RARUS'S GALLERY

Price Realized:  $2 250

LE CORBUSIER (Pseudonym of Charles Édouard Jeanneret [1887-1965]). Vers une architecture. Paris, G. Crès, Collection de "L'Esprit Nouveau", [1923]. xi, 230, [1] p. 8o (248 x 160 mm). Numerous illustrations in text. Paper-covered boards, lettered in black on spine, original wrappers bound-in (a few repairs to front wrapper). В мягкой печатной издательской обложке. PMM 413.

Уход: $2,250. Аукцион Christie's. Fine Printed Books and Manuscripts Including Americana. 5 декабря 2008 года. New York, Rockefeller Plaza. Лот № 19.

 

FIRST EDITION of one of the most important architectural books of the 20th century. Composed of articles originally appearing in L'Espirit Nouveau, Le Corbusier's work outlines his visions of modern architecture and stresses the importance of mass production and standardized designs. While he writes that "La maison est une machine à habiter," Le Corbusier was above all an artist who emphasized the artistic easthetic of architecture. The book's publication served to mark "... a milestone in the development of the modern movement and Le Corbusier's influence has probably been greater than that of any other writer on architecture in this century" (PMM 413).

«Эстетика инженера и эстетика архитектора связаны единством, но первая из них переживает бурный расцвет, а вторая мучительно деградирует»

«Мои искания, так же как и мои чувства, сводятся к одному, к главному в жизни - к поэзии»

Лe Корбюзье. («К архитектуре»)

Ле Корбюзье (Le Corbusier; настоящее имя Шарль-Эдуар Жаннере-Гри (Charles-Edouard Jeanneret-Gris);1887, Ла-Шо-де-Фон, Швейцария — 1965, Рокебрюн — Кап-Мартен, Франция) — великий французский архитектор швейцарского происхождения, пионер архитектурного модернизма и функционализма, представитель архитектуры интернационального стиля, художник и дизайнер.

ESTHÉTIQUE LE L'INGÉNIEUR ARCHITECTURE

Esthétique de l'Ingénieur, Architecture, deux choses solidaires, consécutives, l'une en plein épanouissement, l'autre en pénible régression.

L'ingénieur, inspiré par la loi d'Économie et conduit par le calcul, nous met en accord avec les lois de l'univers.

L'architecte, par l'ordonnance des formes, réalise un ordre qui est une pure création de son esprit; par les formes, il affecte intensivement nos sens, provoquant des émotions plastiques; par les rapports qu'il crée, il éveille en nous des résonances profondes, il nous donne la mesure d'un ordre qu'on sent en accord avec celui du monde, ce que nous ressentons comme la beauté.

TROIS RAPPELS A MM. LES ARCHITECTES

LE VOLUME

Nos yeux sont faits pour voir les formes sous la lumière.Les formes primaires sont les belles formes parce qu'elles se lisent clairement. Les architectes d'aujourd'hui ne réalisent plus les formes simples.

Opérant par le calcul, les ingénieurs pratiquent les formes géométriques, satisfaisant nos yeux par la géométrie et notre esprit par la mathématique; leurs œuvres s'approchent du grand art.

LA SURFACE

Un. volume est enveloppé par une surface, une surface qui est divisée suivant les directrices et les génératrices du volume, accusant l'individualité de ce volume.

Les architectes ont, aujourd'hui, peur de la géométrie des surfaces,

Les grands problèmes de la construction moderne seront réalisés sur la géométrie.

Assujettis aux strictes obligations d'un programme impératif, les ingénieurs emploient les génératrices et les accusatrices des formes. Ils créent des faits plastiques limpides et impressionnants.

LE PLAN

Le plan est le générateur.

Sans plan, il y a désordre, arbitraire.

Le plan porte en lui l'essence de la sensation.

Les grands problèmes de demain, dictés par des nécessités collectives, posent à nouveau la question du plan.

La vie moderne demande, attend un plan nouveau, pour la maison et pour la ville.

LES TRACÉS RÉGULATEURS

De la naissance fatale de l'architecture.

L'obligation de l'ordre. Le tracé régulateur est une assurance contre l'arbitraire. Il procure la satisfaction de l'esprit.

Le tracé régulateur est un moyen; il n'est pas une recette. Son choix et ses modalités d'expression font partie intégrante de 1a création architecturale.

DES YEUX QUI NE VOIENT PAS

LES PAQUEBOTS

Une grande époque vient de commencer. Il existe un esprit nouveau.

Il existe une foule d'œuvres d'esprit nouveau ; elles se rencontrent surtout dans la production industrielle L'architecture étouffe dans les usages. Les "styles" sont un mensonge.

Le sigle, c'est une unité de principe qui anime toutes les œuvres d'une époque et qui résulte d'un état d'esprit caractérisé.

Notre époque fixe chaque jour son style.

Nos yeux, malheureusement, ne savent pas le discerner,

LES AVIONS

L'avion est un produit de haute sélection.

La leçon de l'avion est dans la logique qui a présidé à l'énoncé du problème et à sa réalisation.

Le problème de la maison n'est pas posé.

Les choses actuelles de l'architecture ne répondent plus à nos besoins, Pourtant il y a les standarts du logis.

La mécanique porte en soi le facteur d'économie qui sélectionne. La maison est une machine à habiter.

LES AUTOS

Il faut tendre à l'établissement de standarts pour affronter le problème de la perfection

Le Parthénon est un produit de sélection appliquée à un standart

L'architecture agit sur les standarts

Les standarts sont chose de logique, d'analyse, de scrupuleuse étude; ils s'établissent sur un problème bien posé. L'expérimentation fixe définitivement le standart

ARCHITECTURE

LA LEÇON DE ROME

L'architecture, c'est, avec des matériaux bruts, établir des rapports émouvants.

L'architecture est au delà des choses utilitaires L'architecture. est chose de plastique.

Esprit d'ordre, unité d'intention.

Le sens des rapports; l'architecture gère des quantités. La passion fait, des pierres inertes, un drame.

L'ILLUSION DES PLANS

Le. plan procède du dedans au dehors; l'extérieur est le résultat d'un intérieur.

Les éléments architecturaux sont la lumière et l'ombre, le mur et l'espace. L'ordonnance c'est la hiérarchie des buts, la classification des intentions.

L'homme voit les choses de l'architecture avec ses yeux qui sont à 1 m 70 du sol. On ne peut compter qu' avec. des buts accessibles à l'œil, qu'avec des intentions qui usent des éléments de l'architecture. Si l'on compte avec des intentions qui ne sont pas du langage de l'architecture, on aboutit à l'illusion des plans, on transgresse les règles du plan par faute de conception ou par inclination vers tes vanités.

PURE CRÉATION DE L'ESPRIT

La modénature. est la pierre de touche de l'architecte. Celui-ci se révèle artiste ou simple ingénieur.

La modénature. est libre de toute contrainte.

Il ne .s'agit plus ni d'usages, ni de traditions, ni de procédés constructifs, ni d'adaptations à des besoins utilitaires.

La modénature est une pure création de l'esprit ; elle appelle le plasticien.

MAISONS EN SÉRIE

Une grande époque vient de commencer.

Il existe un esprit nouveau.

L'industrie, envahissante comme un fleuve qui route à ses destinées, nous apporte tes outils neufs adaptés à cette époque nouvelle animée d'esprit nouveau.

La loi d'Économie gère impérativement nos actes et nos pensées. Le problème de la maison est un problème d'époque. L'équilibre des sociétés en dépend aujourd'hui L'architecture a pour premier devoir, dans une époque de renouvellement, d'opérer la révision des valeurs, la révision des éléments constitutifs de la maison. La série est basée sur l'analyse et l'expérimentation.

La grande industrie doit s'occuper du bâtiment et établir en série les éléments de la maison.

Il faut créer l'état d'esprit de la série.

L'état d'esprit de construire des maisons en série, L'état d'esprit d'habiter des maisons en série.

L'état d'esprit de concevoir des maisons en série.

Si l'on arrache de son cœur et de son esprit les concepts immobiles de 1a maison et qu'on envisage la question d'un point de vue critique et objectif on arrivera d ta maison-outil, maison en série, .saine (et moralement aussi) et belle de l'esthétique des outils de travail qui accompagnent notre existence.

ARCHITECTURE OU RÉVOLUTION

Dans tous Les domaines de l'industrie, on a posé des problèmes nouveaux créé un outillage capable de les résoudre. Si l'on place ce fait en face du passé il y a révolution.

Dans le bâtiment, on a commencé à usiner la pièce de série ; on a, sur de nouvelles nécessités économiques, créé des éléments de détail et des éléments d'ensemble : des réalisations concluantes sont faites dans le. détail et dans l'ensemble. Si l’on se place en face du passé, il y a révolution dans les méthodes et dans l'ampleur des entreprises.

Alors que l'histoire de l'architecture évolue lentement à travers les .siècles, sur des modalités de structure et de décor, en cinquante ans, le fer et le ciment ont apporté des acquisitions qui sont l'indice d'une grande puissance de construction et l'indice d'une architecture au code bouleversé. Si l'on se place en face du passé, on mesure que les "styles" n'existent plus pour nous, qu'un style d'époque s'est élaboré ; il y a eu révolution.

Les esprits ont consciemment ou inconsciemment pris connaissance de ces évènements ; des besoins sont nés, consciemment ou inconsciemment.

Le rouage social, profondément perturbé, oscille entre une amélioration d'importance historique ou une catastrophe.

L'instinct primordial de tout être vivant est de s'assurer un gîte Les diverses classes actives de la société n'ont plus de gite convenable, ni l'ouvrier, ni l'intellectuel.

C'est une question de bâtiment qui est à la clé de l'équilibre rompu aujourd'hui : architecture ou révolution.

СЕРИЙНОЕ ДОМОСТРОЕНИЕ

«Начинается великая эпоха. Возникают новые веяния. Индустрия, нахлынувшая, словно бурный поток, принесла с собой новые орудия, приспособленные к этой новой эпохе и порожденные новыми веяниями. Закон экономии властно управляет нашими действиями и мыслями. Проблема дома — это проблема эпохи. От нее ныне зависит социальное равновесие. Первая задача архитектуры в эпоху обновления — произвести переоценку ценностей, переоценку составных элементов дома. Серия основана на анализе и эксперименте. Тяжелая индустрия должна заняться разработкой и массовым производством типовых элементов дома. Надо повсеместно внедрить дух серийности, серийного домостроения, утвердить понятие дома как промышленного изделия массового производства, вызвать стремление жить в таком доме. Если мы вырвем из своего сердца и разума застывшее понятие дома и рассмотрим вопрос с критической и объективной точки зрения, мы придем к дому-машине, промышленному изделию, здоровому (и в моральном отношении) и прекрасному, как прекрасны рабочие инструменты, что неразлучны с нашей жизнью. Дом будет исполнен той одухотворенной красоты, которую человек-творец способен сообщить всякому простому и необходимому орудию труда».

« Дом - это машина для жилья».

(Из книги «К архитектуре»)

ПЯТЬ ОТПРАВНЫХ ТОЧЕК СОВРЕМЕННОЙ АРХИТЕКТУРЫ

Ле Корбюзье сформулировал 5 отправных точек современной архитектуры:

1. Опоры - столбы: Дом на отдельных опорах! Раньше дом был забит в землю, в темных и зачастую сырых местах. Железобетон дает нам отдельные опоры. Теперь дом в воздухе, высоко над землей; под домом находится сад, на крыше дома тоже сад.

2. Крыши - сады. Железобетон - это новый материал, позволяющий создать совмещенную кровлю здания. Соображения технологии, экономии, удобства и психологии приводят нас к выбору крыши-террасы.

3. Свободная планировка: До сих пор стены здания были его несущими элементами, планировка дома полностью зависела от стен. Применение железобетона допускает свободную планировку. Этажи больше не будут отделяться один от другого, словно отсеки. Отсюда - большая экономия жилого объема, рациональное использование каждого кубического сантиметра, большая экономия материальных средств.

4. Расположение окон вдоль по фасаду: окно - один из важнейших элементов дома. Новейшие средства раскрепостили окно, железобетон произвел настоящую революцию в его истории. Окна могут быть протянуты вдоль всего фасада, от одного конца до другого.

5. Свободный фасад: опоры вынесены за пределы фасада, внутрь дома. Перекрытия крепятся на консолях. Отныне фасады — это легкие пластины изолирующих стен и окон. Фасад освобожден от нагрузки.

Он впервые установил, что архитектура и градостроительство, или планировка населенных мест городского и сельского типа, в действительности представляют собою единую проблему, а не два отдельных вопроса. Архитектура и градостроительство требуют единого решения и предполагают труд людей одной профессии.

«Город есть орудие труда. Города больше не выполняют нормально своего назначения. Они становятся бесплодными; они изнашивают тело и противятся здравому смыслу. Непрерывно возрастающая анархия городов оскорбительна, их вырождение ранит наше самолюбие, задевает наше чувство собственного достоинства. Города не достойны своей эпохи, они уже не достойны нас. Город! - Это символ борьбы человека с природой, символ его победы над ней. Это рукотворный организм, призванный защищать человека и создавать ему условия для работы. Это плод человеческого творчества. Поэзия есть человеческий акт: создание согласованных связей между воспринимаемыми образами. Поэзия природы — это образное воссоздание разумом наших чувств. Город — это мощный образ, действующий на сознание человека. Разве не может он быть для нас источником поэзии и сегодня?»

«Жилище - это возможность свободно двигаться, отдыхать, погружаться в раздумье; возможность испытывать или вызывать присутствие среды: солнце — хозяин всего живого, движение воздушных струй, чарующее глаз и несущее душевное равновесие, зрелище трав, цветов, деревьев, неба, пространства».

Ле Корбюзье воплотил эти принципы в вилле Савой (1928-1930) и в, так называемой, «жилой единице» - 17-этажном жилом доме в Марселе (1947-1952). Здание оказало огромное влияние на дальнейшее развитие архитектуры. Впоследствии были возведены жилые единицы в Нант-Резе, Западном Берлине, в Фермини. И везде свои архитектурные идеи Ле Корбюзье выражал с помощью нового строительного материала – железобетона. Он, как никто другой, умел «превращать железобетонный каркас в средство архитектурной выразительности». В градостроительных проектах 1920-30-х годов архитектор развивал идею вертикального города-сада с высокой плотностью населения, башнеобразными зданиями и большими озелененными пространствами между ними, с разделением путей движения пешеходов и транспорта, зон жилья, деловой активности и промышленности (планы «Вуазен» для Парижа, Буэнос-Айреса, Алжира, Антверпена и др.).

«ДОРОГА ОСЛОВ» - ДОРОГА ЛЮДЕЙ

Человек идет прямо, потому что у него есть цель, он знает, куда он идет. Избрав себе цель, он идет к ней не сворачивая. Осел идет зигзагами, ступает лениво, рассеянно; он петляет, обходя крупные камни, избегая крутых откосов, отыскивая тень; он старается как можно меньше затруднить себя. У человека рассудок руководит чувством; человек сдерживает свои естественные порывы, свои инстинкты во имя избранной цели. Он подчиняет разуму свое животное начало. Основываясь на опыте, он создает себе практические правила. Опыт есть результат труда; человек работает, чтобы выжить. Всякое производство предполагает какой-то определенный образ действия, необходимость подчиняться правилам опыта. Для этого надо смотреть вперед, предугадывать результат своих действий. Осел ни о чем не думает, единственная его забота — это поскорее избавиться от всяких забот и усилий. Планы всех городов нашего континента, в том числе — увы! — и Парижа, начертаны ослом. Люди понемногу заселяли землю, и по земле кое-как, с грехом пополам тащились повозки. Они двигались, минуя рвы и колдобины, камни и болота; даже ручей оказывался на их пути большим препятствием. Так возникли тропы и дороги, на перекрестках дорог, на берегах водоемов были построены первые хижины, первые дома, появились первые укрепленные поселения. Дома выстраивались вдоль дорог и троп, проторенных ослами. Поселение обносили укрепленной стеной, а в центре воздвигали здание городского управления. Дороги, проложенные ослами, были узаконены, ухожены, обжиты и пользовались всеобщим уважением. Пять веков спустя был возведен второй пояс укреплений, потом третий, еще более обширный. В тех местах, где дороги, начертанные ослами, выходили за пределы города, строились городские ворота; на заставах стали взимать въездные пошлины. Города, укрепленные лучше других, становились столицами. Париж, Рим, Стамбул были построены на перекрестках дорог, протоптанных копытами ослов. Столицы не имеют артерий, у них есть лишь капилляры; их рост знаменуется тяжелыми недугами, а иногда приводит к смерти. Чтобы выжить, эти города уже издавна прибегают к услугам хирургов, которые без конца кромсают их.

Этими принципами руководствовались многие архитекторы XX века. Начиная с 1922 года Ле Корбюзье строит несколько небольших сооружений в окрестностях Парижа в совершенно новом стиле по пластике, композиции и форме. Это небольшие дома-виллы, мастерские для ближайших друзей-художников: живописца Амедея Озанфана в Париже, скульптора Жака Липшица в Булонь-сюр-Сен. Вот ёе отдельные опоры поднимают над землей дом Ля Роша композитора Альбера Жаннере, брата Ле Корбюзье. Свободная планировка внутренних помещений создает здесь необычные, фантастические, но логически завершенные интерьеры. Плоская крыша — терраса с садом. Сад разбит и под опорами дома, и дом словно парит над зеленью. Вытянутые по горизонтали окна открывают вид на окружающую природу. Перед нами основные черты архитектуры Ле Корбюзье, которые мы узнаем во всех его — и малых и грандиозных — проектах. В зданиях, построенных Ле Корбюзье, торжествует новая архитектурная эстетика, жизнеутверждающая и глубоко человечная. Каждая новая постройка становится событием в художественном мире. Его произведения и проекты публикуются во всех архитектурных изданиях, он всюду пропагандирует новое слово в архитектуре. А когда в 1923 году выходит его знаковая книга «К архитектуре», Ле Корбюзье становится одним из ведущих теоретиков архитектуры XX столетия. В 1925 году вышел в свет капитальный труд Ле Корбюзье «Градостроительство». Книга эта оказала большое влияние на развитие молодой градостроительной науки, она вызывает значительный интерес и в наши дни.

«В современном городе должна господствовать прямая линия. Жилые дома, водопроводные и канализационные линии, шоссе, тротуары — все должно строиться по прямой. Прямая линия оздоровляет город. Кривая несет ему разорение, всякого рода опасности и осложнения, парализует жизнь.Прямая линия есть путь исторического развития человека, это направление всех помыслов и действий. Надо набраться смелости и взглянуть с восхищением на прямоугольные города Америки. Быть может, эстету они покажутся непривлекательными, но моралист, напротив, должен к ним приглядеться особенно внимательно. Кривая улица есть результат прихоти, нерадения, беспечности, лености, животного начала. Прямая улица — результат напряжения, деятельности, инициативы, самоконтроля. Она полна разума и благородства. Город — это место жизни и напряженной работы. Народы, общества, города, склонные к беспечности, небрежению, подверженные лени и праздности, быстро сходят со сцены. Их побеждают и ассимилируют другие народы, более деятельные и организованные. Именно так умирают города, и на смену одним империям приходят другие. Кривая улица — это дорога ослов, прямая улица — дорога людей».

(Из книги «Градостроительство»)

Поэтическая мечта Корбюзье о сближении человека с природой не имеет ничего общего с сентиментальной идиллией сельской жизни. Это — рациональное решение градостроительной проблемы, создание наиболее эффективной среды для труда и отдыха. Ле Корбюзье видит город как сочетание отдельных элементов, его слагающих. При планировке города он применяет тот же метод, как и в решении композиции жилого дома. Только теперь жилой дом принимается им за первичную архитектурно-пространственную ячейку. В доме Корбюзье усматривает основу нормального существования человека. Компоненты жилых домов образуют город, где все его сферы — транспорт, зоны приложения труда, общественные центры — расположены с учетом рационального обслуживания человека. Исходный пункт планирования его «Лучезарного города»— жилой район. Почти всегда место, где человек трудится — завод, деловой центр,— возникало без учета его местожительства. Это создает мучительные трудности для населения. Ле Корбюзье предлагает преодолеть их, создавая так называемые «линейные города». «Линейный город» Ле Корбюзье не прямая на плоскости, а линия, положенная на реальный рельеф, вписанная в него и использующая наиболее удобные места для всех элементов города. Корбюзье не приспосабливает к проекту природу, пейзаж к надуманной, абстрактной идее, а, наоборот, включает город в конкретный пейзаж. «Я . предложил комплексную идею,— пишет Корбюзье по поводу неосуществленного проекта планировки Алжира.— Она единым ударом рассекает тупики, в которые заходит слишком быстро растущий город. Я задумал «Лучезарный город», расположенный в центре великолепного ландшафта: небо, море, Атласский хребет, горы Кабилии. Для каждого из 500 тысяч жителей, для каждого из них я предусмотрел небо, море и горы, которые будут видны из окон домов и создадут для их обитателей благодатную и жизнерадостную картину». В 1922 году появляется проект «Современный город» на три миллиона жителей. В этом проекте Ле Корбюзье противопоставил гармоничное решение города хаотической застройке городов капиталистического Запада. Его поселок для рабочих в Пессаке под Бордо (город-сад) задуман в 1925 году и в очень короткий срок — меньше года — осуществлен, но заселен по вине администрации тольков 1929 году. В дальнейшем этот поселок для рабочих из 51 дома стал образцом и местом паломничества многих архитекторов. Так же и павильон «Эспри нуво»— квартира жилого комплекса на Выставке декоративного искусства в Париже. Все эти произведения зодчего-новатора знаменовали собой подлинную революцию в архитектуре. В 1927 году Ле Корбюзье принял участие в конкурсе на лучший проект здания Лиги Наций в Женеве. Он создает проект, ныне давно уже всеми признанный шедевром архитектурного творчества. Жюри признало его проект лучшим, отвечающим всем требованиям и наиболее экономичным. Но тем не менее силы обветшалого академизма еще были в большинстве — проект отвергли к торжеству всех реакционеров. Знаменательно, что первое свое крупное произведение Ле Корбюзье осуществил в СССР — стране победившего социализма, где многие мечты зодчего-новатора стали реальностью. В 1928—1933 годах Ле Корбюзье проектирует и строит в Москве Дом Центросоюза — ныне Центральное статистическое управление — на улице Мясницкая. Здание рассчитано на 3500 служащих, обеспечено всеми необходимыми условиями комфорта, большим центральным холлом, столовой, залом собраний. Ле Корбюзье придумал для этого здания специальную систему кондиционирования, которую в те времена по техническим причинам невозможно было осуществить. Отсутствие этой системы, к сожалению, отрицательно отразилось на эксплуатации здания. В дальнейшем пространство между поддерживающими здание опорами было застроено, это лишило творение Ле Корбюзье первозданной легкости, стройности. В течение 12 лет, начиная с 1930 года, Ле Корбюзье занимался планировкой Алжира. Многие его идеи были реализованы при сооружении дома Центросоюза в Москве (1928-1935), постройка которого осуществлялась при участии архитектора Н. Колли. Теории Ле Корбюзье легли в основу «Афинской хартии», принятой IV Международным конгрессом современной архитектуры (1933), и изложены в его книгах «Лучезарный город» (1935) и «Три человеческих установления» (1945). В последней - зодчий не только перечислил недостатки существующих городов, но и сформулировал новые принципы градостроительства. Во время оккупации он написал книги: «Не перепутье», «Судьба Парижа», «Дом для человека». Конструируя здания без наружной отделки (Министерство просвещения и здоровья в Рио-де-Жанейро, 1936-1945), Ле Корбюзье положил начало брутализму. В проекте Министерства просвещения и здоровья участвовали также Лусиу Коста (р.1902) и Оскар Нимейер (р.1907). В 1940-х годах Ле Корбюзье создал систему гармонических величин - модулор, основанную на пропорциях человеческого тела, которую предложил в качестве исходных размеров для строительства и художественного конструирования. По окончании войны архитектор занимался реконструкцией городов Сен-Дис, Ла-Рошелб и Немур. В послевоенные годы широкую известность получила его теория урбанизации, поддержанная Международным союзом архитекторов CLAM и реализованная в планировке индийского города Чандигарха (1951-1956). Ле Корбюзье разработал до мельчайших деталей проект капеллы Нотр-Дам-дю-О в Роншане, представляющей высшее достижение эстетики функционализма. Постройкам Ле Корбюзье 1950-х – начала 60-х присущи мощная и тонко нюансированная пластика, остро выявленная архитектоника форм, световые и пространственные эффекты, сочетание различных материалов, нарядная полихромия. В этот период созданы Чандигарх , разработан генеральный план Боготы. Последние годы он уделял все большее внимание организации внутреннего пространства, соотношению функции схемы здания и его архитектурных структур. В течение 27 лет Ле Корбюзье играл ведущую роль в Международном конгрессе архитекторов (CIAM). Знаменитый архитектор оказал влияние на современную архитектуру не только идеями, но и педагогической деятельностью. В числе его учеников - известные архитекторы: Маэкава, Колли, Фрай, Сакакура, Кандилис и многие другие.

Архитектурные шедевры Ле Корбюзье:

Жилой дом в Вайссенхофе

Построен в 1927 году как образец нового жилья, сейчас работает как музей. Район Вайссенхоф в немецком Штутгарте был построен как выставка образцового нового жилья — кроме дома Ле Корбюзье тут есть дома, построенные Мисом ван дер Роэ, Петером Беренсом и другими. Дом Корбюзье построен из кирпича и сверху покрыт штукатуркой. Это самая первая постройка, в которой нашли себе применение его знаменитые пять архитектурных идей: ленточные окна, сад на крыше, тонкие колонки на первом этаже, которые придают зданию парящий вид, свободная планировка внутри и фасад, который не несет на себе никакого веса — всю тяжесть несут расположенные внутри постройки опоры (что, в частности, и позволяет делать ленточные окна). Сейчас дом отреставрирован и в нем восстановлены оригинальные интерьеры: например, гостиная с подвижными перегородками и спальня с раскладными кроватями, которые в дневное время должны были убираться в некое подобие шкафов из бетона.

Вилла «Савой» в Пуасси

Виллы стали особым жанром для раннего Ле Корбюзье — их заказывали не только богатые, но очень смелые, ведь в 20-е гг. архитектор играл роль бунтаря и ниспровергателя основ. Построена в 1928–1931 годах для промышленника Пьера Савоя, входит в число национальных памятников Франции и функционирует как музей. Вилла «Савой», загородная вилла в Пуасси, в 33 км от Парижа, — канонический пример использования пяти принципов, сформулированных Корбюзье. Дом изначально гордо и одиноко стоял посреди большой лужайки — идеал модернистского пуризма, приватное жилище для богатого и счастливого человека нового времени. Но судьба виллы и владельцев была трагической: во время нацистской оккупации ее занимали немецкие войска, потом — американские. Уходя, немцы залили в канализацию цемент, а американцы стреляли ради развлечения по ее окнам. После войны разоренная и овдовевшая мадам Савой переехала жить на соседнюю ферму, а виллу использовала как сарай, выращивая вокруг нее картошку. Постепенно Пуасси из деревни превратился в пригород Парижа: местные власти чуть не снесли виллу, чтобы построить на ее месте школу. Только после того, как в 1965-м Корбюзье умер и был с большой помпой похоронен как герой Франции, вилле дали статус национального памятника. К тому моменту у нее обвалилась крыша и вид на нее загораживало здание построенной-таки рядом школы. Но потом ее отреставрировали как следует (работы велись с 1965 до 1997 года). Сегодня ее снова окружает идеальный газон, она сверкает белизной, и вид на нее ничто не загораживает.

Здание Центрального союза потребительских обществ в Москве

Работать в Советском союзе стремились многие западные архитекторы, а российские коллеги разговаривали с ними на равных — в смелости и амбициях они друг другу не уступали. Построено в 1930–1936 годах, сегодня в здании размещается Росстат. Для Москвы этот проект стал революционным: Корбюзье спланировал учреждение нового типа для новой жизни в новой стране. В духе времени, дом больше напоминает комбинат или какую-то машину-трансформер, чем офис. В глаза сразу бросается зал заседаний, который выделен в отдельный объем и нависает над главным входом, опираясь только на характерные для Корбюзье тонкие колонки. Внутри вместо лестниц — пандусы, по которым служащие спускаются как по ленте конвейера. Остекление, закрывающее большую часть здания, было частью сложной системы кондиционирования. Но нормально окна так и не работали, причиняя служащим много проблем, — летом было душно, а зимой холодно. Сейчас попасть в здание можно, если только договориться о посещении с охраной: это госучреждение, и там действует пропускной режим.

Штаб-квартира ООН в Нью-Йорке

Для комплекса зданий ООН было сделано около 50 разных проектов, и Корбюзье предлагал поместить все здания в один блок. Выбран был вариант Неймейра, который — вместе с его же зданием Национального конгресса в Бразилии, — любят сравнивать с проектом советского конструктивиста Ивана Леонидова — для Института библиотековедения имени Ленина он тоже предлагал сочетание небоскреба и шара у основания, только сделал это в 1927 году. Комплекс построек, возведенных в 1947–1951 годах группой архитекторов, в которую входил и Ле Корбюзье. Сегодня здесь расположен только Секретариат и зал Генеральной Ассамблеи ООН После окончания войны Нью-Йорк буквально упросил ООН строить здание именно здесь, землю под строительство дали бесплатно — в тот момент это было для города большой честью. Штаб-квартиру, символизировавшую идеалы демократического послевоенного Запада, построили в районе, где до того были только скотобойни и карандашная фабрика. Для проектирования был созван целый совет из архитекторов, Корбюзье разработал архитектуру главного входа — изгибающуюся ангароподобную крышу. Уоллес Харрисон, курировавший проект, осуществлял синтез предложенных идей — и, говорят, Корбюзье уехал из Америки серьезно обиженный тем, что его решения подверглись не слишком деликатной переработке. Роль Корбюзье в проекте вычленить сложно — его имя даже не значилось в финальном списке архитекторов, принято считать, что его идеи «сильно повлияли на общий облик здания». К 1990-м годам состарившаяся штаб-квартира со всеми ее когда-то новаторскими решениями стала обузой для Нью-Йорка. Налоговая политика рейгановского правительства ввергла ООН в «хроническую нищету», и тратить деньги на поддержание памятника становилось все сложней. В 1999-м ситуация обострилась: отопление и кондиционирование обходилось в 10 млн долларов в год, во многом из-за 5400 окон, которые проектировались, когда энергия стоила гораздо дешевле. И когда Дональд Трамп собрался строить новый небоскреб прямо возле штаба, мэр Джулиани отказался вмешиваться в ситуацию: Нью-Йорку 1990-х символ демократии прибыли, даже символической, уже не приносил. Но в конечном итоге решение о реконструкции все же было принято в 2010-м: она обойдется в 2 млрд и должна закончиться к 2013 году.

«Марсельский блок» или Unité d’Habitation

Béton brut — бетон, залитый в грубо сделанную опалубку и потом необработанный, появился случайно — марсельские рабочие не могли сделать иначе. Но вместо того чтобы с этим бороться, Корбюзье превратил недостаток в художесвтенный прием и, не желая того, создал новое направление в архитектуре — брутализм. Многоквартирный дом, построенный в 1952 году. Простой бетонный параллелепипед с фасадом, расчлененным на мелкие модули лоджиями, приподнят над землей на колонках и напоминает гигантский сервант. В здании 12 этажей, рассчитано оно на 1500 человек. Жилые ячейки тут спроектированы нескольких разных типов — от маленьких для холостяков до больших для многодетных семей. Изначально были спроектированы помещения для кафе и магазинов и сад на крыше, сейчас один из этажей занимает «Hotel Le Corbusier». Здание поддерживается в сносном состоянии, но назвать его идеальным нельзя. Постояльцы гостиницы жалуются, что туалеты и ванные содержатся не слишком аккуратно, раскладушки сломаны, и хотя в некоторых апартаментах сохранились оригинальные кухни, которые проектировала соавтор Корбюзье Шарлотта Перрьян, пользоваться ими нельзя. Да и жить в самых маленьких ячейках — они не больше корабельной каюты — не слишком приятно. Но такая спартанская планировка диктовалась послевоенной нехваткой жилья. В гостинице работает ресторан под названием «Брюхо архитектора».

Здание Ассоциации владельцев ткацких фабрик в Ахмадабаде

Общественное здание (1954). Кроме как в Чандигархе, куда он приехал по приглашению Джавахарлала Неру, Корбюзье строил в другом индийском городе — Ахмадабаде. К ахмадабадским проектам относится здание Ассоциации владельцев ткацких фабрик — существующей с конца XIX века и очень влиятельной тогда корпорации, бывшей основой экономического процветания города. Фасад дома поделен на глубокие ячейки, стены которых поставлены под углом и дают прекрасную тень, — кажется, что в этом здании всегда прохладно, это открытая, продуваемая структура из грубого бетона (beton brut), который так любил на этом этапе своего творчества Корбюзье. Прямо внутри бетонной сетки растут деревья, а к главному входу ведет бетонный пандус. Главный холл разрезает здание пополам, занимая три ячейки по вертикали. В самом здании всего несколько офисов, но очень много открытых пространств, предназначенных для приемов и собраний. И в отличие от внешней коробки здания, с ее регулярными формами, внутри Корбюзье использовал изогнутые, пластичные линии, — например, в плавных изгибающихся стенах главного зала. Говорят, что ткацкие предприятия в основном уже исчезли из Ахмадабада, но Ассоциация все еще остается в здании.

Капелла в Роншаме

Капелла, так неожиданно смотрящаяся на фоне всех остальных зданий Корбюзье — прямоугольных и простых — еще и самая смелая культовая постройка XX века, открывшая дорогу многим другим экспериментам в этой области. Церковь (1955). В белой, возвышающейся на холме капелле уже не найдешь кристально ясных форм раннего периода Корбюзье: тут его стиль становится куда более экспрессионистским, некоторые даже улавливают в формах капеллы влияние сюрреалистов. Разнокалиберные, свободно разбросанные по фасаду окна внутри дают необычные световые эффекты. Толстые стены, скругленные объемы, тяжелая крыша, делающая здание похожим на деформированный гриб, — чувствуется влияние живописных экспериментов — этот период в творчестве Корбюзье называют «новый пластицизм». Капелла спокойно функционировала по прямому назначению, попутно привлекая до 100 тысяч туристов в год до недавнего времени, пока по соседству не было решено выстроить монастырь для сестер ордена Святой Клары. Его проектировал Ренцо Пиано, и теперь там в кельях из стекла и бетона, покрашенных изнутри в оранжевый цвет, живет 16 пожилых монашек.

Монастырь Ла Туретт в Лионе

Как и все постройки знаменитых архитекторов, монастырь Ла Туретт — в первую очередь воплощение важных для автора общих идей, а уже во вторую — здание для конкретного заказчика. Построен по заказу лионских доминиканцев между 1957 и 1960 годами. С момента постройки функционирует как монастырь. Комплекс монастыря из грубого серого бетона выстроен Корбюзье, который, между прочим, считал себя еретиком-протестантом, в лесу под Лионом и в плане приблизительно напоминает традиционный монастырский комплекс с квадратным двором-клуатром посредине — но, естественно, переработан в характерном стиле архитектора. Монастырь расположен на склоне холма, поэтому его постройки тоже как бы спускаются вниз по горе. Тут снова использована игра со светом, который пробивается через проделанные в толще бетона отверстия. Монастырь рассчитан на 100 братьев, которые живут, молятся, учатся и работают тут и по сей день, выражая при этом недовольство большим количеством экскурсантов, — настоятель вечно борется с туристами, пытаясь ограничить количество и время посещений. Совсем избавиться от туристов братьям не удалось, но культурный центр, который существовал на территории монастыря, они все-таки с территории выжили.

Национальный музей западного искусства в Токио

Единственная постройка архитектора на Дальнем Востоке, здание музея строилось с участием трех японских архитекторов и, несомненно, несет на себе отпечаток японского чувства пропорции. Одновременно здание отвечает разработанной Корбюзье системе пропорций, известной как «Модулор», основанной на пропорциях человеческого тела — если быть точным, статного англичанина: «в английских детективах хорошие герои всегда ростом в шесть футов!», писал архитектор. Первая публичная галерея западного искусства и единственная постройка Ле Корбюзье в Японии (1958–1959). Открытие этого музея должно было знаменовать восстановление дипломатических связей между Францией и Японией после Второй мировой войны — в нем разместилась коллекция Мацукаты (богача, сколотившего состояние на военном судостроительстве во время Первой мировой и тогда же скупившего немало первоклассного модернизма в Париже), которую возвратило японцам французское правительство. Музей представляет собой огромный закрытый бетонный параллелепипед, как обычно у Корбюзье, как будто стоящий на одних только тоненьких колонках. Есть также и внутренние пандусы, сад на плоской крыше и вход, который осуществляется через лестницу, идущую с улицы прямо к единственному огромному окну в здании, вырезанному в бетоне на уровне второго этажа. В 1979-м и 1997-м к музею пристроили два дополнительных крыла — но они особенно не повлияли на общий облик здания.