RARUS'S GALLERY

Price Realized: $56 250

Ницше, Фридрих. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого. Первые три тома: Хемниц, Эрнст Шмейцнер, 1883-1884; четвертый: Лейпциг, К.Г. Науманн, 1991. Мягкие издательские обложки сохранены в переплете. PMM 370.

Nietzsche, Friedrich Wilhelm, 1844-1900. Also sprach Zarathustra. Leipzig, 1883-85. 4 parts in 1 vol. 8vo, contemp mor, orig wraps preserved. Presentation copy, inscript to Carl von  Gersdorff. The Garden copy.

Уход: $56,250. Аукцион Sotheby's. New York, Nov 9, 1989, lot 198.

Этот же экземпляр через год в Лондоне:

Уход: $35,860. Аукцион Sotheby's. London, April 26, 1990, lot 271.

«Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого» (Also sprach Zarathustra. Ein Buch für Alle und Keinen, 1883—1885) — философский роман Фридриха Ницше, начавший издаваться в 1883 году. Изначально книга состояла из трёх отдельных частей, написанных в течение года. Ницше намеревался написать ещё три части, но закончил только одну — четвёртую.

Also sprach Zarathustra. [Bd. 1]. Ein Buch für Alle und Keinen. Von Friedrich Nietzsche. Chemnitz, Verlag von Ernst Schmeitzner, 1883.

Also sprach Zarathustra. Ein Buch für Alle und Keinen. Von Friedrich Nietzsche. 2. Chemnitz, Verlag von Ernst Schmeitzner, 1883.

Also sprach Zarathustra. Ein Buch für Alle und Keinen. Von Friedrich Nietzsche. 3. Chemnitz, Verlag von Ernst Schmeitzner, 1884.

Also sprach Zarathustra. Ein Buch für Alle und Keinen. Von Friedrich Nietzsche. Vierter und letzter Theil. Leipzig, Druck und Verlag von C.G. Naumann, 1891.

В книге повествуется о судьбе и учении бродячего философа, взявшего себе имя Заратустра в честь древнеперсидского пророка Зороастра (Заратуштры). Одной из центральных идей романа является мысль о том, что человек — промежуточная ступень в превращении обезьяны в сверхчеловека (нем. Übermensch):

«Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком. Канат над бездной».

«Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращённый назад, опасны страх и остановка».

«В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель».

Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, он покинул родину и ушел в горы, десять лет наслаждаясь одиночеством. Но вот он пресытился своей мудростью, сердце его обратилось к солнцу за напутствием и благословением сойти вниз, к людям. Он спустился с гор и встретил старца, который в отшельничестве своем искал Бога. Старец сразу заметил: чист взор Заратустры, на лице его нет отвращения. Не оттого ли идет он так, словно танцует? Старец, узнав о намерении Заратустры идти к людям, уговаривает его остаться в лесу. Но Заратустра отвечает:

"Я люблю людей".

И расставаясь со святым старцем, думает:

"Возможно ли это?! Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог умер!".

Общение Заратустры с людьми — это серия искусно нарисованных Ницше житейских картинок и рассказанных Заратустрой притч морального, психологического, философского содержания. Так, расставшись со старцем, Заратустра устремился в город, который был за лесом. Народ собрался на базарной площади, чтобы поглазеть на плясуна на канате. Перед представлением Заратустра обратился к народу с речью-проповедью, которая должна была "учить о сверхчеловеке". В чем, как оказалось, смысл этого поучения? Природа развивается от червя к человеку, "но многое в вас, — обращается Заратустра к слушателям, — осталось от червя. Когда-то были вы обезьянами, и даже теперь человек больше обезьяна, чем иная из обезьян". Близость человека к природному, животному миру несомненна. Человек — сын земли. "Будьте верны земле", — проповедует Заратустра и уточняет:

"но разве я велю вам стать призраком или растением?" Верность земле означает только, что нельзя верить "неземным надеждам".

Это намек на религию, что снова заставляет Заратустру повторить:

"Бог умер".

Еще Кьеркегор бросил религии обвинение:

"Христианский мир убил Христа".

Почти те же слова Ницше вкладывает и в уста Заратустры, и одного из персонажей произведения "Веселая наука":

"Где Бог? — воскликнул он. — Я скажу вам! Мы его убили — вы и я! Все мы убийцы!.. Бог умер! Бог мертв!"

Вера в христианского Бога, заключал Ницше, более не заслуживает доверия. Кьеркегор был человеком религиозным — он стремился обновить христианскую веру, возвратившись к ее евангельским первоистокам и отринув скомпрометировавшие себя позднейшие практику и учения церкви. Ницше, на первый взгляд, подходил к критике христианской религии и церкви решительнее и хладнокровнее. Но и его антихристианские настроения отмечены противоречиями и своего рода болезненным надрывом. Бунт против христианской веры и церкви давался этим интеллектуалам XIX в. ценой страданий, внутреннего душевного разлада. В "Заратустре" Ницше, кстати, замечает:

"Прежде хула на Бога была величайшей хулой; но БОГ умер, и вместе с ним умерли и эти хулители".

А что же человек? В проповеди Заратустры высказаны самые резкие обвинения в адрес людей:

"Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собой?", "поистине человек — это грязный поток".

Люди твердят о добродетели, справедливости, но для того чтобы действительно достигнуть их, человек "должен быть пламенем и углем", т.е. сверхчеловеком.

"Но где же та молния, что лизнет вас своим языком? Где то безумие, что надо бы привить вам? Смотрите, я учу вас о сверхчелрвеке; он — эта молния, он — это безумие".

И пока Заратустра говорил так, толпа думала, что речь шла о канатном плясуне, и стала кричать, "чтобы его наконец-то показали". И все принялись смеяться над Заратустрой. Так начались речи Заратустры — речи-проповеди, речи-иносказания. О чем только ни говорил Заратустра! Вот несколько его афоризмов:

«С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже уходят корни его в землю, вниз, в мрак и глубину - ко злу».

«Некогда смотрела душа на тело с презрением: и тогда не было ничего выше, чем это презрение, - она хотела видеть тело тощим, отвратительным и голодным. Так думала она бежать от тела и от земли. О, эта душа сама была ещё тощей, отвратительной и голодной; и жестокость была вожделением этой души! Но и теперь ещё, братья мои, скажите мне: что говорит ваше тело о вашей душе? Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собою?»

«Я стремлюсь к своей цели, я иду своей дорогой; через медлительных и нерадивых перепрыгну я. Пусть будет моя поступь их гибелью!»

«Честь и стыд перед сном! Это первое! И избегайте встречи с теми, кто плохо спит и бодрствует ночью!

Уметь спать - не пустяшное дело: чтобы хорошо спать, надо бодрствовать в течение целого дня.

Десять раз должен ты днём преодолеть самого себя: это даст хорошую усталость, это мак души.

Десять раз должен ты мириться с самим собою: ибо преодоление есть обида, и дурно спит непомирившийся.

Десять истин должен найти ты в течение дня: иначе ты будешь и ночью искать истины и твоя душа останется голодной.

Десять раз должен ты смеяться в течение дня и быть весёлым: иначе будет тебя ночью беспокоить желудок, этот отец скорби.

Слушая эти речи мудреца, Заратустра смеялся в сердце своём: ибо свет низошёл на него. И так говорил он в сердце своём:

Глупцом кажется мне этот мудрец со своими сорока мыслями; но я верю, что хорошо ему спится».

«Кого окружает пламя ревности, тот обращает наконец, подобно скорпиону, отравленное жало на самого себя».

«Кто поднимается на высочайшие горы, тот смеётся над всякой трагедией сцены и жизни».

«И даже мне, расположенному к жизни, кажется, что мотыльки и мыльные пузыри и те, кто похож на них среди людей, больше всех знают о счастье»

«Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех - называется - "жизнь"».

«Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы гордились своим врагом: тогда успехи вашего врага будут и вашими успехами».

«Вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир - незримо вращается он. Но вокруг комедиантов вращается народ и слава - таков порядок мира. В сторону от базара и славы уходит всё великое: в стороне от базара и славы жили издавна изобретатели новых ценностей».

«Если ты хочешь иметь друга, ты должен вести войну за него; а чтобы вести войну, надо уметь быть врагом. Ты должен в своем друге уважать ещё врага. Разве ты можешь близко подойти к своему другу и не перейти к нему? В своём друге ты должен иметь своего лучшего врага. Ты должен быть к нему ближе всего сердцем, когда ты противишься ему».

«Даже когда ты снисходителен к ним «маленьким, жалким людям», они всё-таки чувствуют, что ты презираешь их; и они возвращают тебе твоё благодеяние скрытыми злодеяниями. Твоя гордость без слов всегда противоречит их вкусу; они громко радуются, когда ты бываешь достаточно скромен, чтобы быть тщеславным. То, что мы узнаём в человеке, воспламеняем мы в нем. Остерегайся же маленьких людей!»

«Познающий не любит погружаться в воду истины не тогда, когда она грязна, но когда она мелкая».

«Беги, мой друг, в свое уединение, туда, где веет суровый, свежий воздух! Не твоё назначение быть махалкой от мух», - Так говорил Заратустра.

Он рассказал о "трех превращениях духа": сначала дух сделался верблюдом, потом верблюд превратился во льва, а лев стал дитятей. Смысл этих символических превращений: сначала дух хочет испытать тяжесть своей ноши, хочет, чтобы его навьючили, подобно верблюду, и спешит в пустыню свою. Потом дух хочет обрести свободу и, подобно льву, стать господином. Однако дух-лев скоро понимает, что, наслаждаясь свободой, он не может стать духом-созидателем. Символ дитяти означает полное обновление духа, "начальное движение, священное утверждение".

О разных типах людей повествовал Заратустра — о тех, кто устремляется мыслью в потусторонние миры, о презирающих тело, о любящих войну. Он повествовал "о тысяче и одной цели": перевидев много стран и народов, Заратустра убедился, что доброе у одного народа у другого народа считается злым. Люди не понимают друг друга. Они твердят о любви к ближнему, но любят только самих себя. Многие парадоксальные жизненные устремления обсуждает Заратустра — одни цепляются за жизнь, другие постоянно одержимы мыслью о смерти. Ни одну установку Заратустра не отвергает с порога, находя в ней хоть что-нибудь жизненное и правдоподобное. Но всегда находится решение, соответствующее учению Заратустры, а значит, главным устремлениям сверхчеловека. И потому образ сверхчеловека постоянно уточняется и обретает новые краски.

Книга представляет собой отчасти поэтический, отчасти философский трактат, раскрывающий позицию самого Ницше относительно того, какое место человек занимает среди окружающего его общества, как он понимает свою жизнь, как путешествует, как познает себя и окружающий мир. В книге уделяется внимание общению человека с природой, с самим собой, и с окружающими людьми. Воспевается идея необходимости идти своим путём.

«Так говорил Заратустра» — один из ключевых текстов Нового времени. Доктрине прогресса (поступательного развития), которая господствовала в умах европейцев с эпохи Просвещения, Ницше противопоставил учение о вечном возвращении, о цикличности любого развития. Только сверхчеловек способен с готовностью принять бесконечное возвращение однажды пережитого, включая самые горькие минуты. Отличие такого существа от обычного человека, по Ницше, в порядке отличия человека от обезьяны.

Подобно Библии, книга Ницше балансирует на грани между философией, прозой и поэзией. Обращаясь к «ветхой арийской древности», автор стремился противопоставить свою «арийскую» книгу Библии как воплощению отжившей своё иудео-христианской морали. Любопытно, что трактат Ницше и Библия — две книги, которые немецкие солдаты Первой мировой войны чаще всего носили в своих вещмешках. Ницшеанская идеология была особенно востребована Третьим рейхом. В 1934 году сестра Ницше добилась того, что Гитлер трижды посетил созданный ею музей-архив Ницше, сфотографировался почтительно смотрящим на бюст Ницше и объявил музей-архив центром национал-социалистической идеологии. Экземпляр книги Ницше «Так говорил Заратустра» вместе с «Майн Кампф» Гитлера и «Мифом двадцатого века» Розенберга был торжественно положен в склеп почившего президента Гинденбурга. Франк так вспоминает о своём знакомстве с книгой:

- Зимой 1901-2 гг. мне случайно попала в руки книга Ницше «Так говорил Заратустра». Я был потрясён — не учением Ницше, — а атмосферой глубины духовной жизни, духовного борения, которой веяло от этой книги.

Против культа Ницше поднял голос стареющий Толстой. Писатель был убеждён, что увлечение идеями Ницше свидетельствует о нравственном упадке русского общества. Его тревожило, что человек, которого сам он считал душевнобольным, может совратить души молодых. В декабре 1900 года Толстой записал в дневнике:

«Читал Ницше „Заратустра“ и заметку его сестры о том, как он писал, и вполне убедился, что он был совершенно сумасшедший, когда писал, и сумасшедший не в метафорическом смысле, а в прямом, самом точном: бессвязность, перескакивание с одной мысли на другую, сравнение без указаний того, что сравнивается, начала мыслей без конца, перепрыгивание с одной мысли на другую по контрасту или созвучию, и все на фоне пункта сумасшествия — idee fixe о том, что, отрицая все высшие основы человеческой жизни и мысли, он доказывает свою сверхчеловеческую гениальность. Каково же общество, если такой сумасшедший и злой сумасшедший, признается учителем?»