RARUS'S GALLERY

Price Realized: $40 250

HIPPOCRATES (460-ca. 370 B.C.). Opera Omnia. Octoginta volumina. The Hippocratic corpus translated from Greek into Latin by Marcus Fabius Calvus (ca. 1440-1527). Rome: Franciscus Minutius Calvus, 1525. 2o (283 x 203mm). Collation: s4, 2s4, A-E6 F4; A-Z AA-ZZ AAA-OOO6 PPP8. 410 leaves. Roman, italic and gothic types. Table of contents in two columns, index in three columns, printed shoulder notes. Woodcut title-page border (shaved at top), large woodcut initials, initial spaces with printed guide letters. (Occasional slight foxing or browning, p. 324 with old paper mend in margin.) Contemporary Italian blind-stamped goatskin, pastedowns consisting of two bifolia from a Latin theological manuscript closely written in 15th-century cursive script, evidence of two pairs of tawed leather ties (somewhat worn, rebacked in calf, without the ties). PMM 55.

Уход: $40,250. Аукцион Christie's. The Haskell F. Norman Library of Science and Medicine, Part I. 18 марта 1998 года. New York, Park Avenue. Лот № 110.

Провенанс: occasional 16th-century marginalia and corrections in text; Gustave Camillo Galletti of Florence (inkstamp, r); Baron Horace de Landau (bookplate).

FIRST EDITION. Only a few of the texts attributed to Hippocrates were known to the Latin Middle Ages. The project of preparing a complete Latin translation of the Hippocratic corpus was undertaken in the early sixteenth century by Marco Fabio Calvo of Ravenna. A friend of Raphael, Calvo had translated Vitruvius into Italian for the use of the artist, and also prepared the first archeological mapping of ancient Rome (Antiquae urbis Romae cum regionibus simulachrum, Rome 1527). In preparation for his work on Hippocrates, Calvo collated and wrote out his own manuscript of the Greek text, depending primarily on a fourteenth-century manuscript then in his own possession but also consulting a 12th-century codex that is one of the oldest and most important Hippocratic manuscripts. Calvo's Greek text was completed in Rome on 24 July 1512, and he finished the Latin translation on 14 August 1515. Both of his source manuscripts, as well as his own copies of the Greek text and Latin translation survive in the Vatican Library (N. Siraisi, in Rome Reborn, Washington 1993, pp.181-3). Calvo's Latin translation of Hippocrates was printed in Rome in 1525 by the bookseller and printer Francesco Calvo, who published official documents for the papacy and also works by authors connected with the curia. Calvo's Greek text was never published; instead, the Aldine Press printed the Hippocratic corpus in Greek in 1526 (see lot 111), the year after the Latin version appeared.

Библиографические источники: Adams H-567; Grolier Medicine 1A (this copy); Heirs of Hippocrates 10; NLM/Durling 2320; Osler 149; PMM 55; Stillwell Science 406 and 657; Waller 4495; Wellcome 3177; Norman 1076.

Первые византийские ученые попадают в Италию еще задолго до падения Константинополя. Ученик Плануда Мануил Хрисолора (ум. 1415) был послом империи в Венеции и по дороге задержался во Флоренции, Флорентинец Якопо да Скарперия едет с ним в Константинополь. Но интерес к греческому языку во Флоренции вспыхнул с такой силой, что Хрисолору приглашают обратно в Италию уже специально для преподавания (1397). Во Флоренцию к нему съезжаются гуманисты из разных городов: шестидесятилетний Колуччо Салутати, Леонардо Бруни, Роберто де-Росси, Корбинелли, Никколи, Траверсяри, Верджерио и др. Богач Строцци посылает в Византию за рукописями. За три года, проведенных Хрисолорой во Флоренции, закладывается прочный фундамент для создания кадров собственных эллинистов. Начинаются их поездки и Константинополь (Гварино - с 1403 по 1408 г., Ауриспа-с 1421 по 1423 г., Филельфо - с 1420 по 1427 г.). Все итальянцы возвращаются на родину с большими грузами книг. Ауриспа перед отъездом продает для покупки книг весь свой гардероб. Грамматика Хрисолоры (Ἐρωτήματα τῆς Ἐλληνικῆς) переписывается в огромном количестве экземпляров. Флорентийский собор 1439 г. и прибытие императора Иоанна VII Палеолога еще более укрепляют связи с Византией. Греческие авторы переводятся теперь на латинский язык и становятся доступными даже людям, не знающим греческого языка. Папа-гуманист Николай V (1447-1455) придает этой переводческой деятельности планомерный характер. По его стопам идет и меценатствующий неаполитанский король Альфонс. Федериго Монтефельтра князь Урбино, тратит колоссальные средства на покупку греческих рукописей. Через его библиотеку в Италии становятся впервые известны Софокл, Пиндар, Павсаний, Полибий, Демосфен, Эсхил и др. Поэтому, когда в Италии появляются греческие ученые, эмигрировавшие после турецкого завоевания, почва уже вполне готова. Кардинал Бессарион в Болонье основывает нечто вроде академии эллинизма. Преподавание языка, однако, принимает более широкий характер: в Падуе ему учит Димитрий Халкондила, в Неаполе - Феодор Газа, в Мессине - Константин Ласкарис, но в других городах уже не греки, а сами итальянцы (Витторино в Мантуе, Филельфо в Милане, Гварино в Ферраре). Более массовый характер придает распространению греческих авторов и книгопечатание. Печатают, однако, сперва только латинских авторов и переводы с греческого на латинский. В то время как первое издание Цицерона "Об ораторе" вышло в Субиако в 1465 г., первый греческий автор в подлиннике выходит в 1438 г. (Гомер в издании Халкондилы во Флоренции). На двенадцать лет раньше была напечатана в Милане греческая грамматика Константина Ласкариса (1476). Тем не менее, впоследствии число изданных греческих текстов превышает число латинских: за первые сто лет книгопечатания издано полностью 92 греческих автора (латинских 66). Новых первоизданий не будет уже до конца XVIII века. Вместе с тем, о настоящем изучении древнегреческих (равно как и латинских) авторов в XV веке говорить еще нельзя. Все дело ограничивается собиранием, изданием и переводами. К своим переводам Гомера и Гесиода Анжело Полициано (1451- 1494) пишет изящные стихотворные предисловия на латинском языке, названные их "Сильвами". Критикой же текста и он и Валла занимаются только по отношению к латинским авторам. Валла разоблачает ряд фальсификаций, и его работы закладывают фундамент для филологической науки. В области критики текста Полициано оставил после себя только "Miscellanea" - разрозненные заметки, обработанные по образцу "Аттических ночей" Авла Геллия и разделенные на 100 глав. Следующие поколения филологов не ценили их, но они свидетельствуют об острейшем критическом чутье их автора.

Гиппократ (Hippocrates) (около 460 года до н.э., остров Кос — между 377 и 356 годами до н.э., Ларисса) — легендарный древнегреческий целитель и врач. Вошёл в историю как «отец медицины». Гиппократ является исторической личностью. Упоминания о «великом враче-асклепиаде» встречаются в произведениях его современников — Платона и Аристотеля. Собранные в т. н. «Гиппократовский корпус» 60 медицинских трактатов (из которых современные исследователи приписывают Гиппократу от 8 до 18) оказали значительное влияние на развитие медицины как практики, так и науки. Имя знаменитого врача Гиппократа, заложившего основы медицины как науки, связано с разнородной коллекцией медицинских трактатов, известной как Гиппократовский корпус. Подавляющее большинство сочинений Корпуса было составлено между 430 и 330 годами до н. э. Они были собраны в эллинистическое время, в середине III века до н. э. в Александрии. Комментаторы данного сборника ещё в античное время (в частности, Гален) отметили неоднородность стиля и противоречивость содержания Гиппократовского корпуса. Одни предположили, что Гиппократ прожил очень долго и, следовательно, некоторые сочинения написал молодым, а другие в старости. Другие считали, что было целых семеро людей, членов семейства Гиппократа, труды которых также вошли в Гиппократовский корпус (среди них сыновья Фесалл и Драконт, зять Полиб). Из них принадлежащими непосредственно Гиппократу исследователи признают от 8 до 18 сочинений.

Гиппократовский корпус состоит из следующих сочинений:

Этика и деонтология

1. Клятва

2. Закон

3. О враче

4. О благоприличии

5. Наставление

Общая медицина

6. Об искусстве

7. О древней медицине

Теория медицины. Анатомия. Физиология. Патология

8. Об анатомии

9. О сердце

10. О мясе

11. О железах

12. О природе костей

13. О природе человека

14. О семени

15. О природе ребёнка

16. О болезнях. Кн. 4

17. О пище

18. О соках

19. О ветрах

20. О кризисах

21. О критических днях

22. О седьмерицах

23. О воздухе, водах и местностях

Диетология

24. О диете

25. О диете, или о сновидениях

Прогностика

26. Прогностика (др.-греч. Προγνωστικόν, русский аналог — Прогнозирование)

27. Косские прогнозы

28. Предсказания

Частная патология и терапия

29. Эпидемии

30. О диете при острых болезнях. Кн. 1

31. О диете при острых болезнях. Кн. 2

32. О страданиях

33. О болезнях. Кн. 1—3

34. О внутренних страданиях

35. О священной болезни

36. О местах в человеке

37. Об употреблении жидкостей

Хирургия

38. О врачебном кабинете

39. О переломах

40. О вправлении суставов

41. Книга о рычаге

42. О ранах головы

43. О ранах и язвах

44. О геморроидах

45. О фистулах

Глазные болезни

46. О зрении

Акушерство и гинекология

47. О болезнях девушек

48. О природе женщины

49. О женских болезнях

50. О бесплодии

51. О сверхоплодотворении

52. О семимесячном плоде

53. О восьмимесячном плоде

54. Об эмбриотомии

Детские болезни

55. О прорезывании зубов

Резюме ко всем разделам

56. Афоризмы

Биографические легенды

57. Письма

58. Декрет афинян

59. Речь при жертвеннике

60. Речь Фесалла о посольстве к афинянам

Следует отметить, что учение Гиппократовского корпуса в литературе неотделимо от имени Гиппократа. При этом достоверно, что не все, а только некоторые трактаты Корпуса принадлежат непосредственно Гиппократу. В связи с невозможностью вычленить непосредственный вклад «отца медицины» и противоречиями исследователей об авторстве того или иного трактата, в большинстве современной медицинской литературы всё наследие Корпуса приписывается Гиппократу. Гиппократ является одним из первых, кто учил, что заболевания возникают вследствие природных причин, отвергая существовавшие суеверия о вмешательстве богов. Он выделил медицину в отдельную науку, отделив её от религии, за что и вошёл в историю как «отец медицины». В произведениях Корпуса присутствуют одни из первых праобразов «историй болезни» — описаний течения заболеваний. В Древней Греции времён Гиппократа существовал запрет на вскрытие человеческого тела. В связи с этим врачи имели весьма поверхностные знание об анатомии и физиологии человека. Также в то время существовали две соперничающие между собой медицинские школы — косская и книдская. Книдская школа фокусировала своё внимание на вычленении того или иного симптома, в зависимости от чего и назначалось лечение. Косская школа, к которой принадлежал Гиппократ, пыталась найти причину заболевания. Лечение состояло в наблюдении за больным, созданием такого режима, при котором организм сам бы справился с болезнью. Отсюда и один из основополагающих принципов учения «Не навреди». С именем Гиппократа связано представление о высоком моральном облике и этике поведения врача. Клятва Гиппократа содержит основополагающие принципы, которыми должен руководствоваться врач в своей практической деятельности. Произнесение клятвы (которая на протяжении веков значительно видоизменялась) при получении врачебного диплома стало традицией.

Гиппократ родился на острове Кос за 460 лет до нашей эры Цивилизация и язык этого колонизованного дорийцами острова были ионийскими Гиппократ принадлежал к роду Асклепиадов — корпорации врачей, притязавшей на то, что она ведет свое происхождение от Асклепия, великого врача гомеровских времен (Асклепия стали считать богом только после Гомера.) У Асклепиадов чисто человеческие медицинские познания передавались от отца к сыну, от учителя к ученику. Сыновья Гиппократа, его зять и многочисленные ученики были врачами. Корпорация Асклепиадов, которую также именуют Косской школой, сохраняла в V веке до нашей эры, как и всякая культурная корпорация того времени, чисто религиозные формы и обычаи; так, например, у них была принята клятва, тесно связывавшая учеников с учителем, с собратьями по профессии. Однако этот религиозный характер корпорации, если он и требовал условных норм поведения, ни в чем не ограничивал поисков истины, которые оставались строго научными. Первоначальное медицинское образование Гиппократ получил от отца — врача Гераклида — и других врачей острова, затем с целью научного усовершенствования в молодости много путешествовал и изучил медицину в разных странах по практике местных врачей и по обетным таблицам, которые всюду вывешивались в стенах храмов Эскулапа. В течение своей жизни Гиппократ много путешествовал, объездил Грецию, Малую Азию, побывал в  Ливии и Тавриде, основал на родине медицинскую школу. История его жизни малоизвестна, существуют предания и рассказы, относящиеся к его биографии, но они носят легендарный характер. Имя Гиппократа, подобно Гомеру, сделалось впоследствии собирательным именем, и многие сочинения из примерно семидесяти приписываемых ему, как выяснено в новейшее время, принадлежат другим авторам, преимущественно его сыновьям, врачам Фессалу и Дракону, и зятю Полибу. Гален признавал за Гиппократом подлинными 11, Альбрехт Галлер — 18, а Ковнер — несомненно подлинными только 8 сочинений из Гиппократова кодекса. Это трактаты — «О ветрах», «О воздухах, водах и местностях», «Прогностика», «О диете при острых болезнях», первая и третья книги «Эпидемий», «Афоризмы» (первые четыре раздела), наконец — хирургические трактаты «О суставах» и «О переломах», являющиеся шедеврами «Сборника». К этому списку главных работ нужно будет добавить несколько сочинений этического направления: «Клятва», «Закон», «О враче», «О благоприличном поведении», «Наставления», которые в конце V и начале IV века до нашей эры превратят научную медицину Гиппократа в медицинский гуманизм. В отличие от своих предшественников Гиппократ полагал, что болезни не ниспосланы богами, а обусловлены вполне объяснимыми причинами, например, воздействием окружающей среды. В книге «О природе человека» Гиппократ выдвинул гипотезу о том, что здоровье основывается на балансе четырех телесных соков: крови, мокроты, желтой и черной желчи. Нарушение этого баланса вызывает болезнь. Задачу врача Гиппократ видел в изучении индивидуальных особенностей больного, в обеспечении мобилизации сил организма для восстановления здоровья. В медицинской этике Гиппократ, выдвинул четыре принципа лечения: не вредить больному; противоположное лечить противоположным; помогать природе; щадить больного. Гиппократ установил стадии развития болезней, заложил основы античной хирургии, разработал способы применения повязок, лечения переломов и вывихов, ввел в медицину понятия анамнеза, прогноза, этиологии; разделил людей по темпераментам (сангвиники, холерики, флегматики, меланхолики). Его учение оказало большое влияние на представления медиков последующих эпох. Главные принципы современной врачебной морали основываются на разработанной еще в античности «клятве Гиппократа». Во времена Гиппократа верили, что болезни насылаются злыми духами или с помощью колдовства. Поэтому сам его подход к причинам болезней был новаторским. Он полагал, что болезни людям посылают не боги, они возникают по разным, причем вполне естественным, причинам. Великая заслуга Гиппократа заключается в том, что он первый поставил медицину на научные основы, выведя ее из темного эмпиризма, и очистил от ложных философских теорий, зачастую противоречивших действительности, господствовавших над опытной, экспериментальной стороной дела. Смотря на медицину и философию как на две неразрывные науки, Гиппократ старался их и сочетать и разделить, определяя каждой свои границы. Во всех литературных произведениях ярко высвечивается гениальная наблюдательность Гиппократа и логичность умозаключений. Все выводы его основаны на тщательных наблюдениях и строго проверенных фактах, из обобщения которых как бы сами собою вытекали и заключения. Точное предсказание течения и исхода болезни, основанное на изучении аналогичных случаев и примеров, составило Гиппократу при жизни широкую славу. Последователи учения Гиппократа образовали так называемую Косскую школу, которая очень долгое время процветала и определяла направление современной медицины. Сочинения Гиппократа содержат наблюдения над распространением болезней в зависимости от внешних влияний атмосферы, времен года, ветра, воды и их результат — физиологические действия указанных влияний на здоровый организм человека. В этих же сочинениях приведены и данные по климатологии разных стран, в последнем более обстоятельно изучены метеорологические условия одной местности острова и зависимость болезни от этих условий. Вообще Гиппократ делит причины болезней на два класса: общие вредные влияния со стороны климата, почвы, наследственности и личные — условия жизни и труда, питания (диеты), возраст и пр. Нормальное влияние на организм указанных условий вызывает и правильное смешение соков, что для него и есть здоровье.  В этих сочинениях в первую очередь поражает неутомимая жажда познания. Врач, прежде всего, приглядывается, и глаз у него острый. Он расспрашивает и делает заметки. Обширное собрание из семи книг «Эпидемий» представляет собой не что иное, как ряд заметок, сделанных врачом у изголовья больного. В них изложены случаи, обнаруженные в процессе врачебного обхода и еще не систематизированные. В этот текст нередко вкраплено какое-нибудь общее соображение, не касающееся изложенных рядом фактов, словно врач записал мимоходом одну из мыслей, которыми голова его занята беспрерывно. Вот одна из этих пытливых мыслей коснулась вопроса о том, как надо осматривать больного, и тут же возникает окончательное, все открывающее, точное слово, показывающее гораздо больше, чем простое наблюдение, и рисующее нам метод мышления ученого:

«Осмотр тела — целое дело: он требует знания, слуха, обоняния, осязания, языка, рассуждения».

А вот еще рассуждение об осмотре больного из первой книги «Эпидемий»:

«Что касается до всех тех обстоятельств при болезнях, на основании которых должно устанавливать диагноз, то все это узнаем из общей природы всех людей и собственной всякого человека, из болезни и из больного, из всего того, что предписывается, и из того, кто предписывает, ибо и от этого больные или лучше, или тяжелее себя чувствуют; кроме того, из общего и частного состояния небесных явлений и всякой страны, из привычки, из образа питания, из рода жизни, из возраста каждого больного, из речей больного, нравов, молчания, мыслей, сна, отсутствия сна, из сновидений, какие они и когда появляются, из подергиваний, из зуда, из слез, из пароксизмов, из извержений, из мочи, из мокроты, из рвоты. Должно также смотреть на перемены в болезнях, из каких в какие происходят, и на отложения, ведущие к гибели или разрушению, далее — пот, озноб, похолодание тела, кашель, чиханье, икота, вдохи, отрыжки, ветры беззвучные или с шумом, истечения крови, геморрои. Исходя из всех этих признаков и того, что через них происходит, — следует вести исследование».

Следует отметить обширный круг требований. При осмотре врач принимает во внимание не только состояние больного в данный момент, но и прежние болезни и последствия, которые они могли оставить, он считается с образом жизни больного и климатом места обитания. Врач не забывает о том, что, поскольку больной такой же человек, как и все остальные, для его познания надо познать и других людей, он исследует его мысли. Даже «умолчания» больного служат для него указанием! Задача непосильная, в которой запутался бы любой ум, лишенный широты. Как сказали бы сегодня — эта медицина отчетливо психосоматическая. Скажем проще: это медицина всего человека (тела и души), и связана она с его средой и образом жизни и с его прошлым. Последствия этого широкого подхода отражаются на лечении, которое будет в свою очередь требовать от больного, чтобы он, под руководством врача, весь — душой и телом — участвовал в своем выздоровлении. Строго наблюдая за течением болезней, он придавал серьезное значение различным периодам болезней, особенно лихорадочных, острых, устанавливая определенные дни для кризиса, перелома болезни, когда организм, по его учению, сделает попытку освободиться от несваренных соков. В других сочинениях Гиппократа — «О суставах» и «О переломах» подробно описываются операции и хирургические вмешательства. Из описаний Гиппократа явствует, что хирургия в глубокой древности находилась на очень высоком уровне, употреблялись инструменты и разные приемы перевязок, применяющиеся и в медицине нашего времени. В сочинении «О диете при острых болезнях» Гиппократ положил начало рациональной диетологии и указал на необходимость питать больных, даже лихорадочных (что впоследствии было забыто), и с этой целью установил диеты применительно к формам болезней — острых, хронических, хирургических и т.д. Гиппократ при жизни познал высоты славы. Платон, который был моложе его на одно поколение, но его современником в широком смысле этого слова, сравнивая в одном из своих диалогов медицину с другими искусствами, проводит параллель между Гиппократом с Коса и самыми великими ваятелями его времени — Поликлетом из Аргоса и Фидием из Афин. Теперь обратимся к личности переводчика трудов Гиппократа Марку Фабио Кальве, который был в команде великого художника Возрождения Рафаэля Санти.

История изучения и загадки археологического проекта Рафаэля Санти и его команды по восстановлению древнего Рима.

Историческая фигура Марко Фабио Кальво тесно связана с археологическим проектом Рафаэля Санти, который он разрабатывал по приказу папы Льва Х. Для более глубокого понимания законов античного зодчества Рафаэлю Санти был необходим уточненный перевод Витрувия. С этой целью он обращается к Марко Фабио Кальво, ученому-латинисту, переводчику античных текстов по медицине Гиппократа и Галена. Инициатива Рафаэля относительно перевода Витрувия не была единичным явлением. Аналогичные попытки предпринимали и до него, но переводы содержали ошибки в толковании технических терминов. Сравнительный анализ текстов показывает, что Фабио Кальво ознакомился с существующими переводами и пользовался латинским вариантом Фра Джокондо, опубликованном в Венеции 1511 году. Как переводчик и комментатор Витрувия Кальво постоянно оказывал содействие Рафаэлю. Фигура Марко Фабио Кальво (1450–1527), «прославленного знатока древностей», нумизмата, литератора, переводчика, интересна тем, что он вместе с ученым-антикваром Андреа Фульвио (1470–1527) входил в состав археологической комиссии, во главе которой стоял Рафаэль. Кальво родился около 1450 года в Равенне и получил образование медика. Занимаясь изучением и переводами античных медицинских текстов, он взял себе латинский псевдоним Calvus, как это было принято в то время. Известность Кальво как ученого-латиниста привела его в дом мантуанского герцога Федерико Гонзага, который пригласил его в качестве домашнего учителя для преподавания геометрии и греческого языка. В период работы у Гонзага Кальво сделал перевод корпуса Гиппократа с греческого на латынь. Текст был напечатан в 1525 году и получил широкое признание как в Италии, так и за ее пределами. За тринадцать лет до издания этого перевода, в 1512 году, Кальво принял от папы Юлия II приглашение и переехал в Рим. Работая при папском дворе, он издал корпус Гиппократа на греческом, принеся его в дар библиотеке Ватикана. Во втором предисловии к Гиппократу Кальво подчеркнул, что эта книга – результат его антикварных изысканий, и назвал себя антикваром, присоединив себя к числу специалистов-антикваров, работавших при папском дворе. Благодаря репутации ученого-антиквара и филолога-латиниста Кальво познакомился с Рафаэлем, который, возможно, по рекомендации окружения Юлия II обратился к пожилому ученому с просьбой о переводе Витрувия с латыни на итальянский. Точная дата и обстоятельства их встречи до сих пор остаются загадкой. На одном из двух переведенных Кальво манускриптов Витрувия (хранится в Баварской библиотеке Мюнхена) рукой Рафаэля написано:

«...tradocto di latino in lingua e sermone proprio e volgare da Messere Fabio Calvo ravennate, in Roma in casa di Raphaello di Giovan de Sancte da Urbino e a sua instantia...» («…латинский трактат переведен на простонародный язык господином Фабио Кальво из Равенны в Риме, в доме Рафаэля Джованни Санти из Урбино по его просьбе»).

Перевод Витрувия, сделанный Кальво, позволил Рафаэлю разобраться в основах античной ордерной системы. В письме от 15 августа 1514 года он благодарит ученого за получение части италоязычной рукописи Витрувия. Из письма ясно, что полный вариант перевода должен быть завершен к ноябрю 1516 года. В начале книги V на полях расположены наброски пером. Как показали исследования, это эскизы Рафаэля для ксилографий, которые были выполнены в его мастерской около 1520 года. Опыт археологических изысканий Рафаэля и его помощников сочетался с попыткой постичь не только архитектурные принципы античности, но и возродить функциональную природу древнего зодчества. Не менее интересна и до конца не понятна судьба картографических опытов Рафаэля, о которых упоминается в описаниях его археологического проекта. С этой стороны, важным представляется проследить влияние Рафаэля на создание атласа исторических карт древнего Рима «Antiquitates urbis Romae cum regionibus Simulachrum», выпущенного в 1527 году, через семь лет после его смерти М.- Ф. Кальво. Карты и архитектурные фрагменты, представленные в этом издании, очевидно, были выполнены на основе памятников античной историографии и нумизматики, которые Кальво изучал, собирал и зарисовывал во время своего сотрудничества с Рафаэлем. Античную нумизматику Рафаэль почитал как священный образец прошлого, ведь изображения на аверсах и реверсах римских монет давали возможность составить портретные характеристики императоров, увидеть, как выглядели ныне руинированные или вовсе утраченные памятники скульптуры и архитектуры древнего Рима. Художник часто использовал сюжеты античных монет и рельефов для создания архитектурных, живописных и орнаментальных композиций в стиле all’antica, важную роль они сыграли и в составлении иллюстрированных карт древнего Рима, вошедших в картографический атлас Кальво. Выпущенный Кальво в 1527 году «Antiquitates urbis Romae cum regionibus Simulachrum» состоял из двадцати четырех ксилографий и кратких пояснений к ним. Субсидировал издание папский казначей, кардинал Франческо Армелини Медичи. На титульном листе изображен герб папы Климента VII и размещена посвятительная ему надпись.

Ил. 1. Рим квадратный. Marco Fabio Calvo.

Antiquitates urbis Romae cum regionibus

Simulachrum. Roma, 1532

Начальный раздел «Simulachrum» представляет собой исторический бюллетень, отражающий образы Рима различных эпох: «Квадратный Рим» эпохи Ромула (ил. 1), «восьмигранный» – республиканского периода эпохи Сервия Туллия (ил. 2), «круглый» – эпохи Августа (ил. 3) и «овальный» – поздней империи и времен Плиния Старшего (ил. 4). Попытка периодизации градостроительной структуры античного Рима была новаторской для того времени и отражала исторические увлечения Рафаэля. Для карты Рима эпохи Ромула Кальво использовал ромбовидную форму городских стен, окружающих четыре района, каждый из которых ориентирован на четыре холма: Эсквилинский, Палатинский, Авентинский и Капитолийский. «При Ромуле и Роме город включал четыре портала и четыре холма, Палатинский на востоке, Авентинский на юге, Эскивилинский на севере, Капитолийский на западе» (ил. 1).

Ил. 2. Рим эпохи Сервия Туллия. Marco Fabio Calvo.

Antiquitates urbis Romae cum

regionibus Simulachrum. Roma, 1532

Согласно Плинию, Ромул при основании города соорудил четыре городских портала. Кальво буквально следует этому описанию, хотя ему были известны и сведения Плутарха о том, что Рим периода Ромула имел форму круглого в плане поселения. Кроме того, хорошо известные в гуманистической среде сведения из Тита Ливия, Дионисия Галикарнасского указывали на то, что не Ромул, а Сервий начал использовать пропорциональное деление города на четыре региона – Пригородный, Эсквилинский, Палатинский, Колина. Конфигурация, выбранная Кальво, не была случайной. Он смоделировал четырехчастную структуру карты, используя сведения об организации римских военных поселений, которые были ему известны на основе изучения позднеримских геодезических трактатов. Источником для Кальво скорее всего был известный землемерный трактат «Codex Arcerianus» VI века, который появился в библиотеке Ватикана в 1493 году благодаря Анжело Колоччи. «Codex Arcerianus» включал в себя фрагменты сочинений Гигина, Фронтина, Агения Урбика, землемера III века Бальбуса Цельса. В начале 1520-х годов Кальво был погружен в изучение землемерного искусства и имел намерение опубликовать комментарии к аналогичным разделам Витрувия, Плиния, Марциана Капеллы. Восьмиугольная форма карты Рима периода Сервия также заимствована Кальво из землемерных трактатов. В структуру города включены семь холмов, в то время как сопроводительная легенда указывает на восемь регионов: «Сервий Тулий делит город на восемь порталов и регионов» (ил. 2). Два портала имеют вымышленные названия «Квиринал» и «Тарпея». Центр города выделен Umbilicus Urbis в виде триумфальной колонны, изображение которой заимствовано с античной монеты. Круглая форма карты Рима периода Августа разделена на шестнадцать сегментов, обозначающих новый порядок разделения регионов при Августе. Следует отметить, что при Августе было принято деление на четырнадцать регионов, использование шестнадцати сегментов Кальво поясняет тем, что два из них были объединены: «При Божественном Августе сверх того появилось шестнадцать порталов и регионов. Следует учитывать, что обозначались лишь четырнадцать регионов, так как регионы цирка Фламиния и Марсова поля, Транстиберина и холма Ватикан были объединены» (ил. 3).

Ил. 3. Рим эпохи Августа. Marco Fabio Calvo.

Antiquitates urbis Romae cum regionibus

Simulachrum. Roma, 1532

В центре карты изображен Miliarium Aureum – позолоченный мильный столб, главный аванпост империи. Эту карту можно сопоставить с системой античного градостроения, которая была предложена Альберти и использовалась Рафаэлем во время археологических работ. Известно, что для геодезической съемки зданий во время прогулок по Риму он, как и Альберти, использовал компас bussola. Видимо, Кальво совместил опыт Альберти и Рафаэля. Его карта Рима эпохи Августа представляет собой идеализированный образ города, к которому добавлены два региона: XV – Ватикан (Vaticana) и XVI – Марсово поле (Campus Martius Maior). Эта совокупность из шестнадцати идеальных сегментов соответствовала градостроительной матрице Витрувия, ориентированой на розу ветров и на те описания метода археологических обмеров, которые изложил Рафаэль в письме к Льву Х. Опытный медик, переводчик Гиппократа, Кальво был хорошо знаком с лечебными эффектами воздушных потоков, поэтому и учел в своей карте зону ветров – «regiones ventorum». Структура карты эпохи Августа близка к региональным описям IV века Публия Виктора. Каждый район имеет как цифровое обозначение, так и собственное имя. Такое разделение города по районам сохранялось до VII века. Для обозначения достопримечательностей Кальво включает в каждый регион изображения архитектурных и скульптурных монументов, известных благодаря собранным на то время обширным коллекциям античной нумизматики. Регион I Porta Capena отмечен изображением Капенских ворот, регион II Caelimontium (холм Целий) – изображением Regia Tullius (дворца Туллия), который располагался в юго-восточной части Рима и занимал территорию на холме Целия. Регион III – Isis et Serapis (Изиды и Сераписа) занимал западную часть Эсквилина.

Ил. 4. Рим времени Плиния Старшего.

Marco Fabio Calvo. Antiquitates

urbis Romae cum regionibus Simulachrum. Roma, 1532

На карте он отмечен изображением Domus pastorum (Домом пастуха). Регион IV – Templum Pacis (Храм Мира) получил свое название по одноименному храму, выстроенному во времена правления Веспасиана. У Кальво он обозначен как Templus Venus et Rome (Двойной храм Венеры и Ромы). Регион V – Esquiliae (Эскивлин): со стороны Эсквилинского холма городская стена прерывалась эсквилинскими воротами, на месте которых, как показывает Кальво, была сооружена триумфальная арка Галлиена. Регион VI – Alta Semita (Высокая тропа) получил свое название от дороги, проходящей через Квиринал. У Кальво он отмечен изображением храма Квирина. Регион VII – Via Lata (Широкая дорога) – северный район, через который в город входила Фламиниева дорога, обозначен изображением Porta duplex (Двойные ворота). Регион VIII – Forum Romanum (Римский Форум) занимал территорию Капитолийского холма, долину между Палатином и Капитолием, зафиксирован как Arcus quattuor (Четверная арка). Регион IX – Circus Flaminius (Цирк Фламиния) – северо-западный район города обозначен у Кальво изображением цирка Фламиния. На гравюре с изображением цирка Фламиния ученый смешивает археологические факты, сведения из сочинений Альберти, данные нумизматики. Цирк Фламиния имеет форму неправильного четырехугольника, внутри которого расположены две трехконусные пирамиды и обелиск. Маршрут колесниц, въезжавших на ипподром с востока на запад, проходил путь солнечного и лунного дисков вокруг зодиаков. Структура цирка, очевидно, заимствована Кальво из книги Альберти «De re aedifi catoria» («О строительном искусстве»), где описывается цирк Максимума и указывается на то, что в нем находилось двенадцать стартовых ворот (ingressus hostiorum), обозначающих двенадцать знаков зодиака, две трехконусные пирамиды и обелиск (был расположен в центре и символизировал местоположение солнца). Регион X – Palatium (Палатин) – меньший из семи главных холмов Рима, на карте отмечен статуей Victoria Germanicia (Виктории Германики). Регион XI – Circus Maximus (Большой Цирк) располагался между Палатином и Авентином (там находился самый обширный ипподром в древнем Риме), на карте Кальво он отмечен храмом Луны и Солнца. Сам цирк Максима изображен на отдельно расположенной гравюре и имеет овальную форму (ил. 5). В краткой аннотации к гравюре сообщается:

«Цирк овальной формы соответствует расположению звезд и семи планет. Обелиск посреди – место, обозначающее Солнце».

Ил. 5. Цирк Максима. Marco Fabio Calvo.

Antiquitates urbis Romae cum regionibus

Simulachrum. Roma, 1532

Окончательное устройство цирк Максима получил при Августе, который завершил начатое Цезарем строительство. К этому времени (7 г. до н.э.) относится описание цирка у Дионисия Галикарнасского. На рисунке и в аннотации Кальво акцент поставлен на космологическом содержании цирковых ристалищ. Четыре колесницы совершают путь вокруг узкой платформы (spina), расположенной посредине арены. В центре платформы стоит обелиск Солнца, привезенный Августом из Египта, по бокам – две трехконусные пирамиды (metae) – старт и финиш. Кроме того, на платформе находятся два храма-ротонды (очевидно, Флоры и Цереры), алтарь Конса, колонны со статуями Победы, фигура льва, на котором восседала Великая Мать богов. Четыре квадриги, семикратно огибая платформу, представляли тем самым упорядоченное движение космоса, а также небесную цепь времен – смену восходов и закатов солнца. Обелиск Солнца, божественного покровителя цирка, в императорской космологии ассоциировался с Августом. Регион XII – Piscina Publica (Общественный Пруд) находился в южной части города и простирался вдоль Аппиевой дороги. На карте выделен Аrmilustrium в качестве достопримечательности региона. Регион XIII Aventinus (Авентин) отмечен армилюструмом — местом у Авентинского холма, где освящалось оружие; так же назывались и войсковые смотры. Регион XIV – Transtiberina (находящийся за Тибром) включал Тиберин (остров на Тибре) и всю часть города, расположенную за рекой. В качестве достопримечательности региона на карте отмечена Numae sepul (Гробница Нумы). Картографический образ Рима периода Плиния Старшего (ил. 4) разделен у Кальво на 34 портала, входящие в состав городской стены:

«Как описывает Плиний, при нем город был разделен на 34 портала и региона. Согласно Плинию, в городе находились многочисленные цирки, бани, маслобойни, солеварни, рыбные хранилища, дома, амбары, мукомольни, колодцы. Кроме того, много сведений содержится и в других книгах, описывающих древний город».

Ил. 6. Сестерций Нерона.

Римский монетный двор. 64 г.

Аверс – бюст Нерона в лавровом венке.

Реверс – гавань Траяна в Остии

На карте обозначена водная магистраль, пересекающая территорию Рима, – изгибающаяся лента реки Тибр, которая завершается гаванью Траяна в Остии. Изображение гавани заимствовано из римского сестерция, выпущенного в 64 году на римском монетном дворе. На аверсе изображен украшенный лавровым венком бюст Нерона, на реверсе – порт в Остии. В гавани расположено семь кораблей, в верхней части – маяк, увенчанный статуей Нептуна, ниже – лежащая фигура Тибра, который в руках держит штурвал и дельфина; налево, в форме полукруга – пирс с портиком и фигура человека, приносящего пожертвование на алтарь, в правой части – гряда волнорезов (ил. 6). Архитектурные памятники – Золотой дом Нерона, храм Апполона на Палатине, Колизеум, Армилюстр на Авентинском холме, алтарь Дианы на Аветинском холме и др. – также заимствованы с реверсов античных монет. Некоторые образы древнего Рима отражают влияние на Кальво иллюстрированного кодекса V века «Vergilius Vaticanus», который был найден в XIV веке и находится в библиотеке Ватикана. Первая часть «Simulachrum» завершается панорамным видом Капитолия, изображенного как обнесенный стеной анклав. Во второй части атласа представлены региональные карты четырнадцати районов Рима. Этот раздел показывает методы, которыми руководствовались Рафаэль и Кальво, изучая Витрувия, П. Виктора и занимаясь археологическими изысканиями. На региональных картах ориентация памятников в пространстве условна. Примечательна карта I региона – Порта Капены, который, по свидетельству Маркантонио, Рафаэль успел изучить. Наряду с храмами, постройками общественного и жилого назначения, на карте изображены две фигуративные композиции: борющиеся атлеты возле храма Чести и Доблести и торжественная процессия за городской стеной из танцующих, играющих на тимпанах и лирах женщин, которая движется по направлению к храму Камены.

Ил. 7. Регион I – Порта Капена. Marco Fabio Calvo.

Antiquitates urbis Romae cum regionibus
Simulachrum. Roma, 1532

На противоположном берегу реки Альмон расположен храм Кибелы. Сведения Кальво и Рафаэля относительно группы атлетов у входа в храм Чести и Доблести, видимо, почерпнуты из третьей книги Витрувия, посвященной храмовому строительству. Прославляя консулат Гая Мария за то, что при нем стали развиваться таланты римского архитектора Гая Муция, построившего по инициативе Мария храм Чести и Доблести (Honoris et Virtutis), Витрувий заявляет о себе как приверженец римского гражданского культа. Об этой постройке Гая Муция он говорит в превосходной степени, восхваляя мраморный храм за то, что в нем сочетается тонкая работа, изящество форм и великолепие. Описывая правила построения храмового периптера, в качестве образца для подражания он, наряду с храмом Юпитера Статера, построенного известным греческим архитектором Гермодором, выделяет храм Чести и Доблести Гая Муция. Если верить тексту «Деяний божественного Августа» («Monumentum Ancyranum»), который был открыт в 1555 году, при Августе возле храма Чести и Доблести проходили Августалии. О порядке прохождения торжеств у храма Камены и Кибелы, которые на карте Кальво расположены за границей города у реки Альмона, свидетельствует Марцеллин в своей «Римской истории». Он пишет о том, что в Риме ежегодно 27 марта в честь Матери богов обмывалась водой из реки Альмон колесница с изваянием божества. В Остии богиню встречали все женщины, и когда статуя «нисходила» на берег, девы должны были нести ее к храму Победы на Дворцовом холме. Кибелу изображали в виде богато одетой матроны с башенной короной на голове, тимпаном (бубном) в одной руке и колосьями или скиптром в другой. В пояснении к карте региона Порта Капена отражена характерная для времени Кальво и Рафаэля точка зрения на античную историю. Отношение к императорскому Риму строилось в духе почитания и возрождения гражданских доблестей и культов древних римлян. В этом виделась связь времен и поколений. Поясняя местоположение античных памятников, Кальво указывает, какие христианские святыни ныне располагаются на их месте: «Первый регион древнего Рима – Порта Капена, как говорят, начинался с Капенских ворот и расположенного за пределами городской стены храмом Камены, который находился напротив места, где в настоящее время находится базилика Сан-Себастьяно. С этой стороны располагался цирк Максима, вход в который был торжественно открыт после совершения ауспиций, со стороны цирка протекала река Альмон, на другом берегу реки располагался дом Кибелы, как об этом читаем во многих источниках и как об этом свидетельствует арка Друза. Там же находились древние арки Траяна, Луция Вера, Септимия Севера. Храм Чести и Доблести размещался там, где в настоящее время расположена церковь Св. Сикста. На берегу Тибра возвышались Порта Латина, преимущество которых заключалось в том, что они находились недалеко от водной артерии и от входа в город. Там же стоял храм Камены. У истока реки Альмон – храм богини земли Теллус, а также дом Кибелы, где в настоящее время располагается базилика Сан-Себастьяно. Кварталы с небольшими домами бедных людей возводились в низине, напротив строились дома власть имущих, знатных и богатых аристократов».

Ил. 8. Регион XIV – Транстиберина. Marco Fabio Calvo.

Antiquitates urbis Romae cum

regionibus Simulachrum. Roma, 1532

Среди иллюстраций, которые наводят на мысль о влиянии археологических наблюдений Рафаэля на региональную картографию Кальво, обращает внимание гравюра с изображением региона XIV Транстиберина (ил. 8) и гравюра «BALNEUM» (ил. 9) с изображением античной бани в виде ротонды с кессонированным сводом. Согласно аннотации к региону XIV, вилла и виноградники папы Климента VII, расположенные на Монте Марио, находились на месте, где во времена Августа располагались пирамида, храм и термы богини благочестия Пиэты. Термы были установлены на термальном источнике Пиэты: «Там, где теперь возвышается Палатинский холм и виноградники понтифика Климента VII, находились термы Пиэты, а там, где находился мавзолей Адриана, теперь замок Св. Ангела». Комментарий к «BALNEUM» указывает на особое внимание, которое автор уделяет конструктивным и функциональным особенностям античных бань.

Ил. 9. «BALNEUM». Marco Fabio Calvo.

Antiquitates urbis Romae cum regionibus

Simulachrum. Roma, 1532

В аннотации отмечено, что рисунок предназначен для демонстрации сводчатых перекрытий при постройке бань: «Сводчатые перекрытия древних бань. Внутреннее устройство древних бань и ванн, на которые мы взираем с восхищением и уважением, ведь они достойны похвалы». Изображенная в интерьере бани группа представляет процесс обучения банной процедуре. Банщик объясняет юноше, как пользоваться стригилем и гутой. Кальво как переводчик и знаток Гиппократа хорошо был знаком с терапевтической пользой купаний. Гиппократ предписывал ванны для лечения пяти недугов. Изображенный на рисунке стригиль использовался для снятия грязи, а гута служила сосудом для хранения мази, которую использовали для очищения тела и смягчения кожи. Эти инструменты были хорошо известны в среде ренессансных гуманистов. Они, как и древние римляне, после мытья умащали тела маслом и называли себя «aliptes» – умащенными. Вид купальщиков указывает на то, что это «diaetae» – те, кто ведет правильный образ жизни в античном понимании (очищая себя физически, они очищают себя и духовно). Гуманисты часто именовали себя «diaetae» и вкладывали в это понятие многозначную символику. Оздоровление при помощи очищения для гуманиста Кальво и его современников имело символический смысл. Папа Климент VII, взяв на себя роль целителя «Medicus», видел свою миссию в очищении Церкви. Придавая особый смысл оздоровительным функциям бань, он построил аналогичную камерную купальню в своих личных апартаментах в Ватикане. Оздоровительные возможности бань и их классификация в среде гуманистов изучалась на основе текста дидактической поэмы «Nomina et virtutes balneorum seu de balneis Puteolorum et Baiarum» («Названия и достоинства целебных источников, или «О целебных источниках Поццуоли и Вайя»), написанной в XIII веке южноитальянским поэтом Пьетро да Еболи. Редакция этой поэмы, сделанная в XV веке Анжело Колоччи, числилась в реестре личной библиотеки папы Льва Х. Пьетро да Еболи описал действия минеральных ванн на основе горячих вулканических источников, расположенных в западной части Кампаньи недалеко от Неаполя, на территории Флегрейских полей. На миниатюрах, сопровождающих поэму, изображены виды бань, предназначенные для лечения различных заболеваний. Некоторые постройки представляют собой ротонды, перекрытые купольными сводами.

Ил. 10. BALNEUM SUDATORIUM

(Потогонные бани св. Германуса).

Petrus de Ebulo. De Balneis Puteolanis. Ms. 1474.

Рим. Библиотека Анжелика

Например, «Потогонная баня» и «Горная баня» изображены как сводчатые, круглые в плане сооружения, внутри которых показана процедура принятия ванн (ил. 10). Витрувий в V книге также рекомендует использовать двойные сводчатые перекрытия бань, при этом внутри своды отделывать лепниной и штукатуркой. Архитектурный декор на рисунке «BALNEUM» демонстрирует ренессансный взгляд на античную конструкцию. Декор с гротесками, высокий цоколь сооружения, коринфские капители – все это мотивы, характерные для ренессансного стиля all'аntica, привитого в Риме Браманте и продолженного Рафаэлем в конце 1510-х годов. Примечательно, что для своего дома на виа Джулиа Рафаэль разработал систему витрувианских бань, которые были объединены центральным круглым имплювием – водостоком. Рафаэль экспериментировал с этой идеей в более крупном масштабе на вилле Мадама, начавшей строиться как летняя резиденция кардинала Джулио Медичи в 1517 году. Первый проект, представленный Джулиано Франческо да Сангалло, был исправлен в 1518 году Рафаэлем, который добавил устройство подземных бань – «balnea mutua aquarum» (взаимосвязанные водные бани). Вилла заказана племянником Льва Х кардиналом Джулиано Медичи (с 1523 года – папа Климент VII) и была первым опытом возрождения античного типа пригородных вилл, предназначенных для отдыха и оздоровления. Замысел загородного оздоровительного ансамбля сформировался у Рафаэля под влиянием медицинских кругов, обслуживавших семейство Медичи, а также необходимых пояснений и рекомендаций Кальво. Представления об устройстве и оздоровительных функциях загородной виллы основывались на археологических опытах Рафаэля, во время которых он изучал Витрувия и исследовал памятники времени Траяна, Антонина Пия, в частности, термы Диоклетиана. Он полагал, что «архитектура их благородна и хорошо задумана». В докладе, представленном папе в 1519 году, отчитываясь о своих археологических изысканиях, Рафаэль писал:

«…да будет благоугодно Вашему святейшеству, поддерживая живое сравнение с древними, постараться сравняться с ними и превзойти их; подобно тому, как вы в действительности и поступаете, сооружая великие здания, поощряя и поддерживая добродетели, пробуждая таланты…».

Ил. 11. Рафаэль Санти. Вилла Мадама.

Парадный вестибюль (реконструкция)

Изучая античную архитектуру, делая зарисовки по поручению Льва Х, Рафаэль перерабатывал античные традиции в духе all’antica, при этом особое внимание уделял сводчатым конструкциям с кессонированным покрытием. Об этом свидетельствуют рисунки интерьеров Пантеона. При разработке проекта виллы Мадама на Рафаэля оказали влияние недавно открытый Золотой дом Нерона, описание виллы Лаврентии Плиния Младшего и рекомендации Витрувия. Создавая ансамбль в духе «paragone de li antichi» Рафаэль стремился превзойти плиниевскую виллу и включил в летнюю резиденцию кардинала систему спортивно- оздоровительных сооружений (бани, ипподром, театр), окружил виллу садовым ансамблем в римском стиле. Существует описание виллы Мадама, сделанное Рафаэлем, которое сегодня известно благодаря неточной копии. Бальдассаре Кастильоне в письме, написанном в августе 1522 года из Рима герцогу Урбинскому, указывает на то, что «Рафаэль, светлая ему память, оставил описание дома достопочтенного монсеньера Медичи» и что копия этого описания на данный момент находится у него в Мантуе, но есть еще одна, составленная кузеном Рафаэля. Упоминаемая Кастильоне копия письма Рафаэля представляет собой описание постройки виллы Мадама, составленное в жанре античной эпистолы. Подражая Плинию Младшему, Рафаэль перечисляет многочисленные детали строительства виллы. Описывая поземные сооружения, он указывает на их сходство с античными криптопортиками. С юга находится висячий сад и грот, предназначенные для благородного уединения – piano nobile. Ниже расположены открытые помещения для раздевания и умащения маслами, которые врезаны в скалу. С этими помещениям граничит горячая баня – caldarium со скамейками. В такой бане можно сидя погрузиться в воду наполовину либо прилечь на скамье в воде у открытого окна или на воздухе. Процесс прогревания – tеpidarium – завершался плаванием в бассейне с прохладной водой – frigidarium. Объясняя принцип работы печей, которые должны нагревать воду в медных резервуарах до нужной температуры, Рафаэль явно следует за V книгой Витрувия (в переводе Кальво). Возможно, после смерти Рафаэля эта схема была использована для водоснабжения. Особый интерес в контексте изучения истории сотрудничества Рафаэля с Кальво и его влияния на иллюстративный ряд «Antiquitates urbis Romae cum regionibus Simulachrum» представляет парадный вестибюль виллы Мадама (ил. 11), который по композиции напоминает интерьер античной бани, представленной у Кальво на рисунке «BALNEUM». Композиция лоджии вестибюля состоит их трех пространственных элементов. Центральная часть перекрыта куполом, а боковые – крестовыми сводами. Эта трехчастная композиция заимствована из терпидария терм Каракаллы и Диоклетиана. Стены и своды вестибюля виллы Мадама оформлены стукковой отделкой (Джованни да Удине) и росписями (Джулио Романо). Весна 1527 года – время выхода в свет «Antiquitates urbis Romae cum regionibus Simulachrum» – связана с трагическими событиями: захватом и разграблением Рима войсками Карла V. Исторические бедствия свели на нет веру в то, что Рим сможет достичь расцвета и возродить Золотой век античного города. Труд Ф. Кальво стал концом этих надежд. В посвятительной надписи Клименту VII на титульном листе ученый отметил, что цель его атласа – восстановить образы древнего Рима, который неоднократно подвергался разрушению, но все равно восставал из руин, рос и расширялся:

«Марко Фабио Кальво гражданин Равенны его преосвященству Клименту VII понтифику посвящает».

Эта книга позволит его милости понтифику папе Клименту VII составить представление о том, как мало-помалу формировался и как увеличивался город Рим. Как он был упорядочен, и как этот порядок был зарегистрирован. Какие причины послужили его возвышению и падению. Почему столь величественный город был кощунственно разграблен королем готов, остготов, гуннов Тотиллой». Кальво принадлежал к ближайшему окружению Рафаэля, был его другом и соратником. Их представления об истории Рима обусловлены общим видением античной истории. Несмотря на то, что археологические опыты Рафаэля периодически привлекали внимание исследователей, тем не менее, эта часть его творческой деятельности изучена недостаточно. История сотрудничества Рафаэля с Марко Фабио Кальво дает возможность прояснить роль антикварной науки XVI века в изучении искусства античного Рима, а также уточнить истоки возникновения и эстетическое содержание стиля all'antica, заложенного Браманте и развитого Рафаэлем. Автор статьи: Людмила Лиманская.