RARUS'S GALLERY

М.: В типографии Ведомства Моск. Гор. Полиции, 1848, 1859, 1852, 1853, 1857, 1860. [2], 122 с., 18 л. илл. + [4], 113 с., 20 л. илл. + 218 с., 16 л. илл. + [2], 140 с., 19 л. илл. + [2], 131 с., 16 л. илл. + [2], 146 с., 15 л. илл. В шести издательских картонажах. 24х16 см. Шестой томик вышел в 1860 году в типографии Каткова и К°. Первый в России труд, специально посвященный публикации памятников древнерусской архитектуры.

Общественный интерес к древнерусскому зодчеству начал складываться в России только в конце XVIII века. На первых порах изучение памятников древнерусского зодчества было тесно связано с практическими нуждами и проводилось почти исключительно в процессе ремонтов или перестроек древних храмов. Лишь, начиная со второй четверти XIX века, появились первые серьезные исследования, посвященные древним памятникам русской архитектуры. Немалую роль здесь сыграла и охранительная политика императора Николая I, «по высочайшему повелению» которого было собрано, зарисовано и описано множество памятников древнерусской художественной культуры.

С 1846 г. начали выходить в свет выпуски «Русской старины в памятниках церковного и гражданского зодчества» с рисунками московского археолога А.А. Мартынова и текстами знатока русских древностей И.М. Снегирева — первое в России издание, специально посвященное памятникам древнерусской архитектуры. Автор-составитель выпусков А.А. Мартынов писал:

«...Не любопытно ли и вместе с тем не поучительно ли знать, как возникла архитектура в нашем Отечестве? Какой был ее ход, развитие, ее действие и успехи?»

Судя по тому, что выпуски «Русской старины в памятниках церковного и гражданского зодчества» выдержали несколько переизданий во второй половине XIX века, многим в русском обществе «было любопытно знать» о древней русской архитектуре.

Рисунки к этому капитальному труду выполнил археолог А. Мартынов, автором текста был выдающийся знаток истории и археологии Москвы и средневекового Московского княжества ИМ. Снегирев. Это был первый в России труд, специально посвященный публикации памятников древнерусской архитектуры. Книга выходила пятью изданиями, два из которых были большого формата (in folio) – М., 1846-1852 г.г., 1851-1859 г.г. Оба крупноформатных издания публиковались отдельными тетрадями по 6 листов в каждой, в обоих было по 108 листов видов древнерусских церквей.

Малоформатное издание выходило и тетрадями в печатных обложках и в шести картонажах. Выдержало три издания. Все три издания содержат разное число страниц и литографий. Многие памятники, запечатленные А. Мартыновым и описанные И.М. Снегиревым, впоследствии были уничтожены. Такая участь постигла и церковь Чудова монастыря московского Кремля, освященную во имя Чуда святого архистратига Михаила в Хонех. Монастырь был основан митрополитом Алексием в 1365 году и стал его усыпальницей. В 1483 году на территории монастыря была сооружена Алексиевская церковь. В 1501-1503 г.г. древнюю церковь Михаила Архангела сменил храм, возведенный итальянскими мастерами. В начале XVII в. обитель стала местом мученической кончины патриарха Гермогена. При Екатерине II в монастырь свозили церковные архивы и утварь из Крутицкого подворья и других упраздненных обителей.

В 1812 году в нем располагались штаб Наполеона и некоторые из его гвардейских полков. Соборный храм в честь Чуда архистратига Михаила в Хонех был разрушен в ночь на 17 декабря 1929 г. Настенные росписи практически полностью погибли, хотя и предполагалось сначала сохранить самые ценные из них. В день сноса храма П.Д. Барановский - последний человек, видевший интерьеры Чудова монастыря - успел лишь вынести из здания раку св. Алексия. Сам монастырь был разрушен в 1930 году.

Короткая справка: Снегирёв, Иван Михайлович (1793, Москва — 1868, Петербург) - историк, этнограф, археолог, искусствовед, член-корреспондент Петербургской Академии наук (1854). Из семьи профессора Московского университета. В 1814 окончил словесное отделение университета. Преподаватель (с 1818) и профессор латинского языка и римских древностей Московского университета (1826—36). В 1828 — 1855 служил одновременно цензором. Участник кружка Н.П. Румянцева, член Общества любителей российской словесности (1820), Общества истории и древностей российских (1828). Жил на Троицкой улице. В своих трудах исследовал зодчество Москвы и Подмосковья. Работа Снегирёва «Москва. Подробное историческое и археологическое описание города» (т. 1—2, 1865—73) была высоко оценена современниками. Ф.И. Буслаев писал о нём: «Это был самый опытный, самый бывалый путеводитель по Москве». Основные труды Снегирёва о Москве посвящены описаниям церквей и монастырей, гражданских зданий, истории быта. В 1846—53 участвовал в подготовке «Древностей российского государства». Руководил работами по восстановлению палат бояр Романовых в Зарядье, памятников Кремля. Одним из первых начал изучение русских пословиц, поговорок, народного быта, обрядов, праздников. О жизни и быте Москвы в XIX в., встречах с русскими писателями, историками Снегирёв рассказал в своём «Дневнике» (т. 1—2, 1904—05).

Короткая справка: Мартынов, Алексей Александрович (15 апреля 1818 — 9 июня 1903) — русский архитектор, археолог и реставратор, автор ряда трудов по истории архитектуры и москвоведению. Происходил из дворянской семьи, сын смотрителя Малороссийского богадельного дома. Брат художника и москвоведа Н.А. Мартынова. В 1833—1840 годах учился в Московском дворцовом архитектурном училище (МДАУ). Во время учёбы подготовил доклад «Об архитектуре в России до XVIII столетия». В 1840 году окончил МДАУ по программе «Онежский монастырь» со званием архитекторского помощника 3-го класса. В 1841 годы был назначен на должность архитекторского помощника в Московскую дворцовцю контору. В том же году под руководством К.А. Тона участвовал в строительстве Большого Кремлёвского дворца. В этот период Мартынов подготовил ряд работ по истории древних московских зданий, которые принесли ему широкую известность. В 1850 году параллельно службе в Московской дворцовой конторе был определён архитектором во Второй Московский кадетский корпус, где служил до 1856 года. В 1851 году награждён Демидовской премией Академии наук. В 1854 году Мартынову был пожалован чин титулярного советника. В 1855 году занимался реставрацией соборов Московского кремля и был включён в состав комиссии по реставрации палат Романовых перед коронацией Императора Александра II. В 1857 году А.А. Мартынов был пожалован в чин коллежского асессора, в 1861 году получил чин надворного советника со старшинством. В 1861 году был удостоен звания почётного вольного общника Императорской Академии художеств. В том же году он был назначен архитектором Московского Главного архива Министерства иностранных дел. Уволился из Московской дворцовой конторы в 1864 году. В 1870 году под руководством Мартынова в Троицкой башне Кремля был устроен архив Министерства Императорского двора, за что он был награждён орденом Святой Анны 2-ой степени и произведён в действительные статские советники. В 1874 гожу был назначен городским архитектором Московской городской управы, с 1878 года являлся архитектором Городской и Тверской частей Москвы. Работал участковым архитектором до 1889 года (Лефортовская часть, 2-й и 4-й участки Мещанской части). В 1880 году — городской архитектор при Московской городской думе. В 1880 году выступил с уточнёнными данными о месте рождения в Москве А.С. Пушкина, впоследствии дополненными С.К. Романюком. В 1881 году занимался сооружением трона в Андреевском зале Большого Кремлёвского дворца. В 1882 году Мартынов вместе с архитектором Н.В. Никитиным совершил поездку в Ростов и составил список его древних зданий. С 1883 года занимал должность канцеляриста Московской дворцовой конторы. В 1889 году входил в состав комиссии по обследованию покрытий церквей Владимира. Почётный член Московского архитектурного общества. С 1869 года — член-корреспондент, а с 1871 года — действительный член Московского археологического общества. В 1886−1887 год являлся членом Комиссии Московского археологического общества по сохранению древних памятников. Автор ряда трудов по истории русской архитектуры и краеведению. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве. Могила А.А. Мартынова отнесена к объектам культурного наследия регионального значения. При закладке Кремлевского дворца (1773) замечательный русский архитектор В.И. Баженов произнес речь, в которой высоко оценил памятники московской архитектуры XVII в. Выступление это не было случайным: именно в конце XVIII в. в русском обществе пробуждался интерес к древнерусскому зодчеству. Правда, интерес вызывали лишь сохранившиеся сооружения, а так как это были главным образом памятники XVI—XVII вв., то естественно, что домонгольской поре уделяли гораздо меньше внимания. Древнейший период развития русской архитектуры для архитекторов и историков этого времени, по существу, характеризовался несколькими сооружениями — киевской Софией, новгородской Софией, черниговским Спасским собором, церквами во Владимире. На первых порах изучение памятников древнерусского зодчества было тесно связано с практическими нуждами и проводилось почти исключительно в процессе ремонтов или перестроек древних храмов. И все же ценность памятников древней архитектуры именно как памятников культуры независимо от их использования постепенно завоевывала признание. Когда в 30-е годы XIX в. производили восстановление Спасской церкви Евфросиниева монастыря в Полоцке, аргументировали это тем, что здание представляет «драгоценный для России памятник древнего зодчества». Некоторые исследователи уже прямо формулировали свою задачу как задачу изучения развития древнерусской архитектуры. Так, А. Мартынов писал:  «...не любопытно ли и вместе с тем не поучительно ли знать, как возникла Архитектура в нашем Отечестве? Какой был ее ход, развитие, ее действие и успехи?» А несколько позднее Д. Тихомиров начал раскопки храмов Старой Рязани, «чтобы лучше можно было иметь понятие об архитектуре XII века». В 1809—1810 гг. состоялось «ученое путешествие по России» К. Бороздина и сопровождавших его А. Ермолаева, рисовальщика Д.И. Иванова и архитектора П.С. Максютина. Это была первая попытка целеустремленного изучения памятников древнего зодчества. Результатом путешествия были альбомы рисунков и чертежей древних памятников, в том числе рисунок руин Десятинной церкви, обмерные чертежи киевской Софии, черниговских Спасского и Елецкого соборов, церкви Георгия в Старой Ладоге. К сожалению, альбомы эти не были опубликованы и даже сведения о них проникли в научную литературу только в третьей четверти XIX в. С 1846 г. начали выходить в свет выпуски «Русской старины в памятниках церковного и гражданского зодчества» с рисунками А. Мартынова и текстом Н.М. Снегирева — первое в России издание, специально посвященное публикации памятников древнерусской архитектуры. Об успехе этого начинания свидетельствует тот факт, что с 1852 г. начался выпуск уже третьего издания «Русской старины...». В 1850 г. вышла первая тетрадь «Памятников древнего русского зодчества», издававшаяся Ф. Рихтером, где произведения русской архитектуры фиксировались уже не в рисунках, а в документальных чертежах. В середине XIX в. появились и первые серьезные исследования, посвященные отдельным памятникам русской архитектуры древнейшей поры. Более интенсивное развитие историко-архитектурной науки началось с 70-х годов XIX в. Произошло заметное повышение научного уровня исследований, поскольку вместо любителей эту работу взяли в свои руки профессионалы-архитекторы. Заметную роль в деле изучения памятников древнего зодчества сыграли археологические съезды. Под археологическим изучением в то время понимали не столько археологические раскопки зданий, сколько их детальное архитектурное изучение. Уже в «Трудах I археологического съезда», опубликованных в 1871 г., была помещена статья А.С. Уварова «Взгляд на архитектуру XII века в Суздальском княжестве». Статья начинается с фразы: «Наши архитектурные памятники так мало подвергались ученой и обстоятельной критике, что не могли доселе еще достигнуть до прямого своего значения — источников для определения характера русской архитектуры». В том же томе был опубликован целый ряд статей по домонгольским постройкам, а вскоре появилась обстоятельная работа Н.А. Артлебена, в которой дан обзор 11 памятников Владимиро-Суздальского княжества XII—XIII вв. На III археологическом съезде особое внимание было обращено на памятники Киева. В издании В. Прохорова, а затем в статьях П.Г. Лебединцева и П.А. Лашкарева были рассмотрены все сохранившиеся древние памятники архитектуры Киева и даже сделаны попытки дать некоторые обобщения. В архитектурных журналах все чаще стали появляться статьи и информация об исследовании древних зданий. Внимание, уделявшееся памятникам древнерусского зодчества, определялось, как и прежде, не одними только научными интересами, но и практическими нуждами. Раньше эти нужды заключались в необходимости реставрировать древние церкви, используемые по их прямому, культовому назначению. Теперь, в 70—80-е годы XIX в., это часто было связано с попытками создания нового, современного национального стиля русской архитектуры. Статью об исторических исследованиях памятников зодчества В. Даль начал с утверждения, что изучение истории русского зодчества «необходимо для развития отечественной архитектуры».

Памятники средневекового зодчества оказались особенно актуальными именно в то время, когда архитекторы стремились освободиться от уз классицизма и основанной на классицизме эстетики, чтобы создать архитектуру, «в которой наружные части строений и украшения были бы, так сказать, продолжением внутреннего устройства и конструкции здания, а не представляли бы набор прилепленных к стене... украшений». Академические вопросы истории архитектуры приобрели актуальность и остроту еще и потому, что оказались тесно связанными перипетиями идеологической борьбы славянофилов и западников. В этом отношении характерно выступление В.И. Бутовского против Ф.И. Буслаева. Хотя материалом, на который опирались спорившие стороны, служил древнерусский орнамент, в дискуссии затрагивались и некоторые вопросы происхождения архитектурных форм. Ф.И. Буслаев полагал, что основные архитектурные импульсы шли на Русь из Византии, к ним позднее присоединились романские влияния, а чисто восточные элементы также проникали главным образом через Византию. В.И. Бутовский считал, что Русь все получила непосредственно с Востока, и преимущественно в качестве древних традиций. Именно это обстоятельство он считал основой самобытности русского искусства. В конце столетия дискуссия о самобытности древнерусского зодчества несколько утихла, но непосредственная связь изучения древних памятников с нуждами современного строительства оставалась непоколебленной. Академия художеств начала издавать серию книг «Памятники древнего русского зодчества», и в предисловии было четко сформулировано, что «потребность к более широкому изучению наших древних памятников» возникла «ввиду возрастающего с каждым годом числа построек в русском стиле». В этом издании публиковались главным образом памятники XVI— XVII вв., а здания, относящиеся к домонгольской поре, составляли очень незначительную часть. Как и прежде, в издание включались только полностью сохранившиеся постройки и совершенно не учитывались памятники, открытые раскопками. Между тем уже во второй половине XIX в. было осуществлено несколько достаточно серьезных археологических раскрытий остатков домонгольских сооружений. Раскопки вели большей частью местные краеведы (например, М.П. Полесский-Щепилло в Смоленске, А. В. Селиванов в Старой Рязани), но иногда работали и специалисты (А. В. Прахов во Владимире-Волынском). Количество изученных памятников домонгольской поры возрастало. В конце XIX в. некоторые ученые впервые поставили перед собой задачу не просто давать описание памятников или характеризовать различные архитектурные школы, а разрабатывать общий взгляд «на ход искусства, на его, так сказать, внутреннюю жизнь». Первым попытался осуществить это А.М. Павлинов. Ускорение темпов развития историко-архитектурной науки сопровождалось ростом научного уровня исследований. В начале XX в. были проведены такие серьезные работы, как реставрация и восстановление первоначальных форм церкви Спаса Нередицы в Новгороде. Автор реставрации П.П. Покрышкин произвел детальные исследования еще целого ряда древних памятников — церкви Василия в Овруче, церкви Спаса на Берестове в Киеве и других, причем в большинстве случаев эти исследования сопровождались раскопками. Следует отметить тщательно разработанную методику детальных обмеров древних памятников, впервые осуществленную П.П. Покрышкиным в натуре. Первоклассные по методике раскопки древних памятников, в том числе участка фундаментов Десятинной церкви, провел Д.В. Милеев. Все эти работы производились уже как чисто научные исследования, не зависевшие от практических нужд восстановления действующих храмов и не связанные с развитием «русского стиля» в современном зодчестве.

С 1910 г. начала издаваться «История русского искусства» И.Э. Грабаря, в первом томе которой, помимо общего введения, изложена история русской архитектуры от древнейших времен до расцвета архитектуры Москвы. В написании разделов, кроме самого И.Э. Грабаря, принимали участие Г.Г. Павлуцкий, А.В. Щусев, В.А. Покровский. Написанная на высоком для того времени научном уровне и прекрасно изданная, «История русского искусства» как бы подвела итоги изучения древнерусского зодчества в дореволюционный период. Существенно изменился характер изучения древнерусского зодчества в послереволюционные годы. Практическая реставрация памятников и их раскопки получили в отличие от большинства дореволюционных целеустремленный исследовательский характер, что позволило проводить их на высоком научном уровне. Серьезные исследования памятников Киева, Чернигова, Полоцка, Смоленска 20—30-х годов принадлежат И.В. Моргилевскому, Н.И. Брунову, И.М. Хозерову и др. Гораздо больше стало уделяться внимание общим проблемам развития архитектуры. В дореволюционный период даже в наиболее серьезных трудах исследователи, как правило, не пытались выявить развитие архитектурного стиля, ограничиваясь изложением фактической стороны дела, т. е. описанием памятников и в лучшем случае определением культурных влияний. Теперь впервые делаются попытки разобраться в закономерностях развития архитектурных форм. На смену архитекторам приходят искусствоведы. Их исследования, и в первую очередь труды А.И. Некрасова и Н.И. Брунова, значительно продвинули вперед разработку основных проблем истории древнерусского зодчества. Благодаря новому подходу к памятникам начали слагаться общие представления о развитии зодчества как единого художественного явления. К сожалению, искусствоведческий анализ был на этом этапе еще оторван от конкретного исследования материальной и конструктивной основы сооружений и приводил порой к созданию отвлеченных, искусственных схем развития архитектуры. На эту опасность с тревогой указывали архитекторы — историки архитектуры. Необходимо отметить, что в это время ряд исследователей пытались связать проблемы истории искусств с социальной проблематикой. Подобные работы коснулись по некоторым частным вопросам и истории древнерусского зодчества. Попытки выявить общую картину развития древнерусской архитектуры крайне усложнялись чрезвычайно малым количеством изученных памятников X—XIII вв. В настоящее время полностью или частично сохранилось около 30 русских каменных храмов домонгольской поры. Большинство их сильно перестроено, и судить о первоначальном облике этих памятников можно лишь после длительного архитектурно-археологического изучения. Если даже к этому добавить постройки, погибшие в сравнительно недавнее время, а также здания, уцелевшие только в своих нижних частях, то и тогда общее количество памятников оказалось бы не более 60. Если же иметь в виду, что сюда входят постройки, возведенные на всей территории Руси за период от конца Х до середины XIII в., то станет ясно, какими неполными, обрывочными сведениями располагают исследователи.