да одеяло, да шуба соболья, да покрыты простыней. А как несли в сенник постели государские, и в то время несли перед постелью два образа: Рождество Христово да Рождество Пречистой Богородицы да крест воздвизальный, и поставили у постели в головах; да в сеннике ж у государя в головах поставили образ Пречистой Богородицы со младенцем, письмо чудотворца Петра. А постелю стлали в сеннике боярин Федор Иванович Шереметев, да окольничий Лев Иванович Карпов, да Лукьян Степанович Стрешнев и дружки, и свахи, и спальники, которые живут у государя в комнате, на снопах ржаных, вшед в сенник на левой стороне; а постлали под постелю тридевять снопов ржаных, а на верх того семь перин и бумажников и сголовий бархатных и камчатых, и атласных, и покрыли одеялом. А как государь пришел к сеннику, и боярина Иванова жена Никитича Романова, что в материно место, положа на себя шубу соболью шерстью вверх, осыпала царя и великого князя и его царицу и великую княгиню Евдокию осыпалом. А проводя государя, бояре, которые в отцово и в материно место, и тысяцкий, и дружки, и бояре пошли в Грановитую палату, и сели бояре за большим столом по правой стороне, а поезжане и дворяне по левой стороне, а мать и боярыни шли в царицыны хоромы. И после того, по времени, велел государь бояр отца и матерь, и тысяцкого, и дружек, и свах, и боярынь ближних, которые в комнате и которые у постели, позвать к себе, и кормили государя в сенях перед сенником отец и мать и бояре ближние, а государыню кормили в сеннике мать и свахи, и боярыни, которые в комнате и те, которые у постели, а яства были приказные. А боярыни были у царицы и великой княгини в комнате… А назавтрее того, в понедельник, государь и великий князь Михайло Феодорович всея Руси, вышед из сенника, был в мыльне… И кушал государь в мыльне, а яства были приказные, и жаловал государь подавал ближним боярам яства, а бояр и окольничих жаловал подавал романею в кубках; а государыня царица кушала в избушке. А после кушанья государь и государыня были в сеннике, а с ними государи были в отцово место боярин Иван Никитич да жена его Ульяна Федоровна, да тысяцкий, да боярыни ближние, да свахи, и раскрывал государыню царицу боярин Иван Никитич Романов, покров поднял стрелою. А после того пожаловал государь видети свои государские и царицыны очи всем боярам и окольничим и думным людям в сеннике. А после того кормили государя и государыню кашею, а каша была в дву горшочках фарфурных на одном блюде, обогнуты двумя парами соболей; а держал кашу государев большой дружка, а перед государынею кашу держала большая сваха; а в то время как государь пошел в мыльню, во весь день и до вечера и в ночи на дворце играли в сурны и в трубы и били по накрам. И стол того дни у государя был в большой в Грановитой палате; а за столом государь сидел за золотым близко стены, а с ним царица и великая княгиня, а у нее стояли свахи; да свахам же, для опочиванья, поставлен был столик невеликий выше большого боярского стола. А отец и мать, и тысяцкий, и бояре сидячие сидели в большом столе по местам, по тому ж, как и в первый день, а от них поотодвинувся сажен с пять, сидели дворяне сверстные, которые были у царицы у саней; а в другом столе сидели бояре да протопоп благовещенский, и окольничие, и думные люди, и поезжане, и которые были у свеч и караваев, да дворяне и дьяки, которые стояли у дверей для береженья; а после стола подавали государю овощи и в столы ставили. А после стола царица и великая княгиня пошла в свои хоромы, и стол был у царицы большой в ее хоромах; а в третий день чины были во всем по тому ж, как было в другой день; а в четвертый день, в середу, в третьем часу дни велел государь изготовить Золотую палату меньшую и послал весть к отцу своему к великому государю Святейшему патриарху Филарету Никитичу Московскому и всея Руси. И великий государь Святейший патриарх пришел ко государю в палату со всеми властьми, и государь царь и великий князь встретил отца своего великого государя в сенях; и пришед, государь патриарх говорил «Достойно есть...», и благословил государя крестом воздвизальным, и кропил святой водой, и здравствовал ему государю ж с царицей, а после того благословил государя образ Пречистой Богородицы, обложен чеканом, да крестом золотым с каменьи и с жемчуги, и сели государь и Святейший патриарх по местам на золотных сголовьях. А после того являл государю князь Алексей Львов государя Святейшего патриарха дары по росписи; а что было даров, и тому записка на Казенном дворе. А после того благословляли государя образы власти митрополит Крутицкий да епископ Иосиф, и архимандриты и игумены, и дары государю носили по чину: кубки серебряные и стопы, и атласы золотные, и соболи. И после того ходили к государю с дары бояре и думные люди, а после бояр ходили с дары гости и гостиные, и суконные, и черные сотни торговые люди; а даров государь не приимал ни у кого. А после того государь царь и великий князь и великий государь Святейший патриарх шли вместе к царице и великой княгине Евдокии в ее хоромы, и благословлял государь Святейший патриарх государыню крестом воздвизальным и кропил (святой) водой по тому ж, что и государя; здравствовал государыне с государем, а после того благословил государыню царицу образом да крестом золотым; а власти и бояре здравствовали государыне и дары носили по тому ж, как и государю. И того дни великий государь Святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея Руси ел у государя со всеми властьми; а стол был в Грановитой палате по обычаю без свадебных чинов, а взвары и овощи подавали государю и в столы ставили по свадебному чину.