RARUS'S GALLERY

Введение, Часть I. [Цюрих], 1873. Издание социально-революционной партии. [2], 308, 24 стр., В п/к переплете того времени. Формат: 16х11 см. Экземпляр из библиотеки М.С. Боднарского. Часть II-я не выходила. Первое издание программной книги анархизма. Величайшая редкость!
Автор в книге по понятным причинам не указан. В заглавии перед текстом: Борьба двух партий в Интернациональном обществе рабочих. Страницы 1-22 (2-я пагинация): Прибавление А; страницы 22-24: Прибавление Б. Программа Славянской секции в Цюрихе. Вышла только часть I-я. Первые 10-12 л.л. книги печатались в Цюрихе в типографии группы бакунистов (Сажин М.П., Гольштейн В.А., Эльсниц А.Л., Ралли-Арборе З.К.). После раскола группы Сажин в том же 1873 г. допечатал книгу в Женеве. Сведения о Женевской типографии противоречивы. Ралли-Арборе называет тип. Трусова, а Сажин-Элпидина и о «какой-то местной типографии». Б.П. Козьмин считал, что книга была напечатана Трусовым. Сопоставление шрифтов доказывает эту версию. В печатании участвовал знаменитый революционер В.К. Дебогорий-Мокриевич. В свое время эта книга наделала больше шума, чем знаменитые книги-атрибуты революции: «Манифест Коммунистической партии»(1848), первый том «Капитала»(1867), «Что делать?»(1902).

Библиографические источники:

1. Книжные сокровища ГБЛ. Отдел редких книг. Выпуск 4. Каталог. Москва, 1980. № 95.

2. Сводный каталог русской нелегальной и запрещенной печати XIX века.  2-е издание в 3-х частях. Москва,1981, № 123.

Много лет прошло со смерти «апостола анархии» — Бакунина. Много лет шеренга чиновников от просвещения в черных сюртуках старалась заслонить от наших взоров тот костер, на котором сам он сжег свою жизнь. Костер был сложен из сырых поленьев, проплывших по многоводным русским рекам; трещали и плакали поленья, и дым шел коромыслом; наконец взвился огонь, и чиновники сами заплакали, стали плясать и корчиться: греть нечего, остались только кожа да кости, да и сгореть боятся. Чиновники плюются и корчатся, а мы читаем Бакунина и слушаем рев огня, свист пуль и взрывы снарядов. Русский Че, скорее наоборот, Че был кубинским Бакуниным. Разрекламированный Советами жалкий украинский батька Махно в подметки не годился Михаилу Александровичу-глыбе Революции. Имя «Бакунин» — не потухающий, может быть еще не распылавшийся, костер. Бакунин — одно из замечательнейших распутий русской жизни. Кажется, только она одна способна огорашивать мир такими произведениями. Целая туча острейших противоречий громоздится в одной душе: «волна и камень, стихи и проза, лед и пламень» — из всего этого Бакунину не хватало разве стихов — в смысле гармонии; он и не пел никогда, а, если можно так выразиться, вопил на всю Европу, или «ревел, как белуга», грандиозно и безобразно, чисто по-русски. Сидела в нем какая-то пьяная бесшабашность русских кабаков: способный к деятельности самой кипучей и авантюрной; Бакунин был вместе с тем ленивый и сырой человек — вечно в поту, с огромным телом, с львиной гривой, с припухшими веками, похожими на собачьи, как часто бывает у русских дворян. В нем уживалась доброта и крайне неудобная в общежитии широта отношений к денежной собственности друзей. Как будто струсив перед пустой дуэлью (с им же оскорбленным Катковым ), Бакунин немедленно поставил на карту все: жизнь свою и жизнь сотен людей, Дрезденскую Мадонну и случайную жену, дружбу и доверие доброго губернатора и матушку Россию, прикидывая к ней все окраины и все славянские земли. Только гениальный забулдыга мог так шутить и играть с огнем. Подняв своими руками восстания в Праге и Дрездене, Бакунин просидел девять лет в тюрьмах — немецких, австрийских и русских, месяцами был прикован цепью к стене, бежал из сибирской ссылки и, объехав весь земной шар в качестве — сначала узника, потом — ссыльного и, наконец, — торжествующего беглеца, остановился недалеко от исходного пункта своего путешествия — в Лондоне. Здесь, с первых же дней, с энергией ничуть не ослабевшей, Бакунин стал действовать в прежнем направлении.В ноябре 1864 г. Бакунин встретился в Лондоне, после многолетнего перерыва, с Карлом Марксом, который накануне вместе с товарищами заложил основы Международного товарищества рабочих — I Интернационала. В беседе Бакунин произвел на Маркса весьма благоприятное впечатление, в частности, своими суждениями о европейской политике и с готовностью согласился взять на себя пропаганду программных документов Интернационала в Италии.Был искренен Бакунин с Марксом в эту встречу или нет, судить трудно. Однако известно, что вскоре он приступил к созданию своего Интернационала : «интернационального революционно—социалистического тайного общества». Суть бакунинского проекта, разработанного в рукописях «Международное тайное общество освобождения человечества» и «Революционный катехизис», сводилась к организации широкомасштабного заговора для осуществления международной революции, в ходе которой были бы уничтожены современные государства и на их месте возникла бы вольная федерация народов, формирующаяся снизу вверх. Как это ни парадоксально, но для реализации идеи свободы и разрушения всех и всяких авторитетов Бакунин предлагал создать строго централизованную, дисциплинированную и в высшей степени авторитетную революционную организацию, чья деятельность покрыта тайной.Именно этим последним и занимался Бакунин на протяжении 1865-1867 гг. Он неустанно агитирует, вербует своих сторонников, берет с них клятвы, принимает в «интернациональные братья», раздает поручения, пишет письма. Он пытается пропагандировать свои идеи даже среди либералов из Лиги мира и свободы. В конце концов осенью 1868 г. создается под руководством Бакунина «Альянс социалистической демократии» малочисленная, но довольно энергичная полутайная организация, имевшая свои секции в Швейцарии, Испании, Италии и Франции. Кто только не знал его и не отдавал ему должного! Все, начиная с императора Николая, который сказал о нем: «Он умный и хороший малый, но опасный человек, его надобно держать взаперти», — и до какого-то захудалого итальянского мужика, который не разлучался с ним в последние годы и прятал шестидесятилетнего анархиста в сено после неудачного Болонского восстания. О Бакунине можно писать сказку. Его личность окружена невылазными анекдотами, легендами, сценами, уморительными, трогательными или драматическими. Есть даже случаи из Рокамболя и Дюма, например история снаряжения корабля с оружием для Польши — утлой посудины с командой из каких-то добровольных головорезов, польских офицеров, солдат всех национальностей — до кафров и малайцев включительно, — доктора, типографа и двух аптекарей. Интересно, что в участи своей посудины Бакунину удалось заинтересовать брата шведского короля, шведских министров и влиятельных лиц; и все-таки дело кончилось ничем: всеславянский Арго оказался старой калошей и был растрепан шквалом, напрасно стараясь приткнуться то к немецким, то к шведским берегам. Половина команды пошла ко дну, а оружие забрал шведский фрегат. Писал Бакунин много, но большей части своих писаний не кончил; они и до сих пор в рукописях. Бакунин противоречил себе постоянно, но, конечно, «без злого умысла». Искать Бога и отрицать его; быть отчаянным «нигилистом» и верить в свою деятельность так, как верили, вероятно, Александр Македонский или Наполеон; презирать все установившиеся порядки, начиная от государственного строя и общественных укладов и кончая крышей собственного жилища, пищей, одеждой, сном, — все это было для Бакунина не словом, а делом. Можно ли брать с Бакунина пример для жизни? Конечно, нет. Нет, потому одному, что такие люди только родятся. Такая необычайная последовательность и гармония противоречий не даются никакими упражнениями. Но эта «синтетичность» все-таки как-то дразнит наши половинчатые, расколотые души. Их раскололо то сознание, которого не было у Бакунина — великолепный синтез, великолепный потому, что им он жил, мыслил, страдал, творил. Займем огня у Бакунина! Только в огне расплавится скорбь, только молнией разрешится буря: «Воздух полон, чреват бурями! И потому мы зовем наших ослепленных братьев: покайтеся, покайтеся, царство Божие близко! — Мы говорим позитивистам: откройте ваши духовные глаза, оставьте мертвым хоронить своих мертвецов и убедитесь наконец, что духа, вечно юного, вечно новорожденного, нечего искать в упавших развалинах ... Позвольте же нам довериться вечному духу, который только потому разрушает и уничтожает, что он есть неисчерпаемый и вечно творящий источник всякой жизни. Страсть к разрушению есть вместе и творческая страсть». Великие слова…«Бакунин во многом виноват и грешен, — писал Белинский, — но в нем есть нечто, что перевешивает все его недостатки, — это вечно движущее начало, лежащее в глубине его духа». Переведем эти старые, «гуманные» слова навечно новый язык. Скажем: огонь. Человек огня!

Из книги М.А. Бакунина «Государственность и анархия»:

...В русском народе существуют в самых широких размерах те два первых элемента, на которые мы можем указать, как на необходимые условия социальной революции. Что же служит ему препятствием к совершенно победоносной революции? Недостаток ли в общем народном идеале, который был бы способен осмыслить народную революцию. Дать ей определённую цель и без которого... невозможно одновременное и всеобщее восстание целого народа, а следовательно, невозможен и самый успех революции... Существует ли такой идеал в представлении народа русского? Нет сомнения, что существует, и нет даже необходимости слишком далеко углубляться в историческое сознание нашего народа, чтобы определить его главные черты. Первая и главная черта — это всемерное убеждение, что земля принадлежит народу, орошающему её своим потом и оплодотворяющему её собственным трудом. Вторая, столь же крупная черта, что право на пользование ею принадлежит не лицу, а целой общине, миру, разделяющему её временно между лицами; третья черта, одинаковой важности с двумя предыдущими,— это квазиабсолютная автономия, общинное самоуправление и вследствие этого решительно враждебное отношение общины к государству... Народ наш глубоко и страстно ненавидит государство. Ненавидит всех представителей его, в каком бы виде они перед ним ни являлись...  В таком положении, что может делать наш умственный пролетариат, русская честная, искренняя, до конца преданная социально-революционная молодёжь? Она должна идти в народ... Но как и зачем идти в народ?  В настоящее время у нас. После несчастного исхода нечаевского предприятия, мнения на этот счёт, кажется, чрезвычайно разделились; но из общей неурядицы мыслей выделяются уже теперь два главные и противоположные направления. Одно — более миролюбивое и подготовительного свойства; другое — бунтовское и стремящееся прямо к организации народной борьбы. Поборники первого направления в настоящую возможность этой революции не верят. Но так как они не хотят и не могут оставаться покойными зрителями народных бед. То они решаются идти в народ для того, чтобы братски разделить с ним эти беды, а вместе с тем и для того, чтобы его научить. Подготовить не теоретически, а на практике, своим живым примером...  Другой путь — боевой, бунтовской. В него мы верим и только от него ждём спасения.