RARUS'S GALLERY

Mосква, "Лирика",  MCMXIII. [1] л., [1] л. илл.162, [6] с. с рекламой, 10 л.л. илл. Ц. 1р.50к. Тираж 500 экз. Из общего количества экземпляров, 50 авторизованных, нумерованных. Цена авторизованного экземпляра 3 р. Книга отпечатана 20 мая 1913 года в типографии В.И. Воронова для книгоиздательства «Лирика». В мягкой издательской обложке. 18х11,5 см. На с. 162 после списка литографий: Отпечатаны литографией т-ва И.Н. Кушнерев и К° в Москве. Фронтиспис и обложка Наталии Гончаровой. Клише Ю. Велъмана. Печать обложки его же. На последней странице: Книга отпечатана 20 мая тысяча девятьсот тринадцатого года типографией В.И. Воронова для книгоиздательства “Лирика”. Обложка — рис. Н. Гончаровой [птица], цинкография, оттиск золотой краской. Фронтиспис — рис. Н. Гончаровой (люди, несущие виноград), цинкография. Это издание вышло в двух вариантах: первый, авторизованный вариант – тиражом 50 нумерованных экземпляров, подписанные авторами – Сергеем Бобровым или Наталией Гончаровой и, как правило, это была дарственная надпись своим друзьям и знакомым. Второй вариант обычный – тиражом в 450 экземпляров. Первая книга поэта и при этом техника цветной литографии в оформлении футуристической книги была применена впервые. Сами двустраничные рисунки Наталия Сергеевна исполнила в стиле восхитительного лучизма.

Двухстраничные литографии Н. Гончаровой (карандаш, коричневым и синим тоном) на плотной глянцевой бумаге:

1. На реке (между с. 28-29).

2. Жизнь (между с. 38-39).

3. Милый рок (между с. 40-41).

4. На острове Схерии (между с. 62-63).

5. Сказки (между с. 78-79).

6. Опал (между с. 86-87).

7. Завет (между с. 96-97).

8. Побег (между с. 106-107).

9. Каменная баба (между с. 112-113).

10. Весна (между с. 134-135)

Библиографические источники:

1. Поляков, № 32;

2. The Russian avant-garde book/1910-1934 (Judith Rothschild foundation, № 24), р. 87;

3. Охлопков, с. 30;

4. Розанов, № 2305;

5. Марков. с. 198-2000;

6. Markov. р. 231-233;

7. Лесман, № 368;

8. Compton, col. pi. 12-13;

9. Kowtun. s. 119;

10. Хачатуров. с. 46;

11. Тарасенков, Турчинский, с. 123;

12. Кн. л. № 18037;

Работа художника-футуриста в книге не всегда предполагала наличие заумного футуристического текста. В этом случае степень новаторства самого издания определялась прежде всего качеством рисунков. В таком соотношении находятся выдержанные в духе позднесимволистской лирики стихи С. Боброва и лучистские литографии Гончаровой в их сборнике “Вертоградари над лозами”. Первая книга стихов Боброва осталась и самой знаменитой в его творчестве. Своей славой она во многом была обязана иллюстрациям Наталии Гончаровой. Поэт даже посвятил им специальную статью, помещенную в качестве послесловия (“О новой иллюстрации”, с. 153-156). Определяя особенности новой иллюстрации, он указывает, что художница стремится интерпретировать текст “не литературными, а живописными средствами”. Поперечные и продольные линии в ее рисунках оказываются “подобием лирических движений в поэме”. Упоминание о линиях не случайно: судя по всему, литографии Гончарова исполнила в начале 1913 г., и некоторые из них близки лучистским работам художницы. Правда, лучизм Гончаровой во многом отличался от того, как понимал его Ларионов.

В ее рисунках предмет не растворяется в окружающей среде, напротив, и он, и сама среда как бы кристаллизуются. Материальность и весомость никогда не исчезают из искусства художницы. Особую насыщенность и декоративность придает композиции и использование цвета. Вчитываясь в текст, Гончарова отбирает те образы, которые соответствуют ее собственному мировосприятию, трактуя их скорее в эпической, чем лирической манере (см., например, лист № 5 или особенно № 9). Названия литографий приведены в оглавлении книги на с. 161-162. Книга была опубликована тиражом 500 экз., текст отпечатан на бумаге верже кремового тона, литографии — на плотной веленевой бумаге. В то же время известны и оттиски на тонкой бумаге, с необрезанными полями. Некоторое их количество было приложено в качестве дополнительных иллюстраций к отдельным экземплярам книги Э. Эганбюри “Наталия Гончарова. Михаил Ларионов”. С. Комптон считает, что рисунки к “Вертоградарям” были исполнены Гончаровой непосредственно на камне [Compton. р. 75]. Того же мнения придерживался и Е.Ф. Ковтун. Думается, здесь речь должна идти о переводной литографии. Поверхность корнпапира с мелким зерном хорошо заметна в фактуре штрихов. Указание в оглавлении (с. 161) на “автолитографии” в данном случае не является решающим: на самих оттисках нет никаких специфических следов работы на камне. На возможность участия художницы в процессе печатания указывают встречающиеся в литографиях места незначительного наложения цветов друг на друга. Видимо, самой Гончаровой были изготовлены по два рисунка для каждой иллюстрации, которые затем были переведены на камни профессиональным печатником. Как бы то ни было, иллюстрации к “Вертоградарям” остаются единственным примером использования цветной литографии в русской футуристической книге.

Две другие “цветные” работы Гончаровой — последнее, что вышло под ее именем на родине, — печатались уже без ее непосредственного участия. Это — обложка “Второго сборника Центрифуги” (М.; Центрифуга, 1916), воспроизводившая рисунок художницы хромолитографским способом, и обложка “Армянского сборника” (М.: Звезда, [1915]), на которой изображение двуглавого орла, созданное Гончаровой, было репродуцировано цинкографией в два цвета. Известно, что первые 50 экз. книги были пронумерованы и подписаны авторами. Экз. № I хранится в б-ке Британского музея [Compton]. В каталоге выставки Н. Гончаровой 1913 г. (с. XIV) указывается, что некоторые копии содержали по два авторских рисунка, исполненных тушью. Один из таких рисунков был в собрании Костаки (ГТГ). Эскизы к № 4, 7, 9 находятся в ГТГ, к № 10 — в Серпуховском историко-художественном музее.

Бобров, Сергей Павлович (1889 — 1971, родился и умер в Москве) — русский поэт, литературный критик, переводчик, математик и стиховед, один из организаторов русского футуризма, популяризатор науки и теоретик шахмат. Получил художественное образование (Московское училище живописи, ваяния и зодчества, 1904—1909). Свои первые стихи он опубликовал в 1908 году в журнале «Весна». В 1911 году стал вольнослушателем в Московском археологическом институте. Работал в журнале «Русский архив», изучал творчество Пушкина и Языкова. Большой резонанс вызвал его реферат "Русский пуризм", в котором проповедовались идеи пуризма, как ответ на усложнённость общественной жизни. "Сейчас основы русского пуризма, – говорил Бобров, – в русском архаизме: древних иконах, лубках, вышивках, каменных бабах, барельефах, вроде печатей, просфор и пряников, где всё так просто и характерно, полно огромной живописной ценности". В 1913 возглавлял постсимволисткую группу «Лирика», с 1914 — группу футуристов «Центрифуга» (его ближайшие литературные сподвижники — Борис Пастернак, Николай Асеев и Иван Аксёнов). Пользуясь девятью псевдонимами, он заполнил около трети антологии «Второй сборник Центрифуги» (1916) своими стихами. В "Центрифуге" нашли приют петербургские эгофутуристы Олимпов, Широков, Крючков, а после распада "Мезонина поэзии" – Большаков, Ивнев, Третьяков. Основной особенностью в теории и художественной практике участников "Центрифуги" было то, что при построении лирического произведения центр внимания со слова как такового перемещался на интонационно-ритмические и синтаксические структуры. В их творчестве органично соединялось футуристическое экспериментаторство и опора на традиции. "Центрифуга" была самым длительным по времени футуристическим объединением. В "Центрифугу" также входили Божидар (Б.Гордеев), Г. Петников, И. Аксёнов и другие. Как поэтическая группа они просуществовали до конца 1917 года, а книги под маркой "Центрифуги" продолжали выходить до 1922 года. За три предреволюционных года одноименное издательство «Центрифуга» под руководством Боброва выпустило полтора десятка книг, включая «Поверх барьеров» Пастернака и несколько сборников Асеева. Бобров активно выступал как теоретик своих групп и критик-полемист (в 1920-е — в журнале «Печать и революция» под разными псевдонимами), тон его выступлений был обычно чрезвычайно резок. В 1920-е в литературных кругах складывается ряд мифов, кочующих по мемуарным публикациям и делающих фигуру Боброва одиозной (якобы он до революции был черносотенцем, а после неё — чекистом; якобы Бобров во время выступления Александра Блока незадолго до его смерти крикнул, что тот «уже мертвец» и т. п.); современные исследователи показывают несоответствие этих историй действительности. Стихи Боброва опубликованы в нескольких дореволюционных сборниках 1913—1917 гг. («Вертоградари над лозами», «Алмазные леса», «Лира лир»), где он сочетает характерные приёмы футуризма с имитациями классической русской лирики и экспериментов Андрея Белого (иногда параллельно стилизуя обе манеры); с формальной точки зрения для него характерны эксперименты с перебоями в классических размерах и пропуски ударений в трёхсложниках (как и для Пастернака того периода и в переводах Аксёнова из английской драматургии). После революции печатает статьи и литературные обзоры в журналах «Печать и революция», «Красная новь», «Наши дни», пишет стихи, поэмы и повести. Одновременно с этим работает в Наркомпочтеле, в ЦСУ, в Госплане, где на практике применяет свои знания математической статистики. Выпускает книгу «Индексы Госплана» и работы по применению математических методов при построении индексов. В 20-х и 30-х годах Сергей Бобров написал три социально-фантастических романа – «Восстание мизантропов» (1922), «Спецификация Идитола» (1923) и «Нашедший сокровище» (1931), который вышел под псевдонимом «А. Юрлов». В романе «Спецификация Идитола» рассказывается об одновременном открытии в разных странах тремя гениальными изобретателями способа освобождения колоссальной энергии путем расщепления атома. Естественно, что наряду с огромным выигрышем от этого изобретения всего человечества, горстка нефтяных магнатов решает завладеть секретом атомного синтеза. Вместе с тем один ловкий делец-предприниматель нападает на след открытия, собирает в уединенном каньоне Скалистых гор физиков, химиков, инженеров, и изготавливает на основе этого изобретения мощное взрывчатое вещество. Дабы испытать его в деле, промышленник сбрасывает его на отдаленный атолл в Тихом океане. Но как-раз в это время там же, спасаясь от погони, тайно собрались три изобретателя, которые погибают в мощнейшем взрыве вместе с атоллом. В те годы он также много работал в области перевода. Он перевел такие известные классические произведения, как «Сказки Перро», «Песнь о Роланде», трагедию Вольтера «Магомет», «Красное и черное» Стендаля, «Дом, где разбиваются сердца» Бернарда Шоу, стихотворения Рембо, Корбьера, Верлена, Верхарна, Шелли, Лорки и Элюара. В начале 30-х годов Бобров подвергается репрессиям и с 1934 года находился в ссылке под Кокчетавом, а его семье помогал чем мог его друг Борис Пастернак. Популяризацию своих математических знаний Сергей Бобров отразил в двух очень замечательных книгах – «Волшебный двурог» (1949-1967) и «Архимедово лето» (1959-1962). Кстати, полное название первой из них звучит так: «Волшебный двурог, или Правдивая история небывалых приключений нашего отважного друга Ильи Алексеевича Комова в неведомой стране, где правят Догадка, Усидчивость, Терпение, Остроумие и Трудолюбие, и которая в то же время есть пресветлое царство веселого, но совершенно таинственного существа, где имя очень похоже на название этой удивительной книжки, которую подлежит читать не торопясь». В последние годы он пишет художественно-автобиографическую повесть «Мальчик» (1966), позднее переросшую в роман, а в 1971 году в издательстве «Советский писатель» выходит его крупная поэма «Евгений Делакруа – живописец». Стихи Бобров продолжал писать до конца жизни, в 1960-е годы вновь печатался (в альманахах «День поэзии» и др.); не всё издано. Умер в 1971 году в Москве. После смерти писателя и поэта большой архив неизданных произведений остался у его жены Марии Павловне Богословской-Бобровой, переданный затем в ЦГАЛИ. Там есть и поэма «Сентиментальное путешествие» и незаконченная биография Сергея Брюсова и еще очень много интересных рукописей.