RARUS'S GALLERY

294 с. Роскошный золототисненый издательский коленкоровый переплет. 33х25 см. Рисунки - резанные на меди, В. Гехтом и В. Краускопфом. Отпечатано художественными специальными шрифтами словолитни М.О.Вольфа, в художественной типографии Брейткопфа и Гертеля в Лейпциге. Издание изысканно украшенно  50 картинами А. Лизен Майера, в том числе с 9 офортами в лист! Составные узорные художественные форзацы из тонированной  на золоте бумаге, со сложным рисунком растительного орнамента! Тройной золотой обрез  блока! Издание прекрасно иллюстрировано великим множеством гравюр и иллюстраций на отдельных листах,  рисунки и гравюры в тексте! Художественное оформление всего издания: оригинальные заставки и виньетки, концовки и мн. др. Издание напечатано на мелованной бумаге! Цена в Полном каталоге изданий тов-ва М.О. Вольфа – 15 рублей! По информации «Иллюстрированного каталога», большой том поступил в продажу в трех вариантах: в тисненом золотом и серебром переплете (стоимостью 25 рублей), в таком же шагреневом переплете (30 рублей) и без переплета (20 рублей).

Струговщиков, Александр Николаевич (1808-1878)  -  поэт и переводчик; окончил Петербургский университетский благородный пансион; служил в военном министерстве. Публиковался в целом ряде известных изданий и журналов. Ему принадлежали переводы «Фауста» и других произведений Гете, переводы произведений Шиллера. А.Н.Струговщиков являлся в свое время одним из лучших переводчиков Гете. Его работы отличались высокой литературностью, и всегда блестяще передавали дух переводимых произведений.

Вот как в общих чертах описана эта книга в «Иллюстрированном каталоге книг книгопродавца-издателя М.О. Вольфа»: «Самое популярное творение немецкого поэта является в предлагаемом издании в великолепном виде, делающим его изящнейшим украшением гостиной, прекрасным подарком и драгоценной принадлежностью библиотеки каждого любителя книг. Громадные трудности, которые представляло до сих пор иллюстрирование «Фауста», преодолены американским художником Лизен-Майером вполне, а рядом с замечательными и по своей композиции и по своему исполнению картинами Лизен-Майера стали украшения другого мастера, Зейтца, в стиле немецких старинных изданий. Выставленные в свое время в Петербурге, оригинальные картины Лизен-Майера к «Фаусту» обратили на себя общее внимание, а сплошь и рядом похвальные отзывы критики подтверждают, что Лизен-Майер далеко превзошел других иллюстраторов «Фауста»: Каульбаха, Крелинга и других». Такое хвалебное описание вполне оправдано: «Фауст» в издании Вольфа действительно великолепен. Его по праву вполне можно считать одним из лучших иллюстрированных изданий конца XIX века.

ФАУСТ (нем. Faust) - герой народной книги «История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике», напечатанной во Франкфурте-на-Майне Иоганном Шписом (1587). Фауст - историческое лицо, сведения об этой фигуре сохранились весьма многочисленные. Он жил в первую половину XVI века и, по одним сведениям, был действительно доктор, по другим - магистр. Об Иоганне Фаусте упоминает соратник Лютера, Меланхтон; есть воспоминания о пребывании его в Зальцбурге, а также свидетельства о его учености, разнообразных талантах, о занятиях чернокнижием, магией и ведовством. Все эти факты отразились в образе Фауста народной книги. Его история излагалась так, чтобы воздействие книги сохраняло назидательность. Родители Фауста были добрые христиане и богобоязненные люди, но сын не унаследовал от них благочестия и смирения. Изучая богословие, Фауст не гнушался занятиями колдовством. Ум у него был «быстрый, склонный и приверженный науке. При этом была у него дурная, вздорная и высокомерная голова» Оттого Фауст вознамерился узнать больше, чем обычные люди, постичь «все глубины неба и земли». При помощи всякого рода заклинаний Ф. решил вызвать черта, чтобы он помог достичь невозможного. «Любопытство, свобода и легкомыслие победили», и он пришел в Шпессерский лес, где и удалось ему встретиться с чертом. На другой день черт явился в жилище Фауст разузнать, что этот ученый, не насытившийся знаниями, хочет от нечистой силы. Фауст выдвигает свои условия, главное из которых - чтобы черт всегда был ему подвластен и выполнял любое желание, чтобы все тайны «мира сего», и не только сего, но и других миров (ада и рая), раскрывал ему в полной мере.

Черт соглашается со всеми условиями и заключает договор на двадцать четыре года, по истечении которых тело и душа Фауста попадут в распоряжение слуг ада. Договор подписан кровью, и теперь черт преданно служит хозяину. Рассказы черта (в народной книге он назван Мефистофелем) об аде и всяческих ужасах преисподней пугают Фауста. В редкие минуты беспутной жизни его посещает сожаление о заключенной сделке, но занимательные приключения, власть над людьми, успехи в астрологических занятиях отвлекают от мыслей о страшном конце. Черт не позволяет Фаусту жениться, ибо брак - христианское дело, но зато все женщины, которые ему приглянулись, к его услугам, и Фауст грешит, предаваясь плотским утехам. Черт наделяет героя способностью летать над землей; при помощи заклинаний исполняет давнюю мечту Фауста - вызывает из прошлого Елену Троянскую, у которой от Фауста рождается сын - Юстус Фаустус. По мере приближения срока, отпущенного ему дьяволом, Фауст начал сокрушаться о своей неправедной жизни. В последний день Фауст собирает студентов, пирует с ними и прощается навсегда - наутро студенты находят его растерзанный труп. Народная книга с момента ее появления много раз обрабатывалась для театральных представлений. В эпоху Просвещения (до появления «Фауста» Гете) образ Фауста истолковывается как тип ученого, совершенствующего свой разум и стремящегося узнать возможно больше. Назидательность народной книги утрачивается, например, у Фридриха Мюллера («Жизнь и смерть доктора Фауста», 1776) и в романе Фридриха Максимилиана Клингера «Жизнь, деяния и гибель Фауста» (1791), где персонаж приобретает черты «бурного гения», близкого зарождающемуся романтизму.

«Фауст» - самое популярное творение Гете  - был издан М.О.Вольфом в великолепном виде, делающем его изящнейшим украшением гостиной, прекрасным подарком и драгоценной принадлежностью библиотеки каждого любителя книг. До тех пор иллюстрирование «Фауста» было связано с большими трудностями, и фактически, иллюстрации американского художника Лицен-Майера были первой абсолютно удачной и блестяще выполненной работой по созданию зрительных образов для произведения. Рисунки очень тонкие, детальные, прекрасно передают динамику и напряженность сцен, преимущественно насыщенного серо-черного цвета. Рисунки художника были замечательны по своей композиции и по исполнению, лучшим дополнением к ним стали украшения другого мастера, Р. Зейтца, в стиле немецких старинных изданий. Оригинальные картины Лицен-Майера первоначально выставлялись в Европе, затем - в Петербурге, и завоевали всеобщую любовь, в том числе и придирчивой критики. М.О. Вольф приобрел право на их издание у мюнхенского издателя Штреффа, являвшегося собственником этих работ.

В настоящем издании они воспроизведены гравюрой на меди. Особое место в книге занимают декоративные элементы оформления. Иллюстрации, даже самые маленькие, практически всегда тесно привязаны к тексту. Вместе с иллюстрациями и текстом они создают особый образ, неповторимый стиль «Фауста», выгодно отличая его от многих подарочных изданий того времени. В оформлении книги все было до мелочей продумано, начиная со шрифтов, являющихся различными вариантами русских «эльзевиров» М.О. Вольфа, рамок, заставок и виньеток, выполненных в технике торцевой гравюры на дереве и отпечатанных высокой печатью, до общей композиции издания. В книге множество постраничных иллюстраций разного формата. Для издания характерно ненавязчивое смешение стилей в оформлении, от романтизма  -  до модерна, что увеличивает художественную полифонию, изысканность и ценность данного издания. Теперь о бумаге. Для форзацев в книге использована тонкая желтоватая веленевая бумага – без каких-либо рисунков, орнаментов, надписей, без водяных знаков. Следующий сорт бумаги был использован для одного листа «Фауста» – титульного.

Это слоновая бумага, плотная, гладкая, без ярко выраженной фактуры, характерно желтовато-бежевого цвета. Титульный лист «Фауста» оформлен в стиле модерн, совершенно отличном от общего стиля издания, и слоновая бумага как нельзя лучше подчеркивает индивидуальность титула этой книги. Еще один очень интересный сорт бумаги использован только для гравюр по рисункам художника Лицен-Майера (их в книге пятьдесят, поэтому листов плотной бумаги, на которой они отпечатаны, тоже пятьдесят). Эта бумага для гравюр по качеству, цвету и фактуре очень напоминает современную бумагу для акварели, только первая в два-три раза толще. Бумага без блеска, пористая, плотная, как картон, с ярко выраженной фактурой, желтовато-бежевого цвета. На вид – очень плотная рисовальная бумага. В связи с этим приведем цитату из книги С.Ф. Либровича «На книжном посту», которая наводит на мысль о происхождении этой бумаги: «В 1879 году у М.О. Вольфа явилась мысль издать «Фауста» по-русски с только что появившимися в Мюнхене великолепными картонами Лицен-Майера». Либрович упоминает о «картонах» Лизен-Майера и, действительно, бумагу, использованную в «Фаусте» для печатания гравюр художника сложно назвать по-другому. Это на самом деле тонкий картон – видимо, Вольф хотел воспроизвести в книге гравюры целиком и полностью такими, какими они были в оригинале – на «картонах». В качестве прокладки между гравюрами и листами книги служат листы рисовой бумаги. Бумага белая, тонкая, на просвет видна шелуха. Лист рисовой бумаги всегда прокладывается со стороны изображения на гравюре, независимо от местонахождения гравюры в книге.

Последний из используемых в «Фаусте» сорт бумаги – наиболее часто употребляемый. Это бумага, на которой напечатан текст и иллюстрации в тексте. Бумага белоснежная, напоминающая современную альбомную, но более тонкая. Поверхность ее немного шероховатая, как будто бархатная. Мне кажется, что это особый сорт белой веленевой бумаги, имеющий большую сопротивляемость к истиранию, более нежный, чем обычно используемый в издания Вольфа сорт веленевой бумаги. Основным шрифтом «Фауста» можно считать уже знакомый нам Эльзевир Вольфа – такой же, как в «Божественной комедии» и «Родных отголосках». Он используется как в своем первозданном виде, так и в различных вариациях. Для текста книги и оглавления используется обычный Вольфовский эльзевир, небольшого кегля, черный. Для выделения действующих лиц, их имена в тексте набраны курсивным эльзевиром. Надписи, предваряющие крупные разделы книги («Оглавление», «Посвящение», «Пролог в театре», «Пролог на небесах» и так далее) – обычно они расположены на шмуцтитулах – набраны суженым прописным эльзевиром красного цвета. Первая буква каждого слова в такой надписи является инициалом, тоже красного цвета (скорее всего, для них составлялся особый инициальный шрифт). Более подробно о них мы поговорим, когда затронем декоративные элементы книги. Кроме вышеуказанного, в «Фаусте» есть еще один инициальный шрифт. Такой инициал открывает стих каждой новой сцены, по высоте он всего лишь в два-два с половиной раза превышает прописную букву эльзевира (используемого в «Фаусте» кегля). Инициал с засечками, похож на широкий эльзевир скелетного типа. Внутри и вокруг такого инициала расположены линейные орнаменты, тонкие и не отвлекающие внимания от самой буквы (то есть она вполне узнаваема и не теряется в окружающих ее узорах). Такой же инициальный шрифт, но с небольшими изменениями, мы могли наблюдать на титульном листе «Родных отголосков». Различие лишь в том, что, например букву «Н» в «Фаусте» наложен такой же орнамент, какой был на букве «В» в «Родных отголосках». А буква «Н» в «Родных отголосках» была с таким же орнаментом, что и орнамент, наложенный на букву «К» в «Фаусте». То есть буквы широкого скелетного эльзевира остались те же, узоры, их украшающие – те же, просто они поменялись местами. Так или иначе, этот тонкий инициальный шрифт в виде отдельных буквиц прекрасно сочетается с эльзевиром основного текста, не перегружая лист декоративными элементами и дополняя иллюстрации. На оборотной стороне титульного листа «Фауста» для выходных данных используется два типа шрифтов: первый – прописной. Вольфовский эльзевир – вверху страницы и второй, очень похожий на прописной книжный эльзевир Лемана – внизу страницы. Особого внимания в отношении шрифтов заслуживает титульный лист «Фауста» – по моему мнению, используемые для него шрифты нетипичны для изданий Вольфа, гораздо органичнее они смотрелись бы в изданиях символистов или футуристов. Прежде всего, обращает на себя внимание шрифт в заглавии книги – имени «Фауст». Это очень интересный, с закругленными очертаниями прописной шрифт, который, по моему мнению, можно отнести к стилю «модерн». Засечки этого шрифта либо плавно вытекают из тонкого, но сильно расширяющегося в сторону засечки основного шрифта, либо скашиваются и превращаются в своего рода выносной элемент (верхняя засечка у буквы «А»), либо там, где ожидаешь увидеть засечку, обнаруживаешь «капельку», занявшую ее место (верхняя и нижняя засечки у буквы «У» У букв немного смещен, если можно так выразиться, «центр тяжести». Например, у буквы «У» перекладина значительно толще, чем основной штрих (обычно бывает наоборот). Шрифт черного цвета, крупного кегля (у меня на рисунке он приведен в натуральную величину). Использование подобного шрифта, как и следующего, о котором я говорю, показалось мне новым веянием среди рельефных шрифтов с вензелями, которые так любил употреблять в заглавиях крупноформатных подарочных изданий М.О. Вольф. Следующий прописной шрифт, как мне кажется, скорее, мог быть использован на советском агитационном плакате двадцатых-тридцатых годов, чем на титульном листе Вольфовского издания. Шрифт геометрический, рубленный, почти без засечек (встречаются вертикальные засечки, как в букве «З»), те основные штрихи, которые выносятся выше или ниже строки, скашиваются влево под углом в сорок пять градусов. Мне кажется, что это видоизмененный шрифт типа гротеск. Интересно, что в предложениях, набранных этим шрифтом, точки в виде квадратов стоят не на своем месте, а на линии оптической середины букв. Шрифт цвета охры, набран средним кеглем, высотой примерно семь миллиметров. На титульном листе этим шрифтом набраны сведения об авторе, переводчике, художнике, издателе и месте издания. Последние два описанных мною шрифта в тех пяти изданиях, которым посвящена эта работа, больше не встречаются.

Особое место в книге занимают декоративные элементы оформления. Вместе с иллюстрациями и текстом они создают особый образ, стиль «Фауста», выгодно отличая его от многих подарочных изданий того времени. На титульном листе «Фауста» значится: «Орнаментные украшения Р. Зейтца» - видимо, именно ему следует отдать должное за прекрасно исполненные рамки, обрамляющие иллюстрации и текст на каждой странице издания (я не имею в виду лист с гравюрами Лицен-Майера, поскольку они печатались отдельно от книги). Рамки как будто построены из брусочков, в каждом из которых – свой узор, свое изображение, но все брусочки вместе образуют общую стилизованную рамку и заключены в простую прямоугольную рамку. Вначале я расскажу о наименее интересной рамке, так как она встречается на страницах этой книги довольно часто. В нее заключены полосные иллюстрации (не Лицен-Майера) – это сделано, дабы не перегружать страницу изобразительными элементами – и часть текста вместе с иллюстрациями – от «Оглавления» до «Пролога в театре». Рамка тонкая, прямоугольная, черная, абсолютно прямая, без украшений. Во внутреннем пространстве рамки, отступая примерно на 3 мм от ее края, расположены одна в другой три еще более тонкие рамки, расстояние между которыми составляет 1 мм. Так же эта рамка объединяет брусочки, из которых сложены резные рамки, то есть в том или ином виде эта рамка присутствует на каждой странице. Без дополнительных рамок она находится только на тех страницах, где есть большие иллюстрации. Начиная с «Пролога в театре» рамки каждого разворота книги без полосных иллюстраций) меняются одна за одной. Я насчитала семь разных (на одном развороте находятся две симметричные рамки – по одной на странице). Эти рамки объемные, толстые, черные с различными изображениями белого цвета: растительный орнаментом, вазы, ленты, имитация резьбы по дереву. Эти рамки были сделаны в технике торцевой гравюры на дереве и отпечатаны высокой печатью. В этой же технике были сделаны и немногочисленные политипажи-концовки, узорная виньетка цвета охры, которая находится на титульном листе под именем автора и перед заглавием, по-видимому, работы того же Зейтца. Они представляют собой орнаментальные композиции с растительными элементами и раза три-четыре встречаются в конце разных сцен произведения. Следует упомянуть и об инициалах. Те, которые встречаются в тексте произведения, мы подробно рассматривали вместе со шрифтами «Фауста», а вот другие, встречающиеся в названиях крупных разделов, требуют более детального изучения. Такой инициал возвышается над остальными буквами названия раздела, хотя в его основе лежит тот же узкий прописной эльзевир, которым набрано все слово. Как и все название, он красного цвета. По основным и соединительным красным штрихом инициала пущены белые узоры – вензеля, напоминающие кружево. Такое кружево, только красное, украшает межбуквенное пространство инициала, а в некоторых случаях и оплетает всю букву, простираясь иногда даже поверху строчки до конца названия (как, например, в заглавии «Фауста» на первом шмуцтитуле, предваряющем титульный лист). Кроме «Оглавления», все красные инициалы и , соответственно, названия разделов находятся внутри полосных рисунков – гравюр.

Теперь перейдем к тому, что в первую очередь делает «Фауста» подарочной книгой – роскошным иллюстрациям. Их в издании невероятное количество, и каждая, даже самая маленькая иллюстрация является шедевром. В книге множество постраничных иллюстраций разного формата, от мелких до полосных, а также пятьдесят переложенных рисовой бумагой иллюстраций на картоне А. Лицен-Майера, по сведениям из «Иллюстрированного каталога» - американца, по информации Либровича – венгра. Так или иначе, собственником его работ был мюнхенский издатель Штрефф, у которого Вольф приобрел право на воспроизведение Лицен-Майеровских иллюстраций в России. Либрович описывает эти иллюстрации, называя их офортами, и говорит, что «вследствие громадных технических трудностей, пришлось печатать издание не в Мюнхене, а в Лейпциге, в известной художественной типографии Брейткопфа и Гертеля шрифтами русского эльзевира, нарочно отлитого в Петербурге и пересланными в Лейпциг». Это говорит Либрович. А «Иллюстрированный каталог» упоминает о пятидесяти картинах, «резаных на меди В. Грехтом и В. Краускопфом». А вот что могу сказать я об отпечатанных на картоне картинах А. Лицен-Майера, ознакомившись с ними de visu. Иллюстрации эти, не смотря на желтый фон картона, очень контрастные: белые места выбелены основательно, черные – черны невероятно. Но даже в самых темных местах картины видны штрхи, которых на иллюстрациях Лицен – Майера большое количество. Штрихи везде, все состоит из штрихов, при этом направлением линий и их меняющейся толщиной выразительно передается пластика изображаемого объекта. Не смотря на игру света и тени, детальность штриха, картина как будто в дымке. Изображение чуть выпуклое, пальцами можно почувствовать каждый штрих, и вообще создается впечатление, что перед тобой не репродукция, а подлинная графическая картина, нарисованная тушью и пером на картоне. Из всего этого я сделала вывод, что передо мной – образец резцовой гравюры на меди, воспроизведенной на картоне глубокой печатью. Остальные многочисленные рисунки в тексте выполнены в любимой М.О. Вольфом технике торцевой гравюры на дереве и воспроизведены, соответственно, высокой печатью. Гравировали иллюстрации те же В. Грехт и В. Краускопф, а также некие Stroel и Doering, судя по надписям на гравюрах. Чаще всего на гравюрах встречается имя гравера Грехта с пометкой “sculp” (то есть “sculpsit” – вырезал; только на гравюрах Лицен-Майера есть пометка «del” с фамилией художника: от “delineavit” – нарисовал) Грехтом гравировано примерно восемьдесят пять процентов рисунков в книге. Художник рисунков в тексте до конца так и остался мне неизвестным: подписей на них нет, а на титульном листе говорится только о гравюрах А. Лицен-Майера. Так что рисунки принадлежат либо Лицен-Майеру, либо какому-то другому неизвестному художнику; возможно, гравюры были взяты из какого-то другого издания “Фауста” – его во второй половине XIX века перепечатывали довольно часто. Я остановилась на мнении, что все-таки это иллюстрации Лицен-Майера. Рисунки очень тонкие, детальные, прекрасно передают динамику и напряженность сцен, преимущественно насыщенного серо-черного цвета (много серого цвета). Иллюстрации, даже самые маленькие, практически всегда тесно привязаны к тексту. На меня, кстати, рисунки в тексте произвели гораздо большее впечатление, чем гравюры на картоне. Вокруг тех гравюр, которые находятся в начале крупных разделов и сцен (до текста), расположены декоративные рамки, в основном орнаментального или растительного характера. Рамки эти были гравированы вместе с рисунками, которые они окружают (они выполнены в одном стиле; рамка очень органично вписывается в рисунок, даже если плотно к нему не прилегает) Рамки подходят к гравюрам тематически: так, гравюру с изображенной на ней сценой крестьянской жизни окружает массивная рамка, на темном фоне которой так же, как и на самой иллюстрации, изображены крестьяне, лесные животные, предметы крестьянского быта. Гравюру к сцене в погребе Ауербаха оплетает рамка из виноградных лоз со спелыми гроздьями. Теперь о расположении гравюр в издании. Гравюры Лицен-Майера на картоне вклеены в книгу так, что изображение всегда находится на странице справа, а текст на странице слева, между этими двумя страницами проложены листы рисовой бумаги. Правило это нарушается только олин раз – в самом начале книги гравюра Лицен-Майера играет роль фронтисписа, поэтому изображение распологается слева, а титульный лист – справа. Изображения на гравюрах, отпечатанных на картоне, всегда находятся с одной стороны картонного листа (вторая остается чистой). На гравюре-фронтисписе изображена девушка в средневековой одежде, сидящая в задумчивости на прялкой. У ее ног – кошка. На стене – распятие. Видимо, эта девушка – Маргарита, а гравюра иллюстрирует одну из сцен произведения. Фронтиспис здесь играет значение изобразительного вступления к тексту. Расположение гравюр в тексте из-за их обилия классифицировать довольно трудно. Но могу совершенно точно сказать, что каждая сцена, каждый раздел книги начинается и заканчивается гравюрой-иллюстрацией. Гравюра в начале сцен всегда большие, иногда с обрамляющими их сюжетами или орнаментальными рамками. Гравюры-концовки обычно меньше и светлее, как и гравюры в начале сцен, они тесно привязаны к тексту. Одна из таких гравюр-концовок, изображающая черта, сидящего на колесе, помещена не только в тексте, но и на титульном листе перед данными об издателе. Есть иллюстрации, занимающие много места, независимо от своего нахождения в тексте и от размера иллюстрации на соседней странице. Они могут занимать всю страницу или большую ее часть (в основном, это темные гравюры, изображающие переломные, часто напряженные моменты действия). Небольшие иллюстрации на одной странице могут разделяться двумя тремя четверостишиями. В конце крупного раздела, напротив находящегося справа шмуцтитула следующего раздела (при отсутствии текста на этой странице), в центре строчной прямоугольной рамки может находиться одна небольшая иллюстрация. Особую группу составляют гравюры на шмуцтитулах. Это полосные иллюстрации аллегорического характера, внутри которых, в рамках или на развернутых свитках, красным цветом отпечатано название того или иного раздела книги. У меня создалось впечатление, что это политипажи, выполненные в технике торцовой ксилографии, и отпечатанных в две краски (красной и черной) высокой печатью.